чь.
     - Отдай мне эту книгу... Я верну ее на место, в храм. Ей нельзя оставаться в человеческих руках.
     - Не отдам, - покачала головой боярыня. - Это мое. Мое будущее. Моя сила, моя власть. Ты хоть понимаешь, каково это - принять женщине земли из рук отцовых? Стать хозяйкой? Да меня... На меня смотрят, как на чумную! Они не желают меня признавать! Наверное, все мужчины Руси уже предложили мне выйти за них замуж. Думаешь, им нужна я? Им нужны мои земли! А меня они хотят засунуть на женскую половину, как в пыльный сундук, и забыть про меня навсегда. Даже нет - на меня смотрят, как на добро, как на часть добра, вместе с усадьбой, собольими сороками и кухонной посудой. Мало того - как на ничейное добро! Беспризорное. Валяется, дескать, и никто почему-то не подобрал.
     - Неправда.
     - Правда, правда, - прикусила она губу. - Ты единственный, кто хотел только меня, и ничего больше. И ты всегда приносишь мне несчастья. Я не отдам тебе книгу, ведун. В ней моя сила. С ее помощью я приведу к клятве все земли. Я стану княгиней! Великой княгиней! Я всем покажу, кто такая Верея! Я буду править всей Русью!
     - Чем ты собираешься править? Пустыней? Кладбищем? - скрипнул зубами Олег. - Ты что, не видишь, что творит это проклятое колдовство?! Я проехал через три ханства, и во всех уже прослышаны о творящихся на Руси бедах. И все хотят летом идти сюда, чтобы добить, разграбить слабые княжества, - ты этого хочешь? Тут не ты править станешь, тут будут хозяйничать болгары, вогулы и половцы. И им плевать на твою нежить. Они все разграбят и сбегут назад, в спокойные степи. А нечисть останется здесь. Так ты собираешься править? Отдай книгу, Верея, она не принесет тебе ничего, кроме несчастья. К тому же, многие уже догадываются, кто стоит за всеми напастями. Один раз миновало... А в следующий? У тебя ничего не выйдет, Верея. Уже не вышло. Отдай книгу - и забудь про нее, как про страшный сон.
     - Не отдам. В ней такая сила, что ты даже представить себе не можешь, ведун.
     - Могу, Верея. В том-то и дело, что могу. И если ты не отдашь книгу, я поеду к суздальскому князю и все ему расскажу. Он заберет книгу силой.
     - Я не выпущу тебя отсюда!
     - Ну, так не выпускай! - Подошел к ней в упор Олег. - Не выпускай! Что же ты остановила воеводу? Убейте меня! Убей, или я поеду в Суздаль!
     - Зачем? Зачем ты это делаешь, ведун?
     - Потому что я русский человек, Верея! - Взял ее за щеки Середин. - Я русский, и не могу предать свою землю! Даже ради тебя. И тебя предать не могу. Я не знаю, что мне делать, Верея. Убей меня и избавь мою душу от этого вопроса! Убей - или отдай книгу!
     - Ты хоть понимаешь, о чем просишь? - оторвала от себя его руки женщина. - Ты хочешь, чтобы я выбрала между твоей жизнью и властью над всем миром.
     - Весь мир - это круто, - согласно кивнул Олег. - Тут и думать не о чем. Ну, тогда я пошел.
     Он перехватил кинжал по-испански - клинком вниз - и направился к двери.
     - Стой... Забирай ее. Забирай и уметайся прочь из моей жизни!!!
     И, закрыв лицо ладонями, боярыня Верея откинулась спиной на стену, сползла по ней вниз. Плечи ее стали мелко подрагивать.
     Середин вынул книгу из сундука, взвесил в руке. Килограммов пятнадцать, не меньше. А то и полный пуд. В душе родилось и разрослось страстное желание открыть книгу, разглядеть древнейшие на земле руны, но ведун справился с искушением - зачем рисковать? Просто закутал ее в бархат, а кинжал вернул обратно в сундук.
     - Книгу принес из храма тот иноземный колдун, что приехал с юга, да?
     - Он, - сглотнув, тихо ответила Верея. - Он достал книгу, и мы сразу сбежали из Гороховца. Он очень хотел мне понравиться. Показывал всякие чудеса, нашел в книге нужное заклинание, научил управлять нежитью, разгонять ее. Клялся, что раскрыл тайну бессмертия, что не тонет в огне, не горит в воде... Нет, наоборот... Я поспорила с ним о том, что он сможет просидеть в воде целый день и с ним ничего не случится. Или наоборот... Поспорила на то, от чего он никак, никак не мог отказаться. У меня была железная клетка... Отец держал в ней диких зверей. На охоте пойманных, иноземных. Колдун сел в клетку, мы заклепали дверцу и опустили его в реку.
     - Ну, и как?
     - Что?
     - Выжил?
     - Не знаю... - устало помотала головой Верея. - Я не стала вынимать клетку. Зачем?
     - Да, действительно, зачем? - согласился Олег и опустился перед женщиной на колени. - Ты знаешь, меня все последние дни мучает один вопрос. Небольшой. Можно я его задам?
     - Чего тебе еще от меня нужно, ведун?
     - Скажи, там, на реке... Ты позвала меня в палатку потому, что хотела побыть со мной, или чтобы я не увидел, как нежить истребляет половцев?
     - Какой же ты глупый, мой мальчик. - Опустила она ладони, и на лице ее проявилось что-то вроде улыбки. - Ну, конечно же, я хотела побыть с тобой. И конечно, я не могла упустить такого прекрасного повода.
     Верея протянула указательный палец, осторожно провела им Олегу по губам. Потом наклонилась вперед и прикоснулась к его губам своими, горячими и сухими.
     - Уходи, ведун. Уезжай и больше никогда не появляйся в моих землях...
     По залитым талыми водами дорогам, поднимая фонтаны брызг, Олег домчался до Гороховца за два дня. Но поехал он не к воротам города. Он повернул к святилищу, спешился невдалеке, отвязал от седла драгоценный сверток и прошел внутрь. Приблизился к возвышающемуся в центре высокому истукану Сварога с длинными усами и бурыми от подношений губами. Остановился, ожидая, пока разойдутся горожане, выставляющие к своим богам-покровителям корзинки с дарами, выкладывающие монетки, проливающие на землю пиво и хмельной мед. Прошло не менее получаса, прежде чем за спиной зашуршали шаги и клокочущий голос произнес:
     - Ты пришел сюда осквернить святилище, болгарский колдун, или просто никак не можешь расстаться со своей жертвой?
     - Я не думаю, что великий Сварог или кто-то из богов захочет принять этот дар, вещий Аргамирон... - Ведун повернулся к волхву, развернул сверток и показал содержимое старику. - Ты знаешь, что это такое, жрец?
     - Я не хочу этого знать. - Вздернул голову старик, словно ему в нос ударила непереносимая вонь. - Зачем ты принес ее сюда, колдун?
     - Я не хочу дарить ее богам, волхв. Я хочу вернуть ее на место. Но я сомневаюсь, что меня с радостью впустят в боярский детинец и позволят проводить обряд проникновения во врата.
     - Этому нечестивому, колдовскому камню не место на боярском подворье и в городе русском. Его давно пора увезти в глухой лес и закопать в глубокий колодец!
     - На нашей земле не место ни этому камню, ни этой книге, старик! - согласился ведун. - Так ты поможешь мне - или ограничишься изрыганием проклятий?
     - Неужели ты готов послужить правому делу, колдун? - недоверчиво прищурился Аргамирон.
     - Хотел задать тебе тот же самый вопрос, - вздохнул Олег.
     Волхв посмотрел вправо, влево. Почмокал губами.
     - Выше по реке, на горе, в лесу есть глубокая яма. Там печники ранее глину брали, но ныне забросили. Мы не сможем дотянуть туда камень вдвоем. Но если амбалы купеческие по моему приказу отвезут камень на гору и уложат недалече, то вдвоем мы сможем дотолкать его до ямы, скинуть вниз и обрушить стены. Раз ты стоишь здесь и боги не обрушили на тебя свой гнев... Наверное, ты не лжешь... новгородец.
     - Холодно. Стенки ямы, наверняка, смерзлись.
     - Разведем внизу огонь. Пока яма отогревается, ты выполнишь свой обряд. Вдали от глаз людских.
     - Что же, мысль хорошая, уважаемый Аргамирон. - Олег поднял глаза к небу, прищурился. - Солнце еще высоко. Пойдем?
     Главному волхву, к тому же такому властному, как Аргамирон, отказывать не посмел никто. В мгновение ока перед ним отворились врата детинца, пришли с торга рослые, плечистые грузчики, переложили камень на выделенные боярином сани. Они же помогали двум коренастым лошадкам тянуть тяжелый груз. Сперва по дороге к реке, потом почти на километр вверх по течению. Еще час понадобился силачам, чтобы затолкать камень на самую вершину. После чего они, поклонившись старику и не взяв никакой платы, отправились восвояси.
     Выбранная волхвом яма больше напоминала пещерку метров пяти глубиной, идущую вниз под довольно крутым углом. Зато она находилась ниже вершины. Камень оставалось только подтолкнуть.
     Олег прогулялся по лесу вокруг, набрал хвороста, покидал в пещеру, запалил огонь. Нашел высокую сухо-стоину, порубил на несколько бревнышек, кинул вниз, в огонь. И они с волхвом сели бок о бок, дожидаясь, пока тепло огня разойдется по земле.
     - Скажи, Аргамирон, а перед тем, как в лесах завелась нежить, никаких странных людей в Гороховце не появлялось?
     - Был один... - пригладил лысую голову старик. - Зашел в святилище. Замотан в странную тонкую тряпицу. Худой, как со дня рождения не кормили. Сказал: "Здесь нет Кроноса, Первого из богов". Я ответил, что мы внуки Свароговы и поклоняемся своему прародителю. Он ушел и более не появлялся.
     - А куда?
     Волхв только покачал головой.
     - Понятно. Ищи-свищи.
     - Не горюй, новгородец. Спрячем камень - сгинут и напасти. И никто его никогда не найдет.
     - Кто захочет, найдет, вещий Аргамирон. Примету мне сказали броскую. Возле камней таких ни деревья, ни трава не растет. Так что высохнут тут сосны, завянут кусты, попадает все, сгниет... И будет лет через сто стоять лысая гора. Как знак для колдуна знающего: подходи, мол, здесь врата заговоренные.
     - Не доберется! - пообещал, поднимаясь на ноги, волхв. - Ну, новгородец, делай свое дело,
     - Хорошо, - Достал из-за пазухи пайцзу ведун. - Только ты не пугайся...
     Когда Олег пришел в себя, вещий Аргамирон стоял метрах в десяти в стороне.
     - Ты чего, волхв? - удивился Середин.
     - Ну, ты колдун, новгородец... - покачал головой тот. - Однако же начнем.
     Вдвоем они взяли оставшиеся от сухостойны хлысты - тонкие бревнышки метра по два длиной, - подбили под камень, поднатужились, поднимая... Черные "врата" покачнулись, заскользили, за пару секунд проскочили десяток шагов и гулко ухнулись в яму - только искры из пещеры вылетели.
     - Ты только не пугайся, новгородец, - улыбнулся Аргамирон, выбирая место над пещерой на вершине холма. Он поднял посох, закрыл глаза, что-то тихо проговорил - и резко ударил посохом. Земля отозвалась звонким гулом - и яма захлопнулась, слово пасть поймавшего муху пса.
     - Вот и все... - Начал спускаться к реке волхв, но вдруг остановился, поднял палец: - Ты слышишь, новгородец?
     - Что?
     - Треск... Кажется, сегодня ночью ледоход начнется. Ты точно угадал с исполнением княжеского приказа... Но раньше месяца награды не получишь.
     - Почему?
     - Так ледоход, новгородец. С завтрашнего дня дорог на Руси нет. Потом половодье... У тебя ведь нет лодки?
     - Нет, - вздохнул ведун.
     - Ладно, не грусти, - усмехнулся вещий Аргамирон. - Пойдем в святилище. Я завсегда рад достойному


   Александр ПРОЗОРОВ и Игорь ПРОНИН
   ПАУТИНА ЗЛА



Анонс

     Он пришел из нашего мира... Его называли... ВЕДУН!
     Как долго проживет человек, если встретит оборотня? А если двоих оборотней? Пусть ты даже опытный охотник на нечисть земную, но оказаться в деревне, населенной одними только оборотнями, не самое безопасное приключение. Особенно, когда узнаешь, что ты пришел пода не как победитель, а как жертва, приготовленная на заклание. И если тебя считают героем торжества-это еще не значит, что после праздника ты останешься в живых.

Оборотень

     Солнце поднималось из-за леса, бодрое, отдохнувшее, готовое к трудам. Олег потянулся, хрустнув суставами, привалился к стволу: хоть минуту, а можно передохнуть. Первые лучи нежили лицо, массировали опущенные веки, разглаживали складку между бровей. Скоро погоне конец.
     Он глубоко вдохнул, мысленно представляя, как втягивает в себя солнечное тепло, заряжает им тело, потом медленно, осторожно выдохнул усталость. Вот и все, пора за дело. Прикрывшись ладонью, Олег открыл глаза - и тут же увидел прямо перед собой красную капельку на березовом листе.
     - Ква... - Он коснулся капли пальцем, потом зачем-то понюхал кровь. - Это к удаче. Совсем свежая. Теперь ты попался.
     Олег поправил на поясе саблю, еще раз глубоко вдохнул и выдохнул. Оборотень не может не понимать, что от бегущего по пятам ведуна не скрыться. Значит, попытается напасть из засады. Странно только, что тянул так долго - до самого рассвета. Или надеялся все же с первыми лучами обернуться человеком?
     - Эй! - Середин вышел на поляну, пробуя разбитыми поршнями сырую землю. Скользко, конечно, но ничего, сойдет. - Ну, хватит прятаться! Выходи!
     Поршни по сравнению с привычными милицейскими ботинками - вообще не обувь. Взяли два куска кожи, обернули ими ноги, да и прихватили нитками. Прочно, почти не трет, разве что пятки после целой ночи бега уже совершенно ничего не чувствуют. Каблуки все же великая вещь.. И конечно, рифленая подошва. Скользко на поляне.
     - Ну, выходи, ночник! Возьми мою голову!
     Серебряный крест, примотанный к запястью, нагрелся чуть сильнее, когда Олег повернулся левым плечом к зарослям кустарника. Не показав виду, ведун еще немного прошелся по поляне, покричал во все стороны. Но оборотень не рискнул и теперь, не соблазнившись атаковать врага со спины.
     - Так, ну хватит же комедию ломать, электрическая сила! - Середин круто повернулся к оборотню и пошел на него, чувствуя, как теплыми толчками подсказывает направление крестик. - Я что, по-твоему, совсем ничего не соображаю?
     В кустах тихо хрустнуло - может быть, это неловко дернулся раненый ночник, а может быть, с таким звуком разбилась его последняя надежда. Ветки раздвинулись, и на поляну высунулась крупная медвежья голова. При свете он произвел на Середина даже большее впечатление, чем в темноте. К всевозможным криксам да мавкам, их порой до тошноты жутким ликам ведун привык, а вот могучий, так похожий на настоящего, зверь по-прежнему внушал опасение. Когти длиннее человеческих пальцев...
     - Вот, давно бы так! - Олег остановился в нескольких шагах, одновременно вытягивая из ножен саблю. - Зачем попусту мучиться, верно?
     Медведь ответил глухим рыком, означавшим, скорее всего, какое-нибудь грязное ругательство. Кусты затряслись сильнее, оборотень вышел на поляну целиком, недовольно покосился на солнце. Да, наверное, и в самом деле еще надеялся с рассветом опять стать человеком, избавиться от болтающейся на шее цепочки.
     - Дурак ты... - одними губами сделал вывод Олег и попятился еще немного.
     Пожалуй, хватит хорохориться. Если оборотень попался глупый, так это очень хорошо. Теперь нужно еще показать ему испуг, нерешительность - и ночник обязательно атакует, надеясь на свои когти. Правда, называть его ночником уже не совсем верно...
     "Полуночник, - прикинул Середин. - Так лучше".
     Оборотень полностью вышел на поляну. От бега, но еще сильнее от заговоренной цепочки, наброшенной охотником на шею врагу в самом начале знакомства, глубокая рана на мохнатом плече так и не затянулась. Но и с раной он смог бы легко уйти от Олега - не на четырех, так на трех лапах, коли бы не все та же заговоренная ценочка. Тонкая, а не разорвешь, длинная, а не сбросишь.
     Ведун еще немного попятился, мельком оглянулся через плечо, как бы прикидывая расстояние до ближайших деревьев. Нога заскользила по сырой от росы траве - это уже не специально, это так вышло, но Олег решил развить успех и неуклюже приземлился на пятую точку. Ладно уж, никто, кроме оборотня, не увидит, а тот никому не расскажет - не успеет. Зато не придется по кустам бегать и без того продырявленную в ста местах "косуху" в полную негодность приводить.
     С оглушительным ревом медведь прыгнул вперед. Олег буквально взлетел в воздух, оказавшись на ногах, и, смущенный не присущей обычному человеку подвижностью, оборотень притормозил. Но поздно, они уже были близко друг к другу. Зверь поднялся на задние лапы, сразу став на голову выше Середина, и с мнимой неуклюжестью взмахнул когтями.
     Дразнить оборотня мелкими царапинами больше не следовало, и Олег предпочел увернуться. Ушел назад - нырять под лапу показалось слишком рискованным. И не зря: каким-то неуловимо быстрым скачком из арсенала
     Майка Тайсона медведь подскочил вплотную, когти мелькнули у самого лица, а вторая лапа тем временем возникла почти за спиной ведуна, готовая подгрести его поближе. Спасла только интуиция: Середин кувырнулся в другую сторону, вмиг поднялся и опять кувырнулся - перемещался мишка с неестественной легкостью.
     А что было бы, не сковывай его движения наговоренная цепь? Вот так враг! Десять раз теперь подумаешь, прежде чем в лес по грибы отправиться, - бывают ведь и самые обыкновенные, но очень сердитые медведи. Олег отбросил в сторону эти мысли, а заодно опять прокатился по земле, рубанув оборотня по лапам. Тот пронзительно взревел от боли - и остался на месте.
     - Ловок ты, братец! - выкрикнул Олег, точнее, собирался выкрикнуть, но сбитое дыхание не позволило выговорить половину звуков. - Только я ловчее, электрическая сила...
     Настала его очередь нападать. Орудуя последней четвертью сабли, почти кончиком, ведун изрядно попортил лжемедведю шкуру, а тот, совершенно потерявшись и устав от душащей цепочки, лишь пытался ухватить оружие за лезвие. Один раз, впрочем, ему это почти удалось - когти подходящий инструмент, вот только сноровки у оборотня оказалось маловато. Повернув кисть, Олег придержал дернувшийся было из рук клинок и тут же уколол врага в глаз. Тот отреагировал совершенно по-человечески: зарычал, откинув назад косматую голову, прикрыл рану лапой и попятился.
     "Тут тебе и конец". Середин от души рубанул по толстой шее, вниз градом посыпались тонкие звенья больше не нужной цепочки. Интересно, защищал ее оборотень - или даже это ему в голову не пришло? Дураки ни бед своих, ни счастья равно не понимают. Олег отошел в сторону, даже отвернулся ненадолго, чтобы не видеть малоприятную картину превращения зверя в человека.
     Рев сменился плачем. К счастью, не женским, да этого и быть не могло, иначе Олег всю ночь гонялся бы за медведицей. Немного отдышавшись и мысленно пожелав себе крепости душевной, ведун посмотрел на злодея. Им оказался худенький, болезненного вида мужичонка, одетый в тряпье и босой. Размазывая по лицу кровь, слезы и сопли, оборотень тоненько выл, зажимая ладонью вытекающий глаз. Руки все изрезаны, на ноге рассечено ахиллесово сухожилие... Смотреть противно.
     - Что же ты, такой убогий, зло творил?! - Перекидывая из руки в руку саблю, Олег стал примериваться для последнего удара. - Ну, будь мужиком, выпрямись! Тебе же лучше!
     - Не губи! - завыл злодей. - Не губи меня, человече! Службу сослужу!
     - Восемь семей, - напомнил скорее себе, чем оборотню, ведун. - Восемь семей, а уж про случайных прохожих и говорить нечего. Вот когда надо было помнить о "не губи".
     - Из-за бабы это! - Оборотень упал на спину, скорчился, будто надеясь защититься. - Дозволь рассказать! Я тебе слово секретное молвлю, клад знаю, не губи! Службу сослужу, рабом буду! Не ведал, что творил!
     Не так давно Середину уже случилось выслушать одну трогательную историю. Там, правда, все было из-за мужика, потому что рассказывала женщина. Поруганная невинность, желание отомстить насильнику, знатному да богатому, - вот и отправилась бедная девушка к колдуну, в лес, а уж он и сделал из нее зверя, проклял, то есть не виноватая она ни в чем... Складно рассказывала, и, если бы опыт не научил ведуна держать руку на сабле, мог бы и прозевать бросок.
     - Оставь свои истории для соседей по адской сковородке, или уж не знаю, где ты окажешься. - Олег, вопреки, а может, и благодаря своему призванию, не имел четкого представления о загробном мире. - Опусти руки, последний раз прошу, или на куски тебя рубить придется.
     - Тайну поведаю, о тебе! - Оборотень действительно опустил руки, оперся на них и привстал, повернувшись к убийце здоровым глазом. Это было неожиданно,