дьбине вечного скитальца. Сапоги да крепкие порты - это, конечно, хорошо, но не все, что нужно мужчине. Может, обложить деревню еще одной податью?
     - И потребовал дракон каждый день приводить к нему в пещеру девственницу, электрическая сила, - фыркнул Олег, решительно отворачиваясь. - Ничего, сам выкручусь. А сначала - в баню.
     Он так резво пошагал к дому старосты, что едва не сбил с ног круглолицую девушку, волокущую в руках поросенка. Пойманный беглец отчего-то не визжал, а лишь брыкался и при этом выглядел вполне довольным. Но не поросенок, а девушка привлекла внимание ведуна. Она оказалась крепенькой, кругленькой, с низко посаженным центром тяжести, выгоревшими на солнце бровями и ресницами - словом, она была именно такой, какой и должна быть деревенская девка, работница. А вот Рада... Олег обернулся, чтобы проверить свою догадку, но сестры Глеба уже не было видно.
     - Вот еще загадка, - отметил ведун вполголоса. - Откуда в деревне взялась этакая княжна?
     - В баньку? - увидел Олега Борис. - А почти все готово, ребята за водой побежали! Обожди чуток, подремли на солнышке, гость дорогой.
     Усевшись на завалинку, ведун невзначай бросил взгляд на колодец. С журавля исчезла веревка, хотя Середин помнил, как она тянулась к стоявшему на срубе ведру. Вдруг кольнуло теплом в запястье, Олег скосил глаза - никак не мог отучиться от этой привычки обладателя наручных часов! - и ощущение тут же исчезло. Будто какая-то нечисть осторожно шагнула к нему и тут же опять скрылась во тьме. Ведун поправил саблю и расслабил тело. Дремать нельзя, а вот отдохнуть перед мытьем следовало бы - чужая баня не то место, где можно забыть об опасности. В бане человек беззащитен.

Волки

     Помывка прошла как нельзя лучше - хотя Середин не пожелал расставаться с саблей, да и от помощи хозяина, тем паче его странных сыновей, решительно отказался. Пар был душист, камни горячи, а чистое, свежее белье, оказавшееся в предбаннике, окончательно расположило Олега к Борису.
     Попивая прохладный, чуть хмельной квас, ведун начал впадать в забытье и едва успел отдать себе мысленный приказ проснуться от малейшего звука: на крест в такой деревне надежды нет - чародеем ведь не пахнет, одни следы вокруг. Забрав саблю под одеяло, Олег опустил голову на пуховую подушку и мгновенно уснул.
     Однако ночь не дала покоя. Ведун оказался в лесу, в вечном полумраке, под тяжелыми еловыми ветвями. Под ногами пружинил ковер из хвои, меж стволов лес просматривался на десятки шагов, но крест буквально жег руку. Олег знал, что сейчас ему придется сразиться, но не мог сосредоточиться. Не выпуская сабли, он зубами принялся рвать тряпочку, чтобы вытащить этот серебряный уголек, прожигающий руку до кости. А потом случилось страшное... Но этого Середин утром не вспомнил.
     Весь в липком, холодном поту, он сел на кровати, обеими руками прижимая саблю к груди. Сон развеялся, почти забылся, в щели между занавесками пробивались щедрые лучи уже высоко забравшегося солнца. В комнате, одной из трех имеющихся в доме, никого не было.
     На маленьком подоконнике виднелась стопка постиранной одежды, старой, - расплачиваться староста не торопился, как и обещал. Калиту, куртку, ремень и поршни никто не тронул... Олег быстро оделся, прицепил на место саблю. Хотел было выйти, но его внимание привлек большой сундук, непонятно как внесенный в эту крохотную комнатушку.
     Бесшумно сняв с него глиняные горшки, Олег откинул незапертую тяжелую крышку. В первый миг он даже не понял, что именно увидел, и, только подцепив кончиком ножа первое голенище, сообразил, что сундук набит сапогами. Чистыми и грязными, новыми и потертыми, попадались даже со шпорами. Внизу сапоги успели слежаться, превратившись в какую-то сплошную массу. Уложив все как было, Середин опустил крышку, вернул на место горшки и присел на несобранную постель. Многовато загадок. Может быть, умрун каким-то образом подчинил себе деревню, хозяйничает здесь? Тогда Олег находится среди врагов, в любой момент способных накинуться на одинокого ведуна скопом. Конечно, еще неизвестно, чья возьмет...
     "И как только я рискнул уснуть в этом доме, - осуждающе покачал головой Олег. - Все баня виновата, расслабился... А сон-то нехороший. Лес, ночь, враг - тройное ква".
     Он осторожно выглянул в окно: поблизости никого. Чем хороша деревня - нет праздно шатающихся, все с утра до вечера при деле. Олег вышел в сени, куда перекочевала кадушка с водой, умылся, расчесал перед неровным, щербатым зеркалом отросшие русые волосы. Не мешало бы побриться... Но к безбородым людям здесь относились недоверчиво, в лучшем случае - как к соплякам. А то ведь могли и чего похуже решить, "женоподобным" обозвать. Ровнять же бороду и усы ножом Олег не рискнул - как бы криво не вышло.
     - Встал? - В сени сунулся Борис, заулыбался. -
     Здоров же ты храпеть, гость дорогой! Завтракать в светлину иди, а потом и за дело принимайся, чай не просто так хлеб-соль ешь.
     Староста так же быстро вышел, а ведун запоздало взялся за рукоять сабли. Если бы в сени вбежал не Борис, а хотя бы тот оборотень-медведь, плохо пришлось бы стоявшему спиной к двери ведуну.
     - Бдительность, и еще раз бдительность, электрическая сила! - погрозил своему отражению Олег, но улыбка вышла кислой.
     Что-то было не так в этом месте, будто невидимый туман висел над деревней Озерцы. Он расслаблял, не давал сосредоточиться...
     - Колодец, сыновья, Рада, сундук, - чуть слышно перечислял Олег, набивая рот немудреным завтраком. - И Ратмир, уж до кучи...
     Нужно было с чего-то начать - но Борис ждал от ведуна действий в совершенно другом направлении. Поразмыслив, Середин решил спуститься к лесу, отдышаться, побродить и, если получится, последить со стороны за деревней. Хлеба хозяйка всегда выкладывала на стол в избытке - и он пихнул за пазуху порядочный ломоть, не забыв и о соли.
     Уходя из Озерцов, Олег все-таки не удержался и прошел мимо колодца. Сруб оказался совсем свежим, вокруг висел густой, сладковатый аромат живого дерева. Заглянув в темную глубину, ведун не смог определить, есть ли внизу вода. В любом случае колодец был очень, очень глубоким.
     Олег и не заметил, как рядом появился один из сыновей Бориса, тот, что брюнет. Чуточку разведя в стороны руки, парень замер, тупо уставившись на ведуна.
     - Уже ухожу, - успокоил его Середин.
     Не производили эти ребята впечатления живых людей... Но и нежитью не являлись, иначе крест дал бы о себе знать! Покачивая головой, ведун спустился с холма по той самой тропинке, что накануне вывела его к дому старосты, пересек дорогу и пошел по лугу. Ничейная, пограничная земля - если верить Глебу. Но если верить своим глазам и ушам - обычный луг. А впереди - обычный лес.
     Продравшись через плотный строй молодых елочек, Олег вторгся на территорию лешего и тут же мысленно попросил у него прощения. Вроде бы не должны они не вслух сказанного слышать - но, судя по некоторому опыту, лешие существа очень чуткие... Если, конечно, тут вообще есть леший.
     - И зачем же я сюда приперся? - сам у себя поинтересовался Олег.
     В ответ где-то каркнула ворона. На всякий случай достав саблю, Середин сделал небольшой круг по лесу, то и дело кончиком клинка разрезая паутину. Сердце отчаянно стучало, но крест, верный помощник, опасности не ждал... Совсем не как во сне.
     И странное забытье наяву, одолевшее его в деревне, постепенно рассеялось. Ведун осознал происходящее, увидел себя, все замечающего, но ни на что не реагирующего, и присел на первую попавшуюся корягу. С таким он еще не сталкивался - вроде бы Олег и оставался в Озерцах самим собой, да только уж чересчур спокойным. Наверное, и сон был послан внутренним "я" - просто в предостережение.
     Чуть слышный шорох заставил вздрогнуть: между елками пробежал волк. Самый обыкновенный, не слишком крупный, к человеку он никакого интереса не проявил. Середин не слишком-то разбирался в волчьих повадках, но подозревал, что в одиночку эти хищники появляются не часто, да и не заметить ведуна волк никак не мог.
     - А пойду-ка я отсюда, - шепотом сам себе сообщил Олег.
     Будто в ответ на эти слова появился еще один зверь, покрупнее; он выступил из тени и тут же скрылся между стволами. Пятясь с обнаженной саблей, ведун двинулся к лугу. Еще дважды он видел промелькнувшие понурые фигуры серых, и пришло внутреннее убеждение: они прогоняли его.
     - Туда, значит, нельзя? Тоже ква?
     На луг Олег все-таки не вышел, остановился в подлеске. Постоянно оглядываясь, он немного последил за происходящим на холме. Изредка по единственной улице проходили люди; вроде бы ведун узнал Глеба. Мальчишка пробежал, что-то выкрикивая, - но не Ратмир, помладше. Вообще же, детей в Озерцах было не в пример меньше, чем в любой похожей деревне. И вдруг - качнулся журавль колодца. Значит, не сухой - или зачем-то другим нужен Борису? Сам сруб Олег рассмотреть не мог, его заслоняли кусты.
     Вспомнилось, как Ратмир упомянул злую собаку во дворе у старосты. Вот чего еще не хватало Озерцам - собак! Если они у кого-то и имелись, то вели себя на удивление тихо - и все же про немых, не брешущих от нечего делать, деревенских псов ведун прежде не слыхивал.
     Опять шорох. Середин обернулся и вздрогнул: волк стоял всего в десятке шагов, в упор разглядывая человека голубыми глазами. Дрогнула верхняя губа, приоткрывая клыки.
     - Ухожу, - пообещал ведун, спиной продавливая пушистый подлесок. - Уже ухожу, электрическая сила, намек понял.
     Выбравшись на луг, он утер выступивший пот. Что-то не ладилось... Умруна Олег не боялся, да и прочей нечисти тоже, даже представить себе не мог, что отступит перед ними. Но волки - совсем другое дело!
     - Ничего, - утешил он сам себя. - По крайней мере, ясно, что главное - за этим лесом. Туда не пускают. Стараясь выглядеть со стороны как можно спокойнее и увереннее, Олег пошел вдоль леса. Вскоре Озерцы остались по левую руку сзади, а еще спустя пару сотен шагов под ногами оказалась плохо наезженная колея, убегающая к Овражкам. В другую сторону, за мостик через ручей, до селений далеко, а здесь - несколько часов пути. Не проведать ли Овражки - посоветоваться, посплетничать с жителями об Озерцах?
     Не успел ведун на что-либо решиться, как услышал мерное поскрипывание - звук приближающейся телеги. Он двинулся навстречу.
     - Ну! Встала! - недовольно отреагировал хозяин на поведение своей лошаденки, когда она испуганно зафыркала, увидев Олега. - Но!
     - Будь здрав, добрый человек! - Ведун отступил на обочину, пропуская скрипящий экипаж. - Не в Озерцы ли едешь?
     - Тебе что за дело? - не слишком любезно осведомился конопатый мужик, с опаской поглядывая на саблю.
     - Подумал - подвезешь, может? - Олег запрыгнул на телегу. - Сам-то - из Овражков или местный?
     - Из Овражков. - Мужик отвернулся.
     - Значит, в Озерцы едешь? Или дальше, на тракт?
     - Дальше, ближе - тебе-то что за дело? По своей надобности еду! А вот что ты тут один делаешь?
     - Позвали меня люди, на умруновы проделки жаловались, - решил не темнить Олег. - Думаю и в Овражки заглянуть. Да ты не отворачивайся, разве так принято между добрыми людьми разговаривать?
     - А кто тебя позвал? - Мужик по-прежнему смотрел в сторону.
     - Староста Борис, - соврал ведун. Впрочем, не таким уж это было и враньем. - Меня Олегом звать, а тебя? Да обернись же!
     - А меня... Меня никак не зови! Мужик бросил вожжи и обернулся, блеснув красными глазами. Инстинктивно отшатнувшись, ведун полетел с телеги, и только это спасло его от удара когтистой лапы, в которую успели превратиться руки мужика. "А крест-то?!" - успел подумать Олег, и тут же запястье обожгла запоздалая боль.
     Оборотень, чья морда вмиг покрылась шерстью, прыгнул на него, не долетев полшага. Этого хватило, чтобы Середин успел выдернуть из ножен саблю, отмахнуться от первого натиска и вскочить.
     - Так вот ты какой?!
     - Такой! - неожиданно признался оборотень. - И ты таким будешь!
     Он опять прыгнул вперед, рассчитывая исключительно на скорость. Это было слишком просто, тело отреагировало само: сабля со свистом рассекла воздух, коснулась толстой шеи. Одновременно с дополнительным движением кисти Олег ушел с линии атаки оборотня, тут же отступил, изменив направление. Но его уже никто не преследовал - захлебываясь черной кровью, оборотень повалился на траву.
     Понесла лошадка, для которой все произошедшее с ее хозяином явно было сюрпризом. Поглядывая то на умирающую тварь, постепенно принимающую облик человека, то на удаляющуюся телегу, Олег замер в неподвижности. И вдруг дрогнули несколько молодых елочек, пропуская под собой серые тени. Первый, самый крупный волк с ходу повис на горле несчастной лошади, ржание перешло в какой-то жалобный хрип. Жертва упала почти сразу, и тогда вся стая начала рвать ее. Вожак поднял окровавленную морду, посмотрел на Середина.
     - Ухожу, - одними губами прошептал ведун. - Занимайтесь своими делами, ребята. Вот только...
     Он окончательно отсек оборотню голову. Неприятно было поднимать ее за волосы, теперь совсем человеческую, конопатую, с торчащей козлиной бородкой. Но дело есть дело - если нет времени заняться трупом как следует, надо хотя бы унести голову. Однако волки на этот счет имели свое мнение.
     Первым к Олегу направился вожак, другие по одному оторвались от трапезы и затрусили следом. Волки не смотрели на человека, выписывали зигзаги, будто между елками, - и только вожак глядел, не отрываясь. Середин попятился, взмахнул саблей.
     - Я же вам не враг! Или лошади мало, а, серые?!
     Вожак зарычал, и это будто явилось какой-то командой: волки разбежались, стали заходить с разных сторон, постепенно отрезая человека от деревни. Ведун заозирался в поисках хоть какого-нибудь деревца, чтобы прислониться нему спиной. Он помнил, что нападать должен именно вожак, - но то у обычных хищников, а эти вели себя чересчур странно.
     Вожак дошел до тела оборотня, наступил на него лапой и снова зарычал, обращаясь явно к Олегу. Зарычал требовательно. Глядя на скребущие по трупу когти, ведун осторожно разжал пальцы, выпуская голову, отошел еще на несколько шагов.
     И волки разошлись, отпуская его. В лес твари возвращаться не спешили, бродили поблизости, но человек их больше не интересовал. Только вожак продолжал буравить ведуна тяжелым взглядом голубых глаз, хотя и не рычал. Все так же пятясь, Олег двинулся по лугу и вскоре нащупал ногами дорогу. Он обернулся - отсюда уже видно было холм с домиками.
     - Так вы друзья или враги, электрическая сила?
     Волки не ответили. Двое вернулись к лошади, остальные бродили поблизости от вожака, который все так же охранял труп оборотня. Олег сорвал пучок травы, вытер им лезвие. Непонятно... Единственное, что пока удалось разузнать: ни в лес, ни в Овражки соваться не стоит. Если вспомнить, что и в Озерцах находиться по меньшей мере опасно, то вывод один: надо пока уходить назад, за мостик. А уж оттуда действовать основательно.
     Однако прежде, чем позорно отступить, Олег решил еще разок наведаться к Озерцам - точнее, получше рассмотреть их с другой стороны.
     Лес, начинавшийся под холмом, неспроста назвали Еловым - больше Олег нигде не видел хвойных деревьев. Тем удивительнее было место, облюбованное нечистью, - ведь именно хвои криксы, как правило, избегают. Впрочем, здесь Олег столкнулся с необычно высоким уровнем магии. Крест не чувствовал ее до тех пор, пока оборотень не начал превращение... Зябко передернув плечами, ведун вспомнил старика из корчмы: "Не ходи!"
     - Кто, ежели не я? - вслух поинтересовался у березовой рощицы Середин. - Аз есмь, электрическая сила! Справлюсь, не впервой.

Не убежишь!

     Роща зашумела листьями. Между деревьями мелькнуло что-то белое, и сабля сама прыгнула в руку, но тут же Олег услышал блеяние. Счастливый козленок, болтая обрывком веревки на тощей шее, скакал по роще, а его преследовала девочка - та самая "Аленка", что недавно сидела с котенком на коленях неподалеку от дома Бориса. Ведун застыл, не двигаясь, подпустил беглеца поближе, а потом прыгнул и прижал волочившуюся по мху веревку ногой.
     - Спасибо тебе, дядя Олег! - подбежала запыхавшаяся девочка, сразу огрев козленка палочкой по спине. - У, злыдень!
     - Откуда меня знаешь?
     - Деда Борис рассказывал.
     - Понятно... - Середин намотал веревку на руку, разглядывая девчонку. Лет шести-семи, глазастая, в смешном ярком платочке - ну, просто с детства знакомая шоколадка. - Ты ему кем приходишься?
     - Внучкой, Всеслава меня зовут. Это было уже интересно. Олег намеренно не спеша двинулся к деревне.
     - Я тут волков видел. Не боишься за козленком так далеко убегать?
     - Волки - чародеевы слуги! - испуганно оглянулась девочка в сторону Елового леса. - Увидишь волков - сразу уходи!
     - Это тебе тоже дедушка рассказал?
     - Про волков-то? Это все знают!
     - А еще что все знают? - Будто невзначай ведун оттеснял Всеславу от кратчайшего пути, забирая мимо холма к озерам. Девочка то ли не замечала этого, то ли ей было все равно. - Вот, скажем... Колодец-то у дома твоего деда - сухой?
     - Сухой, - просто ответила Всеслава.
     - А я вот знаю, что им пользуются.
     - Пользуются. Только про это не надобно говорить!
     - Давай-ка мы вот здесь присядем... - Олег опустился на пенек. Удачное местечко: кустарник скрывал их от деревни. - Ты ведь никуда не торопишься, Всеслава?
     - Не тороплюсь. Токмо дедушка всем запретил с тобой разговаривать. Всем, окромя Глеба и Яромира. Попадет мне.
     - А я защищу! - пообещал ведун. - Так что там, в колодце, коли не вода?
     - Мать говорила, вроде ход подземный, в холм... Но она уж давно умерла, а я не помню точно. А больше со мной про этот колодец никто не разговаривает.
     - Живешь-то у деда? - Олег сорвал веточку, повертел в руках. Надо бы хоть игрушку какую-нибудь ребенку сделать, дудочку... Но он не умел.
     - Нет, я у бабки Луши живу. И ей веселее, и деду Борису спокойнее, под ногами никто не путается. А еще я дядьев боюсь, чудные они.
     - Это верно, - вспомнил ведун о разноволосых братьях. - Всегда такие были?
     - Вроде нет... Но я мала была. Вроде раньше и разговаривали, и смеялись... Не помню, дядя Олег, не спрашивай! Страшно мне. - Всеслава уселась на корточки, пригорюнилась. - Детей в нашей деревне мало, играть со мной не хотят, сироткой дразнят. Поиграй со мной?
     - Во что? - опешил Олег.
     - Да хоть в горелки!
     - Нет, не сейчас. В другой раз поиграю, обязательно, а пока давай еще поговорим. Ты в деревне всех знаешь... Вот, Ратмира знаешь?
     - Не люблю его! - сморщила личико Всеслава. - Противный. И дерется, когда никто не видит.
     - Я тоже его не люблю, - усмехнулся Олег. - А Яромир, дед его, тоже внука не любит?
     - Да его никто не любит! Противный...
     - Ясно. И еще скажи: бывала ты в Овражках?
     - Ой, не ходи туда, дядя Олег! - подскочила Всеслава. - Бабка Луша сказывала, там чародей всех заколдовал! Борис туда ездил весной с сыновьями, а вернулся - лица на нем не было! Тогда и караулить дядьев поставил.
     - Час от часу не легче, - вздохнул Середин. - Ни в чем тут у вас не разберешься. Вот что, Всеслава... Как тебя бабка-то зовет?
     - Она мне не родная, - напомнила девочка. - А зовет Славой, как же еще звать?
     - Ну да, ну да... - С детской логикой лучше не спорить. - Имя у тебя какое-то не деревенское. Так постой, Слава, у Бориса, выходит, дочь была?
     - Была, мать моя. Токмо умерла три года как.
     - А отец твой где же?
     - Отец в Еловом лесу сгинул вскорости. Потому как не умерла моя мама, - вдруг сообщила Всеслава и замолчала, поджав губы.
     - Не умерла - а что же?
     - В лесу пропала! - сердито нахмурилась девочка. - Не будешь теперича со мной играть, да?
     - Да отчего же?
     - Да уж оттого! Все говорят: кто в Еловом лесу пропал без следов, того умрун-чародей себе в слуги определил.
     - Не обязательно же так! - вздохнул ведун. - Ладно, будет время, и с этим разберемся.