дается, если его слишком много? -  кисло  спросил
Джек.
     - Ты сам составлял меню, - бросила Глория.
     - Чем тебе не нравится пицца? - спросил  Чародей.  Его  молодое  лицо
светилось от удовольствия; янтарные крапинки мерцали в  радужной  оболочке
глаз.
     - Почаще пользуйся  телом,  -  ответил  Джек.  -  Тогда  почувствуешь
некоторые неудобства.
     Золотистый молчал, механически пережевывая пищу.  Мрачные  глаза  его
поблескивали цветом водянистой крови.
     Громадное сводчатое помещение было реконструировано во время краткого
отсутствия Гарри. Пол теперь покрывал мягкий,  черный,  слегка  подающийся
под ногами материал.  Стены  были  цвета  красного  бургундского  вина  и,
казалось, поглощали свет. Только хрустальный купол вверху остался прежним.
Он каким-то образом поляризовал невыносимо белое сияние Вселенной снаружи,
снижая его интенсивность, иначе люди просто ослепли  бы.  Теней  не  было,
свет шел отовсюду.  Он  словно  проникал  сквозь  весь  корабль,  и  Гарри
показалось, что он может рассмотреть  молекулярную  структуру  звездолета,
различая отдельные атомы.
     - Как вы думаете, что сейчас происходит?  -  спросил  он,  взяв  себе
кусок пиццы.
     - Не знаю, - ответил Джек. - Мы, вероятно, находимся уже за пределами
самих "нор". Данная эра слишком далека даже от появления протогалактик.  -
Он взглянул вверх, на белый жар. - Нам неведомо, что тащит  нас  назад,  и
когда это прекратится.
     Гарри сглотнул.
     - Я знаю.
     Золотистый показал первый признак интереса к разговору.
     - Что?
     - Эрл Томас. Он завлекает нас на свою игровую площадку.
     - Откуда тебе известно?
     - Вы разве не чувствуете? - спросил Гарри.
     Глория взглянула на Джека. Глаза ее чуть сузились.
     - Чувствуем? Что?
     Гарри попытался найти слова, способные  выразить  странные  ощущения,
которые он испытывал на протяжении последнего часа. Медленный, всасывающий
зов, словно достигающий каждой молекулы его тела.
     - Он зовет меня. Именно меня. На вас ему наплевать.
     - Ты знаешь, почему? - возбужденно спросил Джек.
     - Артефакт. - Гарри задумался. - Дело в артефакте.
     Джек ждал, приоткрыв рот.
     - Ну, и что тебе еще известно?
     - Не важно. - Юноша покачал головой и взял себе еще пиццы.
     - Почему? - спросила Глория.
     - Скоро мы все выясним. Мы почти прибыли.
     Золотистый  поднял  голову.  В  ярком  сверкании  белого  света   его
бледно-рубиновые глаза стали почти прозрачными. Гарри вздрогнул. Он больше
всего  на  свете  боялся  Эрла  Томаса,  и  странный  вакуум,   окружавший
Золотистого, внушал похожие опасения. Было что-то нечеловеческое, машинное
в обоих этих людях.
     - Он приближается, - предупредил Золотистый.
     Слова его казались сигналом.
     Вселенское сияние вдруг исчезло, и они очутились в кромешной тьме.
     - Что произошло? - испуганно спросил Гарри.
     - Мы прошли  световую  точку,  -  донесся  до  него  голос  Джека.  -
Пространство вокруг нас стало жарче, температура поднялась выше трех тысяч
градусов по Кельвину. Фотоны не  могут  сюда  проникнуть.  Фактически,  мы
вступаем в период Большого Взрыва.
     Глаза Гарри постепенно привыкли к темноте, и он увидел,  что  каждого
Основателя  окружает  слабое,  призрачное  свечение.  Очертания  их  фигур
мерцали, так что их тела казались дырами в самой темноте.
     - Откуда вам известно, что он приближается? - спросил он Золотистого.
     - Он уже вторгается в мое пространство.
     - Что вы имеете в виду?
     Он услышал,  как  Глория  шумно  затянулась.  На  конце  ее  сигареты
загорелась крошечная красная точка.
     - Мы не полностью существуем в реальном времени.
     Гарри  молчал.  Опять  появились   загадки.   Голос   Глории   звучал
взволнованно. Неужели Основатели тоже напуганы?
     - Что это означает?
     - То, что ты видишь сейчас. Мы не совсем реальны.
     - Вы также реальны, как и я, - фыркнул юноша.
     - Мы только пользуемся телами, время  от  времени.  Когда  нам  нужно
тело, мы строим его. Но мы сами, наши  личности,  существуют...  в  другом
месте.
     - Как такое возможно?
     Глория вздохнула.
     - Это произошло очень давно, в древнейшей истории.  Мы  живем  в  так
называемой Метаматрице, иногда путешествуя в другие места. Мы -  люди,  но
особого рода.
     - Какое-то безумие, - Гарри покачал головой. - Вы все  сошли  с  ума.
Эрл Томас приближается! Это что-нибудь для вас значит?
     Голос Золотистого разрезал тишину, как пила, вгрызающаяся в дерево.
     - Это значит для нас все, Гарри. Мы готовились к этому моменту  почти
триста лет.  Ты  думаешь,  что  все  это  -  совпадение?  Мы  поняли,  что
представляет из себя Томас в момент его  появления.  Аномалия,  Вселенская
аномалия.  Его  существование   невозможно.   Артефакт,   содержащий   его
генетический код, тоже невозможен. И ты невозможен.  Три  невозможности  в
одной упаковке. Мы должны были что-то предпринять. - Он умолк.
     - Все, что мы  сделали,  -  угрюмо  продолжил  Джек,  -  продиктовано
деятельностью Томаса.  Он  атакует  нас  четверых,  и  само  человечество,
которое мы определенным  образом  представляем.  Нападение  ящеров  -  его
последняя и наиболее явная попытка уничтожить нас. Но мы давно уже  знаем,
что он - наш враг.
     Гарри подумал о ресурсах, которыми располагали  Основатели.  Планеты,
высокоразвитые цивилизации прошлого, невероятная компьютерная мощь.
     - Почему же вы не убили его?
     - Потому, - ответила Глория, - что не смогли.


     Снаружи  хрустального  купола   была   абсолютная   темнота,   полное
отсутствие какого-либо света, но там угадывалась такая огромная жара,  что
в ее сторону трудно  было  смотреть.  Джек  поляризовал  купол  и  включил
внутреннее освещение.
     Золотистый погрузился в нечто вроде сна с широко  открытыми  глазами.
Он, казалось, не  замечал  остальных,  словно  находился  в  трансе.  Джек
уставился на свои ноги. Чародей смотрел  на  Глорию,  а  та  наблюдала  за
Гарри, как будто ожидая от него какого-то чуда.
     - В чем дело? - спросил он.
     Она послала ему воздушный поцелуй.
     - Просто жду, дружочек.
     - Чего? Ты думаешь, я взорвусь или что-то в этом роде?
     - Не знаю. - На лице ее появилось странное выражение.
     Гарри ощутил покалывание в кончиках пальцев. Нервы, сказал он себе.
     Эрл Томас появился в дальнем, затемненном углу огромного помещения. У
ног его стоял артефакт.
     Золотистый мигнул.
     - Он здесь.


     В этот момент нечто необычное начало происходить  в  сплошной  черной
субстанции, окружающей корабль. Гарри ощутил внезапное сжатие, будто  само
пространство попало под чудовищное давление и свернулось. Он  почувствовал
движение, сложное и завершенное. Юноша понял, что  они  миновали  какой-то
барьер. Они попали во владения Томаса.
     И мои, вдруг подумалось ему.


     - Болваны,  -  сказал  Томас.  -  Но,  по  крайней  мере,  сообразили
доставить его сюда.
     Он шагнул из тени. Эффект был такой,  словно  видеоэкран  вспыхнул  и
прояснился. Гарри смотрел на него во все глаза. У Томаса был высокий  лоб,
чистый,  без  морщин.  Глаза  сверкали,  подобно   голубым   электрическим
разрядам. Зубы казались чрезвычайно большими и  белыми  за  тонкой  линией
губ. Снова Гарри бросилась  в  глаза  неопределенность  его  возраста;  он
выглядел лет на  тридцать,  но  был,  конечно,  гораздо  старше.  Короткие
светлые волосы, почти серебристые,  делали  его  моложе.  Его  костюм  был
безупречен. В руках он ничего не держал.
     Эрл Томас стоял один против всех.
     Тогда почему мой желудок будто наполнился ледяными кубиками, удивился
Гарри.
     Томас метнул в его сторону улыбку барракуды и юноша отвел глаза.
     - Ну, Гарри, ты ничего не чувствуешь?
     - Что я должен чувствовать?
     - Свое исцеление. То, что соберет тебя в одно целое.


     Гарри начал было говорить, но его перебил Чародей  быстрым  и  ломким
голосом.
     - Не отвечай ему, Гарри.
     Томас медленно перевел взгляд на высокого молодого человека.
     - А, у ангелочка прорезался голосок. Ты говоришь за всех  или  только
за себя? - Он явно издевался.
     Чародей пошевелил губами, но Джек поднял палец и он закрыл рот.
     - Мы создали тебя, - сказал Джек.
     Томас засмеялся. Звук был коротким, лающим - почти кашель.
     - Ты? Ты  построил  меня,  мое  тело.  Но  создать  меня?  Ты  только
называешь себя богом. Не будь таким самонадеянным.
     Джек покачал головой.
     - Без того, что мы сделали, ты бы не существовал.  Несколько  царапин
на странном металле, больше ничего.
     - Выходит, я ваш должник. Ты на это намекаешь?
     Он опять засмеялся и двинулся вперед. Мужчина, казалось, нависал  над
сидящей группой. Взгляд его хлестал людей, словно бичом.
     - Дело не в долге, - сказал Джек, - а в контроле, не так ли?
     Голос его казался хриплым, старым и усталым,  но  сидел  он  прямо  и
выглядел ничуть не испуганным.
     Томас пристально посмотрел на него.
     - Ты знаешь больше, чем я думал. А, может, просто догадываешься?
     - В нашем распоряжении было три сотни лет для догадок, Томас.
     - Этого достаточно? Так о чем же ты догадался,  маленький  человечек,
возомнивший себя богом?
     Джек поморщился. Возможно, он пожалел о том, что однажды  полушутливо
назвал себя так. Теперь он  казался  сжавшимся  под  безжалостным  сиянием
презрения Томаса.  Он  облизнул  губы,  потом  взглянул  на  Гарри.  Юноша
удивленно моргнул. Какой-то последний секрет прятался в глазах  Джека.  Но
Гарри и представить себе не мог, какой именно.


     - Если бы степень расширения в  начале  времен  отклонилась  на  одну
триллионную долю, - медленно проговорил Джек, - эта  Вселенная  сейчас  не
существовала бы. Она бы коллапсировала.
     Гарри приоткрыл рот. Что он такое говорит?
     Эрл  Томас  отступил  назад,  недалеко,  всего  на  шаг.   Золотистый
улыбнулся.
     - В чем дело? - спросил Гарри.
     Томас обернулся и юноша увидел его глаза, пылающие злобой  -  он  был
разъярен. Но почему? Гнев его был  так  силен,  так  очевиден,  что  Гарри
непроизвольно поднял руки, как бы прикрываясь ими.
     - Не обращай внимания, - сказал Томас. - Старикашка лепечет  какую-то
чушь. Он же сумасшедший. Ты не знал этого? Подумай, Гарри. Подумай о жизни
внутри компьютера на протяжении веков. Послушай, сколько  человеческого  в
нем осталось, насколько все они люди.
     - Я не знаю, - сказал Гарри. - Чего ты от меня хочешь? Кому я  должен
верить? Тебе? А, может, им? - Он посмотрел на Золотистого.
     Того, казалось, абсолютно не интересовал разговор.
     - Чего ты от меня хочешь? - повторил свой вопрос Гарри.
     - Я? - Томас слегка  повернулся  и  плавным  жестом  указал  на  куб,
оставшийся в тени, холодный и серебристый. - Не я, и ты знаешь  это.  Если
только вспомнил.


     Череп Гарри словно сдавило. Он  закрыл  глаза  и  ему  захотелось  их
открыть тогда, когда все изменится,  вернется  к  прежней  жизни,  той,  в
которой он был ребенком, когда он работал в ломбарде и у него был отец  по
имени Гарт Хамершмидт.
     Но этого никогда не  случится.  Он  уже  перешел  черту,  разделяющую
детство и мир взрослых, и он не мог  вернуться  назад.  Когда  он  откроет
глаза, время не потечет  вспять,  потому  что  стрела  времени  направлена
только вперед.
     Ему придется иметь дело с Эрлом Томасом, кем бы он ни был, кого бы он
ни представлял.
     - Хорошо, - произнес Гарри.
     Он открыл глаза и увидел, что все  смотрят  на  него.  Какая-то  сила
толкнула его, и он  шагнул  вперед.  В  глазах  Томаса  все  еще  сверкали
отблески ярости, но даже он уступил юноше дорогу.
     - Да, - сказал Томас, - иди к нему, к артефакту. Я подожду здесь. Иди
к нему.
     Гарри кивнул. С приземистым, тяжелым куском металла  было  что-то  не
так. Воздух вокруг него затуманился, потом прояснился, как будто замерцала
сама Вселенная.
     Снаружи корабля  и  в  голове  юноши  начали  формироваться  какие-то
симметричные линии.
     - Иди ко мне, - вкрадчиво произнес Томас.
     - Да, - ответил ему Гарри.


     Корабль,  оберегаемый  защитными  экранами   неимоверной   сложности,
содрогнулся. Но Гарри не заметил этого.
     Они прибыли к самому началу  Большого  Взрыва,  к  первым  нескольким
секундам жизни Вселенной. Они прошли сквозь  зону,  когда  Вселенная  сама
была  водородной  бомбой,  затем  миновали   эру   лептонов   и   адронов,
наилегчайших элементарных частиц, и вступили во  время,  когда  кубический
сантиметр материи Вселенной весил около тысячи тонн.
     Содрогание корабля,  которого  Гарри  не  заметил,  было  обусловлено
внезапным сжатием Вселенной, после  которого  пространство  расширилось  в
миллионы раз за мельчайшие доли секунды. И, наконец, электромагнитные поля
объединили материю и энергию в одно целое.
     Внутри  маячила   сингулярность:   бесконечная   масса,   бесконечное
искривление и бесконечная температура.
     Черная дыра.
     Гарри шагнул вперед.
     Они вошли в нее и потерялись навсегда.



                                    23

     Он парил.
     Он не имел имени.  Для  него  не  существовало  ни  пространства,  ни
времени. Все было потенциально, возможно.
     Он открыл глаза и, увидев серебряный куб, направился к нему.
     Между ним и кубом появился Эрл Томас. Как бы  между.  Здесь  вряд  ли
подходили общепринятые понятия о расстоянии.
     Юноша продолжал двигаться.
     - Нет, - произнес Эрл Томас. - Настал конец, предшествующий началу. Я
ждал достаточно долго.
     Гарри посмотрел на нож в руке Томаса.
     - Как меня зовут? - спросил он.
     - У тебя нет имени, - мужчина улыбнулся. - Ты - безымянный.
     Куб вдруг засиял всеми своими гранями.
     В_с_п_о_м_н_и_. _Т_ы _м_о_ж_е_ш_ь _в_с_п_о_м_н_и_т_ь_.
     Гарри остановился. Из глубины сознания шла какая-то мысль -  послание
от самого себя к самому себе.
     - Нет, - повторил Эрл Томас.
     В_с_п_о_м_н_и_.
     Эрл Томас зарычал. Нож его блеснул, как сверхновая  звезда.  Появился
тусклый рассеянный свет,  постепенно  сгустившийся.  Гарри  увидел  четыре
фигуры. Они стояли кругом, лицом друг к  другу,  держась  за  руки,  и  их
очертания обозначались огнем.
     Томас поднял руки. Одна сжимала  нож.  Из  другой  сверкнула  молния,
ударив в четверку.
     Гарри застыл на месте.
     Круг фигур колыхнулся, а затем успокоился. Над ними появилось  бешено
вращающееся яркое  голубое  свечение.  Оно  прекратило  вращение  и  стало
похожим на звезду. Тогда из центра круга выскочил меч, того же цвета,  что
и звезда. Медленно, словно большая рыба, меч пронзил звезду.
     Эрл Томас закричал.
     Звук его крика волной прошелся по  небытию  -  конвульсия,  сотрясшая
несуществующее. Каким-то образом  круг  имел  отношение  к  памяти  Гарри.
Группа - узнал ли он их? - была ему сродни, сродни человеческой части  его
существа. Откуда он знал это, ему  было  непонятно.  Его  пронзила  острая
жалость - круг не мог выстоять здесь перед могуществом Эрла Томаса. Однако
круг выполнил свою миссию. Джек назвал себя  Ключом,  и  даже  его  полное
уничтожение помогло открыть тайные замки, сковывающие память.
     Прощайте, друзья, подумал Гарри.
     Круг заколыхался, замерцал, съежился и исчез.
     - Людишки, - Томас засмеялся и обернулся к  Гарри.  -  Пойдем,  брат,
время пришло.
     Юноша посмотрел на то, что держал в своей руке.
     Это был нож Фрего и на кончике его лезвия осталась крошечная  красная
точка.
     Кровь. Человеческая кровь.
     Нож замерцал голубым светом.
     В_с_п_о_м_н_и_...
     Артефакт  держал  их.  Здесь  они  не  имели  формы,  а  были  просто
символами, пляшущими друг перед другом, вращающиеся по орбите вокруг куба,
как крошечные луны. Глаза Томаса пылали красным огнем. Он ухмыльнулся.
     - Они думали, что одурачили меня. Считали тебя их ответом, спасением.
- Он на секунду умолк. - Идиоты. Ничего не поняли.
     Гарри подумал о Джеке,  Глории,  Чародее  и  Золотистом.  Непонятные,
странные, но все же люди. Он чувствовал себя гораздо ближе к  ним,  чем  к
этому ужасному призраку, который называл себя его братом.
     Юноша ощутил тяжесть ножа в своей руке. Медленно завивающиеся  полосы
голубого света падали с лезвия. Это не  просто  оружие  Фрего,  это  нечто
большее. Каким-то образом меч,  созданный  четверкой,  стал  частью  этого
ножа. Гарри слегка приподнял его и осознал, что это - последний дар ему от
человечества.
     - Да, они  вооружили  тебя,  -  леденящим  голосом  сказал  Томас.  -
Думаешь, этого достаточно?
     Он сделал  ложный  выпад  своим  ножом  и  Гарри  отскочил.  Артефакт
оставался между ними. Томас осклабился. В глазах его пылала ненависть.
     - Они создали нас обоих. И лишь один  из  нас  может  воспользоваться
артефактом. Какая глупость, не правда ли?
     - Там было два уравнения, - покачал головой Гарри. - Наверное, так  и
задумано.
     - Ты ошибаешься. Лишь один из нас останется в живых.
     Холодный насмешливый тон его голоса не  оставлял  сомнения,  кого  он
имел в виду.
     - Почему ты в этом так уверен? - спросил Гарри.
     - Я уже убил тебя однажды, - Томас хихикнул, -  и  могу  сделать  это
снова.
     - Нет, не убил. Я жив, я не умер.
     - Это случайность.
     - Вряд ли, - медленно  проговорил  Гарри.  -  Не  существует  никаких
случайностей.
     Он положил свободную руку на поверхность  артефакта.  Металл  был  на
ощупь теплый, скользкий и... еще какой-то.
     Томас кивнул.
     - Ты понимаешь больше, чем  я  думал.  -  Он  тоже  положил  руку  на
светящийся куб. Гарри почувствовал в своей ладони  толчок.  -  Но  это  не
имеет значения. Ты знаешь недостаточно.
     Волны таинственного тока перекатывались между правой и  левой  руками
юноши, между ножом - мечом? - и артефактом.  Он  задрожал  от  воздействия
сил, выпущенных на волю этими  колебаниями  и  болезненно  ощутил,  словно
двери его хромосом со скрипом приоткрываются.
     Глаза Томаса расширились и превратились в озера огня.
     - Я всегда знал, - сказал Гарри. - Я просто Не помнил.
     Мужчина зашипел. Вокруг них начало каскадами ниспадать белое пламя.


     Рука Томаса метнулась в быстром, неуловимом движении,  и  его  клинок
полоснул по горлу юноши. Томас издал низкий, волчий рык, и отвел руку  для
последнего удара. Гарри смотрел на  него  сквозь  мглу  своей  собственной
крови. Мужчина медлил.
     - Я хочу насладиться этим, - кровожадно сказал он.
     Гарри почувствовал, как сквозь рану в его горле со свистом вырывается
воздух. Выдох походил на красный фонтан, словно длинные,  холодные  пальцы
вонзились в грудь и сильно сдавили сердце. Ноги  затряслись.  Нож  в  руке
стал необычайно тяжелым.
     - Только один из нас. Я.
     Гарри покачал головой. Кровь его капала на артефакт и  каждая  капля,
шипя, пузырилась мгновение, как на раскаленной сковородке, затем исчезала,
словно металл всасывал саму сущность Гарри.
     И вдруг артефакт вернул ее назад.
     Волна энергии рванулась из куба  в  пальцы  юноши.  Томас,  вероятно,
что-то почувствовал, так как резко  посмотрел  вниз.  Глаза  его  утратили
зловещий блеск, кожа стала серой и дряблой, внезапно постаревшей.
     - Нет, - сказал он.
     - Да, - ответил Гарри. Их взгляды встретились. - Только один из  нас.
Но не ты, а я. И артефакт знает это.
     Томас с заметным усилием  поднял  руку  с  ножом.  С  лезвия  на  куб
посыпались раскаленные брызги малинового цвета, но движение было  каким-то
замедленным, словно  смазанным.  Мышцы  его  лица  исказились  в  страшном
напряжении, зубы оскалились, как у черепа, лишенного плоти.
     Из глубин подсознания Гарри начали медленно подниматься  воспоминания
о том, что произошло до его рождения  и  более  поздние  события,  ставшие
частью его существа, частью, на которую не рассчитывал Томас.
     Юноша смотрел