вшись  без  мудрого  и
могучего   командира?   Ведь   Тонгор,  несомненно,  что-нибудь
придумал бы,  чтобы  свергнуть  Каштара...  А  может  быть,  он
попытался  бы  уничтожить  дьявольское  оружие древней Нианги и
сделать  флот   пиратов   бессильным   против   могущественного
Воздушного флота Города пламени.
     Чарн  Товис  и  Барим, не сговариваясь, бились над одним и
тем же вопросом: что они могут сделать, чтобы сорвать поход  на
Патангу?

     x x x

     Погруженные  в  тяжелые  раздумья, ни Чарн Товис, ни Рыжая
Борода не услышали ни приближающихся по мокрой мостовой  шагов,
ни осторожного стука в окно.
     Неожиданно тяжелая дубовая дверь распахнулась. Порыв ветра
подхватил  ее  и с силой ударил о стену. Обернувшись на грохот,
Барим вскочил на ноги. В воздухе сверкнула сталь его клинка.
     Узнав стоявшего на пороге, Рыжая Борода расслабился.
     -- Ну ты даешь, приятель, -- пробурчал Барим, убирая меч в
ножны. -- Еще немного -- и ты получил бы целый локоть  стали  в
живот.
     --   Извини,   капитан,   --   пробормотал  старина  Блай,
вваливаясь в комнату и выжимая промокший насквозь плащ. --  Все
этот  ветер, это он вырвал дверь из моих рук. Да, а кроме того,
я стучал. Боги, неужели и в этих стенах не найдется  нескольких
глотков  вина  для  страдающего  от холода и жажды несчастного,
исходившего за целый день весь Таракус вдоль и поперек?
     Причитая и шмыгая носом,  круглолицый  ковианец  прошел  в
комнату;  при каждом шаге его промокшие сапоги громко чавкали и
оставляли  за  собой  грязные  следы.  С  тяжелым  вздохом   он
повалился  в  уютное  кресло  у очага, стащил сапоги и протянул
ноги к огню. Чарн Товис принес ему кубок вина.
     -- Премного благодарен, приятель, -- сказал ему Блай.
     Рыжая Борода с  нетерпением  ждал,  пока  вновь  прибывший
допьет   кубок   до   дна  и,  рыгнув,  оботрет  губы  ладонью,
мечтательно глядя на опустошенную посуду.
     -- Ну? -- не выдержав, капитан нарушил  молчание.  --  Что
скажешь?  Какие  новости? Не бестолку же ты прошлялся по городу
целый день, черт побери твою жирную задницу!
     -- Спокойно, капитан, да чтобы я... А впрочем, не найдется
ли у вас тут еще пары капель вина для продрогшего друга?
     Негромко  бурча  что-то  под  нос,  Барим  наблюдал,   как
ненасытный  круглолицый  Блай  выпил  еще  один кубок вина и со
стуком поставил его на дубовый  стол.  Потом  капитан  повторил
свой вопрос еще более мрачным тоном.
     Блай    преспокойно    улыбнулся   замершим   в   ожидании
собеседникам.
     -- Ну, значит  так,  капитан,  --  начал  он,  устроившись
поудобнее.  --  Как  только  я  с утра пораньше вышел из нашего
трактира, я сразу же направился в таверну "Черная галера",  ну,
ту,  в  дальнем  конце улицы Парусных Мастерских. Ты же знаешь,
что я в молодости дружил с одним парнем, его зовут Курао, он из
Кадорны. Так вот, с этим малым мы плавали матросами  на  галере
капитана  Ярала  Крюка, которого прозвали Крюком за то, что он,
потеряв руку в одном абордажном бою, приладил к культе стальной
крюк. И, я вам скажу, орудовал он этим  крюком  так,  что  иной
здоровый позавидует...
     --  Хватит нести всякую чушь! -- рявкнул Барим. -- Давай к
делу!  А  не  то  я  тебя  сейчас  потрясу  хорошенько,   чтобы
прочистить память!
     Блай бросил испуганный взгляд на Рыжую Бороду.
     --  Это... да-да... конечно, капитан. Ну так вот, это... О
чем же это я... Ах, да! Этот парень, Курао, он  сейчас  плавает
на "Королеве Зингабала", а мне сказали, что эта галера теперь в
порту,  вот я и подумал, что он тоже может быть... Ну, в общем,
я его нашел, да только он даже не  узнал  меня,  нажрался,  как
свинья.  Да, теперь помню, слаб был Курао насчет выпивки, слаб,
-- отключался раньше всех... Ладно-ладно, капитан,  спокойно...
Я  уже к делу подхожу. Вот, уже почти дошел до главного, -- тут
Блай запнулся и испуганно зашевелил губами. -- Ой,  на  чем  же
это я остановился?
     -- Твой Курао был в стельку пьян, -- спокойно, но мрачно и
твердо напомнил Чарн Товис.
     --  Ах  да,  ну конечно же! Спасибо, приятель. Ну так вот.
Пока я пытался привести его в чувство,  кто,  как  вы  думаете,
вломился  в  "Черную  галеру"?  Ну конечно же, не кто иной, как
Тарган Одноглазый, мой  старый  приятель.  Мы  с  ним,  бывало,
плечом  к  плечу  в строю стояли. Вместе в кабаках дрались, и в
бою держались  поближе  друг  к  другу...  Чего  стоила  только
высадка на острове Йофис. Мы с Турганом тогда первыми ворвались
в  их  городской  храм...Ну  вот, значит, давненько мы с ним не
виделись, а воды с тех пор много утекло. Я еще  в  наш  прошлый
заход  в  Таракус слышал в "Якоре и Кортике", что Тарган теперь
дружит с самим Дурангой Тулом, ну, ты его  знаешь  --  один  из
приближенных  Красного  Волка. Вот, значит, к чему я это все...
Конечно, стоило мне все это немало -- знаете, сколько жратвы  и
выпивки  я  ему  выставил?  Ну  да  ладно,  этот мой одноглазый
приятель стоил того. Он теперь, сами понимаете, кой-куда вхож и
новости раньше других узнает. Но что утаишь от старины Блая? Не
родился еще такой человек...
     Прервавшись, Блай выразительно облизнул губы  и  уставился
на стоящую за спиной Чарна Товиса большую бутыль с вином.
     -- Ну? Будешь ты говорить или нет? -- раздраженно процедил
Барим.
     Блай преувеличенно громко прокашлялся.
     --  Это...  извини,  капитан...  Холод  такой  на улице...
Боюсь, как бы... Целый день ведь на ногах, под дождем... сапоги
промокли...  В  общем...  Ну,   приятель,   не   плеснешь   еще
глоток-другой  старине  Блаю из той посудины, чо стоит за твоей
спиной...  Только  в  медицинских  целях,  разумеется,  вы   же
понимаете...  Вот  и  замечательно...  Ну,  если  только  самую
малость еще -- чтобы уж добить бутылку...
     Делая вид, что не замечает сжавшихся в кулаки рук Барима и
его сведенных гневной гримасой скул, Блай опрокинул бутыль себе
в рот и осушил ее до дна.
     -- Вот, теперь полегче будет... Так значит, о чем это я...
Ну да, конечно... Мой план сработал. А план был такой:  напоить
Одноглазого...
     --  Более  идиотского  плана  нельзя  и придумать. Ты сам,
напившись, кому угодно все выболтаешь. Ладно, что у тебя еще?
     -- ничего особенного. Просто я узнал, что они замышляют.
     Воцарилось  молчание.  Барим  и  Чарн   Товис   обменялись
недоверчивыми взглядами.
     -- Ты..?
     Блай  икнул  и  заговорщицки  хихикнул,  подмигивая  своим
собеседникам.
     -- ну да, капитан.  Все  прошло,  как  по  маслу.  Старина
Одноглазый,  конечно,  силен  в питье, но даже он на спор может
увлечься  и  пообещать,  что  выпьет  половину  винных  запасов
Таракуса,  не  выходя  из-за  стола. А я знай себе подзадориваю
его, вспоминаю старые времена да намекаю на будущее... В общем,
раскололся он, что твой орех. Ну он и  нажрался.  Схватило  его
здорово, прямо за столом наизнанку вывернуло, а он все требовал
еще вина...
     --  Блай,  а  ты  уверен,  что твой Турган не прикидывался
более пьяным, чем был на самом деле? Он не  догадался,  что  ты
вытягиваешь  из  него  нужные  сведения? -- нетерпеливо спросил
Чарн Товис.
     Блай посмотрел на  молодого  офицера  и  уверенно  покачал
пальцами перед его лицом.
     --  Ну  уж  нет,  приятель.  Старина  Блай  уж  как-нибудь
проследил за этим... мы постепенно перешли от  обсуждения  идеи
штурма Патанги к тому, как будет делиться добыча и какова будет
доля  каждой  галеры...  А  потом я подвел его к тому, чтобы он
предложил мне угадать, когда  наш  флот  выходит  в  море...  В
общем, этот парень знал то, что нам нужно, и главное было -- не
мешать ему все рассказать.
     --  Ну  так когда? Когда же пираты выступают?! -- закричал
Барим.
     -- Завтра, на рассвете, -- последовал ответ.
     -- Завтра?! Но это невозможно!
     --  А  вот  так,  очень  даже  возможно.  Одноглазый  даже
объяснил,  почему.  Красный  Волк боится, что Карм Карвус сумел
выбраться из той пещеры. А значит, есть шанс, что он  доберется
живым  до  Патанги  и предупредит Черного Ястреба об опасности.
Вот почему Каштар решил отправиться в поход раньше времени,  не
дожидаться,  пока в Таракусе соберутся все наши корабли. Сейчас
для Красного Волка самое главное -- скорость  и  неожиданность.
Итак,  завтра  на  рассвете  мы  выходим в море... Приказ будет
передан всем капитанам сегодня в полночь посыльными Каштара.
     вскочив на ноги, Барим выбежал из комнаты и помчался вверх
по лестнице.  Вскоре  со  второго  этажа  послышались  команды,
поднявшие с постелей уже уснувших членов экипажа.
     -- Дурган, Рогир -- живее, живее! Эй, Зенд, Тангмар, ну-ка
пошевеливайтесь! Дело жизни и смерти!
     --   Что   за  спешка,  капитан?  Тревога?  --  послышался
заспанный голос Дургана.
     -- Тревога! Через полчаса мы снимаемся с якоря, понял  ты,
болван одноглазый? На рассвете флот Таракуса выходит в поход на
Патангу. Мы должны предупредить Город Пламени. И да помогут нам
в этом Горм и Шастадион! только бы успеть вовремя!

     x x x

     Чертыхаясь  и  проклиная  всех  богов  на  свете,  матросы
"Ятагана" выскакивали из постелей  и,  полуодетые,  спотыкаясь,
сбегали  на  первый этаж в столовую, Барим подгонял их. Не было
времени будить хозяина трактира и расплачиваться  с  ним.  Все,
что  сейчас  требовал  капитан  от своих подчиненных -- это, не
задавая лишних вопросов, бежать  со  всех  ног  вниз  по  улице
Ростовщиков к причалам.
     позади  осталась  незапертая,  хлопающая  на  ветру  дверь
"Черепа и Костей". под удивленным  взглядом  серебряного  глаза
луны  матросы, спотыкаясь и поскальзываясь, неслись по мостовым
улиц Таракуса.
     первым, впереди всех, на пирс вбежал Барим  Рыжая  Борода;
его   тяжелые  сапоги  громко  застучали  по  камням  портового
причала. Здесь чуть покачивался на волнах  его  пришвартованный
"Ятаган"  с уьранными веслами и свернутыми парусами. Положенные
на стоянке в порту зеленые и красные огни горели на носу, корме
и мачтах галеры.
     --  Эй,  на  борту!   --   раздался   сильный,   привыкший
командовать  голос  Барима.  --  Живо  на палубу, лентяи! Кидай
сходни, снимайся с якоря!
     Удивленный вахтенный матрос-зингабалец заспанными  глазами
уставился на причал.
     -- Это вы, капитан?
     --  Конечно,  я, кому ж еще тут быть! Слушай, лентяй, живо
опускай сходни и принимай на борт это песье племя! Мы отплываем
в Патангу. пошевеливайся, если не хочешь отправиться  рыбам  на
обед.
     Перегнувшись через борт, вахтенный вытянул руку, показывая
куда-то за спину капитана.
     --  Башни!  Посмотрите  на  сигнальные огни маяков! Еще на
закате Морские Ворота закрылись, капитан. Мы не сможем выйти из
бухты.
     Выругавшись, Барим обернулся и уставился, еззвучно  шевеля
губами,  на  далекие,  с  трудом  различимые в темноте огромные
башни маяков, возвышающиеся одна -- на острие мыса, а другая --
на самом конце рукотворного волнолома, закрывающих штормам вход
в гавань Таракуса. Сомнений быть не могло. По два огня -- синий
и желтый -- горели на обеих  башнях.  Синий  и  желтый.  А  это
значило,  что непреодолимые Морские Ворота закрыты на всю ночь,
преграждая любому кораблю путь в бухту или из нее.
     -- Одиннадцать алых небосводов! -- выдохнул капитан.
     Чарн Товис, все еще не понимая, что произошло, спросил:
     -- Барим, что такое? Что обозначают эти огни? Почему мы не
можем выйти в море?
     Капитан тяжело вздохнул и чуть не простонал:
     -- Гавань  Таракуса  --  почти  замкнутый  круг  городской
набережной,  оптовых причалов и доков, скал, обрывающихся прямо
в воду, и длинного волнореза. Остающийся  для  входа  и  выхода
кораблей  участок очень узок, и вот этот пес -- Каштар построил
между маяками Морские Ворота, вон там...
     -- Да что же это за Ворота? --  нетерпеливо  спросил  Чарн
Товис.
     -- Огромные цепи. Цепи, выкованные из бронзы. Каждое звено
весит  полтонны.  етыре  огромные  цепи закреплены на громадных
кольцах в башнях под маяками. Когдаони подняты, как сейчас,  ни
один  корабль  не сможет пересечь границу залива. И кроме того,
этот пес -- Каштар оставил в каждой башне  постоянный  гарнизон
--  больше  чем  по  сотне  воинов.  Учитывая, что высадиться у
маяков почти невозможно из-за рифов,  взять  маяки  и  опустить
Ворота становится делом более чем сложным и, уж конечно, долгим
даже  для  большой армии. А уж нам -- команде одной галеры -- и
думать об этом  нечего.  Да  и  никто  из  нас  не  знает,  как
действует механизм цепей. А если ты все же надеешься на чудо --
добавь  ко  всему  еще  и катапульты на волнорезе. Они разнесут
неподвижный "Ятаган" в щепки, пока мы будем штурмовать один  из
маяков.  Нет,  приятель,  похоже, что на этот раз Каштар одолел
нас.  Старая  лиса,  он  наверняка  догадывается,   что   среди
капитанов  пиратских  кораблей  найдутся  один-два  шпиона  или
просто  отчаянная  голова,  которая,  рассчитывая  на   большую
награду,  рискнет  прорваться  вперед  и  предупредить гарнизон
Патанги о вторжении.  Вот  он  и  приказал  перекрыть  на  ночь
Морские Ворота, пусть даже преградив путь возвращающимся в порт
кораблям. Он сделает что угодно, лишь бы сохранить в тайне свой
план... В общем, ребята, возвращаемся в "Череп и Кости". Ничего
не попишешь.
     Чарн  Товис  выдавил проклятье, но понял, что поделать тут
ничего нельзя. Здравый смысл говорил, что  Барим  Рыжая  Борода
прав.
     Старина  Блай  печально посмотрел на море и вдруг негромко
произнес:
     -- Жаль этих бедняг в Патанге. Спокойно спят себе в  своих
кроватях,  полагаясь  на  то,  что  бравые  ребята  с "Ятагана"
известят их о начале вторжения. А  теперь  первым  известием  о
войне  станет  появление  в  гавани  их  города  черного  флота
пиратов... эх...
     Тяжело вздохнув,  круглолицый  ковианец  покачал  головой.
Один  за  другим  пираты  вернулись  в трактир и легли спать. У
дверей "Черепа и Костей" их встретил посыльный офицер  Каштара,
передавший  Бариму  приказ Правителя города корсаров: с первыми
лучами  солнца  "Ятагану"  было  предписано  занять   место   в
последнем  ряду  строя  пиратских  кораблей  и  плыть вместе со
всеми, следуя за флагманом, в сторону Патанги.
     Какие  шансы  оставались  у  Города  Пламени,  ничего   не
подозревавшего  о готовящемся нападении? Какие шансы на жизнь и
свободу были у его жителей, на которых нацелились предательские
пиратские мечи и кинжалы?

      * КНИГА ТРЕТЬЯ. Против шторма *

     "...Ибо это был грех Серых Колдунов,  в  своей  гордыне  и
стремлении к власти дерзнувших бросить вызов самим Девятнадцати
Богам...  Они  вышли  за  границы,  поставленные  человеческому
сознанию самими Богами; они  создали  страшное  оружие,  словно
вышедшее  из  преисподней... и потому были сметены Божественным
Гневом, а все их творения стерты в пыль..."
                             -- Великая Книга Колдуна Шайраши.

     Глава 10. Яан из Кадорны

     Стройная фигура в  шелковом  одеянии  дернулась  от  боли,
сжатая  железной  хваткой  Карма  Карвуса.  С  изумлением князь
Царгола ощутил под своими руками не крепкие  мышцы  мужчины,  а
мягкость женского тела. Разжав руки, он отступил на шаг назад.
     -- Вы всегда так вламываетесь так в спальню к дамам, князь
Царгола?  --  холодно  спросила девушка. Приведя в порядок свое
платье, она повернула прекрасное лицо к пораженному  принцу.  К
своему  удивлению, Карм Карвус понял, что перед ним не кабацкая
девка, не разбитная подружка  пиратского  капитана,  а  молодая
женщина благородного происхождения, хорошо воспитанная и полная
достоинства.
     -- Прошу меня извинить, госпожа, но я не знал... Но как же
вы узнали, кто я?
     Легкая   улыбка  чуть  тронула  губы  все  еще  холодно  и
неприветливо смотревшей на него девушки.
     --  Когда  полгорода  стоит  на  ушах,   чтобы   разыскать
пропавшего пленника по имени Карм Карвус, не стоит большого ума
догадаться,  что  ты  --  тот самый беглец. Кому еще, кроме как
узнику, бежавшему из темницы Каштара, придет в голову лазать по
крышам и вламываться в окна, да еще в такую  погоду.  Но  здесь
тебе  нечего  бояться.  Ведь я -- тоже пленница Красного Волка,
Яан из Кадорны. Ты  замерз,  промок,  не  стоишь  на  ногах  от
усталости.  Можешь  выпить  вина,  поесть, погреться у очага. Я
думаю, что смогу найти для тебя какую-нибудь сухую одежду.
     Пробормотав какие-то невнятные слова  благодарности,  Карм
Карвус растянулся в кресле и, сняв сапоги, вытянул ноги к огню,
чувствуя, как тепло, проникая в тело, выдавливает из мускулов и
костей   усталость   и   холод.   При  этом  он  не  переставал
заинтересованно следить за девушкой.
     Ей было лет двадцать, не  больше.  Характерная  золотистая
кожа, черные миндалевидные глаза, сверкавшие, словно два темных
самоцвета,  выдавали  в  ней уроженку Кадорны. Копна черных как
смоль волос рассыпалась по ее  плечам.  Ее  полные  чувственные
губы,  казалось,  были  созданы  для поцелуев, а под свободными
складками шелкового одеяния угадывалась прекрасная фигура.
     Кадорна  была  самым  западным  городом   Империи   Девяти
Городов. Она лежала за Ковией, по другую сторону от устья Залив
Патанги,  непосредственно  на  побережье  Южного  моря.  Города
Залива  вели  мало  торговли  с  Кадорной,  но  лишь  из-за  ее
удаленности и труднодоступности, а не по политическим причинам.
Повелитель  Кадорны,  князь Касан был союзником Тонгора. Теперь
Карм Карвус припомнил, что слышал о юной  дочери  Касана...  Но
что она делает здесь, в цитадели пиратского короля?
     Вопрос,  должно  быть,  был  написан  на его лице, а может
быть,   просто   повинуясь    интуиции,    девушка,    выслушав
благодарность  за  вино  и  еду,  поведала гостю о том, как она
оказалась в Таракусе.
     -- Я тоже была взята в плен корсарами, и теперь они держат
меня как заложницу, -- в нескольких словвах Яан описала, как во
время  морской  прогулки  ее   судно   окружили   пираты.   Все
придворные, охрана и матросы погибли в неравной схватке, а саму
ее  привезли  в  Таракус. Карм Карвус угрюмо слушал ее рассказ.
Похоже, что в планы Каштара входило захватить по  заложнику  из
всех  девяти  городов  Западной  Империи, чтобы обеспечить себе
ключ к  их  воротам.  Он  спросил  девушку,  не  знает  ли  она
чего-нибудь  о  других  заложниках,  но  она с улыбкой покачала
головой, рассыпав копну волос, закрывших прядями ее  прекрасное
лицо.
     --  Кроме  тебя и меня, у Каштара нет других пленников, --
грустно сказала она, а затем снова улыбнулась. --  А  у  короля
пиратов со мной было немало проблем. Сначала я тоже насладилась
его  гостеприимством в подземной тюрьме; но видя, что страдания
только укрепляют мой дух, Каштар решил запереть меня  здесь,  в
более  сносных условиях, чтобы я смягчилась и покорно выполнила
уготованную мне в его планах роль. Здесь меня  неплохо  кормят,
даже  приставили  нескольких  служанок.  Быть  может,  если я и
теперь  не  соглашусь  пособничать  ему,  Красный  Волк   снова
отправит меня в темницу. Но пока что он меня не трогает.
     -- Но ведь тебя не оставляют одну, без стражи?
     Яан покачала головой.
     -- Конечно, нет. Я предоставлена самой себе в этих покоях,
на верхнем  этаже.  А  прислуга  и  стража  заняли  первые два.
Выбраться отсюда  мне  не  удается.  По  крайней  мере,  стража
достаточно   разумно   предполагает,   что  саркайя  не  станет
спускаться вниз, карабкаясь по стене, как ты.  Но  я  вовсе  не
выбросила из головы мысль о бегстве и даже кое-что приготовила.
Я  как  раз  выглянула в окно, еще раз обдумывая план побега, и
вдруг увидела тебя, карабкающегося по стене.  Я  зажгла  лампу,
чтобы   привлечь   твое   внимание.  Несомненно,  я  собиралась
пригласить тебя к себе, но кто  же  мог  предположить,  что  ты
ввалишься, выломав окно, без всякого приглашения.
     Царголец покраснел.
     -- Госпожа, я...
     Девушка рассмеялась.
     --  Не  нужно