уп с прокушенной шеей.
   Я вышел из столба, вернул телу материальность и сразу же провалился в
сугроб почти по пояс.  Чтобы  выбраться  из  него,  потребовалась  почти
минута. Похоже, я привлек внимание двоих прохожих, которые стояли метрах
в двухстах впереди,  показывали  в  мою  сторону  пальцами  и,  кажется,
смеялись. Ну и пусть смеются. Я сформировал короткий путь  и  отправился
обратно в монастырь. Нехорошо заставлять Агафона долго ждать.
 
10 
 
   Сегодня Агафона  интересовала  политика:  государственное  устройство
России, структура  власти,  организация  силовых  структур,  особенности
функционирования преступных сообществ.
   - Вы что, ребята, собрались утащить атомную бомбу из нашего  мира?  -
спросил я и расхохотался. А потом перестал хохотать, поняв, что попал  в
точку.
   - А что? - ответил Агафон. - Думаешь, это абсолютно невозможно? Где у
вас хранятся атомные бомбы?
   - В специальных хранилищах. Они жутко  засекречены,  никто  точно  не
знает  их  местоположения.  Лет  пятнадцать  назад,  когда  у  нас  была
перестройка...
   - Перестройка чего?
   - Общества. Не важно.  В  общем,  тогда  творился  полный  бардак,  и
однажды группа журналистов...
   - Кого?
   - Журналистов. Это... как бы сказать...  профессиональные  сплетники.
Что такое газета, знаешь?
   - Знаю. Журналисты - те, кто делает газету? Печатники?
   - Нет, журналисты пишут статьи, которые печатают печатники. В  общем,
журналисты пробрались на один склад и нашли там ракету, которую никто не
охранял...
   - Зачем охранять ракету?
   - Как зачем? Ракеты - основное средство доставки атомных бомб к цели.
   - Но... для этого нужна очень большая ракета.
   - Та ракета была больше фонарного столба. В общем,  журналисты  нашли
неохраняемую ракету и к ней пульт управления. Они начали с ним играться,
нажали какую-то  кнопку  -  ракета  поднялась  вверх  и  изготовилась  к
стрельбе. Они испугались и уехали,  а  потом  показали  этот  случай  по
телевизору... ну, короче, всем рассказали об этом.
   - И что?
   - А ничего. Если  бы  они  не  испугались,  а  посмотрели  на  ракету
поближе, увидели бы, что это просто бревно. Ложная  цель.  Правительство
тогда урезало деньги на содержание армии, ее  начали  сокращать  -  и  в
первую очередь гарнизоны, обслуживающие ложные цели.
   - К чему ты все это рассказал?
   - Чтобы ты  понял,  какие  большие  средства  вкладываются  в  защиту
ядерных арсеналов.
   - Ядерных?
   - Ну да, ядерных и атомных - это одно и  то  же.  Понимаешь,  в  свое
время такое оружие прятали настолько тщательно, что не пожалели  средств
на создание ложных объектов. А ложный объект - не просто бревно, похожее
на ракету. Это еще  и  имитация  пусковой  установки,  батальон  охраны,
которая уверена, что охраняет боеголовку... ну и так далее.
   - Ты говорил, что несколько  лет  назад  финансирование  армии  резко
сократилось.
   - Не настолько, чтобы ядерное оружие можно было украсть. Кроме  того,
ты не учитываешь, что в последние годы сильно расплодились террористы...
   - Террористы - это  те,  кто  устраивает  всякие  массовые  убийства,
погромы и тому подобное?
   - Да. Они становятся все наглее и многочисленнее. А получить  ядерный
заряд в личное пользование - мечта  любого  террориста,  соответственно,
для защиты складов применяются все более изощренные меры безопасности...
   - Эти меры предусматривают защиту от боевых монахов?
   - В нашем мире нет боевых монахов, у нас не действует магия.
   - Тогда нам наплевать на ваши меры. Знаешь, Алексей,  я  тебе  открою
одну тайну: если Дмитрий не вызовет тебя завтра утром,  я  очень  сильно
удивлюсь.
 
11 
 
   В кабинете Дмитрия нас собралось четверо - сам Дмитрий, Зина, Татьяна
и я. Дмитрий посмотрел на меня тяжелым взглядом и констатировал:
   - Вампир.
   Я обреченно кивнул. Ох, сейчас начнется...
   - Труп в Рощинском переулке - твоя работа? Я снова кивнул.
   - Вчерашний труп на Калужском тракте? Я кивнул еще раз.
   - Почему ничего не сказал? Я пожал плечами.
   - Зинаида! Это ты его инициировала?
   - Да, владыка.
   - Какого дьявола?
   - Это положительно сказалось на развитии его личности.
   - Мне ты сказать не могла?
   - Не было необходимости.
   - Здесь я решаю, где есть необходимость, а где нет! Ладно,  проехали.
Впредь никому не позволяй себя кусать без моего  личного  благословения.
Алексей! Голод чувствуешь?
   - Нет.
   - Дай-ка я  посмотрю...  На  сутки  точно  хватит...  Минимум  сутки,
максимум неделя.
   Дмитрий взял гусиное перо и сделал пометку в ежедневнике.
   - Два кормления... - бормотал он себе под нос, -  с  разницей  в  два
дня... вероятность весьма мала...  вроде  все  нормально.  Значит,  так,
ребята, слушайте, зачем я вас собрал. Откуда взялся Алексей - все знают?
Замечательно. Как он сюда пришел - все знают?
   - Я точно не знаю, - подала голос Зина. - Его переместил крест?
   - Он самый. Значит, так. Мы собрались, чтобы отправиться в его мир.
   - Зачем? - недоуменно спросил я.
   - Ознакомительная  прогулка.  На  первый  раз  я  не  ставлю  никаких
специальных  задач.  Осмотреться,  составить   впечатление,   выработать
рефлексы, организовать базу... Короче, неделя на все про  все,  а  потом
возвращаемся обратно. Таня, Зина, вы читали отчет Агафона?  Великолепно.
Вопросы?
   - Конечная цель - украсть атомную бомбу? - спросил я.
   - Эта цель далеко не конечная, - ухмыльнулся Дмитрий. - Конечная цель
- ничто, движение - все. Еще вопросы?
   - Когда отправляемся? - спросил я.
   - Прямо сейчас. Я тут собрал все необходимое. - Дмитрий  встал  из-за
стола, открыл стенной шкаф и вытащил оттуда четыре брезентовых рюкзачка,
которые разложил перед нами. Затем открыл ящик стола, вытащил оттуда два
моих пистолета - "Макарова" пододвинул мне, а "стечкина"  положил  перед
собой.
   - Давайте переодевайтесь,  и  через  четверть  часа  жду  вас  здесь.
Алексей, крест пока положи на стол.
   - Зачем?
   - Ты уверен, что хочешь переместиться в свой мир?
   - Ну... не совсем.
   - Тогда крест придется оставить. Не бойся, он вернется к тебе,  когда
я сделаю все необходимое. Без него нам не совершить переход.
   - Но зачем его оставлять?
   - Не грузись. Снимай крест и иди одевайся. Доверься мне.
   - А если я откажусь?
   - Не советую.
   - А все-таки?
   - Ты станешь не нужен и опасен. Сам посуди: зачем мне еще один вампир
в монастыре?
   - Ты угрожаешь?
   - Я не угрожаю, я констатирую тот факт, что даже с  крестом  тебе  не
справиться с десятком боевых монахов. Или с одним мной. Тогда, в тюрьме,
я не  атаковал  тебя  в  полную  силу  -  только  прощупывал:  мне  было
интересно, на что способен твой крест. Давай снимай крест и вперед.
   Я подчинился.
 
12 
 
   Через четверть часа мы с Татьяной снова вошли в кабинет владыки. Зина
уже была там. Замотанная в  толстый  шерстяной  платок,  она  напоминала
привокзальную попрошайку. Дмитрий в расстегнутой бобровой  шубе  походил
на депутата Государственной Думы. А мы с Татьяной в скромных дубленках и
меховых шапках вообще не выделялись бы из толпы, окажись  вдруг  в  моем
родном мире.
   - Держи пистолет, - сказал Дмитрий, глядя на меня, - и надевай крест.
Не будем терять времени.
   Я засунул пистолет в  специальную  петлю,  приделанную  к  внутренней
стороне дубленки, и надел крест.
   - Начинай, - сказал Дмитрий.
   Я обратился к кресту и повелел переместить нас в мой  мир.  Роскошный
стол красного дерева исчез,  окна  закрылись  ставнями,  стало  темно  и
пыльно. В мгновение ока кабинет владыки превратился  в  кладовку,  густо
заваленную всяким хламом. Татьяна неосторожно пошевелилась,  обо  что-то
ударилась и негромко вскрикнула.
   - Тише, - прошипел Дмитрий. - Алексей, отменяй чары.
   - Мы возвращаемся обратно?
   - Да нет же! Отменяй чары, которые я на тебя наложил.
   - Какие чары?
   - Спроси у креста.
   Какие чары наложил на меня Дмитрий?  Удаленное  управление.  Что  это
значит?
   Ты потерял свободу воли, теперь ты выполняешь только его приказы.
   Отмени эти чары немедленно!
   Хорошо.
   Кажется, ничего не изменилось.
   Чары отменены?
   Да.
   - Зачем ты это сделал? - спросил я Дмитрия.
   - Чтобы ты не испытывал сомнений, стоит ли выполнять перемещение.
   - Неужели нельзя было сделать то же самое как-то по-другому?
   - Я выбрал самый простой способ. Он тебя возмущает?
   -  Не  то  чтобы  возмущает...  но  это  же  неприятно,  когда  тобой
управляют!
   - Согласен. Именно поэтому я не люблю держать такие чары дольше,  чем
нужно. Ты в порядке?
   - Вроде да.
   - Замечательно. Внимание! Все  дружно  обретаем  некорпореальность  и
выбираемся на улицу. Держаться вместе, не теряться. Готовы? Алексей,  ты
первый. Пошли!
   Я просочился через большую картонную коробку с чем-то железным внутри
и медленно направился к двери, внутренне напрягаясь  всякий  раз,  когда
приходилось продираться  сквозь  очередной  твердый  объект.  Где-то  за
спиной тихо ругалась Татьяна - похоже, такой способ передвижения ей тоже
непривычен. Еще и темно!
   Я могу видеть в темноте?
   Конечно.
   Как?
   Вот так.
   Спасибо.
   Теперь окружающие предметы хорошо различались. А  вот  и  дверь,  она
совсем рядом, надо только просочиться через  наваленные  в  кучу  детали
какой-то мебели... А зачем выходить через дверь? Я  изменил  направление
движения и вышел в коридор прямо через стену.
   Откуда-то издали, с того места, где в альтернативной версии монастыря
находится дискотечныи  зал,  донеслось  монотонное  заунывное  пение.  С
противоположной стороны коридора никаких звуков не было.
   - Это молебен? - прошептала Зина, широко раскрыв глаза.  -  Настоящий
молебен? Как в первые века христианства?
   - Типа того, - согласился я. - Хочешь посмотреть?
   - Можно? - Она вопросительно обернулась к Дмитрию.
   -  А  почему  бы  и  нет?  -  ответил  тот.  -  Только  надо  принять
невидимость.
   - Я не умею, - подала голос Татьяна.
   - Еще бы ты умела - это тебе не  поклонников  привораживать.  Готово.
Алексей, ты справишься? Мы справимся? Уже.
   - Вижу, - отметил Дмитрий. - Зина?
   - Ты же знаешь, что я не умею.
   - Кто вас, вампиров, разберет... Не обижайся, шучу. Сделано. Учтите -
невидимость не абсолютная, резкие жесты различимы на расстоянии  до  ста
аршин, потому старайтесь двигаться плавно и беззвучно. Пошли!
   Действительно, мое тело не стало по-настоящему невидимым -  сделалось
полупрозрачным и каким-то расплывчатым.  Наверное,  сейчас  я  похож  на
хищника из одноименного фильма с Арнольдом Шварценеггером.  Обернувшись,
я убедился в правильности своего предположения - мои спутники  выглядели
именно так. Жуткое зрелище  представляет  собой  колонна  полупрозрачных
тел, марширующих по темному коридору.
   В дискотечном зале размещалась то ли церковь, то ли  часовня,  то  ли
что-то еще в том же духе. На стене  -  большое  распятие,  вокруг  много
икон,  в  зале  стройными  рядами  стоят  монахи  и   поют   что-то   на
церковно-славянском.
   - Какое сегодня число? - шепотом спросил я.
   - Шестое декабря, - ответил Дмитрий, - а что?
   - Да я подумал, может, это рождественская служба...
   - Нет, она будет через месяц.
   - Вот и я про то же.
   - Алексей, по какому поводу молебен? - спросила Зина.
   - Откуда я знаю? Я за всю жизнь был в церкви раза три.
   - Жалко. Очень красиво поют.
   Татьяна ехидно хихикнула. Конечно, на вкус и цвет товарища нет, но по
мне, даже Децла  слушать  приятнее,  чем  эти  завывания.  В  общем,  мы
постояли минут пять, а потом пошли обратно.
   Если ты можешь проходить сквозь  стены,  найти  выход  из  здания  не
составляет  никакой  проблемы,  сколь  бы   запутанной   ни   была   его
архитектура. Не прошло и пяти минут, как мы оказались на улице.
   Резко и остро пахнуло бензиновой гарью. В сухом морозном воздухе этот
аромат действовал поистине оглушающе - если так можно говорить о запахе.
   - Чем это пахнет? - спросил Дмитрий, подозрительно принюхиваясь.
   - Бензин, - ответил я. - В этом мире основным средством  передвижения
являются не лошади, а автомобили. Работают они на бензине.
   - Тепловой двигатель?
   - Он самый.
   - У нас  пробовали  создавать  тепловые  двигатели.  Нецелесообразно.
Медленнее, чем телепортация, и дороже, чем лошадь.
   - В этом мире лошадь дороже автомобиля.
   - Почему? У вас такой дешевый металл?
   - У нас такие дорогие лошади.  Понимаешь,  когда  что-то  выходит  за
рамки массового спроса, оно тут же превращается  в  роскошь.  Роскошь  -
иметь лошадь, когда автомобиль почти во всех отношениях гораздо удобнее.
   - Почти?
   - На автомобиле нельзя быстро ездить по бездорожью.  В  остальном  он
удобнее.
   - Сколько стоит бензин?
   - Около десяти рублей за литр.
   - Литр - это сколько?
   - Десятая часть ведра.
   - А рубль?
   - Батон хлеба стоит шесть рублей. Дмитрий наморщил  лоб  и  пошевелил
губами:
   - Шестнадцать батонов за ведро... На сколько хватает ведра бензина?
   - Это зависит от модели автомобиля, скорости движения...
   - В среднем?
   - В среднем ведро уходит на сто километров, то есть верст.
   - Дороговато.
   -  Существует  еще  общественный  транспорт.   Есть   такие   большие
автомобили - они называются  автобусы,  которые  ездят  по  определенным
маршрутам и останавливаются  в  определенных  местах.  Одна  поездка  на
автобусе стоит семь рублей, кроме того, можно купить билет на  несколько
поездок по более дешевой цене.
   - Понятно. И много в Москве автомобилей?
   - Точно не знаю. Миллиона два, наверное.
   - Сколько?!
   - Миллиона два. Может, уже три - точно не знаю.
   - А людей в Москве сколько?
   - По последней переписи двенадцать миллионов.
   - Сколько-сколько?!
   - Двенадцать миллионов. Еще два-три миллиона живут в  пригородах,  да
около миллиона незаконно приехавших.
   - Столько народу в одной Москве... Как они здесь помещаются?
   - Эта Москва гораздо больше, чем в твоем мире. В нашу  Москву  входят
Теплый Стан, Бутово, Царицыно... Дмитрий присвистнул:
   - Настоящий мегаполис!
   - Так и есть. Это почти официальное название.
   - В Европе есть города больше Москвы?
   - Вроде бы нет. Лондон примерно такой же, может, чуть-чуть  поменьше.
Но есть еще Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Мехико, Токио, Шанхай...
   - Значит, Москва - один из крупнейших  городов  мира...  Если  в  нее
входит Бутово... Мы что, почти в самом центре?
   - Да. Считается, что граница центра проходит по Садовому кольцу.
   - Это еще что такое?
   - Калужская площадь, Добрынинская площадь, Таганская площадь...
   - Понятно. А что за шум вон за теми домами?
   - Ленинский проспект. В вашем мире это называется Калужский тракт.
   - А откуда шум?
   - Машины.
   - Какие машины?
   - Автомобили.
   - Они так сильно шумят?
   - Их много.
   Дмитрий посмотрел налево и открыл рот. Я проследил за его взглядом  и
увидел грязно-бежевую "копейку" с помятым капотом, бодро  приближающуюся
к нам и подпрыгивающую на неровностях заснеженной дороги. Лобовое стекло
сильно обледенело снаружи, и было совершенно  не  видно,  кто  сидит  за
рулем. Должно быть, камикадзе - раз едет  с  такой  скоростью  по  такой
дороге. Я посмотрел направо и увидел, что совсем рядом с  нами  переулок
делает крутой поворот, а перед поворотом дорога  покрыта  гладким  слоем
льда. Кажется, сейчас начнется представление...
   "Копейка" поравнялась с нами, невидимый  водитель  нажал  на  тормоз,
машина загремела шипованной резиной и легко вписалась в поворот. Я  даже
ощутил некоторое разочарование. Извращенец, лучше бы машину поменял, чем
ставить крутую резину на такую помойку.
   - Это и есть автомобиль? - спросил Дмитрий.
   - Он самый.
   - Он ехал очень быстро, гораздо быстрее лошади.
   - Предельная скорость для этой модели - сто сорок верст в час.  Можно
и больше, но трансмиссия долго не выдержит. То есть...
   - Я понял: если ехать быстрее, автомобиль скоро  сломается.  Это  как
лошадь загнать.
   - Примерно.
   - А сколько стоит такой автомобиль?
   - Такой - долларов пятьсот. Кстати, у нас принято называть автомобиль
машиной. Автомобиль - слишком официально.
   - Понял. Доллар - это сколько рублей?
   - Примерно тридцать.
   - Это получается... две  с  половиной  тысячи  батонов  хлеба.  Какой
средний месячный доход в Москве?
   - Около десяти тысяч.
   - Рублей или долларов?
   - Рублей.
   - Значит, обычный смерд  может  купить  такую  машину...  за  полтора
месяца.
   - Если ничего не будет есть.
   - Естественно. Слушай, а у вас богатый мир!
   - У нас хватает людей, еле-еле сводящих концы с концами.
   - Это понятно, богатые и бедные есть  везде.  Но  в  целом...  ладно,
хватит стоять на месте, пойдем куда-нибудь.
   - Куда?
   - Да хотя бы на этот... какой там проспект?
   - Ленинский.
   - Вот туда. А что это за Ленин, кстати?
   - Правитель России в 1917-1924 годах.
   - Да, совсем забыл - какой сейчас здесь год?
   - Две тысячи второй.
   - Припоминаю, Агафон  говорил,  что  этот  мир  смещен  не  только  в
пространстве, но и во времени. Еще Агафон сообщил, что у  вас  тоже  был
Николай Второй.
   - Был.
   - И что с ним случилось в 1917 году?
   - Отрекся от престола.
   - Почему?
   - Потерял поддержку всех слоев  общества.  Первое  народное  волнение
стало для него последним.
   - А что за волнение?
   - Точно не помню, ерунда какая-то.  Некие  деятели  вышли  на  улицы,
устроили шествие, вначале призывали к чему-то безобидному, а потом стали
кричать: "Долой самодержавие!" Полиция отказалась их разгонять... И  так
далее.
   - Значит, Николай Второй отрекся в пользу этого Ленина?
   - Нет, он отрекся в пользу  кого-то  другого.  Потом  начался  жуткий
бардак, и в конце года власть взяли большевики во главе с Лениным.
   - Как Бонапарт во Франции?
   - Вроде того.
   - Эти большевики правят до сих пор?
   - Нет, в 1991 был переворот, теперь правят демократы.
   - Демократы? В огромной стране? И что, у них получается?
   - Ни хрена у них не получается. До голода  дело  не  дошло,  но  было
близко. Потом президентом стал Путин, демократия  резко  сократилась,  а
денег в казне прибавилось, и жизнь начала налаживаться.
   Дмитрий хихикнул.
   - Чему нас учит история? - риторически  вопросил  он.  -  Как  только
демократия пытается утвердиться  на  пространстве,  включающем  один-два
города, она превращается в диктатуру, а затем в монархию.  Яркий  пример
тому - Афинский союз. Когда  его  могущество  возрастало  выше  обычного
уровня, сразу  же  у  власти  оказывался  диктатор,  менялась  политика,
появлялись имперские устремления... По-моему, любому  демократу  следует
для начала изучить историю греко-персидских войн, чтобы  ответить,  чего
стоит вообще демократическая деятельность.
   - Но греко-персидские войны - скорее проявление воли божьей, - подала
голос Татьяна. - Бог благоволил грекам, и они победили - несмотря на  то
что все было против них.
   - Помню-помню, - я решил блеснуть эрудицией, - Фермопилы...
   - Фермопилы  -  событие  местного  значения,  ничего  не  решившее  в
масштабах войны, - отрезала Татьяна. - А вот  гибель  флота  Мардония  -
совсем другое дело.
   - Совершенно не знаю древнюю историю, - признался я.
   - А зря. История иногда бывает поучительна. Нам долго идти через  эти
трущобы?
   - Минут пять. Только это не трущобы, а склады.
   - Наплевать. Слушай. В 492 году до нашей эры  персидское  войско  под
командованием Мардония переправилось  через  Дарданеллы  и  вторглось  в
пределы Северной Греции. Все северные полисы сдались без  боя,  и  персы
дошли до Фермопильского  ущелья,  не  встретив  никакого  сопротивления.
Объединенное  ополчение  Афинского  союза  перегородило  ущелье   спешно
возведенной стеной, позиция казалась  неприступной.  Учти,  что  оборону
занимали не три сотни спартанцев, как двенадцатью годами позже,  а  пять
тысяч афинян. Если бы персы пошли