Осечка!
     Осечка!
     Та-та-та!
     Конница отхлынула назад. Оказывается, хабреки бежали на подмогу, грозя отрезать путь к отступлению, и черные всадники предпочли не рисковать. Они опять обогнули сомкнутое каре, развернулись, атаковали трех отставших от основной массы воинов. Те встали спиной к спине, и начали медленно пятиться к общему строю, успешно отбиваясь от превосходившего числом врага.
     Заржал, падая, конь. Всадники сразу отступили от отважной троицы и стремительно умчались восвояси, оставив после себя истоптанный до черноты луг и разбросанные тут и там окровавленные тела.
     Битва окончилась.
     Олег опустился на траву, закрыл глаза и с облегчением откинулся на спину. За последние мгновения, так и не вступив в рукопашную, он устал больше, чем при разгрузке КАМаза с углем. Создатель позволил себе несколько минут покоя, потом решительно встал. Спустился с холма.
     Селян положили всех. Из месива на дороге доносились лишь слабые стоны. Хрипел парнишка с обломком пики в груди. Явно не жилец. Слабо скреб пальцами по траве Эней. Рубленая рана пересекала его позвоночник. Тоже умрет. А Эзоп сидел рядом, тупо глядя на обрубок руки. Создатель наклонился, снял с мертвого всадника пояс, быстро и сильно перетянул культю, пока мужик не потерял слишком много крови. Немного дальше лежал Артур со страшной кровоточащей раной через все лицо.
     "Если кровь течет, значит, жив", - сообразил Олег, присел рядом, осмотрел тело. Больше ни царапинки. Оказывается, мальчишка всего лишь потерял сознание! Повезло, вырвался из такой мясорубки, можно считать, целым и невредимым. А шрамы только украшают мужчину.
     Господь выпрямился, глядя на безжизненные тела. Да, они погибли. Но они умерли не зря! Они отдали свои жизни за святое дело борьбы со Злом, борьбы с Дьяволом. Они отдали жизни за Бога - а это святое самопожертвование, вершина возможного для любого человека!
     - Ты цел, Создатель? - приблизился Михаил.
     - Да, - кивнул Олег. - А какие потери у тебя?
     - У меня нет потерь,
     - Как, совсем?! - поразился Олег.
     - Все, кто был в строю, целы. А те, кто не успевает встать в общий строй, считаются погибшими еще до боя.
     Комментарии, что называется, излишни. Вне строя стояли только двое автоматчиков. Нет, Создатель не считал, что огнестрельное оружие годится только на свалку, но здесь и сейчас, когда он не умеет ни хранить созревшие патроны, ни перевозить их... Автоматы придется отложить до лучших времен.
     - А как те, трое...
     - Которые не успели занять свои места? Они все ранены, и их придется отправлять домой.
     - Хорошо. Пусть заберут с собой автоматы и передадут их моей жене.
     Михаил, кивнул и заговорил о другом:
     - Наши враги ведут себя бесчестно. Любой хабрек, вступая в поединок, всегда называет себя, чтобы победитель мог забрать имя побежденного. А всадники молчали. Мы захватили только три имени, взяв их у пленных, хотя врагов погибло больше десяти.
     - Ах да... - Олег совсем забыл, что хабреки пошли за ним не столько сражаться с Дьяволом, сколько имена добывать для будущих детей.
     - Хорошо, будут вам имена, - зловеще улыбнулся Господь, вспомнив о негодяях, за которыми числился старый должок. - Слушай меня внимательно: сейчас мы отступим и вы спуститесь по реке, текущей вдоль селений земледельцев, до самого устья. Там добудете лодку. Если не получится - свяжете небольшие плотики, на которые сложите оружие, и будете вплавь толкать их перед собой. В общем, переправитесь любым доступным способом. Пересечете поросшую кустарником низину. Возле устья реки, текущей вдоль гор, стоит поселок. Там обитают люди, которые отринулись от Бога и поклоняются водяным идолам. Я дарю вам имена всех жителей этого поселка!
     - Спасибо, Создатель! - От восторга Михаил упал на колено. - Мы выполним твой приказ!
     - Постой. Заросли там совершенно непроходимы, а местных тропинок ни я, ни тем более вы не знаете. Они разбегутся, пока вы бродите по ивовым лабиринтам.
     - Мы прорвемся, Создатель! - решительно пообещал хабрек.
     - Нет необходимости, - оборвал его Господь. - Я дам вам проводника. - И Олег громко позвал:
     - Данила! Данила, лети сюда! - Он покрутил головой во все стороны, но летающий малыш ни откуда не выпархивал. - Данила, разорви тебя шайтан, где ты шляешься, пиявка с крыльями?!
     - Данила здесь, Создатель. Данила очень торопится. Невысокий кровосос, тяжело раскачиваясь, медленно продирался сквозь высокую траву. Округлое брюшко он любовно нес перед собой, словно спелый арбуз, а крылья вяло волочились сзади.
     - Опять обожрался, жадная морда? - покачал головой Создатель. - Несварение желудка получишь, клоп с ушами.
     - Данила закаленный, - сонно ответил малыш, - Данила выдержит все!
     - Слушай сюда, гигант желудка. - Создатель поднял вампиренка с земли и посадил на плечо брезгливо поморщившемуся Михаилу. - Ты отправишься с хабреками в поход. Когда они переправятся через реку, будешь с воздуха высматривать тропинки и указывать воинам дорогу.
     - Да мы сами найдем, - попытался откреститься от кровавого помощника Михаил.
     - И дадите безбожникам время разбежаться? - В голосе Господа зазвучал металл. - Выполняйте приказ, и без глупостей!
     - Да, Создатель. - Хабрек послушно склонил голову и отправился к копейщикам, опасливо косясь на осоловевшего Данилу.
     Проехав по асфальтовой полоске, проложенной по центральной улице Винницы, "Нива" повернула налево, пересекла мост и, переваливаясь с боку на бок по крупным кочкам, вздымая клубы пыли, двинулась в сторону Валгомы. Примерно через час она въехала в поселок по усыпанной мелкой щебенкой грунтовке.
     При свете дня Трофимов увидел пункт правопорядка сразу: крупнобревенчатая изба с характерными решетками на окнах, красная вывеска с отколотым углом и сгнивший до дыр, без колес и брезентового тента, с единственным целым стеклом в водительской двери, уазик во дворе - синяя полоса на борту еще угадывалась среди рыжей ржавчины. Саша затормозил, легко взбежал по скрипучим ступенькам крыльца, заглянул внутрь.
     "Степка" сидел за письменным столом и сосредоточенно рассматривал черный эбонитовый телефонный аппарат. Телефон самый обыкновенный - в фильмах про войну всегда такие показывают.
     - Привет стражникам порядка! - окликнул участкового Трофимов.
     Милиционер вздрогнул, поднял голову, грустно улыбнулся:
     - А, это ты? Хоть дьяволопоклонники нашу дыру вспоминают...
     - Ага, - размашисто кивнул Трофимов, - и даже поселиться собираются. Хотя бы на месяц. Ты насчет дачи не спрашивал?
     - Не-а, - признался участковый.
     - Ладно, время еще есть, - вздохнул Саша. - Придется опять в машине ночевать.
     - Снова батюшка жаловаться будет, - скривился участковый. - И чего ты сюда повадился?
     - Рыбу ловить, - ответил Трофимов и возмущенно добавил:
     - Я его что, трогал? Дразнил? Сам пристал.
     - Чего же ты именно сюда ездишь? - проявил профессиональный интерес участковый. - Места вокруг мало?
     - Сейчас в лесу ночевать боязно, - ответил Трофимов. - Времена... бандитские. Предпочитаю здесь, поближе к "участку". Да и красиво тут у вас. Нравится.
     - Это да, - кивнул "Степка", - красота у нас отменная.
     - Слушай, - вкрадчиво спросил Трофимов, - а костерок здесь, на берегу, можно сварганить? Картошечку там...
     - Никак, - покачал головой милиционер, - в черте населенного пункта нельзя!
     - Ну вот, придется примусом пыхтеть, - разочаровано вздохнул Саша и предложил: - Может, подойдешь вечерком? - И Трофимов продемонстрировал кулак с оттопыренным большим пальцем и мизинцем.
     Участковый довольно долго колебался, потом решительно замотал головой:
     - Нет. У нас тут такая тоска, что только начни... Потом не остановишься.
     - Ну вот, - опять вздохнул Саша. - Жена тоже не приемлет. А одному не в кайф. Придется, как дураку, трезвому сидеть.
     - Ничего, - утешил страж порядка, - от этого не умирают.
     - Не знаю, - не поверил Трофимов. - Не слыхал про подобные исследования. - Потом оглянулся на машину и торопливо помахал рукой:
     - Побегу, жена заждалась.
     Заядлым рыбаком Саша никогда не был, но червяка на крючок надевать умел и до темноты успел вытянуть из воды пяток плотвичек с ладонь величиной и судачка не меньше полукилограмма весом. Он начал входить в азарт, но вскоре поплавок уже перестал различаться на фоне воды, и пришлось сматывать удочки.
     - Значит, рыбу добывают именно так? - спросила Синичка, с огромным интересом наблюдавшая за трофимовскими манипуляциями.
     - А ты водоплавающих тоже раньше не видела?
     - Рыб видела. Их купцы привозили, от дикарей. Вкусные...
     - Вот сейчас примус раскочегарю, мы ее и поджарим. Тут как раз на сковородку получается.
     - Жалко, я не увижу, как это делается.
     - Почему не увидишь? Это не секрет.
     - Посмотри на небо. Полнолуние наступает. Мне пора.
     - Я с тобой! - встрепенулся Трофимов.
     - Не надо, - улыбнулась Синичка и обняла его за шею. - Ни к чему. Я скоро вернусь. А когда я вернусь, то смогу попробовать твою поджаренную рыбку. По-настоящему попробовать!
     - Что значит "по-настоящему"?
     - Разве ты не понял? - улыбнулась девушка. - Я настолько пропиталась этим миром, что могу есть вашу пищу.
     - Хорошее слово "пропитаться". Словно о шашлыке говорим. А чем еще тебе нужно "пропитаться"?
     - Сейчас я пойду на кладбище и пропитаюсь накопленной там энергией. Хорошенько, до краев. А когда именем Гекаты удастся открыть проход, я смогу постоянно поддерживать его в таком состоянии. Если это получится, то в следующий раз мы сможем с помощью прародительницы не открывать, а увеличивать ход в размерах. И тогда по нему получится ходить как по обычному коридору.
     Она быстро чмокнула Сашу в губы и побежала за церковь.
     Трофимов проводил ее взглядом, вздохнул, полез в багажник за примусом. Кухонные принадлежности, сохранившиеся со времен студенческих походов, лежали в сумке с краю. Саша нащупал нож, вытянул его на свежий воздух, приступил к рыбе и тут впервые задумался: а как чистить этих серебристых созданий в ночной мгле? Нет, луна - это, конечно, хорошо. Но мало.
     Отрезать головы и выпотрошить добычу удалось без особого труда. Трофимов выбросил мусор в воду, и там немедленно забурлила оголодавшая мелочь. Чешую тоже можно было соскребать вслепую, но как определить, когда жертва уже полностью "раздета"? Позориться перед Синичкой, кормя ее недочищенной рыбой, Саша не хотел.
     - Опять вы здесь, поклонники Дьявола? Мерзопакостники безбожные!
     Естественно, это притащился местный поп. Трофимов тяжело вздохнул, встал, подошел к священнику, поднес к его носу кулак, ласково спросил:
     - Чувствуешь, чем пахнет?
     - Да как ты смеешь, - задохнулся от ярости попик, - угрожать служителю Божию?!
     - Я имею в виду, - все так же ласково продолжил Саша, - что рыбой пахнет. Очень неприятный, прилипчивый запах. Представляешь, как будет вонять твой балахон, если я вежливо, очень вежливо, провожу тебя до храма? Иди сам отсюда, очень тебя прошу.
     - Ну погоди, сатанист безбожный, сейчас ты запоешь иначе! - Священник резко развернулся и зашагал в темноту.
     Трофимов с облегчением повернулся обратно к улову. Теперь, после общения со жрецом одной из не очень старых религий, он внезапно вспомнил о своей принадлежности к современной цивилизации: сорвал лист лопуха, прихватил им ручку двери, открыл машину и включил ближний свет. Всего-то и делов!
     Почистив рыбу и запустив примус, свет Саша все-таки выключил - аккумулятор жалко. Сковородку Трофимов и при лунном свете различал.
     По траве опять зашуршали шаги.
     - Сатанисты проклятые, уже успели Степке душу отравить, отнять из сердца свет Создателя, напустить взамен бесовскую Тьму...
     - Слушай, дед, - попросил Трофимов, - валил бы ты отсюда, обрыдло ведь брюзжание над ухом.
     - О душе бессмертной подумайте, нехристи.
     Тут Трофимов представил себе, что ответил попу разбуженный среди ночи участковый, и весело рассмеялся. Нет, не зря все же он по приезде менту доложился!
     - Над чем смеешься, богохульник?! - потряс вскинутыми руками служитель Господа. - Над святым смеетесь!
     - Ну до чего же ты надоел! - не выдержал Трофимов. - Ну ведь не хочется морду тебе бить, честное слово не хочется! Отвали, Христом Богом прошу!
     - Не поминай всуе! - взревел поп.
     Трофимов вскочил и шагнул к нему. Сообразительный священник отпрянул и, бормоча проклятия, засеменил в сторону.
     От сковородки запахло паленым. Саша плеснул на нее масло, потом взялся за рыбу: посолил, чуть-чуть поперчил, брюшко от души набил петрушкой. Навострил уши: кто-то бежал.
     Трофимов умоляюще воздел руки к небу. Шаги все равно приближались. Саша встал, повернулся, и настроение его мгновенно переменилось: бежала Синичка.
     Девушка врезалась в Сашу со всего ходу, забила кулаками ему по груди. Трофимов испугался: он впервые увидел Синичку в слезах.
     - Что, что с тобой? - Он осторожно обнял ее за плечи. - У меня не получилось. Ничего не получилось, - рыдала Синичка. - Я не смогла... - Что?
     - Я не смогла... Открыть проход...
     - Почему?
     - Не смогла-а-а...
     В таком состоянии Синичку он не видел никогда. Она билась в его объятиях, как птица в силках - непонимающая, бессильная. - Тебе кто-то помешал?
     - Не-ет...
     Опять завоняло паленым. Саша присел, закрутил примус. Потом крепко, надолго прижал девушку к себе. Она немного затихла, но продолжала всхлипывать. Трофимов понял, что на этом пикник закончен. Не в таком Синичка состоянии, чтобы звездным небом под жареную рыбку любоваться.
     Он осторожно усадил девушку в машину, быстро собрал разложенные причиндалы, завернул рыбу в траву и запихал в карман сумки. Потом сел за руль и завел машину.
     Синичка заговорила только тогда, когда они выехали на Мурманское шоссе:
     - Саша, мы должны расстаться...
     - Что-о?! - Трофимов вдавил педаль тормоза, повернулся к девушке:
     - Ты что, с ума сошла?
     - Это правда, Саша. - Синичка нежно провела ладонью по его щеке. У нее из глаз опять потекли слезы. - Я слишком люблю тебя.
     - И поэтому - расстаться?!
     - Я не могу... - она судорожно вздохнула, - я не могу... сосредоточиться. Нужно собрать всю волю в одну точку, очистить сознание, сконцентрировать всю суть... Нужно стать холодным, точным инструментом... А я не могу. Я слишком люблю тебя. Я не могу думать ни о чем другом. Мне слишком хорошо с тобой. Я постоянно счастлива. С тобой у меня такое чувство, будто я постоянно греюсь в лучах ласкового утра. Будто я нежусь в теплой, уютной колыбели. Будто я таю, словно льдинка в жаркий полдень. Разве может тающая льдинка стать холодным и точным инструментом? Я очень люблю тебя, Саша, я счастлива с тобой, я не могу без тебя жить. Но от меня зависит жизнь сотен тысяч людей... Я очень люблю тебя, Сашенька... Мы должны расстаться.
     Колдунья спрятала лицо в ладони и заплакала.

***

     - Ты что, с ума сошел? - Таня поставила на стол тарелку и зло бросила в нее порцию макарон по-флотски. - Ты уже неделю на работу не ходишь! Тебя же выгонят!
     - Ты сама этого хотела, - угрюмо огрызнулся Олег, принимаясь за еду.
     - Я предлагала тебе пойти на другую работу, а не валяться кверху пузом!
     - Я не валяюсь, я делаю очень важное дело! - не выдержал хамства жены Создатель.
     - Дрыхнув сутки напролет? Нечего сказать, трудяга нашелся.
     - Все! - рявкнул Создатель, вставая из-за стола. - Если ничего не понимаешь, то помалкивай в тряпочку!
     - Что, опять под одеяло прятаться побежал? - презрительно усмехнулась Таня. - Смотри не перетрудись!
     Создатель встряхнулся, вскочил на ноги, и решительно вышел из избы под ночное небо. Стража спала. Местные селяне вообще отличались безалаберностью в военной службе. Но тем не менее имели крепкие мечи и большую численность. В качестве оккупационных войск сойдут. А ударной силой останутся хабреки.
     За прошедшую неделю Господь провернул огромную работу: во-первых, призвал к оружию земледельцев ближайших к Мертвому Замку селений. Он просто приказал провести по деревням телеги с телами изрубленных, потоптанных бойцов и пообещал скорый приход черных всадников. Туземцы поднялись как один. Во-вторых, он, не отдыхая сам и заставляя людей трудиться и днем и ночью, поставил засеки от ближней к рыболовам реки до самой Долины Голодных Ртов.
     Теперь можно перевести дух: всадникам так просто не прорваться. Только теперь, поставив засеки, Создатель понял, почему слабовооруженные на вид земледельцы до сих пор не стали рабами ни у всадников, ни у хабреков. Даже череда остро заточенных кольев, направленных острием к врагу, не говоря уж о настоящих крепостных стенах, без труда останавливала как конную атаку, так и наступление фаланги. Конница на скаку бесполезно распорола бы брюха лошадей, а фаланга, преодолевая препятствие, рассыпала бы строй. А в ближнем бою, один на один, широкий короткий меч куда полезнее слишком длинного копья и слишком тяжелого щита. И конница, и фаланга непобедимы только в чистом поле, но при штурме укрепленных объектов - совершенно бесполезны.
     Теоретические выводы подтверждало и отсутствие крепостей внутри земель селян. Похоже, боевые действия там не случались давным-давно - предки "безобидных" земледельцев сумели отбить у воинственных соседей охоту соваться к ним на много поколений вперед.
     Соответственно напрашивался и состав армии: для сражения в поле - фаланга хабреков и селяне в качестве сил поддержки. При взятии замка, а в дальнейшем и хеленских городов - штурмовые отряды из селян, а хабреки в качестве тылового прикрытия.
     Создатель неторопливо шел вдоль длинной засеки, с удовлетворением отмечая воинские лагеря с интервалом в триста-четыреста метров. С каждым встреченным бивуаком крепла его уверенность в том, что неожиданного нападения всадников не будет.
     Теперь оставалось ждать подхода хабреков.
     Отряды селян насчитывали почти восемь сотен человек и продолжали увеличиваться. Многие по дороге сюда прошли через истребленный вампирами поселок и теперь горели жаждой мести, рвались в бой. Порой у Создателя даже появлялся соблазн двинуться на врага с имеющимися силами, но каждый раз он сдерживал эти благородные порывы. Без прикрытия хабреков легкая пехота не пройдет и половины пути - порубят черные всадники в мелкую капусту. Терпение, терпение и еще раз терпение. Все равно - время отсчитывает для Дьявола последние дни.
     Создатель миновал еще один бивуак. Воины безмятежно спали вокруг еле тлеющего костра. Господа никто не заметил.
     Олег уже устал требовать от туземцев выставлять часовых и махнул на это рукой. Одна надежда, что черные всадники столь же тупы и ленивы и не догадаются заслать ночью лазутчиков и вырезать этих засонь.
     Тропинка уткнулась в прудик. Создатель разделся, плюхнулся в воду, немного поплескался, выбрался на берег. Внезапно в голове замутилось. Олег неуклюже упал на четвереньки, попытался немного отползти от воды, но ткнулся лбом в землю и потерял сознание.
     - Да поднимайся ты, елы-палы! - с силой трясла Таня его за плечо.
     - Ты что, с ума сошла?! - Олег отшвырнул ее руку в сторону. - Какого Дьявола ты меня трогаешь?!
     - Тебя к телефону, псих. С работы звонят.
     - Нашли время!
     Голос Альбертовны он узнал сразу и, по старой памяти, немного забеспокоился.
     - Олег? - своим извечно-командным-тоном спросила хозяйка. - Ты почему на работу не выходишь?
     - Что, нормальному человеку уже и заболеть нельзя?
     - Нормальные люди, когда заболевают, звонят и предупреждают! Больничный есть?
     - Нет. А зачем? Мы же не в казенной конторе трудимся!
     - Мне, что, завод из-за твоей блажи останавливать?
     - Какая блажь? Я болею!
     - А лечишься чем? Водочкой? - припомнила-таки давешний запах, стерва.
     - Приезжайте и посмотрите!
     - Делать мне больше нечего. Чтобы завтра был в мастерской! Еще раз подобное повторится - выгоню.