соху кончиками пальцев левой руки. Запястье мгновенно обожгло непереносимым жаром, и ведун отдернул ладонь, потер заболевшее место: - Вот, значит, как, волхв. Я думал, сила в тебе. А она вся - в посохе.
     - Сила в милости Сварога, коему я во младенчестве жертвой принесен был, - нахмурился старик. - А каким благословением он милость свою проявит: глазом вещим, рукой исцеляющей али посохом могучим - то неважно. Ешь давай, ведун.
     Середин с готовностью придвинулся к уже снятому с огня котелку, запустил в него ложку.
     - Сказываешь, ведун, у тебя покровителя небесного али родового нет? - спустя несколько минут спросил Сварослав. Похоже, слова Олега затронули-таки его душу. - Как ты в таком разе с нежитью биться решаешься?
     - Голова и рука верная - вот мои покровители, - ответил Середин и отправил в рот очередную ложку, полную рыбной гущи.
     - А родом у тебя кто? - с подозрением поинтересовался волхв.
     - Извини, - пожал плечами Олег. - Нема у меня роду-племени. Не повезло.
     - Нет, ведун, ты не блази, - покачал пальцем старик. - Не бывает такого, когда у человека предков нет. Коли не знамы они тебе, так и молви. А род есть всегда.
     - Ну, как тебе объяснить? - Поднял на него глаза Олег. - В общем, всякое случается в этой жизни. А откуда я взялся - дело темное, объяснить не берусь. Расскажи лучше, откуда твари взялись, что за тобой гонятся?
     И Середин, решив не пускаться в рассказы о сотворенном в далеком двадцать первом веке заклинании, о собственных путешествиях во времени и мирах, вновь отправил в рот ложку ароматной ухи.
     - Беды сии странны зело и непонятны... - Волхв, так и не поев, отложил свою ложку в сторону, пригладил длинную седую бороду. - Зело странны...
     - Так что случилось-то?
     - Многое, ведун, - тяжело вздохнул Сварослав. Зело...
     - Все зело да зело... - Олег, решив, что нужно и совесть иметь, старательно облизал ложку, протер ее снегом, слегка подсушил над огнем и, бросив прощальный взгляд на еще заполненный почти на треть котелок, поинтересовался: - Что-нибудь более внятное ты сказать можешь?
     - Могу... - Сварослав вздохнул снова. - Появилась эта напасть у нас о прошлом лете. Понерва несколько усадеб боярских разорила, опосля города стольные осадить пыталась. Однако же разбрелась. Так по сей час и бродит. По землям княжеств Муромского, Рязанского, Суздальского. Аж под Владимиром объявлялись. Супротив дружин княжеских, сам видишь, долго твари сии устоять не способны... когда числом малым сбираются. Но бродят повсюду. В деревни заходят - скотину жрут, детей давят, коли поймают, пахарей пугают, а то и топчут, коли много. Земляные чудища больше ломают, а вот зеленые которые - они больше живых ловить любят. Поймают, разорвут в клочья, да и сожрут, ничего не оставят.
     - Скверно, - признал Середин, представив себе, как пара големов вламываются в деревенский двор и начинают крушить все, на что взгляд упадет. Это в чистом поле хорошо их по дуге широкой обогнуть да прочь умчаться. А коли хозяйство свое защищаешь - куда денешься? Мечом да оглоблей в одиночку отбиться тяжело. А если еще и ящеры верткие насядут - тогда точно хана. Заломают и в твоем же доме на ремни порежут.
     - Хуже хазар сии твари, ведун, - словно подслушал его мысли старик. - Те, коли и наскочат, так убежать торопятся, пока князь с дружиной не нагрянул. Да и не убивают особо - угнать норовят. Стало быть, освободить опосля можно. А эти токмо давят и ломают. И не берут себе ничего - бросают селения разоренные и дальше бредут.
     - Прости, Сварослав, что перебил, - откинулся на медвежью шкуру Олег, - да только не вяжется чего-то у тебя в рассказе. Если нечисть буянит на юге Руси, то откуда она здесь, среди печорских снегов, взялась? Не далековато для пеших-то прогулок?
     - То не история была, ведун... - Волхв подтянул к себе изрядно опустошенный и остывший котелок, немного поколебался, а потом решительно выпил оставшееся варево через край. - То не история, то присказка была.
     А история сия такова... Сложилась промеж Суздаля и Владимира шайка людей лихих. Бессовестных, однако же храбрых станичников, решительных. Промышлять они начали на тракте. Людей добрых да купцов зажиточных губить, добро их к себе в логово тащить. Грешно это, ведун, зело грешно.
     - Когда "зело", - отметил Олег, - то не очень и грешно оказывается. Войной это называется, или бизнесом. Грешно, когда по мелочи...
     - По первому морозу загубили тати молодого ратника, что к стольному граду Владимиру скакал, - пропустил мимо ушей высказывание Середина старик. - Броню с него сняли, кафтан лисий, сумы с припасом и серебром, коней увели. Вернулись, стало быть, в логово... Да токмо не успели добыче порадоваться. Поползли в их овраг и люди земляные, и твари зубастые. Как ни бились тати, однако же полегли все, окромя двоих. Умчались те станичники на конях приведенных, нерасседланных. Да и сумы, сам собой, приторочены остались. Сказывали, "день-деньской скакали, и ночи изрядно прихватили. Но как отдохнуть собрались - опять полезли чудовища из леса.
     - Так им и надо, - спокойно согласился Олег. - Для татей крепкая веревка - лучшая награда. Правильно их големы истребить пытались.
     - Три дня, как один, тати от тварей Чернобоговых бегали, - невозмутимо продолжал Сварослав. - На четвертый вечер добежали они до святилища Кулимишевского и хранителю тамошнему с покаянием в ноги упали. Не поверил волхв, молодой был. Однако же еще до полуночи к священной роще твари стали сбираться. Округ тына бродили, стучались, выли громко. Хотя в б само святилище проникнуть не пытались. Хранитель, страху поддавшись, поутру через тын напротив ворот перебрался, в деревню убежал, коня взял, да и ко мне примчался.
     - Это куда? - с любопытством приподнял голову Олег.
     - В град стольный Суздаль.
     - Понял, - опять откинулся на шкуру ведун. В Суздаль его судьба пока не заносила. Ни в этом мире, ни в родном двадцать первом веке.
     - Я у князя две полусотни выпросил, богатырей Володимира и Илью, гридней опытных, да и поскакал...
     - Разгромили?
     - Всех тварей перебили до единой. Три десятка ратников головы сложили, да увечных столько же оказалось... - Волхв подтянул к себе посох, почтительно поцеловал и положил обратно. - Татей мы в город увезли. Князь Гордей  приказал их на дыбу в допросной избе повесить и расспросить все в подробности.
     - Они же и так покаялись! - возмутился Середин. - Ладно, просто повесить - на дыбу-то зачем?
     - А я суму походную у татей разобрал, - притворился глухим старик. - Все добро мне обычным показалось, однако же вот этот свиток я понять не смог...
     Старец запустил левую ладонь в правый рукав своего свободного балахона, вытянул из него туго скрученный пергамент сантиметров двадцати в длину, перевязанный алой шелковой ленточкой, и протянул Олегу.
     Воздержавшись от комментариев, Середин сдернул со свитка ленту, развернул чуть желтоватый, толстый и упругий листок... И замер в недоумении. То, что он увидел, более всего напоминало смесь древнеегипетских символов и шумерской клинописи: какие-то ползущие змеи, лебеди, человечки с задранными руками, перемежающиеся с волнистыми линиями и странными рисунками, собранными из остроконечных треугольников. Клинописи было больше всего, и она то собиралась в солнцеподобные круги, то походила на воздушных змеев, то вдруг разрывалась отчетливым изображением человечка с крыльями.
     - Вот только ангелов мне и не хватает, - вернул папирус ведун. - Предпочитаю рубить крикс и оборотней.
     - Окрест города, едва татей привезли, чудища стали сбираться, - невозмутимо продолжил волхв. - Поначалу дружина истреблять их выезжала. Однако же варяги и богатыри другое своих теряли, а тварей токмо больше окрест становилось. К седьмому дню ратники за ворота выезжать отказались. А горожане и того ранее. К девятине  округ Суздаля чудищ столько собралось - не сосчитать. Все дороги и кусты кишели. Решились они на штурм идти. На стены лезли, ворота ломали, каменья кидали в лучников... Да, тяжко пришлось. Но устоял Суздаль. А мне князь Гордей повелел грамоту сию прочитать. Сказывал я ему: знаки подобные токмо любомудры Дюн-Хора далекого разумеют. Князь гонца снарядил. На ладье через Каменку повелел отвезть. Да не ушел далече вестник, вернулся. Вся нечисть поганая за ним кинулась, через реку поплыла, тропы перекрыла. Тут и поняли мы с князем: не град стольный слуги Чернобоговы разорить хотят, грамоту заполучить жаждут. Снарядил Гордей со мной полусотню ратников русских, отвагой известных, с дружиной первым из врат Владимирских вырвался, дорогу пробил. А уж мы с воями дальше помчались. Сюда, в земли печорские, к тайному граду Дюн-Хору. От чудищ оторвались, шли ходко. Да токмо давеча сам видел - полегла полусотня княжеская. На тебя да на меня надежда осталась. Некому более грамоту до святилищ древнейших довезти, до хранителей мудрости. Ты, ведун, в помощь мне прислан. Такова воля богов.
     - Да говорил я уже, - лениво отмахнулся Середин. - Никакие боги меня сюда не посылали. Просто я услышал в вятских землях, что Баба-Яга где-то здесь стоит.
     Вот и решил хоть одним глазком на нее взглянуть. Любопытно все-таки.
     - А ты мыслил, ведун, боги присылают своим избранникам вестника с грамотой и печатями княжескими? - негромко рассмеялся Сварослав. - Нет, они просто приводят смертного туда, где он и должен исполнить свое предназначение. И отказываться от этого - грех. Ибо раз за разом станут боги даровать тебе жизнь и приводить на место твоего подвига, дабы ты принял верное решение и исполнил его в точности.
     - Раз за разом? - закрыл глаза Середин. - Это уже не жизнь, это квест какой-то получается. Сохраняешься на достигнутом уровне, и проходишь его раз за разом.
     - Не гневи богов, ведун, - немедленно отозвался старик. - Прими их волю, как свою, и душа твоя обретет счастие и покой.
     Несмотря на все уговоры старого волхва, счастье и покой Середин обрел безо всякого участия богов - поскольку высшим счастьем для него в эти часы был спокойный сон. Он же, наверное, означал и покой. Олег ухватил край шкуры, откатился чуть в сторону, заворачиваясь в нее, как сосиска в тесто, сразу ощутил, как по телу разливается блаженное тепло, и провалился в небытие.
     Первое, что услышал Середин, открыв поутру глаза, - так это скрип снега чуть не у самой головы. Схватившись за саблю, ведун "раскатался" из шкуры и, оглядываясь, поднялся на колено. А посмотреть было на что. Справа и слева, спереди и сзади - в общем, везде вокруг отмеченной угольной пылью линии бродили глиняные чудища. Они отходили в сторону, разворачивались, топали снова к линии; натыкаясь на невидимую стену, пытались обойти преграду и снова в нее упирались. Никакой целенаправленности в действиях големов Олег определить не мог - больше всего их осада напоминала броуновское движение. Разумеется, ящеры здесь тоже присутствовали. Пятерка зеленых тварей стояла на льду, за лощиной, в которой укрылись путники. Они не двигались, только молча переглядывались между собой. За ними в два ряда выстроились двадцать великанов с дубинками.
     - Да, ведун... - Услышав над головой голос старца, Олег подпрыгнул от неожиданности и даже отскочил метра на полтора. - Да, и я так мыслю: зеленые уродцы весьма умнее земляных людей будут. И бьются шустрее, и нападают с толком. Потому земляные воины их власть над собой и принимают.
     - Это точно, - кивнул Середин. - Когда "зеленые" рядом, големы действуют слаженнее, ведут себя толково. А как ящеров нет - в толпу безмозглую превращаются. В общем, этих нужно выбивать первыми, как офицеров.
     - Чем, ведун? Как я вижу, лука или самострела у тебя нет.
     - Я это так, теоретически. - Олег присел у кострища, перевернул тлеющее с вечера толстое бревно, споро настрогал на угли лучинок, подсунул бересты, раздул. Когда над щепками заплясали радостные язычки пламени, кинул сверху еще несколько полешек.
     - Ты чего затеял, ведун? - не понял старик.
     - Как чего? Завтракать!
     - Мяса вяленого по дороге пожуем.
     - Не-ет, - замотал головой Олег, - я так не согласный. Ты что, не видишь - твари колдовские кругом?
     - Вижу. И что?
     - А то, что нас в любой момент убить могут, - весомо сообщил ведун, доставая половину курицы. - Представляешь: убьют раз и навсегда. А ты в последнюю минуту жизни голодный, холодный и с подошвой от ботинка во рту! Никакого удовольствия.
     - С подошвой?
     - Угу, - кивнул Олег, деловито натирая курицу солью с перцем. - Мясо твое вяленое по вкусу один в один получается.
     - Жизнь любишь, ведун... - Волхв опустился на один из сосновых чурбачков, обнял посох. - Вкусно поесть, вволю поспать. Как же ты такой с тварями лесными Чернобоговыми сражаться не боишься?
     - Боюсь, Сварослав, - признался Середин. - Ох, и боюсь. Но понимаешь, волхв... Когда на тебя оборотень идет в медвежьем облике, росту в две сажени, да с когтями железными, клыками каменными - вот тогда ты и понимаешь по-настоящему, что за прекрасная штука жизнь. И как это здорово: проспаться всласть на свежем воздухе, перекусить курочкой, в глине запеченной, да запить все водою чистой, талой, сажей не замаранной, дустом не присыпанной. В баньке попариться, пивка попить... А для чего еще жить?
     - Странное речешь ты, ведун, - покачал головой старик. - А как же отчине своей послужить, богам родовым долг отдать?
     - А разве обязательно делать это на голодный желудок? - рассмеялся Середин и пристроил куриную полутушку к огню. Затем привычно кинул косуху на сумки, щедро сыпанул на нее приправы, растер туда же холодные вчерашние угли, замешал, негромко нашептывая защитное заклинание.
     - Солнце уходит, - недовольно буркнул волхв. Немного выждал, глядя на хлопоты Олега, покачал головой и добавил: - Упрям ты, ведун, однако...
     Он поднялся, взял котелок, кинул в него из котомки кусочек меда, засыпал все снегом, повесил на веревку.
     - Ладно. Хоть горяченького напоследок попьем.
     К тому времени, когда курица "дошла", покрывшись румяной корочкой, а местами и чуток почернев, в котелке тоже закипело. Путники, наблюдая за бродящими вокруг големами, разделили и уплели мясо, запили сладкой водичкой. Затем, собрав вещи, заседлали коней.
     - Так они нас не видят, Сварослав? - уточнил Олег, подбирая со снега так и не попавший в костер двухметровый кусок бревна.
     - Не могут. Слово Сварога им глаза отводит.
     - Это хорошо. - Середин глубоко вдохнул морозный воздух, поднялся на гнедую, потрепал ей гриву: - Ну как, малышка, сегодня дурить не собираешься? Сварослав, заводных забери. Куда нам теперь?
     - Слева от лощины, саженей сто, протока идет.
     - Ну, тогда погнали...
     Ведун со всей силы ткнул пятками в бока лошади, тряхнул поводьями:
     - Пошла, родная!
     На огражденном угольной пылью пятачке лошадь в несколько прыжков разогналась во весь опор, и когда всадник перемахнул заговоренную черту, остановить его могла разве что бетонная стена.
     - По-оберегись!!!
     Олег перехватил бревнышко, словно рогатину, направив тупым концом в грудь ближнего голема. Копье, пронзив глиняного человека, вреда бы ему, может, и не причинило - но тяжелая тупоконечная лесина глубоко вмяла грудь, отчего туловище противника расползлось трещинами, а голова слетела с плеч. Правда, непривычный к конным сшибкам ведун оружия не удержал - отдача выбила бревнышко у него из рук. Да и хорошо, что выбило - с "копьем", еле умещающимся под мышкой, много не навоюешь. Середин дернул из кармана кистень, с ходу опустив его на голову следующего голема, перекинул налево, ударив в плечо еще одного врага.
     Все! Из окружения вырвались!
     Олег кинул взгляд через плечо - старик мчался следом через пробитый ведуном сквозь ряды глиняных людей проход.
     - Поберегись!! - во всю глотку заорал Середин, направляясь в самый центр темнеющего на льду строя.
     Ящеры, как и положено начальникам, торопливо отпрыгнули за ряды неуклюжих, но могучих подчиненных, големы подняли над головами дубины.
     - Счас, разбежались... - тихо хмыкнул ведун, подбирая левый повод.
     Маленький отряд с дробным топотом промчался перед вражеским строем, уходя вдоль самого берега. Возмущенные подобной коварностью ящеры злобно зашипели, кинулись следом - но путники уже успели оторваться на добрую сотню метров, и свежие, отдохнувшие кони в стремительном разбеге увеличивали этот разрыв с каждой минутой.
     - Куда?! - оглянулся на старика Олег.
     - За дубом протока!
     Вековой дуб со стволом в три обхвата находился уже слева. Ведун рванул левый повод со всех сил, и гнедая просто чудом вписалась в поворот, не врезавшись в густые камыши, что росли у противоположного берега.
     - Давай, давай, родная, - прошептал, наклонившись к самым ее ушам, Середин. - Выноси, милая... Хлебом одним неделю кормить стану, только вынеси!
     Скорость тем не менее пришлось сбросить. Речушка петляла среди ивовых и березовых зарослей, как подползающая к мышонку гадюка, и всадникам приходилось постоянно направлять лошадей то вправо, то влево, и только шипастые зимние подковы, выбивающие из толстого зеленоватого льда крупные осколки, позволяли скакунам удержаться на ногах. Когти ящеров скользили, продирая во льду длинные царапины, а потому каждый поворот давал людям еще метров пять выигрыша.
     "Хорошо, снега нет, - мысленно отметил Олег. - Сдуло, наверное. Значит, впереди уж точно заносы..."
     Словно откликнувшись на его размышления, за очередной излучиной обнаружилась стена снега высотой метра в полтора, тянущаяся с крутого берега вниз, к камышам на узком мысе.
     - Ква,- только и успел сказать Середин, для которого все предыдущие прыжки заканчивались неизбежным падением.
     Гнедая все сделала сама - поймала момент, взметнулась в воздух. Олег отпустил поводья, наклонился вперед, вцепившись обеими руками в луку седла. Гладкая кожа чиркнула по ногам, ушла вниз. Между ног пробежал невнятный холодок - то ли ветер поддул, то ли страх отметился... И тут же в задницу со всей силы ударило седло - удержался! Олег ухватил поводья и легонько тряхнул ими, намекая лошади, что не мешало бы и прибавить ходу.
     По берегам теперь возвышались тронутые инеем сосны, под которыми изредка виднелись кусты шиповника с ярко-красными, чуть сморщенными ягодами.
     "В чай их полезно класть. Аскорбинки много", - не к месту вспомнилось Олегу.
     Порой старые стволы кренились низко к протоке, и ведун не без страха думал о том, что, упади такое деревце поперек дороги - они не меньше получаса потеряют, пока переберутся Но пока великий Сварог, прародитель всех славян, да Метелица-Зима и многочисленные лесные духи благоволили путникам.
     Новый занос - гнедая рванула вверх, пошла вниз... и Оле! вдруг понял, что после прыжка лошадь опускается значительно быстрее, нежели он.
     - Электрическая сила! - безнадежно выругался он, отпуская бесполезные поводья. - Ну, почему так всегда?
     Задняя лука седла предательски пихнула в бедро. Он кувыркнулся на бок, пытаясь сгруппироваться, и в такой позе ухнулся о твердый, как танковая броня, лед, чуть подлетел, ударился снова и, промчавшись по глянцевой поверхности метров двадцать, лихо врезался в прибрежный сугроб, зарывшись в него с головой. Противная холодная масса мгновенно наполнила уши, валенки, набилась за ворот и даже попала под джинсы - и тут же принялась таять.
     - Тридцать ква в одном флаконе! - ругаясь и отплевываясь, Олег выбрался на лед, услышал насмешливое ржание гнедой и погрозил ей кулаком.
     - Ты цел, ведун? - озабоченно поинтересовался Сварослав, придерживая коней.
     - Все в порядке, волхв, - кивнул Олег, горстями выгребая снег из-за шиворота - Это я специально...
     Он побежал к заносу, на ходу расстегивая поясную сумку, набрал целую горсть заговоренной угольной крошки, рассыпал вдоль снежной стены, на всякий случай повторяя заклинание.
     - Вот так. После прыжка ящеров ждет сюрприз. - И Середин бодрым шагом направился к лошади, левой рукой придерживая болтающуюся на боку саблю. - Скачи,