вития
невысок. Но тогда как объяснить случившееся с командой "Эскета"?
     - Не  обладая  знаниями  о  физических  и  мыслительных  способностях
аборигенов, не говоря уже  об  их  культуре,  я  не  берусь  даже  строить
предположения, - улыбнулся Хоффман. - Но разве не  закончили  свои  дни  в
Испании некоторые из тех индейцев, что встретились с Колумбом?
     - Ну, это сравнение притянуто за  уши.  Можно  выдвинуть  бесконечное
множество версий того,  что  произошло  с  "Эскетом",  и  не  ссылаясь  на
разумное противодействие. Вы это знаете не хуже меня  -  сами  ломали  над
этим  голову,  пока  не  бросили  бессмысленное  занятие.  Если  в  теории
Барленнана и есть крупица истины, ее надо искать под микроскопом.
     - Вы  по-прежнему  считаете,  что  я  ошибалась  насчет  Кабремма?  -
спросила Изи.
     - Боюсь, что так. Более того, я просто не верю, что мы наткнулись  на
разумную жизнь. Не считайте меня твердолобым,  но  некоторые  вещи  просто
невозможны по сути своей.
     Хоффман усмехнулся.
     -  Способность  людей  проводить  аналогии   -   ее   можно   назвать
статистической интуицией  -  всегда  была  весьма  обманчивой,  даже  если
опустить такие классические примеры, как Луис  Лэйн.  Но  вероятность,  от
которой вы отмахиваетесь, не столь уж незначительна.  Вы  знаете  не  хуже
меня, что в очень небольшом пространстве - в  пределах  пяти  парсеков  от
Солнца, - заключающем в себе всего лишь семьдесят четыре звезды и примерно
двести планет, мы обнаружили двадцать  рас  почти  одного  с  нами  уровня
развития, безопасно преодолевших  энергетический  кризис.  Восемь  других,
включая  обитателей  Тенебры   и   Месклина,   пока   не   столкнулись   с
энергетической проблемой; еще восемь с ней не справились и вымерли, и  три
потерпели поражение, но идут  на  поправку.  И  каждая  из  них  находится
примерно в ста тысячах лет от ключевого момента.  А  ведь  возраст  планет
колеблется в пределах от девяти миллиардов лет - у Панеша -  до  девятисот
миллионов - у Тенебры. Это больше чем совпадение, Алан.
     - Может быть, Панеш, Земля и более старые планеты родили и похоронили
не одну цивилизацию; может быть, это  случается  со  всеми  мирами  каждые
несколько десятков миллионов лет.
     - Но этого бы не произошло, окажись древние расы настолько разумными,
чтобы никогда не пользоваться ископаемым топливом. Не думаете ли вы, что о
присутствии человека на Земле через миллиард лет будут  напоминать  только
опустошенные угольные выработки  и  жестянки  из-под  пива,  залегающие  в
глубинных пластах, как теперь - кости ящеров? Я в это не верю. Алан.
     - Как знать... Я в достаточной степени мистик, чтобы поверить,  будто
какие-то сверхсущества направляют расы, существующие в этой части космоса,
к одному великому свершению.
     - Нравится ли вам демоническая гипотеза или вы  предпочитаете  теорию
Эсфа - не имеет значения. Здесь, определенно, замешано нечто большее,  чем
простая случайность. Вы не можете использовать  одни  лишь  статистические
законы для критики того, что предположил Барленнан. Вам не надо  принимать
на веру его  теорию,  но  я  настоятельно  рекомендую  относиться  к  нему
серьезно. Как я.
     Дондрагмеру было бы интересно присутствовать при этой беседе, так  же
как и на совещании персонала, несколькими часами ранее. Но даже будь такое
физически возможным, капитану помешала  бы  гора  дел.  После  возвращения
большей  части  команды  (несколько  матросов  остались  на  новом   месте
устанавливать оборудование) двадцать его подчиненных присоединились к тем,
кто уже скалывал лед с главного шлюза, примерно столько же направились под
корпус с прожекторами и инструментами для поиска и доставки  энергоблоков.
Капитан  сдержал  обещание,  приказав  обшарить  все  закоулки  в  поисках
Битчермарлфа и Такуурча. Но он велел  главным  образом  обследовать  толщу
льда, и в результате матросы ничего не обнаружили.  Они  появились  спустя
несколько  минут  с  двумя  энергоблоками,  которые  вынули  из   тележек,
использованных  рулевыми,  и  еще  двумя,  которые  освободил   ото   льда
импровизированный   нагреватель.   Под   корпусом,   насколько   помнилось
Дондрагмеру, должно было оставаться еще шесть конвертеров, но  до  них  не
добрались, хотя матросы и знали, где их искать.
     Свободные от поисков и  скалывания  льда  проникли  в  крейсер  через
доступные шлюзы: малый, что вел на командный пост, несколько больших,  для
вертолетов, и пару аварийных, располагавшихся по обоим бортам,  неподалеку
от носа и кормы. Оказавшись внутри, каждый  сразу  же  начинал  заниматься
своим делом. Одни собирали запасы еды на  то  время,  пока  не  заработает
система жизнеобеспечения и не возобновится нормальная переработка;  другие
готовили бухты канатов, фонари,  энергоблоки  и  прочее  оборудование  для
переноски.
     Многие мастерили приспособления для  переноски.  Поскольку  "Квембли"
приводился  в  движение  термоядерной  энергией,  обнаружилась   отчаянная
нехватка  колес.  Многочисленные  крошечные   блоки,   передающие   усилия
управляющих канатов через углы, были слишком малы, чтобы  использовать  их
для  волокуш  или  схожих  приспособлений,  и  Дондрагмер  строго-настрого
запретил разбирать устройства. На борту не  нашлось  ничего  напоминающего
грузоподъемник или тележку. Подобные устройства, приводившиеся в  движение
силой мышц, использовались на Месклине для перевозок на средние и  большие
дистанции, но на "Квембли" не попадалось ничего  такого,  что  не  мог  бы
перенести из одного конца корабля в  другой  любой  месклинит.  А  теперь,
когда предстояло преодолеть  не  одну  милю  с  тяжелым  грузом,  пришлось
импровизировать. Начали появляться носилки. Коридоры, ведущие  к  главному
шлюзу, быстро заполнялись припасами и оборудованием.
     Однако  шум  не  проникал  сквозь  демпфер,  в  котором   по-прежнему
находились Битчермарлф и Такуурч. Как стало известно позже, они  забрались
в это  убежище  буквально  за  несколько  минут  до  того,  как  заработал
нагреватель. Прочный, толстый резиноподобный материал  демпфера  с  трудом
поддавался даже ножу который пустили в ход месклиниты, и глушил все звуки.
Конечно, если бы матросам, работавшим под корпусом, пришлось  связаться  с
кем-либо вдалеке, их резонирующие возгласы вполне могли проникнуть  сквозь
толстый материал; но матросам было не до разговоров,  и  они  четко  знали
свою задачу. Края разреза,  через  который  рулевые  проникли  в  демпфер,
сошлись, благодаря эластичности материала, так что сквозь него не проникал
свет. Наконец, стоицизм  и  покорность  судьбе  настолько  доминировали  в
характере месклинитов, что только удушье могло  заставить  Битчермарлфа  и
его спутника выглянуть наружу.
     Так что Дондрагмер, если и услышал призыв Бенджа,  вряд  ли  мог  ему
посигналить. Всего три фута отделяло рулевых от их товарищей, но пропавших
так и не нашли.
     Но не вся команда "Квембли" занималась подготовкой к  переходу:  двум
матросам Дондрагмер дал особое поручение:
     - Отправляйтесь к потоку, затем двигайтесь на северо-запад,  пока  не
найдете Кабремма и "Гвельф". Сообщите,  чем  мы  здесь  занимаемся  и  где
разобьем лагерь - вы уже на том месте побывали. Мы установим приборы  так,
чтобы хорошо просматривалась местность.  Он  сможет  привести  "Гвельф"  и
посадить  его  где-нибудь  вне  освещенной  зоны,  не  боясь,  что  увидят
человеческие существа. Скажите, что командир, похоже,  начал  часть  игры,
касающуюся аборигенов, несколько ранее, очевидно, из-за  Кабремма.  Он  не
вдавался в детали и, возможно, будет действовать так и дальше - пусть люди
изобретают собственные предположения.
     Когда поговорите с Кабреммом, направляйтесь вверх  по  руслу  потока,
пока не найдете Стакенди. Сообщите ему то же самое. И смотрите не попадите
в поле зрения передатчика. Когда решите, что партия Стакенди уже недалеко,
выключите прожекторы и высматривайте его. Конечно же, я буду  поддерживать
с ним связь через людей, но это сообщение не  для  человеческих  ушей.  Вы
поняли?
     - Да, - ответили в один голос оба матроса и тут же исчезли.
     Прошло несколько часов. Наконец главный шлюз освободили  ото  льда  и
открыли. Почти все, что необходимо было  вынести  наружу,  вынесли,  когда
сверху поступил вызов.  Передатчик,  раньше  находившийся  в  лаборатории,
сейчас был снаружи, так что с Дондрагмером связались напрямую. У микрофона
на другом конце сидел Бендж.
     - Капитан, Стакенди докладывает, что поток, за  которым  он  следует,
становится заметно шире и  быстрее,  а  из  туч  начинает  идти  дождь.  Я
передал, чтобы он возвращался, под мою ответственность.
     Капитан посмотрел вверх, на безоблачное  небо,  а  затем  в  западном
направлении, туда, откуда мог показаться туман, скрывавший Стакенди,  если
бы сейчас был день.
     - Спасибо, Бендж. Именно это я бы и сам приказал. Мы сейчас  покидаем
"Квембли", а то поток станет слишком мощным,  чтобы  переправляться  через
него с оборудованием. Я установлю передатчик на командном посту и  оставлю
включенными прожекторы, как и просил мистер Макдевитт. Надеюсь,  скоро  вы
сообщите, что можно спокойно вернуться назад.  Пожалуйста,  дай  знать  об
этом Барленнану и скажи, что мы будем  очень  осторожно  и  внимательно  -
насколько  возможно  -  высматривать  аборигенов.   Если,   как   командир
предполагает, они используют Кабремма в качестве посредника, я сделаю  все
от меня зависящее, чтобы установить с ними сотрудничество. Сам я  Кабремма
пока не видел, а ты  больше  не  упоминал  о  нем,  так  что  я  в  полном
неведении.
     Информируй  меня,  пожалуйста,  обо  всех  предположениях  и   планах
Барленнана, да и я постараюсь  держать  тебя  в  курсе.  Но  разное  может
произойти, и так быстро, что будет не до разговоров.  Наблюдай  за  своими
экранами. Пока все. Мы выходим.
     Капитан издал  резонирующий  трубный  зов,  который,  к  счастью  для
человеческих ушей, не был усилен  передатчиком.  Месклиниты  вытянулись  в
линию и спустя две минуты исчезли из поля зрения передатчика,  оставшегося
на капитанском мостике.
     Другой передатчик несли в  хвосте  колонны,  так  что  экран  наверху
показывал вереницу огней, которые покачивались в ее  начале.  Кроме  этого
мало что было видно.  Ближайшие  к  передатчику  матросы,  находившиеся  в
двух-трех ярдах от камеры, просматривались довольно отчетливо:  они  то  и
дело огибали  валуны.  Вереницу  месклинитов  могли  преследовать  легионы
аборигенов, и ни один человек этого бы не заметил. Аукойн  уже  в  который
раз проклинал 1500-часовой период  обращения  Дхрауна.  Оставалось  больше
шестисот часов  до  того,  как  холодное  тусклое  свечение  Лаланда-21185
возвестит о начале дня.
     Поток был еще слаб, когда месклиниты пересекли  его,  хотя  Стакенди,
находившийся в нескольких милях западнее, подтвердил, что  поток  набирает
мощь. Бендж предложил, чтобы  группа  Стакенди  также  пересекла  поток  и
встретилась  с  товарищами  на  другой  стороне  долины.  По  счастью  для
месклинитов, он посоветовался сперва с Дондрагмером. Капитан,  вспомнив  о
двух посланцах, продвигающихся вверх  по  руслу  потока,  торопливо  велел
повременить с переходом. Пусть Стакенди и его люди проверят, не изменилась
ли ширина  русла  в  тех  местах,  где  они  уже  проходили,  распорядился
Дондрагмер. Бендж и Изи приняли этот предлог. Иб Хоффман, отлично знавший,
что у группы нет при себе приборов и толку от измерений не будет никакого,
тихонько присвистнул, а потом долго боролся с искушением расхохотаться.
     В эти минуты, растянувшиеся на часы, мало что можно  было  наблюдать.
Команда взобралась по каменному склону туда, где  осталась  первая  партия
груза, и начала разбивать лагерь. Конечно же, в  первую  очередь  занялись
оборудованием жизнеобеспечения. Запас дыхательной смесив гермокостюмах был
еще достаточным, но рано или поздно его придется  пополнять.  Кроме  того,
организм месклинитов, расточающий энергию, требовал пищи.
     Наконец группа Стакенди пересекла поток и, несколько позже,  достигла
лагеря. Переход был одобрен  Дондрагмером,  после  того  как  в  сообщение
Бенджа совершенно случайно вкралось имя одного из посланцев капитана.
     Таким образом, никто из экипажа "Квембли" и людей не видел нарастания
потока.  А  это  было  довольно   любопытное   зрелище.   Мелкий   ручеек,
извивающийся между камнями и  ныряющий  под  них,  вбирал  в  себя  другие
крошечные ниточки воды, смешанной с аммиаком, и, по мере  того  как  капли
влаги концентрировались и оседали, становился все глубже и резвее.  Теперь
он яростно бился  о  камни,  затоплял  ложбины.  Тут  и  там  жидкость  на
некоторое  время  замерзала,  потому  что  полузамерзшая  грязь,  уносимая
течением, и аммиак из тумана заставляли колебаться концентрацию  раствора.
Аммиак переходил в жидкую фазу при обычной для Дхрауна температуре  -  сто
семьдесят четыре градуса по шкале Кельвина, или семьдесят один  градус  по
шкале, используемой месклинитскими учеными.
     По мере приближения потока к "Квембли", он набирал среди  камней  все
больше водяного льда, и течение его  замедлялось.  Какое-то  время  аммиак
растворялся в воде, и  их  смесь  текла  дальше,  как  только  попадала  в
температурную зону, где становилась жидкой. Наступил момент,  когда  поток
остановился и стал обрастать наплывами, как свеча - воском; смесь временно
застыла  из-за  возрастающей  концентрации  аммиака.  Но  затем  он  снова
обратился в жидкость, как только находящийся под смесью чистый водяной лед
начал активно реагировать с ней.
     Наконец поток достиг ямы, которая была  выплавлена  у  правого  борта
"Квембли". Здесь его могли наблюдать люди.  Сейчас  он  представлял  собой
сложную композицию из различных жидкостей, льда и  полузамерзшей  грязи  и
разлился мили на две. В этом нескончаемом соревновании  твердой  и  жидкой
фаз последняя, похоже, брала верх. Далеко  внизу  по  течению  воздух  был
по-прежнему свободен от тумана и насыщен  аммиаком,  конечно,  насыщен  по
отношению к чистой  жидкой  поверхности  аммиака.  Давление  газообразного
аммиака  опустилось  ниже  того,  что  необходимо  для  равновесия   смеси
аммиак-вода. Таким образом, конденсация в основном  протекала  на  льду  -
водяном льду и льду с низким содержанием аммиака.
     Поверхность льда расплавлялась и освобождала следующий,  еще  твердый
слой  для  испарения.  Жидкость  снова  стремилась  затвердеть,  поскольку
абсорбировала пары аммиака, но течение бросало ее на водяной лед.
     В пространстве под корпусом "Квембли" лед  плавился,  соприкасаясь  с
жидкостью, и образовывалась  густая  жижа;  но  аммиак,  диффундирующий  с
поверхности у борта корабля, тут же плавил и ее. Постепенно  хватка  льда,
удерживавшего огромную машину, ослабевала, но так медленно, что  ни  люди,
наблюдавшие за происходящим с орбиты, ни месклиниты, затаившиеся в  темном
убежище,  не  заметили  перемены,  когда  корабль  освободился  и   поплыл
свободно.
     К этому времени уже вся смесь в русле стало жидкой  -  осталось  лишь
несколько пятен ледяного крошева.  Новый  поток  совершенно  отличался  от
потока, пронесшегося примерно  сотней  часов  ранее,  когда  три  миллиона
квадратных миль водяного снега оказались  в  соприкосновении  с  аммиачным
туманом.
     Итак, незаметно для всех  заинтересованных  лиц  "Квембли"  пришел  в
движение вместе с потоком. Движение это  не  было  отмечено  людьми  из-за
отсутствия ориентиров, точек отсчета, а рулевые не ощутили его потому, что
ни покачивание, ни наклон не потревожили их.
     Эта сезонная  река,  осушающая  большое  плато,  на  котором  застрял
"Квембли", проходила между горами, точнее, холмами - в масштабах  Дхрауна.
Она текла четыре тысячи миль  в  северо-западном,  а  потом  юго-восточном
направлении.  "Квембли"  большую  часть  своего  пути  до  начала  паводка
проделал параллельно этому направлению. Дондрагмер, его рулевые, воздушные
разведчики - большая часть команды -  хорошо  знали  небольшое  возвышение
слева от них, где-то рядом. Иногда его можно было разглядеть с  командного
поста, иногда - только из кабины пилотов.
     Паводок пронес крейсер  через  ущелье  на  юго-восточной  оконечности
гряды в низменные области, ближе  к  краю  Нижней  Альфы,  где  корабль  и
застрял. Первый паводок был стремительным, хотя и  робким  началом  нового
климатического сезона. Дхраун  приближался  к  своему  неяркому  холодному
солнцу, и по мере этого приближения менялась  широта  субзвездного  пояса.
Второй же  паводок  мог  закончиться,  только  когда  все  плато  окажется
осушенным: примерно через земной год или более. Первые движения  "Квембли"
были осторожны и незаметны, потому что он высвобождался из ледяного  плена
очень медленно. Это объяснялось тем, что жидкость под  кораблем  содержала
взвесь кристаллов; кроме  того,  течение  замедлялось  из-за  значительной
ширины и глубины. Быть может, Битчермарлф и Такуурч уже смутно  осознавали
происходящее из-за недостатка водорода для дыхания, но, даже  если  они  и
находились в полном сознании,  легкие  движения  корпуса  "Квембли"  могли
замаскировать собственные перемещения мягкой  поверхности,  поддерживавшей
их.
     Нижняя Альфа была не самым теплым регионом на Дхрауне, но  парниковый
эффект, который заставляет  концентрироваться  радиоактивные  элементы  на
любой планете, нагрели ее до точки плавления водяного льда, что на  двести
градусов  превышало  температуру,  которую  обеспечивал  Лаланд-21185  без
помощи озонового слоя. Человек мог бы выжить  в  этом  регионе,  пользуясь
незначительной искусственной защитой, если  бы  не  колоссальное  давление
атмосферы и сила тяжести. По-настоящему жаркий  регион  -  Нижняя  Бета  -
располагался в сорока тысячах миль дальше, к  северу;  протекающие  в  нем
процессы определяли изменение климата на Дхрауне.
     "Квембли"  дрейфовал  в  области  с  высокой  температурой,   которая
поддерживала реку в жидком состоянии, несмотря на то  что  теперь  аммиак,
содержавшийся в  жидкости,  начал  испаряться.  Направление  потока  почти
полностью определялось особенностями рельефа,  а  не  наоборот;  просто  в
геологических масштабах река была слишком молодой, чтобы  сильно  изменить
ландшафт. Кроме того, большая часть поверхности планеты в этом районе была
образована твердой коренной породой  вулканического  происхождения,  а  не
наносами осадочного характера, в которых поток мог бы легко проложить себе
русло.
     Примерно в трехстах милях от точки, в которой судно  было  оставлено,
"Квембли" вынесло в широкое мелкое озеро. Вернее, в мягкую грязевую дельту
реки. Огромный корпус замедлил движение,  с  трудом  преодолевая  грязевые
потоки,  но  спустя  примерно  полчаса  "Квембли",  на   мгновение   резко
накренившись, скользнул  на  просторы  озера  и,  сразу  же  выправившись,
свободно поплыл.  Именно  это  покачивание,  сопутствующее  окончательному
освобождению, привлекло внимание рулевых  и  заставило  их  выйти  наружу,
чтобы осмотреться.



                        14. СПАСАТЕЛЬНАЯ КОМАНДА

     Было бы неправдой сказать, что Бендж  узнал  Битчермарлфа  с  первого
взгляда. На самом деле первым гусеницеподобным существом,  вынырнувшим  из
воды и взобравшимся на корпус корабля, оказался Такуурч. И все  же  именно
имя молодого рулевого прозвучало в четырех передатчиках на Дхрауне.
     Один из передатчиков,  расположенный  на  покинутом  командном  посту
"Квембли",  никем  не  был  услышан.  Два  других  находились   в   лагере
Дондрагмера, в нескольких сотнях ярдов от широкой  быстрой  реки,  которая
сейчас  заполняла   долину.   Четвертый   стоял   в   вертолете   Реффела,
припаркованном рядом с корпусом "Гвельфа".
     Летательные аппараты оставались примерно в миле к  западу  от  лагеря
Дондрагмера, так  как  Кабремм  не  осмеливался  подойти  ближе,