ря-кря". Судя по характерным гудкам в трубке, это был мобильник
с коротким номером. Евгения сняла трубку после третьего гудка.
   - Алло! Слушаю вас, - сказала  она  жестким  голосом,  и  мое  сердце
заныло от нетерпения: скорее бы обнять ее, припасть к шее и...
   - Кто это? - спросила Евгения.
   - Сергей. Вампир. Вы мне дали визитку в супермаркете.
   - Где вы?
   - Через полчаса буду в... - Я описал расположение одного  скверика  в
паре километров отсюда. - Жду вас у входа. Не опаздывайте.
   - Я не успею за полчаса! - крикнула журналистка. -  Давайте  хотя  бы
через час.
   - Я буду ждать пятнадцать минут, - сказал я, -  постарайтесь  успеть,
другого случая не представится. И повесил трубку.
 
5 
 
   Евгения появилась только через пятьдесят четыре минуты, и она была не
одна - ее сопровождал  бородатый  и  суетливый  мужик  лет  сорока.  Оба
закутанные в шарфы по самые уши. Неприятный сюрприз, но несущественный.
   Я подошел к ним, сформировал клыки и переключился в ускоренный режим.
Короткое движение рук, и капюшон Евгении полетел в сторону, вырванный  с
мясом, второе движение, и шарф... Нет, шарф не отправился  за  ним,  эта
стерва завязала его каким-то хитрым  узлом  -  должно  быть,  морским...
Развязать? Не  успею  до  того,  как  она  среагирует,  придется  с  нею
бороться,  это  привлечет  внимание  зевак,  еще  этот   мужик...   надо
разорвать... Как бы  не  убить  ее  раньше  времени...  Не  поддается...
похоже, из какой-то особо прочной ткани, даже вампирской силы не хватает
на него.
   За шиворот потекла холодная вода, которая сразу же  начала  замерзать
на двадцатиградусном морозе. Я обернулся. Мужик  лил  на  меня  воду  из
поллитровой стеклянной бутылки, что-то приговаривая с искаженным  лицом.
Я не понял, что именно - в ускоренном  режиме  звуки  человеческой  речи
практически неразличимы. Что он делает?
   Спустя мгновение до меня дошло. Я бы расхохотался,  если  бы  челюсти
успевали за ходом мыслей. Все-таки ускоренный режим неудобен - в  нем  и
не посмеешься как следует. Этот мужик поливает меня святой водой! Идиот!
Увидел бы он мой крест на шее - вот бы у него лицо вытянулось.
   Люди начали оборачиваться, это нехорошо - есть вероятность, что я  не
успею  управиться  до  того,  как  соберется  толпа.  Тогда   произойдет
настоящая бойня. Что ж, перейдем к плану В, как  любит  говорить  то  ли
Джеймс Бонд, то ли Лесли Нильсен.
   Резким движением я выбил из рук мужика  бутылку  с  остатками  святой
воды, перехватил ее и с силой ударил о его  голову.  Бутылка  разбилась,
мужик начал оседать, а у меня в руках появилась замечательная розочка. Я
широко размахнулся и пырнул мужика в лицо. Розочка разлетелась на мелкие
осколки, мужик получил сквозной  разрез  на  щеке,  через  который  было
отчетливо видно, что он лишился примерно четверти  всех  зубов.  Вырвать
нижнюю челюсть мужика и подставить рот  под  фонтан  свежей  крови  было
делом двух секунд.
   Вот оно! Жизненная сила хлынула в меня... Ее концентрация ниже, чем в
прошлые разы... Очевидно, часть энергии рассеивается в  воздухе...  Надо
бы приложиться к ране губами... Я весь запачкаюсь... я уже запачкался...
какая, к черту, разница...
   Мужик окончательно завалился на землю, я упал  на  него  и  попытался
прижаться губами к кровавому месиву. Ничего из этого не получилось, если
не считать того, что я получил хороший удар по голове чем-то тяжелым.  В
голове помутилось, и если бы не порция кровавой энергии, не успевшая еще
рассеяться в организме, я бы, несомненно, потерял сознание.
   Еще  одна  поллитровая   порция   святой   воды   вылилась   на   мою
многострадальную голову. Я обернулся и увидел, что Евгения тычет  мне  в
лицо здоровенное серебряное распятие с нехилым гимнастом посередине.
   Удар, и гнутое распятие улетело в сугроб. Захват, бросок,  и  Евгения
отправилась вслед за ним.  Периферическим  зрением  я  отметил,  что  на
дистанции  метров  в  пятьдесят  начала  формироваться  толпа  зрителей.
Ничего, успею.
   Я успел. Наклонившись над мужиком, я успел выпить достаточно крови до
того, как его сердце остановилось. Это заняло почти минуту, и  кормление
было менее приятным, чем обычно, даже чуть-чуть мучительным. Потому  что
этот деятель густо намазал шею тертым чесноком и вдобавок повесил на шею
чесночную гирлянду. Хорошо, что я кусаю его не непосредственно в шею,  а
сверху, через разорванную глотку. Оказывается, бульварные книжки не лгут
- чеснок действительно отпугивает вампиров. Они только  умалчивают,  что
свежее дерьмо отпугнуло бы вампира гораздо эффективнее.
   Все, энергия  получена,  пора  сматываться.  Сила  (в  мозгу  всплыло
непонятное слово "ткинсу") начала усваиваться и  преобразовываться,  мир
обрел четкость и ясность, сделался прекрасным. Такой мир можно любить, и
я люблю его! Я люблю все вокруг, начиная от бесчувственного тела, совсем
недавно бывшего тем, кто дал мне энергию существовать несколько дней,  и
заканчивая  бактериями  на  моей  коже.  Эта  любовь  может   показаться
странной, но темную сторону силы всегда трудно понять тем,  кто  считает
себя приверженцем светлой. Расслабьтесь, ребята, мне не нужно понимание,
меня не волнует, что вы обо мне думаете, в том числе и по поводу  только
что совершенного. Я самодостаточен.
   Хочется взлететь и раствориться в  ясном  морозном  дне,  в  воздухе,
который должен быть прозрачным, но подернут туманной дымкой, потому  что
над Москвой не бывает по-настоящему прозрачного воздуха.  Хочется  стать
частью прекрасного мира - прекрасного, несмотря на  мороз  и  кровь  под
ногами! Тьма не в силах испортить мир. Без тьмы мир неполноценен -  ведь
если нет тьмы, то что есть свет?
   Я  взлетел  и  отправился   домой.   Стало   холодно,   и   я   обрел
нематериальность, а заодно и невидимость. Летать, оказывается, забавно.
 
6 
 
   Приближаясь к дому, я больше всего боялся попасться  на  глаза  маме.
Да, она отнеслась к моему превращению с пониманием, но если  она  узнает
всю правду, это станет для нее ужасным потрясением. Одно дело - считать,
что твой сын темный маг,  и  совсем  другое  -  удостовериться,  что  он
вампир, сосущий человеческую кровь. Один взгляд на меня, залитого кровью
с ног до головы, может довести ее до инфаркта.
   Мои опасения оказались беспочвенными - маме было не до меня. Зря  она
потребовала  начать  исцеление  немедленно.  Ей  следовало  внимательнее
прислушаться к словам Зины:  процесс  исцеления  действительно  очень  и
очень болезненный.
   Мама валялась на кровати  и  тихо  стонала,  выглядела  она  жутко  -
пожелтевшая кожа, осунувшееся и заострившееся лицо, бессмысленный взгляд
невидящих глаз. Кроме того, в квартире ощутимо попахивало мочой.
   Несмотря на невидимость, Зина сразу меня заметила.
   - Покормился? - спросила она.
   - Покормился.
   - Чему научился?
   - Летать.
   - Хорошо. Иди умойся.
   - Что с мамой?
   - Все нормально. Один камень наполовину рассосался, второй я пока  не
трогала и, наверное, в этот раз вообще трогать не буду - организм  может
не справиться со шлаками.
   - Она жутко выглядит.
   - Ты бы еще посмотрел на ракового больного, попавшего к  целителю  на
поздней стадии.
   - Ты и таких исцеляешь?
   - Как повезет. Исцелить можно все, лишь  бы  больной  не  загнулся  в
процессе. Главное - определить  силу  воздействия  так,  чтобы  здоровье
восстановилось быстро. Будешь действовать слишком напористо  -  организм
захлебнется в продуктах распада,  заражение  крови,  аллергический  шок,
гангрена... Неприятная картина, одним словом. А если действовать слишком
медленно и осторожно, у исцеляемого может не хватить выносливости -  это
как собаке отрезать хвост по частям.
   - В сказках исцеление происходит не так.
   - В  сказках  все  происходит  не  так.  Знаешь  почему?  Потому  что
сказочники никогда не вдаются в  детали.  Сейчас  я  рассасываю  камень,
образующее его  вещество  переходит  в  растворимую  форму  и  понемногу
выводится с мочой. Часть солей попадает  в  кровь.  Видишь  эти  красные
прожилки? Я  не  могу  полностью  предотвратить  кристаллизацию.  Только
Мессия смог бы справиться с этим. Сейчас часть соли выпадает  в  осадок,
закупоривающий мелкие сосуды, как при отравлении синильной кислотой.  Но
не бойся: я контролирую ситуацию, твоя мама не умрет.
   - Надеюсь. Но выглядит она... Какая-то высохшая...
   - Это от обезвоживания. Нет смысла поддерживать водно-солевой баланс,
это даже опасно - слишком большая нагрузка на вторую почку.
   - От нее пахнет денатуратом. Или мне кажется?
   - От  нее  пахнет  ацетоном.  Сахарный  баланс  тоже  сместился,  это
побочный эффект заклинания, я не знаю, как от него  избавиться.  Есть  и
другие эффекты, но они проявляются, только если слишком затянуть сеанс.
   - Сколько длится лечение?
   - Мы начали минут через десять после твоего ухода.
   - Сколько еще осталось?
   - Я планирую закончить к утру - дольше ее организм не выдержит. Потом
недельная пауза и второй сеанс.
   - Мама не согласится на второй сеанс.
   - Не думаю. Она потеряла сознание в самом начале и не придет в  себя,
пока все не кончится. Она ничего не вспомнит.
   - А как же весь этот бардак? Запах?
   - Ты все вымоешь. В принципе, я могу и сама убраться...
   - Я уберусь. А она точно не будет ничего помнить?
   - Точно. Знаешь, чем отличается целитель от хирурга?
   - Чем?
   - Хирург полагается на себя, а целитель на Бога.
   - На Бога в себе?
   - Естественно. Другие проявления Бога  недоступны  для  практического
использования. Если, конечно, ты не Мессия.
   - Ты так часто употребляешь это слово... Что оно вообще означает?
   - Мессия может все. Бытие мира подчиняется его воле. Время  придет  -
он примет корону, а его враги расточатся. Он станет истинным повелителем
людей, и когда приблизится Судный  день,  он  встанет  против  зловещего
пламени, и его сила положит конец всему.  Для  него  нет  разницы  между
желанием, действием и результатом. Для него нет пространства и  времени,
нет жизни и смерти, нет невозможного и  недозволенного,  для  Мессии  не
существует законов природы - он  сам  себе  закон.  Если  бы  твою  маму
исцелял Мессия, он сказал бы: "Встань и иди!" - и хворь отступила бы  по
его повелению.
   - Кроме Христа, были другие мессии?
   - Будда, еще, возможно, кто-то из китайцев.
   - Мухаммед?
   - Нет,  он  слишком  увлекся  мирской  властью.  Судя  по  тому,  что
известно, он так и не стал равным Богу.
   - Хорошо, что Усман тебя не слышит.
   - Какой еще Усман?
   - Не важно. Слушай,  я  правильно  понимаю:  бывают  обычные  монахи,
бывают святые, и бывают мессии?
   - Абсолютно правильно. По мере развития монах приобретает все  больше
духовных сил и иногда, очень редко,  становится  святым  -  это  как  бы
полпути к Мессии. Святой может  многое...  Подожди,  мне  надо  обновить
чары.
   Зина забормотала путаные и бестолковые слова заговора, звучавшие в ее
устах, мягко говоря, странно.  Все  эти  униженные  обращения  к  святым
угодникам хорошо подходят  полуграмотной  деревенской  колдунье,  но  не
образованной и интеллигентной вампирше. Я уже осознал,  что  вампиры  не
прокляты Богом, что мы можем пользоваться божественной благодатью  точно
так же, как и обычные люди, но одно дело осознать,  и  совсем  другое  -
привыкнуть. Да, я понимаю, что слова молитвы не имеют никакого значения,
что  важна  только  вера.  Совсем  не  обязательно  верить  в  какого-то
определенного бога, можно верить во что угодно -  хоть  в  самого  себя,
хоть в призрак коммунизма... Интересно,  с  точки  зрения  Зины,  Ленина
можно считать святым?
 
7 
 
   Ночь была ужасной. Мама не приходила в сознание. Иногда, примерно раз
в час, Зина приказывала ей выпить  чуть  теплого  чая,  разведенного  до
бледно-желтого  цвета.  Мама  подчинялась,  как  зомби,  она  ничего  не
говорила, выражение ее лица не менялось. Это было ужасно - она  казалась
большой куклой, оживленной сатанинскими обрядами гаитянских шаманов. Или
каких-то еще шаманов. Неужели и Христос исцелял больных так же жутко?
   - Нет, - сказала Зина, - Мессия может просто приказать, и все  станет
по его приказу.
   Кажется, я задал последний вопрос вслух.
   Зина так и не уснула. Она отходила от постели моей мамы только затем,
чтобы попить кофе или справить естественные надобности. Несколько раз  я
предлагал приготовить что-нибудь поесть,  но  она  упорно  отказывалась,
говоря, что пища материальная отвлекает  от  дел  духовных  и  не  стоит
смешивать одно с другим, пока в этом нет острой необходимости. Я пытался
сидеть рядом с ней. Мне казалось,  что,  если  я  включу  телевизор  или
открою  бутылку  пива,  это  будет  не  правильно.   Зина   одобрительно
улыбалась, наблюдая мои терзания, а когда я спрашивал,  чем  ей  помочь,
отвечала, что ничего не нужно. В конце концов я не выдержал и отправился
спать, но смог заснуть, лишь выпив сто грамм без закуски.
 
8 
 
   Первое, что я услышал утром, был голос мамы.
   - Знаешь, милочка, - говорила она, - что-то после твоего лечения  мне
хуже стало. Проходить сквозь стены у тебя лучше получается, чем лечить.
   Зина молчала, и, несмотря на то что от кухни меня отделяла стена, мне
показалось, что Зина улыбается. Нет, мне не показалось, я  действительно
чувствую это!
   - Доброе утро,  мама!  -  сказал  я,  входя  на  кухню.  -  Как  себя
чувствуешь?
   - Плохо, - сообщила мама, - кожа в прожилках, болит все, кости ломит.
И все время пить хочется. И почки ноют сильнее, чем раньше,  боюсь,  как
бы колики не начались.
   - В течение ближайшей недели колики не начнутся, - пообещала Зина,  -
а потом я осмотрю вас еще раз.
   - Нет уж, дорогая моя, спасибо тебе большое, но  я  лучше  как-нибудь
по-другому, более привычными способами. Наша медицина  хоть  и  дрянная,
но...
   - Какая-то польза от нее есть, - подсказала Зина.
   - Вот именно. То есть я не то имела в виду...
   - Я все поняла. Не волнуйтесь, я  не  обиделась.  Зина  очаровательно
улыбнулась и направилась в нашу комнату.
   - Тебе действительно стало  хуже?  -  спросил  я  маму.  Мама  пожала
плечами:
   - Не то чтобы сильно хуже... Но уж точно не лучше! Ты  не  сходишь  в
аптеку? Я напишу, какие лекарства купить.
   -  Конечно  схожу,  какие  проблемы!  Может,  тебе  еще  в   магазине
что-нибудь купить?
   - Ну... - замялась мама, - я бы лучше сама посмотрела...
   - Конечно, мама! - воскликнул я. - Пяти тысяч тебе хватит?
   - У нас же всего пять тысяч.
   - Я имею в виду рублей.
   - Ну... И на том спасибо...
   - Сколько тебе нужно?
   - Сколько не жалко.
   Я сходил в нашу с Зиной комнату, открыл верхний ящик комода, отсчитал
десять тысяч рублей под ехидным взглядом Зины  и  выдал  их  маме.  Мама
поблагодарила, но все равно осталось ощущение, что я  не  самый  хороший
сын во Вселенной, а так, средненький - хороший сын дал бы маме чуть-чуть
больше.
   - Ты не обиделась? - спросил я Зину, когда мама ушла.  Зина  тоненько
захихикала:
   - Было бы на что обижаться. Ты ведь не обижаешься на котенка, который
нагадил тебе в ботинок.
   - Моя мама - не котенок! Или... для тебя все люди,  как  котята?  Да,
наверное. Ты умеешь проходить сквозь стены, летать,  регенерировать,  ты
практически неуязвима. Какое тебе дело до обычных людей?
   - Обычные люди могут испортить жизнь кому  угодно.  Не  забывай,  что
Христа распяли обычные люди.
   - Разве Христос не добровольно взошел на крест?
   - Добровольно. Но кто его довел до этого?
   - Иуда.
   - Ты Евангелие давно читал?
   - Давно.
   - Перечитай еще раз, там все ясно написано. Иуда  совершенно  ни  при
чем. Если бы он не предал Христа, священники нашли бы другой способ.
   - Давай лучше об этом потом поговорим. Ты знаешь, я,  кажется,  начал
читать мысли.
   - Чьи мысли?
   - Твои. Когда вы разговаривали  на  кухне,  я  почувствовал,  что  ты
улыбаешься.
   - Это не мысли, это чувства, их гораздо проще ощущать на  расстоянии.
Ты чувствуешь только меня?
   - Вроде да.
   - Это хорошо, это означает, что у нас начинается  эмпатия.  Следующий
шаг - любовь.
   - Разве вампиры способны любить?
   - Чем мы хуже людей?
   - Мы убиваем, чтобы жить.
   - Все убивают, чтобы жить. Не грузись, Алексей, ты уже сделал  выбор.
Теперь поздно менять что-либо, лучше сосредоточься на том,  чтобы  взять
от жизни лучшее.
   - Я не Алексей, я Сергей.
   - Ты отрекаешься от Церкви?
   - Мне наплевать на Церковь! Твоя Церковь - сборище мерзавцев, которые
думают только о том, как стать еще чуть-чуть могущественнее.  А  знаешь,
почему они думают только о могуществе? Потому что все  остальное  у  них
уже есть.
   - Верхушка любой большой организации состоит из подобных  людей.  Это
естественный отбор:  те,  кто  не  готов  посвятить  жизнь  карьере,  не
поднимаются высоко, а те, кто готов, обычно имеют своеобразные  свойства
личности.
   - Все равно! Ты меня извини,  но  твоя  Церковь  меня  совершенно  не
привлекает.
   - Меня тоже.
   - Как? Ты, же...
   -  Да,  я  иеромонахиня.  Но,  думаешь,   моя   главная   мечта-стать
настоятельницей? Если так, то ты ошибаешься.
   - А какая у тебя главная мечта? Зина улыбнулась:
   - Главную мечту не так-то просто сформулировать.  Но  я  попробую.  Я
хотела бы спокойно жить где-нибудь в  тихом  месте  рядом  с  человеком,
которого люблю, я бы хотела, чтобы у нас были дети, немного - три-четыре
ребенка, чтобы был дом и в нем все необходимое.  Чтобы  были  друзья,  с
которыми можно посидеть за чашечкой кофе  или  стаканчиком  вина.  Чтобы
никто не боялся того, что я вампир.
   - Последнее, скорее всего, недостижимо.
   - Я и сама знаю. Но кто сказал, что  мечта  должна  быть  достижимой?
Кстати, сколько у вас стоит дом?
   - Дом или квартира?
   - Дом.
   - Смотря где. В Москве вообще нереально ни за какие деньги, а если  в
деревне километрах в ста отсюда... Это сильно зависит от местности. Есть
места,  где  дом  вообще  ничего  не  стоит,  есть  целые   деревни   из
заколоченных домов - приходи, открывай любой и живи.
   - Проклятые места?
   - Нет, не  проклятые.  Просто  слишком  далеко  от  дорог.  Ближайший
магазин километрах в тридцати - в распутицу и не дойдешь...
   - Мы умеем летать.
   - Ты предлагаешь переселиться в заброшенный дом?
   - Ты против?
   - Но сейчас зима, нужны дрова...
   - В этом доме ты не топишь дровами.
   - Заброшенных домов с центральным отоплением не бывает.
   - Почему?
   - Потому что никто не будет отапливать дом, в котором некому  платить
за отопление.
   - Логично. Значит, придется нарубить дров.
   - На двадцатиградусном морозе?
   - Почему бы и нет? Чтобы растопить печку, много не  нужно,  а  потом,
когда согреешься, можно рубить не спеша, помаленьку. Кроме того, сильные
морозы не будут стоять вечно.
   - Ну, не знаю. Эта зима какая-то сумасшедшая.
   - Надеюсь, это не фимбул-зима.
   - Чего?
   -  Есть  такое  пророчество  у  норвежцев...  А  у  вас  правда   все
грамотные?
   - В России - все.
   - Все-все?
   - Если  не  считать  маленьких  детей,  стариков  в  маразме,  чукчей
всяких...
   - Потрясающе! А кого в вашем мире больше - христиан или язычников?
   - Язычников у нас почти нет. Только в Африке да еще...
   - Я имею в виду - христиан или нехристиан?
   - Хрен его знает. Примерно поровну. Думаю, христиан чуть-чуть меньше.
   - А что означает число зверя, знаешь? Ты вроде говорил  про  какой-то
штрихкод...
   Я огляделся по сторонам и взял со стола пачку сигарет.
   - Видишь? Полоски, а рядом с ними цифры.
   - Зачем это?
   -  Чтобы  кассиру  в  супермаркете  было  проще  сосчитать  стоимость
покупки. Он проводит штрихкодом вдоль специального устройства,  оно  его
считывает, находит в базе данных стоимость товара...
   - Эта машина на кассе, она что - думающая?
   - Да какая она думающая? У нее мозгов не больше, чем у  червяка,  она
только и умеет, что считать цифры.
   - Червяк счит