не
попрощался с ней. После стольких лет. Шелто невольно подавил рыдание.
   - Могу я спросить, - обратился он к ним, не вполне понимая, зачем ему
это нужно знать, - могу я спросить, кто вы?
   И темноволосый человек ответил тихо, без вызова, и даже без настоящей
твердости в голосе:
   - Мое имя - Алессан бар Валентин, я последний в нашем роду. Мой  отец
и братья были убиты Брандином  почти  двадцать  лет  назад.  Я  -  принц
Тиганы.
   Шелто закрыл глаза.
   В его ушах снова звучал голос  Брандина,  ясный  и  холодный,  полный
иронии, несмотря на смертельную рану:
   - Какая жатва, принц Тиганы.
   И Рун перед самой смертью произнес то же имя под куполом неба.
   Значит, его собственная месть совершилась здесь.
   - Где эта женщина? - внезапно спросил третий, молодой, пониже ростом.
- Где Дианоради Чертандо, которая совершила Прыжок за Кольцом? Разве  ее
здесь не было?
   Сейчас уже все кончено. Ей теперь темно, глубоко и спокойно.  Зеленые
щупальца моря ласкают ее волосы и обвиваются  вокруг  рук  и  ног.  Она,
наконец, отдыхает, она обрела покой.
   Шелто поднял глаза. Он плакал и  даже  не  пытался  остановиться  или
скрыть слезы.
   - Она была здесь, - ответил он. - И снова ушла к морю, к своему концу
в море.
   Он не думал, что их это огорчит. Что их это может трогать, любого  из
них, но  тут  он  увидел,  что  ошибался.  Все  четверо,  даже  суровый,
воинственный человек с каштановыми волосами, внезапно застыли,  а  потом
повернулись, почти одновременно, и посмотрели на запад,  через  холмы  и
песок, туда, где солнце садилось в море.
   - Мне очень жаль это слышать, - сказал человек по имени Алессан. -  Я
видел, как она  ныряла  за  кольцом.  В  Кьяре.  Она  была  прекрасна  и
поразительно отважна.
   Человек с каштановыми волосами шагнул вперед, в его глазах неожиданно
появилась неуверенность. Он не такой суровый, каким  кажется  с  первого
взгляда, понял Шелто, и он моложе, чем выглядит.
   - Скажи мне, - начал он. -  Она  была...  она  когда-нибудь...  -  Он
замолчал, смешавшись. Принц смотрел на него с состраданием во взгляде.
   - Она была из Чертандо, Баэрд. Всем известна эта история.
   Тот медленно кивнул. Но повернулся и опять посмотрел в море.  Они  не
похожи на победителей, подумал Шелто. Они не  выглядят,  как  мужчины  в
момент триумфа. Они просто выглядят усталыми,  будто  в  конце  долгого,
очень долгого путешествия.
   - Значит, это все-таки был не я,  -  произнес  сероглазый  почти  про
себя.
   - После всех этих лет мечтаний. Его убил собственный шут. Я не имел к
этому никакого отношения. - Он посмотрел на двоих мертвых людей, лежащих
вместе, потом снова перевел  взгляд  на  Шелто.  -  Кто  был  этот  шут?
Кто-нибудь знает?
   Она ушла, ее призвали темные морские глубины. Она отдыхает.  А  Шелто
так устал. Устал от горя, от крови, от  боли,  от  этих  горьких  кругов
мести. Он знал, что произойдет с этим человеком в тот момент,  когда  он
заговорит.
   "Они должны знать", - сказала она перед тем, как уйти к морю,  и  это
было  правдой,  конечно,  это  было  правдой.  Шелто  поднял  взгляд  на
сероглазого мужчину.
   - Рун? - спросил он. - Один игратянин, связанный с королем много лет.
Не слишком важная персона, милорд.
   Принц Тиганы  кивнул,  его  выразительный  рот  дрогнул  в  насмешке,
направленной против самого себя.
   - Конечно, - сказал он. - Конечно. Не слишком важная персона.  Почему
я думал, что будет иначе?
   - Алессан, - позвал молодой человек, стоящий  у  края  холма.  -  Мне
кажется, все кончено.  Я  хочу  сказать,  внизу.  Думаю  все  барбадиоры
мертвы.
   Принц поднял голову, и Шелто тоже. Люди Ладони и Играта стояли  рядом
друг с другом в долине.
   - Вы собираетесь убить нас всех? - спросил у него Шелто.
   Принц Тиганы покачал головой.
   - Я уже сказал тебе, с меня хватит крови. Надо еще так много сделать,
но я теперь попытаюсь обойтись без новых убийств.
   Он подошел к южному краю холма и поднял руку, подавая сигнал людям на
своем кряже. Женщина подошла к нему и встала рядом, и он обнял ее  рукой
за плечи. Через секунду они услышали звонкий сигнал горна над долиной  и
над холмами, чистый, высокий, прекрасный звук, возвещающий конец битвы.
   Шелто, все еще стоя на коленях, вытер глаза грязной рукой. Он увидел,
что третий мужчина, тот, который пытался  о  чем-то  спросить,  все  еще
смотрит на море. Тут скрывалась какая-то боль, которой Шелто не понимал.
Но сегодня боль была повсюду. Даже  сейчас  еще  в  его  власти  сказать
правду, и ее стало бы намного больше.
   Его взгляд снова опустился вниз, от темно-синего неба и сине-зеленого
моря, мимо людей на  западном  краю  холма,  мимо  д'Эймона  Игратского,
лежащего на кресле короля с собственным мечом в груди, и остановился  на
двух мертвецах, лежащих рядом на земле, так близко,  что  они  могли  бы
прикоснуться друг к другу, если бы были живы.
   Он сумеет сохранить их тайну. И сможет с ней жить.

ЭПИЛОГ

   Три всадника в южных горах смотрят на долину, лежащую к востоку.  Над
ними поднимаются сосновые и кедровые леса, со  всех  сторон  возвышаются
холмы. Река Сперион сверкает вдалеке, стекая с гор вниз,  неподалеку  от
того места, где она начнет плавный поворот на  запад,  в  поисках  моря.
Воздух ясный и прохладный, в ветерке уже чувствуется осень. Листья скоро
начнут менять цвет, а вечные  снеговые  шапки  на  горных  пиках  начнут
спускаться ниже, закрывая перевалы.
   В безмятежной зелени долины под  ними  Дэвин  различает  купол  храма
Эанны, сверкающий на утреннем солнце. За святилищем  он  едва  различает
извилистую тропу, по которой  они  спускались  этой  весной,  приехав  с
востока, из-за границы. Он поворачивается в седле и  смотрит  на  север,
поверх уходящих вдаль, постепенно исчезающих холмов.
   - Мы сможем увидеть их отсюда, потом?
   Баэрд смотрит на него, потом следует за его взглядом.
   - Что, Авалле и башни? Легко, в любой ясный  день.  Давай  встретимся
здесь через год, и ты увидишь мою  бело-зеленую  башню  принца,  я  тебе
обещаю.
   - Откуда вы берете мрамор? - спрашивает Сандре.
   - Из того же места, что и Орсария для первой башни.  Карьер  все  еще
существует, хотите верьте хотите нет, примерно в двух днях  езды  верхом
на запад от нас, возле побережья.
   - И доставляете его сюда?
   - Морем до Тиганы, потом по реке на баржах вверх по течению Спериона.
Так же, как это делали прежде. - Баэрд снова сбрил бороду.  Дэвин  ловит
себя на мысли, что так он выглядит намного моложе.
   - Откуда тебе столько об этом известно? - спрашивает Сандре с ленивой
насмешкой. - Я думал, что ты только и  умеешь  стрелять  из  лука  и  не
падать, когда пробираешься один в темноте.
   Баэрд улыбается.
   - Я всегда собирался быть строителем. Отец передал мне свою любовь  к
камню, пусть и не свой дар. Но я все же искусный  мастер,  и  уже  тогда
научился видеть. Мне кажется, я знаю не меньше любого другого о том, как
Орсария строил свои башни и дворцы. В том числе  и  дворец  в  Астибаре,
Сандре. Хочешь, я расскажу тебе, где находятся тайные ходы?
   Сандре громко смеется.
   - Не трудись, самонадеянный каменщик. С другой  стороны,  прошло  уже
почти двадцать лет с тех пор, как я был в этом дворце, возможно, тебе  и
придется мне напомнить, где они расположены.
   Дэвин с усмешкой смотрит на герцога. Он долго  не  мог  привыкнуть  к
внешности Сандре без его смуглой маскировки карду.
   - Значит, ты собираешься вернуться назад после свадьбы? -  спрашивает
он, чувствуя грусть при мысли об еще одной предстоящей разлуке.
   - Мне кажется, я должен, - говорит герцог.  -  Хотя  признаюсь,  меня
раздирают противоречия. Я чувствую себя уже  слишком  старым  для  того,
чтобы кем-то править. И похоже, мне некого растить себе в наследники.
   После  короткого  молчания  Сандре  плавно  уводит  их   от   мрачных
воспоминаний.
   - Если  честно,  сейчас  меня  больше  всего  интересует  то,  чем  я
занимался здесь, в Тигане. Мысленная связь с Эрлейном и Сертино и с теми
чародеями, которых нам удалось найти.
   - А Ночные Ходоки? - спрашивает Дэвин.
   - Действительно, и с  ними  тоже.  Должен  сказать,  я  доволен,  что
четверо из них приедут вместе с Альенор на свадьбу.
   - Но не так доволен, как Баэрд, я уверен,  -  лукаво  говорит  Дэвин.
Баэрд бросает на него выразительный взгляд и делает вид, будто  поглощен
осмотром далекой ленточки дороги к югу от них.
   - Ну, едва ли так же, - соглашается Сандре. - Хотя все же надеюсь, он
позволит мне ненадолго отнять у него Элену,  пока  она  здесь.  Если  мы
собираемся изменить отношение этого полуострова  к  магии,  нет  лучшего
времени начать это делать, чем сейчас, тебе не кажется?
   - О, разумеется, - отвечает Дэвин, широко улыбаясь.
   - Она не моя Элена, - бормочет  Баэрд,  упорно  не  отрывая  глаз  от
дороги.
   - Разве? - насмешливо удивляется Сандре. - Тогда кто  же  тот  Баэрд,
которому она все время передает через меня  послания?  Ты  знаешь  этого
парня?
   - Никогда о нем  не  слыхал,  -  лаконично  отвечает  Баэрд.  Он  еще
несколько секунд сохраняет серьезное выражение  лица,  потом  сдается  и
хохочет. - Начинаю припоминать, почему я предпочитал ходить в  одиночку.
А как насчет Дэвина, если уж ты об этом заговорил? Ты  не  думаешь,  что
Алаис тоже посылала бы ему сообщения, если бы могла?
   - Дэвин, - беззаботно отвечает герцог, - просто ребенок, слишком юный
и невинный, чтобы связываться с женщинами, особенно с  такими,  как  эта
развратная, опытная девица из Астибара.
   Дэвин старается казаться суровым, но ему  это  не  удается;  оба  его
собеседника знают его истинное отношение к дочери Ровиго.
   - В Астибаре нет неопытных женщин, - возражает Баэрд. - И кроме того,
он достаточно взрослый. У него на ребрах даже есть боевой шрам,  который
можно ей показать.
   - Она его уже видела, - замечает Дэвин, получающий от этого разговора
огромное удовольствие. - Она его бинтовала после того, как Ринальдо меня
исцелил, - поспешно прибавляет он, так как оба собеседника вопросительно
поднимают брови. - Ничего интересного. - Он  пытается  представить  себе
Алаис развратной и лицемерной, но ему это не  удается.  Но  в  последнее
время она ему  все  чаще  вспоминается  такой,  какой  он  видел  ее  на
подоконнике в  Сенцио;  эта  особенная  улыбка  на  ее  лице,  когда  он
нетвердой походкой двинулся по наружному балкону к своей комнате.
   - Они ведь приедут, правда? -  спрашивает  герцог.  -  Мне  пришло  в
голову, что я мог бы потом вернуться домой на корабле вместе с Ровиго.
   - Они будут здесь, - подтверждает Дэвин. - На прошлой неделе у них  в
доме играли свадьбу, а не то они бы уже приехали.
   - Вижу, ты хорошо осведомлен об их планах, - серьезно замечает Баэрд.
- И что ты собираешься делать после свадьбы?
   - Я и сам хотел бы знать, - отвечает Дэвин. - У меня в голове  десять
разных вариантов. - Он явно говорит серьезнее, чем намеревался, так  как
оба его друга внимательно прислушиваются к его словам.
   - Например? - спрашивает Сандре.
   Дэвин глубоко  вдыхает  и  выдыхает  воздух.  Поднимает  обе  руки  и
начинает считать на пальцах.
   - Найти отца и помочь ему снова устроиться  здесь.  Найти  Менико  ди
Феррата и собрать труппу, которая должна была у нас быть перед тем,  как
вы меня увели. Остаться с Алессаном и Катрианой в Тигане и помочь  им  в
том, что им надо сделать. Научиться управляться с кораблем  в  море,  не
спрашивайте, зачем.  Остаться  в  Авалле  и  построить  башню  вместе  с
Баэрдом.
   - Он колеблется; остальные улыбаются. Тогда он бросается вперед:
   - Провести еще одну ночь с Альенор в  Борсо.  Провести  всю  жизнь  с
Алаис брен Ровиго. Начать собирать заново слова  и  музыку  всех  песен,
которые мы потеряли. Поехать через горы в Квилею  и  найти  те  двадцать
семь деревьев в священной роще. Начать тренироваться в беге для  участия
в Играх Триады следующим летом. Научиться стрелять из лука - и,  кстати,
ты мне это обещал, Баэрд!
   Он  замолкает,  потому  что  они  уже  хохочут,  и  он  тоже,  слегка
запыхавшись.
   - Кажется, в твоем списке больше десяти пунктов, - смеется Баэрд.
   - Их еще больше, - отвечает Дэвин. - Хочешь послушать?
   - Мне кажется, я этого не вынесу, -  говорит  Сандре.  -  Ты  слишком
болезненно напоминаешь мне о том, как я стар и как ты молод.
   При этих словах Дэвин становится серьезным. Он качает головой.
   - Ты не должен так думать. В прошлом году  не  было  такого  момента,
когда мне бы не пришлось стараться  изо  всех  сил,  чтобы  от  тебя  не
отстать, куда бы мы ни шли. - При этом он улыбается.  -  Ты  не  старый,
Сандре, ты самый молодой чародей на Ладони.
   Сандре хитро улыбается. Поднимает левую  руку:  они  ясно  видят  два
недостающих пальца.
   - В этом есть правда. И я могу стать  первым,  кто  сломает  привычку
прятать то, чем мы являемся, потому что я так ее и не приобрел.
   - Ты серьезно хочешь отказаться от маскировки? - спрашивает Баэрд.
   - Совершенно серьезно. Если мы хотим выжить на этом полуострове,  как
единый народ, нам понадобится магия, чтобы сравняться  с  Барбадиором  и
Игратом. И с Кардуном, если подумать хорошенько. И я даже не знаю, какие
силы теперь есть в Квилее; прошло столько лет с тех пор, как мы имели  с
ними дело. Мы больше не можем прятать наших чародеев,  или  Ходоков,  не
можем позволить себе не знать, как раньше, ничего о том,  каким  образом
здесь создается магия. Даже Целители, мы ведь ничего в них не  понимаем.
Нам надо изучить нашу магию, оценить ее, разыскать  чародеев  и  обучать
их, найти способы их контролировать. Ладонь должна открыть магию,  а  не
то магия снова погубит нас когда-нибудь, как это произошло двадцать  лет
назад.
   - Ты считаешь, что мы можем этого добиться?  -  спрашивает  Дэвин.  -
Создать здесь единый народ, из девяти разных.
   - Я знаю, что можем. И думаю, что добьемся.  Держу  пари  против  вас
обоих, что Алессан ди Тигана будет провозглашен королем Ладони на  Играх
Триады в следующем году.
   Дэвин быстро поворачивается к Баэрду, щеки которого внезапно заливает
румянец.
   - Он согласится? - спрашивает он. - Он это сделает, Баэрд?
   Баэрд смотрит на Сандре, потом быстро  переводит  взгляд  обратно  на
Дэвина.
   - А кто еще может им стать? - наконец отвечает он. -  Я  даже  думаю,
что у него нет выбора. Задача связать воедино этот полуостров была делом
его жизни с пятнадцати лет. Он уже стоял на этом пути, когда я  разыскал
его в Квилее. Думаю, что ему на самом деле хотелось бы  найти  вместе  с
тобой Менико, Дэвин, и несколько лет заниматься музыкой вместе с  тобой,
Эрлейном и Катрианой, и с танцовщицами, и с человеком, умеющим играть на
сиринье.
   - Но? - спрашивает Сандре.
   - Но он тот, кто всех нас спас, это каждый знает, и каждый знает, кто
он сейчас. После двенадцати лет скитаний он  знает  больше  значительных
людей в каждой провинции, чем кто-либо другой. Это он заставил всех  нас
увидеть будущее. И он, кроме того, принц Тиганы, и в самом расцвете сил.
Боюсь - при этом слове он морщится, - что не вижу, как он  сможет  этого
избежать,  даже  если  бы  захотел.  Думаю,  для  Алессана  все   только
начинается.
   Они несколько мгновений молчат.
   - А как ты? - спрашивает  Дэвин.  -  Ты  пойдешь  с  ним?  Чего  тебе
хочется?
   Баэрд улыбается.
   - Чего мне хочется?  Ничего  настолько  возвышенного.  Мне  бы  очень
хотелось найти сестру, но я начинаю понимать,  что  она  исчезла,  и  я,
возможно, никогда не узнаю, куда или  как.  Я  буду  рядом,  как  только
понадоблюсь Алессану, но больше всего мне хочется строить. Дома,  храмы,
мосты, дворец, полдюжины башен здесь, в Авалле. Мне  необходимо  видеть,
как они растут, и я... Наверное, это часть того же самого желания, но  я
хочу завести семью. Нам нужно, чтобы здесь снова появились дети. Слишком
много людей погибло. - Он на мгновение переводит взгляд на  горы,  потом
обратно.
   - Мы с  тобой,  возможно,  счастливчики,  Дэвин.  Мы  не  принцы,  не
герцоги, не чародеи. Мы всего лишь  обыкновенные  люди  и  можем  начать
жизнь сначала.
   - Я же говорил тебе, что он ждет Элену, -  мягко  произносит  Сандре.
Это не насмешка, это голос друга, в нем звучит  глубокая  привязанность.
Баэрд улыбается и снова смотрит вдаль. И в это мгновение  выражение  его
лица меняется, оно ярко вспыхивает от удовольствия.
   - Смотрите! - кричит он. - Вот он едет!
   С  юга,  по  извилистой  горной  дороге  среди  холмов,  которой   не
пользовались сотни лет, движется многоцветный караван,  растянувшись  на
большое расстояние. Рядом с ним и впереди играет музыка, едут  верхом  и
идут мужчины и женщины, двигаются мулы и лошади, груженные товарами,  по
крайней мере, пятьдесят знамен  полощутся  на  ветру.  И  теперь  музыка
доносится до  них  троих,  радостная  и  веселая,  и  все  цвета  радуги
вспыхивают на утреннем  солнце:  Мариус,  король  Квилеи,  едет  вниз  с
горного перевала на свадьбу своего друга.
   Он должен  провести  ночь  в  святилище,  где  его  официально  будет
приветствовать Верховный жрец Эанны - которого он помнит  как  человека,
много лет назад  доставившего  к  нему  через  горы  четырнадцатилетнего
мальчика. В Авалле ждут баржи,  чтобы  утром  отвезти  его  по  реке  до
Тиганы.
   Но право первого приветствия принадлежит Баэрду, от имени Алессана, и
он попросил их обоих поехать сюда вместе с ним.
   - Вперед! - кричит он теперь с радостным  лицом,  и  посылает  своего
коня вниз по крутой тропе. Дэвин и Сандре переглядываются  и  спешат  за
ним.
   - Никогда не пойму, - кричит Дэвин, когда они нагоняют Баэрда, -  как
можно так радоваться при виде человека,  который  называет  тебя  Вторым
Голубком.
   Сандре восторженно смеется. Баэрд  громко  хохочет  и  грозит  Дэвину
кулаком. Они трое все еще смеются,  придерживая  коней  перед  зарослями
кустов сонрай у широкой дуги поворота дороги, ведущей вниз.
   И именно здесь они видят ризелку, трое мужчин видят ризелку,  сидящую
на камне у залитой солнцем дороги, и ее  длинные  волосы  цвета  морской
зелени развеваются на крепнущем ветру.