ла большую часть крови с груди и с ноги, оставив только плотные рубцы
на самой ране.
   Да, красавчик. Придется свитер одевать.  И  выйти  нужно  пораньше  -
хромать ведь буду, идти дольше придется.
   Не успел я доковылять до  гаража,  как  явился  Сергей  Михайлович  и
отправил меня за каким-то Киром Анатольевичем на Канонерский остров.
   Это оказался крупный мужчина в кожаном  пальто  до  пят.  Он  ждал  у
единственного на весь остров магазина и принялся  бурчать,  лишь  только
его растоптанный зад коснулся сиденья в салоне.
   - Какого черта, мороки выше головы. Мало того, что плати, так еще и с
бумажками месяц бегай, и поручителей найди, страховки предоставь. Каждый
власть показать норовит. Нет, сделать в одном  месте  -  пришел,  деньги
отдал, бабку сдал и все!
   - Какую бабку? - не разобрался я в монологе.
   - Да мою. Уезжаю я на полтора месяца, а мать жены оставить не с  кем.
Вот и поместил пока к вам.
   "Коммерческий больной" - понял я.
   -  И  машину  не  могут  нормальную  прислать,  -  продолжал  бурчать
"буржуй", - за такие баксы могли бы и приличную подкатить.
   - Какие баксы? - презрительно хмыкнул я.
   - Ни хрена какие?! - возмутился Кир Анатольевич. - Девять  тысяч  ему
не деньги!
   - Сколько?! - не поверил я своим ушам.
   - Девять тысяч! Охренели!  Девять  тысяч  за  полтора  месяца!  Сорок
баксов в день! Как в гостинице на четыре звездочки! Да еще штуку  сверху
чтобы взяли! Десять тысяч за сорок пять дней!
   - Не может быть...
   - Что не может?! Да я вот сейчас еду в вашу кассу их  вносить!  -  он
извлек из карманов и кинул на сиденье несколько пачек денег в банковской
упаковке.

***

   Вернувшись в интернат, я сразу поднялся на второй  этаж  и  культурно
постучал в кабинет главбуха.
   - Да, кто там?
   Больше всего мне хотелось взять эту жирную свинью за ноги и со  всего
размаха треснуть наглой харей о стену. Это же надо - люди три месяца без
зарплаты, а она по тысяче гребет только за  то,  чтобы  дать  разрешение
больного в интернат поместить.
   А где те деньги, которые в кассу сдают? Нетрудно догадаться, откуда у
этой сучки полные ящики банковских пачек...  Но  я  взял  себя  в  руки,
вежливо улыбнулся и ласково попросил.
   - Наталия Викторовна, выпишите мне, пожалуйста, квиток  на  получение
зарплаты за три месяца.
   - Нет денег у нас, Сомов. Вы же знаете.
   - А вы выпишите. Остальное не ваша забота.
   - Как это, не моя?!
   - Я подойду в кассу, предъявлю бумажку, и  если  там  нет  денег,  мы
позвоним в милицию и сообщим об ограблении. Ведь как-никак девять  тысяч
пропало.
   Эту квашню в мохеровом свитере мгновенно  прошиб  пот.  Так  и  потек
струйками из-за ушей.  Похоже,  она  была  на  грани  инфаркта,  и  я  с
удовольствием вогнал еще один гвоздь в крышку ее гроба.
   - Пишите, Наталия Викторовна, а то ведь они еще одну  тысячу  поищут.
Но уже в другом месте.
   Не сводя с меня красных кроличьих глазок, она  взяла  ручку  и  стала
медленно выводить букву за буквой.
   Получив в кассе деньги, я не просто отправился  к  себе  в  гараж,  я
прошелся по этажам, помахивая пачкой денег и небрежно напевая:
   - А мне зарплату дали, а мне зарплату дали, - и через полчаса у кассы
гудела пчелиным роем огромнейшая толпа.
   Сергей Михайлович влетел в каретную будучи цвета ноябрьской гвоздики.
Он встал передо мной,  дыхнул  жарким  паром  и  злым  голосом  произнес
чрезвычайно заботливую тираду:
   - Игорь, сегодня работы больше  не  будет.  Иди  домой,  отдыхай.  Не
задерживайся. До свидания, - руку, правда, пожимать не стал. Развернулся
и вышел прочь.
   А следом заглянула Вика.
   - Игорь, ты знаешь, а там зарплату дают.
   - Знаю. Уже получил, - я отвернулся к машине,  чтобы  не  встретиться
глазами с потусторонним русалочьим взглядом, и небрежно спросил. - Вика,
а у тебя зрение нормальное?
   - Единица. - Она подошла ближе. - А что?
   - Да сейчас контактные линзы делают. Любого цвета.  Говорят,  в  моде
неестественные оттенки. Фиолетовые, желтые. Представляешь?
   - Правда?
   - Честное слово. - Я все же повернулся к ней и, хоть  был  готов,  но
ледяная иголка ужаса жестко вошла в сердце. - А меня домой отпустили.
   - А мне еще час работать... - вздохнула она. - А то бы вместе пошли.
   - Да, жалко, - я растянул  губы  в  вымученной  улыбке  и  побежал  к
выходу.
   Запах пива смешанный с легким ароматом страха и  пота  я  учуял,  еще
только входя в парадную, но  значения  не  придал.  Двое  пареньков  лет
восемнадцати стояли на  площадке  второго  этажа,  по  разным  углам,  и
смотрели вниз  в  окно.  Увидев  меня,  они  резко  натянули  на  головы
капроновые чулки.
   -  Ребята,  неужели  вам  так  нравится  ходить  в  презервативах?  -
улыбнулся я забавному зрелищу.
   - Пришел, умник?.. - просипел, как простуженная змея, тот, что  стоял
дальше, внезапно присел, растопырил в стороны  колени  и  руки  -  прямо
цыпленок табака - и резко выдохнул. - Кха-а-а...
   Послышался щелчок, и в его правой руке выскочило лезвие. Он  выставил
руку вперед с таким видом, словно в руке его была на булавка-переросток,
а, по крайней мере, двуручный меч; при этом  нелепо  раздвигал  коленки,
приседал вверх - вниз, медленно двигался вперед и  продолжал  простужено
сипеть. Наверное, еще пару недель назад я бы изрядно струхнул, но  после
ольхонов охотников, после утренней драки с целой стаей шери эти балетные
па вызывали только смех.
   - Ну ладно, не буду вам мешать, - я попытался обойти этого психа,  но
тут дернулся вперед другой, который стоял сбоку.
   -  Ржешь,  ублюдок!  -  рявкнул  он  и  взмахнул   рукой.   Лязгнула,
выдвигаясь, телескопическая дубинка. Но плохо было не  это,  плохо  было
то, что наблюдая за манипуляциями его приятеля, я про этого парня забыл.
И никак на него не отреагировал. Отреагировали зубы, а  делают  они  это
удивительно однообразно: шаг в сторону -  рука  скользит  мимо,  челюсти
смыкаются у основания черепа, рывок головой, хруст ломаемых позвонков  -
и сладостный, живительный, освежающий поток течет в горло.
   Я разжал челюсти и поднял голову - тело  парня  глухо  шлепнулось  на
площадку. Другой так и стоял в полуприседе, только сипеть перестал.
   - Вот видишь, даже чулки не помогли, - пьяно  произнес  я  совершенно
бессмысленную фразу и улыбнулся.
   Второй парень выронил нож, разбежался и кинулся  в  окно.  Посыпалось
стекло, но парень не вывалился наружу, а отлетел обратно на площадку. Он
снова разбежался, но промахнулся, ударился в раму  и  снова  отлетел  на
лестничную площадку. Снова разбежался - целеустремленный парень -  опять
кинулся в окно, но на этот раз попал и рухнул наружу.
   - Второй этаж. Не разобьется, - все еще пребывая  в  состоянии  сытой
эйфории, заметил я и пошел домой.

***

   Милиция отреагировала на удивление быстро -  уже  через  два  часа  в
дверь позвонил молоденький лейтенант  и  напористо  поинтересовался,  не
держим ли мы дома собаку.
   - Вы знаете, даже канарейки нет, - улыбнулся я пеньками зубов.  -  Но
вы проходите, смотрите сами.
   Конечно, я слегка струхнул, хотя и понимал, что человека  в  подобном
преступлении наверняка не заподозрят, а совесть меня нисколько не мучила
- если бы этим подрастающим рэкетирам попался не я, а кто-то другой,  то
пострадал бы невинный человек. А так - досталось именно тем, кто  все  и
затеял. Чего их жалеть? Не хочешь получать по морде
   - не приставай к людям в парадных.
   Лейтенант  не  замедлил   воспользоваться   приглашением   и   быстро
пробежался по комнатам.
   - Вы хоть объясните, что происходит-то? - счел я нужным проявить свое
незнание.
   -  Загрызла  тут  собака  гражданина.  Насмерть.  Ищем,  -   вздохнул
лейтенант, огорченный полным отсутствием живности, и с надеждой добавил:
   - Возможно, имела место самооборона.
   - А что второй парень говорит?
   - Бредит. Всякую ересь  несет,  -  и  тут  в  милиционере  проснулась
подозрительность:
   - А откуда вы знаете про второго парня?
   - Трудно было не заметить, - резонно и, что главное,  честно  заметил
я, и зевнул, еще раз продемонстрировав полное отсутствие  зубов  -  одни
пеньки.
   - Да, - согласился лейтенант. - Трудно было бы не заметить. В окно на
улицу сиганул. Три перелома.
   Я закрыл за ним дверь, потом  заглянул  в  мамину  комнату.  Маманька
опять где-то гуляла. Я включил телевизор, пощелкал каналами.  Везде  шли
или сериалы, или всякие крикливые конкурсы. Оставалось отключить ящик  и
завалиться спать.

Глава 7
Путь через Горные Сады

   Впервые за долгие дни, проснувшись  от  визга  таймера,  я  прекрасно
понимал, где нахожусь и  что  делаю:  дома,  встаю  на  работу;  живу  в
Санкт-Петербурге, работаю водителем в доме для  престарелых.  Нормальный
житель обычного города... Но моя самоуверенность  дала  трещину,  стоило
выйти на улицу. Уж очень тихо  и  спокойно  было  на  темных  тротуарах.
Полупустые автобусы, никакой толкучки в метро...
   - Простите, девушка, вы не подскажете, какой сегодня день недели?
   Дежурная у турникетов сперва удивилась, потом понимающе улыбнулась.
   - С утра суббота была.
   - О боже! - оставалось только хлопнуть себя  по  лбу  и  развернуться
обратно к дому. Естественно,  с  постоянными  скачками  меж  двух  миров
уследить за днями недели - не самое простое занятие.
   Итак, два выходных дня.
   Можно сидеть дома и таращиться в ящик, можно  пойти  в  гости,  можно
позвонить какой-нибудь из девиц.  Список,  стараниями  жен  друзей,  уже
весьма солидный. Ну, девок понять можно, они  замуж  хотят.  А  мне  это
зачем нужно?
   Итак, два выходных. Тоска...

***

   - Драко-он! Он сожрал!!!  Он  кого-то  сожрал!  -  Ривьен  орал,  как
оглашенный, и беспорядочно носился по валунам.
   - Что-о? -  Кюг  вскочил  на  ноги,  нацелил  в  мою  сторону  копье.
Многоцветная радужная полоска  пробежала  по  влажным  от  росы  сильным
рукам. Рядом с ним встал Баряба.
   Я ударил по рукояти ольхона, и оружие прыгнуло мне  в  ладонь.  Плеча
коснулось плечо деда Закидона, с другой стороны обнажили клинки Ирена  и
Чегай. Напротив опустили копья охотники.
   Всплыли в памяти голубые глаза с карими лучиками...  На  этот  раз  я
убью Кюга. Обязательно убью.
   - Сожрал, сожрал! - продолжал верещать Ривьен.
   - Кюг, ты здесь? - послышался тревожный  голос  вожака  охотников.  -
Баряба? Чапа? Сыч? Все здесь?
   Малх поймал Ривьена за  руку,  развернул  к  себе  и  влепил  звонкую
оплеуху.
   - Кого он сожрал? Кого?
   - Щ-щ зубы... У него зубов нет. Он загрыз... Человека загрыз.
   - Все на месте, все живы. Кого он  загрыз?  -  не  дожидаясь  ответа,
вожак охотников влепил пацану прямой в челюсть,  и  щенок  покатился  по
камням. Малх презрительно сплюнул. - Засранец.
   Кюг, после короткого колебания, опустил копье, оглянулся,  подошел  к
успевшему подняться Ривьену и влепил еще одну затрещину - от себя.
   Я вогнал  ольхон  в  ножны,  поднял  голову,  опять  поймал  на  себе
внимательный взгляд вожака охотников и плотнее сжал губы. Новенькие зубы
только-только начинали проклевываться.
   - Раз уж встали, тогда в путь, - оглядел всех Малх. -  Я  замыкающим,
Лунный Дракон первым. Остальные: как вчера.
   Трудно понять, то ли шери вчера наелись, то ли стали нас уважать,  но
вели они себя куда спокойнее. Мы неуклонно двигались вперед, стараясь не
проходить под кронами деревьев, а небольшая кошачья стая лениво  трусила
следом на почтительном расстоянии. Такое положение вещей ослабило  общую
бдительность, за что мы и поплатились: днем,  когда  солнце  уже  успело
прогреть напитавшуюся ночным туманом землю, высушить рапсодии (а  заодно
пропечь кожу), и обратить освежающий ветерок  в  суровое  дыхание  зноя,
Чегай увидел поросшую маголой поляну. Все бросились собирать питательные
корешки... Тут-то шери и бросились в атаку.
   В живых я остался только чудом. Нападения кошки не учуял, не заметил,
не осознал - Зубы-недоростки  чутья  еще  не  обрели.  К  счастью,  шери
прыгнул в тот самый миг,  когда  мне  взбрело  в  голову  наклониться  и
поправить шнуровку рапсана. Зверь скользнул по спине, и мы  оба  кубарем
покатились в траву. Хищник быстро вскочил на  ноги,  но  я  уже  обнажил
ольхон. На втором  прыжке  киска  лишилась  черепа.  Теперь  можно  было
перевести дух и выпрямиться: вокруг нас  дергались  в  судорогах  четыре
щери; Кюг получил длинную неглубокую ссадину на плече, Баряба - на ноге.
Дешево отделались.
   Шери в тот день  нас  больше  не  тревожили.  Мы  спокойно  двигались
дальше, но тот факт, что мне не удалось учуять подкравшуюся кошку, давил
на нервы.
   Между тем из-за отвесного склона показался длинный  и  белый,  словно
седой, горный отрог. Далекий,  как  мечта  о  коммунизме,  и  подернутый
дымкой., словно вчерашний сон, этот хребет ясно давал понять: мы  начали
огибать гору! Расступились деревья  впереди,  и  стали  видны  настоящие
Горные Сады: терраса уходила немного вниз  и  вдаль,  упираясь  в  бурую
стену горы, замыкающей долину охотников. На  этом  плоскогорье,  длинной
километра три и шириной от обрыва до обрыва  не  меньше  километра,  все
пространство представляло из себя  сплошную  изумрудно-зеленую  крону...
Наверное, там был источник воды. Болото внизу,  по  эту  сторону  Долины
Охотников, подтверждало мою мысль. Но исследование Горных Садов  в  наши
планы не входило, и я предпочел держаться поближе к горе.
   Через пару часов мы увидели каменную россыпь у склона.  Почти  ровный
полукруг метров сорока в диаметре. Место для стоянки - идеальное.
   Избавившись  от  необходимости  вести  "экспедицию"   и   внимательно
смотреть по сторонам, я уселся на камень, расслабился,  насколько  смог,
закрыл глаза... И осторожно втянул через рот знойный воздух.
   Магола... Много свежей  маголы,  и  немного  печеной  -  наверное,  у
кого-то  осталась  заначка.  Свежесть,  смешанная  с   легким   молочным
привкусом. Это Ирена. А терпкий запах самца наверняка исходит  от  Кюга.
Застарелым потом веяло от стариков... Но это  все  не  то,  не  то...  И
наконец донесся пряно-травяной аромат... Я приоткрыл глаза, встал. Запах
шел слева. Пара шагов. Прямо...
   Охотники примолкли, наблюдая  за  моими  манипуляциями,  и  ошибиться
нельзя. Позору не оберешься.  Только  вот  зубы  утверждают,  что  прямо
передо мной суслик, а  я  ничего  не  вижу...  Кому  верить,  зубам  или
глазам?.. А, где наша не пропадала?! Я прыгнул  вперед.  Зверек,  громко
заверещав выскочил из-за камня, скользнул шерсткой по щеке  (зубов-то  у
меня еще не выросло!) сиганул  в  сторону  травы.  Мелькнуло  копье,  он
вякнул последний раз и смолк.
   - Суслик, суслик! - захлопала в ладоши Ирена.
   Охотники дружно захохотали, только Чегай презрительно сморщился.
   - Чего, - смутилась девушка, - ведь вкусно...
   - Тебе повезло, Ирена. Суслик достанется вам  с  дедом  на  двоих,  -
отдал я ей зверька. - Остальные, похоже, вегетарианцы.
   - А ты?
   - Я просто сыт.
   - Малх, воды совсем мало осталось, - перебил нас Чапа.
   - Плохо, - подошел к нему Малх. - Я так  рассчитывал,  мы  выйдем  из
садов дня через три. Так?
   - Должны, - согласился Чапа.
   - Раздели на два дня, -  скомандовал  вожак  охотников,  -  последний
переход как-нибудь стерпим.
   - Меня не считай, - подал я свой голос. - Переживу несколько дней без
воды.
   И опять поймал на себе внимательный взгляд Малха. Но  объяснять  ему,
что могу напиться дома на кухне, не стал.
   - Не будешь,  значит,  -  негромко  сказал,  присев  рядом,  Малх.  -
Молодец. В силе воли тебе не откажешь.
   - Ерунда, - отмахнулся я.
   -  Нет,  не  ерунда.  Это  я  понял,  когда  увидел  открытую   дверь
сокровищницы. Ты ведь не первый там оказался. Но тебе удалось выйти.
   - Кто-то же должен был стать первым.
   -  Но  им  оказался  именно  ты.  Дракон  не   может   вырваться   из
сокровищницы. Зубы дракона - это воля дракона.  Пока  зубы  не  выросли,
человек бессилен против каменных стен  и  обитых  дверей,  а  когда  они
вырастают - воля дракона подчиняет человека себе. У него уже нет разума,
он  не  способен  правильно  пользоваться  своими  клыками,   не   может
сообразить, как вырваться на волю.
   - Но я же вышел.
   - Вышел. Ты не загрыз там мальчишку из Небесного Города, ты  поднялся
с ним на гору, ты прожил с ним рядом  очень  долго,  а  он  еще  жив.  И
девчонка со стариком живы. Ты идешь рядом с нами, у тебя  блестят  зубы,
но ты ни на кого не бросаешься.
   - Ты к чему все это говоришь?
   - Все очень просто. Твоя воля оказалась сильнее его воли. Ты  победил
волю дракона, Лунный Дракон. И я рад, что ты с нами.
   Должен признать, в душе  моей  шевельнулось  от  этих  слов  огромное
удовольствие, но я промолчал.
   - Скоро мы дойдем до Небесного Города. Ты должен быть с нами.
   - Не собираюсь становится бандитом. - сразу расставил я точки над i.
   - Какие еще бандиты?
   - Ты знаешь, Малх, - не без сарказма ответил я,  -  тех,  кто  грабит
честных людей, кто силой отнимает чужое имущество, называют бандитами.
   - Честных людей не существует.
   - Как это? - настала моя очередь удивиться.
   - Есть смелые люди, и есть трусы. Смелые  люди  готовы  с  оружием  в
руках добывать и защищать свой хлеб. Смелый человек приходит к нам. Если
он не сломался, не согнулся, то будет жить достойно. А трус сидит дома и
трясется в темном уголке. И чтобы оправдать свою  трусость  называет  ее
честностью.
   - Ты хочешь сказать, что Чегай, или дед  Закидон,  или  Ирена  -  они
трусы?
   - Ты кое-чего не замечаешь, Лунный Дракон, - усмехнулся  Малх.  -  Вы
все среди нас. Правильно? Вот видишь... Ты  лучше  представь  себе  этот
Небесный Город. Нашелся только один мальчишка, у которого хватило отваги
спуститься  вниз.  Представляешь?  Там  живет  примерно  сотня  человек.
Половина - женщины. Потом еще  старики,  недоростки.  От  силы  двадцать
действительно способных драться людей. А  теперь  представь  -  двадцать
трусов против нескольких смелых мужчин. Понятно? Этот город  -  подарок.
Подарок нам от богов, чтобы мы спокойно встретили старость.  Я  понимаю,
ты в обиде на то, что внизу случилось. Так ведь в жизни  всякое  бывает.
Если тебе нравятся такие тетки - пожалуйста. Получишь взамен  двух,  или
трех. Нравятся молоденькие - получишь молоденьких...
   Вот так. Подменить  мою  милую  Тхеу  двумя-тремя  тетками...  А  чем
вытравить из памяти ее доверчивость, доброту?.. Ее голубые глаза и карие
лучики... Я ощутил, как в душе закипает ярость.
   - Малх, - сдерживая себя, сказал я, - Есть еще один  момент.  Я  тебя
ненавижу!
   - А я тебе тоже не в любви  пришел  объясняться.  И  даже  не  помощи
просить. Ты просто  не  мешай.  Имея  двух-трех  человек  я  этот  Город
Властителя Вселенной в бараний рог скручу. Просто постой в стороне - и я
позабочусь, чтобы потом твоя жизнь текла, как ручей мечтаний.
   - Не верю ни на йоту. Все бандиты, добившись своего,  имеют  странную
привычку убивать бывших помощников.
   - Они просто дураки, - пожал плечами Малх. - Ты  можешь  не  помогать
мне вначале, но потом, если на гору поднимутся другие  смелые  люди,  ты
будешь защищать свой новый дом вместе с нами. Ведь так? Это  будет  твой
дом, и ты обязательно станешь его защищать! Ведь ты смелый человек, а не
честный. Когда внизу узнают, что Небесный Город защищает Лунный  Дракон,
число гостей наверняка сильно сократится. Хватит с них и брошенных  мною
сокровищ.
   - Не жалко?
   - Чего? - пожал плечами вожак охотников. - Впереди Небесный город.
   На нас повеяло соблазнительным ароматом жаренного над огнем  суслика.
Аж слюнки потекли.
   - Тебе эта девчонка нравится? - проследил мой взгляд Малх, и  тут  же
себя одернул. - Впрочем, об этом рано. Но ты мои слова не забывай.
   Он поднялся и пошел к своим  "смелым  людям".  А  я,  после  Малховых
расспросов, невольно пригляделся к изящным движениям Ирены. На плече  ее
правильным треугольником расположились три родинки.