етового дня: в мае - чуть не всю ночь напролет, в ноябре - до четырех. Как начинало смеркаться, так продавцы и "сматывали удочки".
     На дворе стоял сентябрь. Причем удивительно теплый. Словно лето устало бродить круглый год по планете и осталось жить в прекрасной Северной Венеции. На пустыре перед 72-м домом густо пахло полынью. Носились в воздухе стрекозы, порхали бабочки. Просто июнь, да и только. Лепота! И Трофимов никак не мог понять, откуда у него возникло беспокойство. По ту сторону дворового проезда дружески обнюхивали друг друга пушистая, как. после душевой, колли и небольшой рыжий боксер. Хозяева стояли чуть дальше, держа наготове поводки.
     Но откуда же это беспокойство? Даже страх...
     - А-а-а! - надрывно завопила Синичка, округлив от ужаса глаза и отчаянно пытаясь заслонить лицо руками, сумки грохнулись оземь, колени подогнулись, а платье внезапно покрылось крупными зелеными пятнами.
     Саша тоже похолодел от ужаса и увидел его - зверя с длинной узкой мордой, с человека ростом, торопливо ковыляющего к ним на коротких толстых ногах, приволакивая за собой пятнистые, покрытые мхом крылья. Неудивительно, что он начал бояться эту невероятную тварь еще до того, как увидел. И весь свой страх Трофимов вложил в один короткий, резкий "прямой" в челюсть.
     Тварь брыкнулась на спину, повернула голову, и молодого человека скрутило таким беспощадным, смертельным, ледяным ужасом, что он мог только хрипеть и хватать воздух руками. Он не знал, что в эти самые минуты доски на пристани лодочной станции в Парке Победы разлетелись в стороны, из-под них вырвалось и кинулось поперек дорожек овальное безрукое тело. Существо в несколько прыжков вынеслось на проспект Гагарина и помчалось вдоль него.
     Страх немного отпустил. Трофимов увидел, как тварь склоняется над Синичкой, прыгнул вперед, откидывая зверя в сторону, и со всей силы пнул тщедушное тельце. Его тут же опять скрутило ужасом. Но не только - за спиной сомкнулись плотные крылья, ребра сдавило непереносимой болью...
     А оборотень как раз свернул возле городской детской аптеки и помчался через дворы.
     Окажись вампир хоть чуточку глупее, Саша уже был бы мертв, но этот помнил твердый приказ: "Сожрать колдунью!" - помнил "рассказанный" маленьким вампиренком ее запах, почувствовал добычу рядом с собой... Поэтому кровосос отшвырнул надоедливого человечка и распростерся над девушкой. Полупришедший в себя Саша протянул руку, ухватил тварь за край крыла и дернул к себе. Изголодавшийся, а потому почти невесомый вампир снова опрокинулся, тут же вскочил, повернулся к врагу и "задавил" его страхом. В этот раз настырный человечек умрет!
     И тут стремительный удар разорвал его крыло в клочья. Новый противник резко затормозил, разбрасывая груды песка, повернулся рыбьей мордой к кровососу. Вампир выстрелил всеподавляющим страхом, но пугать совершенно безмозглого оборотня оказалось так же бессмысленно, как пытаться устрашить железобетонный фонарный столб. Он прыгнул, челюсти сомкнулись на тощем теле, рванули, и вампира не стало.
     Оборотень быстро закончил трапезу, покачался на мускулистых ногах и метнулся к подвальному окну. Зазвенело разбитое стекло, человеческие ноги пару раз пнули воздух, и на месте смертельной схватки осталось только двое молодых людей, еще не оправившихся от испуга, и ошметки кожистых перепонок.
     Трофимов оглянулся на собачников. Те гнались за улепетывающими псами.
     "Значит, не примерещилось", - подумал Саша.
     - Эт-то С-с-создатель, - стуча зубами, сказала Синичка, - п-послал. - Она немного отдышалась и закончила более спокойно:
     - Он меня нашел. Это он послал вампира. Больше некому. Мы пропали.
     - Не бойся, - Саша помог девушке встать. - Мы вашему Создателю мозги вправим. Не в Америке живем...
     При чем тут Америка, ответить он бы не смог, но на Синичку подобная уверенность подействовала, и она даже улыбнулась:
     - А я и не боюсь. Пока в мире существуешь ты, мне опасаться нечего. Ты мой якорь, моя опора. Пока тебе хочется, чтобы я находилась рядом, со мной не случится ничего и никогда. Я умру только в том случае, если ты вдруг от меня откажешься и прогонишь.
     - Этого не будет никогда, Синичка, - повернул Трофимов к себе ее лицо и поцеловал прямо в глаза. - Я люблю тебя и хочу, чтобы ты находилась рядом всегда. Клянусь!
     - Я знаю, - с улыбкой кивнула девушка. - И именно поэтому сразу доверила тебе свою жизнь. Любимый... - Она перевела дух, постепенно успокаиваясь, и огляделась по сторонам: - Великая Геката! Ты посмотри, что эта тварь натворила с нашими продуктами? Давай собирать скорее, пока муравьи на них не набежали.
     С крыши навеса открывался великолепный вид: костры, костры, костры. Поселок окружало сплошное поле костров. Это стоял воинский лагерь. Две с половиной сотни хабреков - вернулись воины из бывших рыбацких земель, да еще подошло свежее пополнение. Почти восемь сотен селян - павших в сражении бойцов заменили новые. Под рукой Господа собрались все мужчины, способные носить оружие. Даже Артур, рана на лице которого только-только затянулась, вернулся в строй. Сейчас он разводил шуры-муры с местной девицей. Зря старается - женихов нынче в округе хоть отбавляй.
     - Ты выяснил, что такое Щит? - спросил Олег.
     - Данила не знает, Создатель, - откликнулся сидящий на плече вампиренок. - Но Данила слышал, против Щита ничто не может устоять.
     - Понятно. Какое-то оружие массового поражения. - Господь задумчиво почесал в затылке. Он не мог припомнить ничего подходящего из истории Древнего мира. Может быть, какая-нибудь катапульта? Хотя откуда? В этом мире даже луков еще не изобрели!
     - Данила видел хабреков в битве, - решил дать совет вампиренок. - Хабреки выдержат удар Щита, хабреки победят.
     - А если погибнут? С чем я тогда останусь?
     - Селян много. Хеленов мало. Щит способен только на один удар. Создатель все равно победит, - доходчиво обрисовал свою мысль вампиренок.
     - А если хелены проявят мужество? А кто будет отражать атаки конницы? Да и обращаться с побежденными пахари не умеют. Вот горцы - те сразу показывают, кто настоящий хозяин...
     Воинский лагерь лежал как на ладони. Селяне затачивали мечи, варили похлебку, ели кашу. Они собрались на войну, как на пикник - отцы с детьми, братья, друзья. Никакого сурового ожидания. Смех, шутки, приятельская борьба. Прямо воскресный отдых в чисто мужской компании. Армия... Создатель спрыгнул вниз. Вампиренок инстинктивно раскрыл крылья и сорвался с плеча, глубоко расцарапав кожу куртки.
     - Данила молодец, Данила все поручения выполняет. - Малыш сделал пару широких кругов вокруг головы Господа. - Дай лизнуть?
     - А ты не лопнешь, кровосос?
     - Данила не лопнет, - обиделся вампиренок, - Даниле надо много сил, у Данилы много поручений.
     - Ладно, - махнул рукой Создатель, - лети к Михаилу, он тебя кем-нибудь угостит.
     Малыш с готовностью упорхнул, а Олег неторопливо пошел по лагерю. Он никак не мог поверить, что эти люди, еще вчера пахавшие землю, пасшие скот, обнимавшие детей, целовавшие жен и просто любимых, завтра превратятся в силу, которая сметет Дьявола и подарит ему власть над миром Тысячи Солнц.
     Создатель раздраженно откинул одеяло, сел в постели. Покосился на окно, за которым хлестал дождь. Встал, дошел до кухни, открыл холодильник, которым так никто и не заинтересовался, раздраженно захлопнул. На всякий случай заглянул на полку над столом. Потом махнул рукой, взял с плиты чайник, сделал несколько больших глотков. Нет, в этом мире делать ему решительно нечего.
     Олег вернулся в комнату, достал банку со снотворным, потряс возле уха, открыл, вытряхнул капсулы на ладонь. Осталось еще четыре. Ничего, завтра он станет повелителем целого мира и сможет позволить себе все, что угодно.
     Создатель бросил две капсулы обратно в банку, а остальные отправил в рот.
     Такой грозы в сентябре не случалось: дождь падал сплошной стеной, как из опрокинутой ванны. Щетки не просто не помогали, они мешали - без них мир за ветровым стеклом оставался вполне различимым, как за стеклом маски для подводного плавания.
     Московское шоссе возле мясокомбината залило на полметра, несколько "Москвичей" и один "жигуль" уже утонули. Водители и пассажиры понуро сидели внутри задрав ноги, а в стекла дверей били самые настоящие морские волны от неторопливо проплывающих мимо, словно океанские лайнеры, грузовиков.
     Коврики на полу "Нивы" тоже залило, но Чапа мужественно преодолела стихийно образовавшийся залив, повернула на Звездную улицу. Тут дождь приутих, небо сверкнуло широкой, ветвистой молнией от горизонта до горизонта, шарахнул гром - Трофимов невольно втянул голову в плечи, - и автостоянка на углу откликнулась множеством голосов дружно сработавшей сигнализации.
     Вода хлынула снова.
     Машина даже присела от обрушившейся на крышу тяжести, и Трофимов покачал головой. Не будь он так близко от дома, предпочел бы откатиться к обочине и переждать этот вселенский потоп.
     Саша переехал улицу Ленсовета, свернул на Пулковскую, добрался до дома и заглушил двигатель. Потом наклонился к лобовому стеклу, взглянул вверх. Темно как ночью. В зените ярко-белым блеснула ослепительная молния, и молодой человек шарахнулся назад.
     Грохнуло.
     Со всех сторон задудели сигналы.
     Трофимов тяжело вздохнул. До дома оставалось метров сто, но преодолеть их под таким ливнем - все равно что нырнуть в бассейн.
     На улице в половине окон горел свет. Было хорошо видно, как Синичка суетится на кухне. Старается. У Саши потекли слюнки. А, пропади все пропадом!
     Он решительно распахнул дверцу, выскочил под грозу и помчался со всех ног.
     - Ну и погодка, - не без восхищения сказал Саша, когда объятия радостно встретившей его девушки немного ослабли. - Можно подумать, ангелы опять стали блудить с земными женщинами и настала пора строить новый ковчег.
     - Это Создатель, - не приняла колдунья шутливой формы разговора. - Он наслал ненастье, чтобы остановить нас.
     - С чего бы это боги вдруг вспомнили про наши скромные персоны? - рассмеялся Саша, но Синичка осталась серьезной.
     - Я получила Весть. Наш мир погибает. Настала пора использовать тоннель.
     - Надеюсь, не сегодня? - менее уверенно спросил Трофимов.
     - Немедленно, - тихо, но твердо ответила колдунья. - Я приготовила еду в дорогу. Ну и на те дни, что мы будем там. Ты говорил, это займет дней десять?
     - Ладно, - безропотно кивнул Саша. - Наверное, рано или поздно это все-таки должно было случиться. Где сумка с едой? Пошли в машину.
     Не успевшая остыть, Чапа завелась с пол-оборота. Трофимов включил печку на обдув лобового стекла, ближний свет и вырулил на улицу.
     - И не поверишь, что сейчас день, а не ночь кромешная.
     - Быстрее, Саша!
     - Не дергай меня. Лучше быть на месте в десять, чем в восемь в морге.
     Как ни убеждала Синичка, что от них сейчас зависит судьба целого мира, Трофимов двигался не быстрее сорока километров и только на шоссе немного осмелел, добавив обороты двигателю. Мурманское шоссе, в отличие от большинства других, прямое как стрела. А машин в такую погоду оказалось мало.
     До поворота на Валгому они добирались почти шесть часов. На леса Венской возвышенности опустилась тихая ночь. Дождь давно прекратился, но это уже не имело никакого значения - грунтовка превратилась в бурое жидкое месиво.
     - Если твой Создатель хотел нас остановить, то ему это удалось, - мрачно сообщил Трофимов. - Здесь без вертолета не прорваться.
     - Мы должны, Саша. Ты обязан проехать. Я знаю, ты можешь. Поехали.
     Трофимов покосился на девушку. Она говорила спокойно, уверенно, не сомневаясь в безусловном подчинении. Саше никогда не удавалось заметить того мига, когда Синичка из мягкой, послушной девушки превращалась в сурового командира. Почти все время, пока они были вместе, она верила ему, слушалась его, подчинялась и восхищалась. Но при этом делал он почему-то только то, что необходимо ей. Делал, выкладываясь до последней капли, стараясь искренне, от всей души. И ощущая себя счастливым.
     - Синичка, а ты останешься со мной, когда все это... закончится?
     - Я? - С девушки мгновенно слетела корка суровости. Она встревожено повернулась к нему, схватила за руку:
     - Ты не веришь мне, Саша? Почему? Оттого, что я слишком волнуюсь за сотни тысяч жизней? Они там, на моей земле, и они могут исчезнуть вместе с моей планетой.
     - Извини... - Трофимов задумчиво посмотрел на блещущую в свете фар жирную грязь, усмехнулся: - Ты знаешь, любимая, я недавно заглянул под брюхо нашей Чапы. Ты представляешь, его полностью закидало гудроном. До последней дырочки. А я думал, "варить" придется.
     - Ты это о чем, Сашок? - не поняла девушка.
     - Я вспомнил о твоем колдовстве, любимая. А говорю я это к тому, чтобы ты, ведьмачка, призвала нам на помощь все известные тебе заклинания. Если мы остановимся на этой дороге хоть на минуту, то нам не выбраться с нее до следующего лета.
     Он включил вторую передачу и нажал на газ.
     Главное - не останавливаться. Может, с хода удастся проскочить.
     "Нива" скакала по кочкам, как бык на родео, хлестала по деревьям грязью из-под колес, натужно выла, зарываясь в глубокие ямы. Все, что мог сделать Трофимов, - это давить на педаль, прикусив губу, и пытаться поймать передними колесами жидкую дорогу. Синичка зажмурилась и что-то шептала себе под нос. Молилась, наверное.
     Примерно полпути машина провела на брюхе, цепляясь колесами за нечто в глубине колеи, другую половину проскочила по инерции. Ехали они только десяток метров - когда миновали холм, насыпанный из желтого песка. Все остальное время - плыли.
     И выплыли.
     Увидев ржавую крышу отделения, Трофимов свернул на мокрую траву перед крыльцом и бессильно откинулся в кресле.
     - Надо же, пробились! Не ожидал... - Он повернул голову к Синичке: - А что я участковому скажу? Обещал приехать на весь отпуск, да так и не появился.
     - Он уже спит, - сурово ответила колдунья. - И жена его тоже, чтобы не волновалась. Мы можем начинать. Поехали к кладбищу. Я должна собрать всю энергию, которая накоплена здешним поколением, и расширить ход до самого большого размера, какой только смогу... Надеюсь, на этот раз все получится без труда.
     - Получится, - с легким кивком пообещал Александр. У него в нагрудном кармане, рядом с документами, лежала яркая, цветная фотография триединой Гекаты, купленная в сувенирном ларьке музея. Он был уверен, что если не сразу, то, уж увидев богиню, колдунья сможет все!
     За окном темнела ночь. Планета Тысячи Солнц еще спала. Спали душистые поля и прозрачные пруды, спали высокие дубы и маленькие жучки, спали медлительные реки и горы. Спали хабреки, спали селяне. Всем им предстоял тяжелый день... Как ни хотелось Создателю приблизить час победы, не стоило лишать воинов отдыха перед трудным походом.
     Спала и Ольга, мило посапывая маленьким курносым носиком. Создатель наклонился, осторожно коснулся губами тонких черных бровей, глаз. Рука скользнула под одеяло, погладила ее теплый байковый животик, опустилась ниже. Девушка обеспокоено зашевелилась. Господь поцеловал ее шею, грудь, поиграл кончиком языка с розовым соском, опустился еще ниже. Ольга вздрогнула, задышала чаще, вцепилась пальцами в его волосы, но хватка тут же ослабла, и прикосновения стали ласковыми.
     Бог нашел губами ее губы, впился долгим поцелуем и одновременно вошел в жаркое отзывчивое тело. Оля крепко прижала его к себе, быстро задвигала бедрами, но Господь никуда не торопился. Он с силой прижал ее к матрацу, подавляя всякое сопротивление, потом начал свои медленные, вкрадчивые движения, сводящие хабречку с ума.
     Олег оказался не всесилен, но, когда он взорвался наслаждением, на улице уже светало.
     Несколько долгах минут Создатель отдыхал, потом решительно спрыгнул на пол и стал одеваться.
     - Береги себя, любимый. - Хабречка тоже поднялась, красивая, стройная. Заиграли утренние лучи на смугловатой коже. Девушка опасливо коснулась ножен Драккара, потом, набравшись смелости, взяла и протянула Господу.
     Создатель накинул перевязь.
     - Я хочу сказать тебе одну весть, - сбивчиво начала она, пряча радостную улыбку. - Одну важную весть... - И, не в силах более сдерживаться, выкрикнула:
     - У тебя будет сын, Создатель!
     - Что? - не понял Господь.
     - У тебя будет сын! Он будет такой же красивый, как ты, такой же сильный, умный, смелый. Такой же могучий, плоть от плоти твоей, кровь от крови.
     - Сын...
     Взгляд Создателя опустился ей на живот. Сейчас, когда он собирается разгромить, стереть с лица земли, уничтожить Дьявола, первое из своих творений, взбунтовавшееся против Творца, - в лоне этого изящного тела таится новый человечек. Плоть от плоти Господа, кровь от крови. Отпрыск, который вырастет и станет более могучим, чем Дьявол. Который, наверное, сможет, как сам Господь Бог, повелевать погодой и животными, вести за собой людей, бороться за власть... Пройдет всего лишь двадцать, тридцать лет, и у Создателя вновь появится опасный враг.
     - Ты понимаешь меня, Создатель? - забеспокоилась Оля. - У нас будет ребенок!
     - Понимаю.
     Господь взглянул ей в глаза. Сколько еще будет у него таких вот молоденьких девчонок? Не счесть...
     Он вытянул меч и коротко рубанул ее у основания шеи. Клинок прошел почти до пупка. Создатель рванул меч к себе и бросил его обратно в ножны.
     Из последних сил девушка вскинула руку к груди, туда, где раньше висел мешочек с прахом духа-покровителя. Но там было пусто - ведь она сама отказалась от поганого духа. Своим покровителем она выбрала самого Создателя.
     Сперва Оля упала на колени, потом рухнула лицом вниз.
     Решительным ударом Господь распахнул дверь на крыльцо и вышел на свежий воздух.
     - Сегодня прекрасный день, - сказал он охранникам. - Сегодня мы уничтожим Зло!
     В поход армию удалось поднять только через два часа - после того, как селяне соизволили позавтракать. Но все-таки наступление началось.
     Хабрекам Господь приказал прикрывать тыл, а сам повел вперед вчерашних пахарей. Конечно, это казалось несколько рискованным, но Олег оставался единственным конником в армии и был уверен, что всегда успеет уйти с линии атаки.
     По извилистой пыльной грунтовке тянулась длинная лента идущих по четыре человека в ряд воинов. Серые плотные рубахи, короткие мечи, кое-кто выделяется металлическим шишаком на голове, но большинство - либо в полотняных шапках с длинными ушами, либо вообще простоволосые.
     - Ничего, - покачал головой Олег. - Сила не в доспехах. Сила - в правде. Дьяволу никогда не удастся прийти к власти. Ни на Земле, ни здесь, в мире Тысячи Солнц. Мы победим - потому что не можем не победить.
     Он увидел, как дорога огибает березовую рощу, и придержал коня. Командуй он темными силами, обязательно собрал бы свою мощь в кулак и подловил противника на марше. Вне плотной фаланги хабреки по боеспособности ничуть не лучше пахарей, а пахари, если не удерживать их крепкой рукой, всегда готовы разбежаться при первой опасности. Один неожиданный удар во фланг - и армия Создателя окажется рассеяна по всему континенту, и ее уже никому не удастся собрать вместе.
     Как назло, еще и Данила успел куда-то спрятаться.
     Олег ударил коня пятками, заставляя его перейти на рысь, оторвался от передовых отрядов, проскакал вперед, завернул за рощу, прислушался. Нет, никого. Он погарцевал на месте, дожидаясь подхода войск, а потом опять сорвался с места, чтобы заглянуть за другую рощу. Опять пусто.
     Впереди показался камень с навечно поселившимся на нем вороном.
     - Прямо пойдешь - коня потеряешь, налево пойдешь - сам пропадешь, направо пойдешь - головы лишишься, - громко прочитал Создатель и громко расхохотался:
     - Врешь ты все, булыжник. Ныне я уже все дороги истоптал, а сижу верхом, никуда не делся, а голова... Ни ее самой, ни разума я вроде не потерял. Вернусь, прикажу закрасить. Нечего попусту путников пугать.
     Здесь он опять