лько что устраивал купец.
     - Чего это с ним? - поинтересовался Хельга.
     - Приболел хозяин, - ответил Оскар. - Утожили мы его пока остыть. Натрем уксусом, дадим вина, приведем невольницу. Глядишь, к утру в себя придет.
     - А чего же колдун не вылечил?
     - Слушайте, ребята, - попросил Олег, - дайте и мне дух перевести. Я как проснулся, только тем и занимаюсь, что либо дерусь, либо колдую. Опять же и знахарских снадобий у меня с собой нет. Подождем чуток - может, и сам оклемается. Мужик - кровь с молоком, ничего с ним не сделается. И вообще, я бы пожрал, а? Как вы на это смотрите?
     - Я бы тоже, - отозвался от кормового весла Борислав. - Сейчас к протоке выйдем, там и причалим. Огонь разведем, жертву принесем богам за избавление. Тут в озерце и полуверсты в ширину не будет, быстро проскочим.
     - А уксус есть на корабле? - поинтересовался ведун.
     - Причалим сейчас, все, что надобно, отыщем, - ответил дед, и это обещание удовлетворило всех.
     Середин присел на палубу, лицом к солнцу, отвалился спиной на борт и закрыл глаза, впитывая ласковое тепло.
     Наверное, на некоторое время он провалился в дремоту, поскольку, когда его затрясли за плечо, тень от мачты отползла от его ног до матерчатого навеса, хотя нос корабля по-прежнему смотрел на край далекого леса. Бодро журчала за бортом вода, ветер старательно наполнял парус. Однако...
     - Дед, ты чего, - окликнул кормчего Олег, - по кругу плаваешь?
     Борислав промолчал, а вот Хельга отозвался неприятным смехом:
     - Ты смотри, заметил! Да мы ужо полдня под полным парусом идем, да ни на сажень не сдвинулись!
     - Да ну, не может быть... - Ведун поднялся, выглянул за борт.
     Нет, на месте они не стояли - вода уносилась за корму с приличной скоростью, мелькали перед глазами сухие иголки, листья, лохмотья водорослей и прочий озерный мусор. До берега на глазок оставалось метров сто, и... Олег выждал, глядя на полузатопленный прибрежный ивняк. Минута, другая... Пятая... Нет, как было сто метров, так и осталось. Ладья мчалась словно по беговой дорожке: как не беги, а все одно никуда не денешься.
     - Вот тебе и ква, - пробормотал ведун себе под нос. - Это еще что за фокусы? Встречного течения быть не должно, мы же не на реке...
     - Ну, что скажешь? - Хельга тряхнул Середина за плечо.
     - Этого не может быть!
     На этот раз гнусно захохотали уже несколько варягов.
     - Самый умный, да? - высказался Борислав, зашелестев шелковой рубашкой. - Как ты на ладью попал, так у нас сразу беды и начались.
     - За борт его, и вся недолга, - непринужденно предложил кто-то из-под навеса.
     - За борт чернокнижника! Это из-за него все напасти! - подхватил кто-то еще. - К русалкам колдуна!
     - Вы чего, сдурели? - Ведун положил руку на рукоять сабли. - Не на мне, между прочим, проклятие лежало, а на вашей посудине.
     - Жарко! - из кормовой надстройки послышался громкий стук. - Воды!
     - А ведь точно, мужики, - оглянулся на выбирающихся из-под навеса варягов Хельга. - На купце нашем проклятие лежит. Его водяная нечисть к себе зовет. Вон, как мечется.
     - Отдать его водяным нужно, - тут же согласились еще несколько варягов. - Тогда они нас отпустят.
     - Вы чего, ребята? - не поверил своим ушам Олег. - Как можно живого человека за борт? Он же хозяин ваш, ребята!
     - Хозяин воды его зовет, колдун, - подвел итог Хельга. - Не тебе с ним спорить.
     - Да вы чего... - Середин отступил на пару шагов перед напирающими корабельщиками и, не видя другого выхода, обнажил клинок. - Вы что, забыли, что защищать Любовода и корабль его клялись?
     - Вот мы ладью и спасаем. - Хельга, вместо того, чтобы хвататься за меч, снял с борта щит. - Не мешай, ведун. Твоей крови мы не хотим.
     Еще несколько варягов взялись за щиты, и за считанные мгновения перед Серединым появилась прочная деревянная стена. Край на край, упор на плечо - все в точности так, как он сам учил в клубе новобранцев.
     - Деда Боря, - оглянулся за поддержкой на кормчего Олег. - Скажи ты им!
     - Я, колдун, супротив богов не пойду. - покачал головой Борислав. - Судьба у Любовода такая, сам вещий Аскорун ее предрекал...
     - Не пущу! - Середин отступил к самой надстройке, встал в дверях. - Не дам человека по дурости жизни лишать.
     - Навались! - скомандовал Хельга, и на ведуна двинулись сразу несколько щитов.
     Олег рванулся навстречу, попытался уколоть саблей поверх деревянной стены, а когда щиты дернулись вверх, резко присел, рубанул понизу. Однако опытные в рукопашных схватках варяги ловко убирали ноги из-под ударов, притоптывая, словно в пляске, прикрывали головы, медленно, но верно оттесняя ведуна к рулевому веслу.
     - Спасибо, Оскар! - Из дверей надстройки вышел варяг, пряча нож в ножны, а следом на ним, откидывая перерезанные путы, Любовод.
     Корабельщики отхлынули от Середина, следя за тем, что будет дальше.
     - Жарко-то как сегодня, - расправил плечи купец, рывком поднялся на борт, на мгновение замер.
     - Не-ет! ! ! - кинулся к нему ведун, но Оскар дал Олегу по ногам и тот, споткнувшись, покатился по палубе.
     Любовод качнулся вперед, толкнулся ногами. Послышался громкий всплеск.
     - Стой! - Середин вскочил, кинул саблю в ножны, сделал пару глубоких вдохов и, опершись руками о борт, сиганул следом.
     Вода на миг обожгла лицо холодом, после чего мокрыми щупальцами принялась забираться под свитер и футболку, в штаны, в ботинки. Олег запоздало подумал, что обувь следовало снять - но теперь менять что-либо было поздно. С трудом различая в полупрозрачной озерной иоде покорно уходящего в глубину Любовода, ведун гребнул воду руками, раз, другой, потянулся к совсем уже близким сапогам - как тут что-то серебристое мелькнуло сбоку, и он ощутил сильный удар под мышку. Изо рта вырвались пузыри воздуха, Олег задергался - тут его кто-то дернул за штаны, крутанул вокруг своей оси. Середин почувствовал, что начинает задыхаться, и, предоставив купца своей судьбе, рванулся к поверхности...
     Не тут-то было: нога зацепилось за что-то тяжелое, увлекающее вниз. Олег пару раз пнул это "нечто" свободной ногой, отцепился, но тут его потянули в сторону за ремень, толкнули в затылок. Чувствуя, как легкие режет от недостатка воздуха, ведун развернулся... И вдруг увидел прямо перед собой женское лицо. Сил удивляться не оставалось... Легкие сделали рефлекторный выдох, выпустив к поверхности вереницу пузырей, - и тут женщина прильнула к нему в жадном поцелуе. Легкие сделали вдох - а Середин почувствовал, как вся грудь наполнилась смертельным, непереносимым холодом. Он приготовился к тому, что сознание сейчас погаснет... Как ни странно, никакого страха ведун не чувствовал. Только обиду за то, что все закончилось так быстро и глупо...
     Однако ничего не происходило: глаза видели, сердце стучало, руки двигались. Женщина отодвинулась, улыбнулась, нырнула вниз. Вконец очумевший Олег сунулся было следом - но его опять дернули за ногу, за ремень, пнули в бок, дернули за ухо. Потом толкнули вверх. Точнее, поволокли за ногу, отпустив только под самыми волнами. Середин извернулся, гребнул обеими руками, прорываясь к поверхности и... Обнаружил, что тонет. Сабля на боку, кистень в кармане, тяжелые форменные ботинки, намокшая одежда - все тянуло вниз, как ни старался он грести ладонями или махать ногами.
     Однако на дне Олега не ждали. Он получил сильный тычок в живот, в пятую точку, удар под подбородок - и неожиданно очутился на воздухе. Легкие сжались, изрыгнув изо рта потоки густой темной жидкости. Ведун сделал судорожный вздох, закашлялся, снова попытался вдохнуть - и с ужасом понял, что опять погружается в волны. В тот же миг кто-то цепко ухватил его за пятку и стремительно потащил по поверхности. Несколько минут - хватка исчезла. Начерпав носом не меньше ведра воды, ведун извернулся, выплевывая содержимое желудка и легких, и только тут понял, что стоит на отмели, в гуще высоких камышей.
     За спиной кто-то хихикнул. Середин быстро обернулся, но увидел только круги на воде. Камыши зашелестели, смешок переместился туда. Ведун пригладил волосы, огляделся. Вдалеке под всеми парусами удалялся корабль, на противоположной стороне озера серело болото, а вот за камышами, метрах в двадцати, покачивались серебристые плакучие ивы; в паре шагов от Олега из воды высовывались по плечи две девушки с русыми волосами.
     - Вы кто? - спросил он.
     Девушки хихикнули и ушли под волны.
     Олега это почему-то ничуть не удивило. Он вообще на сегодня уже потратил весь лимит удивления, и пронять его было невозможно совершенно ничем. Поэтому ведун обнажил саблю и принялся прорубаться сквозь камыш к берегу. Теперь Середин уже порадовался тому, что не успел скинуть своих ботинок: дно оказалось каменистым, босиком все ноги переломать можно. Зато берег, похожий на отвал каменоломни, давал надежду, что грязи и болотины здесь не будет, пожара от разведенного костра тоже можно не опасаться.
     - Костер, костер, - вслух пропел Олег, едва не щелкая зубами. Хотя солнце и кочегарило, как сталинский стахановец, однако мокрая одежонка тепла к телу не подпускала категорически. - Ладно, сейчас запалим. Одно в этом мире хорошо: туристов не существует. А потому и валежника в каждом углу навалом.
     Разложив на горячих валунах косуху, свитер и футболку, Середин, лениво отмахиваясь от крупных, громко жужжащих комаров, отправился вдоль прибрежных зарослей, подбирая сухие березовые и ивовые ветки, бересту, молодые засохшие деревца, не выдержавшие здешних суровых условий. А когда вернулся, то обнаружил на камнях уже изрядную груду хвороста.
     - Кто здесь? - закрутил ведун головой. И опять - смешки, мелькающие за деревьями тени, таинственный шепот.
     - Ну, раз никого нет, - громко объявил Середин, - тогда я дрова в дело пускаю!
     Он отобрал немного сухих березовых веток, поломал, сложил кучкой, подпихнул в самую середину тонкую бересту, достал из кармана зажигалку, тряхнул перед глазами. Пожалуй, газа хватит еще надолго. Олег хорошенько продул замок, чтобы удалить с кремня капельки воды, пару раз крутанул колесико - все нормально, искры летят. Потом черканул и нажал на клавишу газового клапана Поднес язычок пламени к бересте - и вскоре между камней затрещал пока еще небольшой костерок. Середин накидал поверх растопки валежник, перенес и разложил вокруг огня одежду, расшнуровал ботинки, поставил их на солнце, скинул и повесил сушиться джинсы и трусы. Придвинулся к огню сам, подставив спину небесному светилу, а животик отогревая у огня земного. Вскоре мурашки разбежались с тела, а вместо них по коже разошлось блаженное тепло. Правда, нутро еще помнило сырую ночь и холодное купание, а потому согреваться не торопилось.
     - Чайку бы сейчас горячего, - мечтательно произнес ведун. - Надо мне котелком обзаводиться. При первом удобном случае.
     Он попытался подвести итоги своего короткого путешествия на новгородской ладье. Был в лесу неизвестно где - и опять попал в лес неизвестно куда. В географическом смысле намечается ничья. До путешествия имел котомку с кое-какими припасами, зато теперь в кармане "косухи" позвякивает полученный с купца аванс. Тоже, можно сказать, при своих остался. А еще у него теперь имелся на ремне острый, симпатичный нож...
     - В общем, грустить не надо, - вслух решил Середин. - Покамест я в прибытке.
     Крест у запястья неожиданно кольнул жалом, а по спине, от правой лопатки к пояснице, поползло что-то холодное. Олег поежился, потом повернулся.
     - Ты разговариваешь со мной или с лесом? - поинтересовалась русоволосая, зеленоглазая, курносая девушка чуть ниже его ростом. У нее были небольшие и аккуратные, словно выточенные ювелиром из лучшего янтаря, ушки с длинными мочками, бледные бесцветные губы, тонкие белесые брови и длинные ресницы. Но самое главное - она была совершенно, то есть абсолютно голой! Девичьи груди прикрывались только длинными, доходящими до пояса прядями распущенных волос. Соответственно, то, что ниже...
     - Ты кто? - судорожно сглотнул Середин, а руки его рефлекторным движением сошлись вместе, прикрывая то, что христиане называют срамом, а язычники - достоинством.
     - Лада я, Калинкина, - захлопала девушка изумленно распахнутыми глазами. - Разве ты не знаешь?
     - Я... Извини... Не местный...
     Из-за деревьев послышались новые смешки.
     - Слушай, Лада... Э-э-э... А перекусить у тебя ничего не найдется?
     - Подожди, человече, сейчас принесу. - Она развернулась и, покачивая бедрами, направилась к березам. Олег же метнулся к камням, торопливо натянул трусы.
     Минутой спустя девушка вернулась, неся в ладонях большую горку грибов: белых, красных, лисичек, моховиков, - выложила перед ведуном:
     - Вот. Тебе этого хватит?
     - Вполне. - Середин прикрыл ладонью занятье, на котором при приближении обнаженной красавицы начинал нервно раскаляться крест.
     - Ты только не убивай здесь никого, тут и так мало кого живого.
     - Я и в мыслях не имел...
     - Это пока не голоден. А вот это ты зря, простудишь. - Девушка по-хозяйски спустила с молодого человека влажные трусы, положила ладошку на его детородный орган. - Ой, какой он замерзший.
     Олег, просто не представляя, как себя вести в такой ситуации, ждал продолжения. Однако оного не последовало.
     - К огню иди, грейся, - легонько подтолкнула девушка ведуна.
     - Скажи, Лада, - решился прямо поинтересоваться Середин. - Ты русалка?
     - Берегиня я здешняя, дурачок... - рассмеялась девушка и отступила к камням. - Помни про свое обещание, человече. Грибов я тебе опосля еще принесу. А как одежонка просохнет, к жилью выведу.
     "Берегиня, - покачал головой Олег, на душе которого неожиданно стало приятно и тепло. - Настоящая берегиня".
     Приученный быть настороже, готовый в любой момент сразиться с криксами, оборотнями и василисками, он как-то забыл, что, помимо нечисти, в густых русских дубравах живут также и берегини, смераглы, травники, а где-то в самых дебрях в доме на курьих ножках обитает Баба-Яга, всегда готовая приютить, обогреть, накормить, помочь советом и делом. Да и лешие, коли с ними не ругаться, тоже могут оказаться друзьями верными.
     Он выбрал среди хвороста несколько тонких длинных веточек, заточил, расставил вертикально возле огня, подождал, пока грибы начнут слегка подвяливаться, а затем, исходя из принципа: "Горячее сырым не бывает", - благополучно умял.
     Только теперь Олег начал ощущать, что на самом деле на улице довольно жарко. А если вспомнить, что он уже несколько дней не мылся и даже не раздевался, то не мешало бы и искупнуться, пока условия и погода позволяли. Вот только по камням через камыши ломиться было неохота...
     Середин поднялся, забрался на самый высокий из камней, огляделся по сторонам. По левой стороне среди камышей различался разрыв, и ведун направился в ту сторону.
     Метров через сто он наткнулся на узкий ручеек, втекающий в озеро со стороны березняка. И, что немаловажно, - несущий по дну мелкий желтый песок, что выстилал узкий пляж и длинную полосу от берега в глубину. Благо снимать ничего не требовалось, Олег просто вошел в воду, долго плескался, смывая с себя накопившуюся грязь и пот, а потом растянулся на горячем песке, широко раскинув руки и ноги.
     - Гавайи... - довольно пробормотал он. Послышались тихие шаги, осторожный смешок. Крест у запястья начал медленно нагреваться.
     - Лада? - лениво спросил он.
     По груди, по животу скользнули нежные прохладные пальчики, остановившись на бедрах. Такие же нежные и прохладные губы коснулись его губ.
     - Лада... - уже не вопросительно, а утвердительно прошептал он, чувствуя, как по телу скользят длинные волосы.
     Зеленые глаза, вздернутый носик, точеные ушки, тонкие губы, соболиные брови. А какая грудь скрывалась под волосами! Какие бедра...
     Ведун почувствовал, как плоть его от подобных мыслей восстает и твердеет, словно неолитический мегалит, схватил ласкающую его девушку, привлек к себе, впившись самым настоящим, жарким поцелуем. Потом, не удержавшись, скользнул левой рукой вниз, крепко сжал упругую грудь. На бедра опустилась приятная тяжесть, обнявшая его достоинство приятной упругостью - Олег /дернулся ей навстречу решительным толчком, невольно застонав. Однако краешек его сознания отметил, что в позе обнимаемой девушки отмечается какая-то несуразица... Молодой человек открыл глаза - и вдруг обнаружил, что обнимает отнюдь не Ладу, а какую-то черноволосую, смуглую, раскосую красотку, а вторая - бледная, как лист писчей бумаги, с острым подбородком и большой раскачивающейся грудью, закрыв глаза и откинув назад голову, самозабвенно вкушает наслаждение близостью.
     Правда, Олег был не в том состоянии, чтобы прекращать общение и спрашивать паспорта...

***

     Незадолго до заката, пощупав одежду, Середин понял, что до темноты она не высохнет совершенно точно, а потому отправился в лес за дополнительным припасом валежника и развел рядом с первым второй костер. Верное средство, если не хочешь, чтобы один бок раскалялся, а другой мерз, - это запалить два костра и лечь между ними. Чтобы камни бока не намяли, Олег наломал веток, сделав себе узкое ложе, а сверху накидал рваной травы. Не перина, конечно, получилась, но спать можно.
     Ночью ему снилась Таня. Главный ветеринар зоопарка добровольно явилась к нему домой в полупрозрачной комбинации и черном белье, устроила стриптиз на подоконнике, а потом накинулась и, сладострастно рыча, начала жадно предаваться любви всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Оргазмы шли один за другим, но женщина была ненасытна, не оставляя свою жертву ни на мгновение...
     Несколько раз Олег просыпался от холода, поднимался, прислушиваясь к раздающимся со всех сторон смешкам, подбрасывал в костры валежник, укладывался снова - и пульсирующий жаром крестик у запястья подсказывал ему, что сны такие приходят неспроста... Однако же застать никого возле себя ведуну за всю ночь так ни разу и не удалось. А что до следов - так у мужчин такое бывает... При долгом воздержании...
     Прежде чем одеться, Середин по предрассветному туману добежал до ручья, бухнулся в воду, смывая с себя налипшую листву и прочую грязь, еще раз сполоснул волосы. Внезапно совсем рядом появилось светлое пятно - поверхность озера разорвалась, и над нею выросла голова, облепленные шелком плечи, торс, мокрые шаровары.
     На пляже Любовод опустился на четвереньки, дернулся вперед, словно его затошнило - на песок изо рта выплеснулись струи воды. Купец немного покашлял, потом уселся, поджав под себя ноги.
     - Ты... откуда? - облизнув занемевшим языком губы, спросил Олег.
     - Оттуда, - кивнул на озеро Любовод.
     - Ага. - Середин зачерпнул воды, плеснул себе на лицо. - Тогда пошли к огню, обсушишься немного.
     Одежда ведуна высохла, поэтому он оделся, вместо своих штанов разложил купеческие, шелковую косоворотку кинул на ветки - и так за считанные минуты высохнет. Протянул вернувшемуся из пучины парню "шашлык" из грибов.
     - На, поешь. Как будем готовы, Лада к жилью обещала вывести.
     - Не нужно, - покачал головой купец. - Скоро за нами придет ладья.
     - Ты уверен?
     - Конечно...
     - Слушай, - вздохнул Олег. - Давай не будем крутить. Ты же понимаешь, что меня от любопытства вот-вот в куски разорвет. Или сразу скажи, что все тайна, или признавайся, чего случилось.
     - Да в общем, ничего, - пожал плечами Любовод. - Просто она - моя мать.
     - Кто?
     - Русалка.
     - Какая?
     - Наиной зовут... - Парень потер себе пальцами виски. - Много лет назад отец здесь упал за борт. Он был в кольчуге, при оружии, а потому сразу пошел на дно. Мама его заметила, и он ей сразу в душу запал. Наверное... Люди ведь сюда редко заплывают, вот и скучают утопленницы по мужской ласке. Многие, сказывают, и речь людскую забывать стали. Хотя, говорит, понравился сразу. Вот и не дала утонуть, и подруг никого к отцу не подпустила. Несколько дней продержала при себе. Но потом отдала обратно наверх, неволить не стала. А как родила меня, ка