властью жестокого, бесчестного пирата из Таракуса? Увы, похоже,
что так оно и есть.

     Глава 6. Черная мудрость древних эпох

     Карм Карвус просыпался медленно  и  тяжело,  словно  после
обморока. Некоторое время он даже не мог понять, где он и что с
ним случилось.
     Допрос  перед  костяным  троном  Каштара давно закончился.
Узнавшего об уготованной ему роли  наживки  для  Тонгора  Карма
Карвуса  отвели  обратно в камеру. Это произошло где-то ближе к
полудню.  Остаток  дня  князь  Царгола  провел   в   безутешном
отчаянии.  Затем  в  камеру  принесли  ужин.  Обычно  это  была
отвратительная еда, но на этот  раз  к  вполне  достойной  пище
подали   вкусное  вино.  Карм  Карвус  выпил  все  до  капли  и
провалился сначала в плотную пелену ярких сновидений, а затем в
тяжелый, похожий на забытье сон. И вот теперь он проснулся,  но
где?
     Он  обнаружил,  что  лежит  на мягкой кровати, застеленной
шелковым покрывалом.  Под  головой  принца  оказалась  одна  из
нескольких  обтянутых атласом подушек, разбросанных по кровати.
Осмотревшись, Карм Карвус увидел, что находится  в  комнате  со
стенами,   выложенными   полированными   каменными  плитами,  и
освещенной несколькими медными лампами, свисающими с потолка. В
одном  углу,  на  невысокой  подставке   из   черного   дерева,
инкрустированной   перламутром,   дымилась  большая  серебряная
жаровня. Голубой  дым,  исходивший  от  нее,  наполнял  комнату
приятным ароматом мирра и сандала.
     На  стенах  в  качестве украшений висели тонко выполненные
гобелены с  чересчур  откровенными  эротическими  сюжетами.  На
длинном  низком  столике стояла золотая статуэтка, изображающая
юную девушку, совокупляющуюся с  тремя  сатирами.  Карм  Карвус
тряхнул  головой  и прикрыл глаза. Мозг его работал с трудом, а
тело наполнилось странной слабостью. Запах... Аромал благовоний
был слишком сладок...
     -- Наркотик... Что-то в вине...
     --  именно  так,  князь  Царгола,  --   раздался   хриплый
каркающий голос.
     Глаза  принца широко открылись, и он огляделся. Оказалось,
что в дальнем углу комнаты стоял большой резной стул из черного
дерева. Вырезанные  на  нем  узоры  представляли  собой  головы
демонов,   фигуры   чудовищ   и   все   те  же  силуэты  людей,
совокупляющихся друг с другом и с животными. На стуле  восседал
обритый  наголо  человек  в  сером  хитоне  жреца  неизвестного
культа.
     -- Белшатла? Что же это...
     Карм Карвус попытался встать,  но  непреодолимая  слабость
заставила  его вновь опуститься на подушки. Серый Колдун кивнул
и растянул губы в безжизненной улыбке.
     -- Ну да, Белшатла... Слабость скоро пройдет, и  ты  снова
станешь самим собой, -- сообщил колдун.
     -- Но почему..?
     -- Снотворное в вине? Да это же ерунда. Щепотка Розы грез,
не больше.  Еще  немного  этого же порошка -- и ты уснул бы так
крепко, что даже смерть не смогла бы пробудить тебя. Но ты  мне
был нужен живым.
     Что-то   зловещее,  безжалостное  было  в  голосе  старого
колдуна. Карм Карвус  с  трудом  приходил  в  себя,  теряясь  в
догадках,  как  он  сюда  попал,  и  недоумевая, к чему все эти
странные урашения и аромат в воздухе. Положив  ладонь  на  лоб,
Принц Царгола попытался сосредоточиться.
     --  Я  знаю, разные вопросы сейчас мучают тебя, и буду рад
дать ответ на них, -- продолжил Белшатла своим хриплым голосом.
-- Я усыпил тебя, а затем мои слуги перенесли  тебя  сюда.  Мне
хотелось  насладиться  твоей  беспомощностью... Несомненно, мой
господин, вы не вспомните одну  встречу,  случившуюся  каких-то
семь  лет  назад.  Тогда  я пришел во дворец Царгола как жалкий
нищий... Неужели? Неужели ты не помнишь этого?
     Карм Карвус только тяжело покачал головой.
     -- Это было где-то за год до того, как Тонгор  собрался  в
поход  против Черного Заара... Ну? Нет, разумеется, я был столь
ничтожен и незначителен для такого высокородного господина, как
ты. Где уж тебе меня упомнить...
     Белшатла закашлялся. В его  голосе  звучали  нотки  старой
обиды.  Видимо,  неудача  при  дворе  Царгола очень уязвила его
болезненное самолюбие. Карм  Карвус  попытался  припомнить  тот
случай, но безуспешно.
     Белшатла продолжил:
     --  Я,  трудясь  неустанно  долгие годы, сумел раскрыть на
древних  картах  расположение  забытых  и  потерянных   городов
Нианги...  И  вот,  придя в Алый город, я прямиком направился к
тебе во дворец, предлагая неслыханную власть и могущество, если
ты согласишься приоткрыть сундуки и дать денег на экспедицию  в
далекие  пустыни Нианги. Но ты, мой любезный господин, ответил,
что я безумец, и выставил меня из дворца... А! Ну вот, я  вижу,
что ты что-то припоминаешь!
     Карм Карвус внимательно смотрел на человека в сером.
     --  Да,  --  медленно  произнес  князь, -- я действительно
вспомнил тебя, хотя тогда  ты  называл  себя  другим  именем  и
наряжался  в  белые  одеяния жреца Нефелоса, а не в серый хитон
ниангских колдунов. Да, я  помню,  что  назвал  тебя  безумным,
потому  что  ты  хотел вновь вытащить на свет дьявольскую магию
Нианги... Именно за это колдовство мудрые боги  и  покарали  то
проклятое царство, стерев в пыль его города, чтобы хранящееся в
них  зло  не  вырвалось  наружу  и  не  погребло  под собой всю
Лемурию. Я вспоминаю, что еще я сказал,  что  для  человечества
будет  лучше,  если дьявольские механизмы и заклинания колдунов
Нианги останутся  навеки  похороненными  в  руинах  разрушенных
городов;  что лучше будет никогда не трогать их... Да, теперь я
точно помню нашу встречу.
     Тонкие губы Серого Колдуна  скривились  в  гримасе-ухмылке
победителя:
     --  Я думал, мне дольше придется оживлять твою память, мой
почтенный князь. позволь только поведать тебе, что я  вышел  за
ворота  Царгола с проклятиями на устах. В своем праведном гневе
я поклялся отомстить. Я  решил  в  одиночестве  раскрыть  тайну
древних  мудрецов  Нианги, чтобы, овладев ею, обратить карающий
меч мести в первую очередь на Алый Царгол, который первым будет
сметен с лица земли... Да, долгие  годы  я  один  трудился,  не
покладая  рук,  в  этих  дальних, забытых людьми землях. Своими
руками я раскопал  пыль  веков  и  вновь  обнаружил  забытые  и
брошенные  колдовские  машины.  Затем  пришли годы беспрерывной
тяжкой работы -- познания утраченной мудрости  древних  времен,
эпохи Рассвета Земли. И вот, шаг за шагом, я овладел потерянным
искусством мудрых колдунов древней Нианги!
     Торжество  победителя  звучало  в  каркающем голосе Серого
Колдуна. Безумный огонь сверкал  в  глазах,  пена  выступила  в
уголках  губ.  неожиданно Карма Карвуса осенило, что Белшатла и
вправду безумен. Неизвестно, был ли  он  уже  таким  много  лет
назад, когда пришел в алый город со своим дерзким предложением;
быть   может,   долгие  годы  скитаний  по  пустыням,  жизни  в
одиночестве и многих часов, проведенных в  постижении  древнего
чародейства,  оказались  сильнее  разума человека. Как бы то ни
было, но сейчас человек, сидящий перед  Кармом  Карвусом,  явно
был сумасшедшим. Вздрогнув в первый ммент от ужаса, Карм Карвус
тотчас  же  стал прикидывать, как использовть этот факт себе на
пользу, чтобы попытаться бежать.
     -- Да, я был глуп,  недооценив  твой  талант  и  упорство,
Белшатла,  --  спокойно  сказал  принц,  причем с большой долей
искренности.
     Серый Колдун расплылся в торжествующей улыбке.
     --  Что  ж,  тебе  осталось  только   сожалеть   о   своей
недалекости.  Все,  принц,  уже  поздно.  Когда-то  я готов был
бросить к твоим ногам все королевства земли. Но теперь я  отдаю
их  красному  псу  из  Таракуса! И он, а не ты, будет сидеть на
троне всех королевств!
     -- Что ж, горе  мне,  не  распознавшему  гения,  когда  он
обратился  ко  мне,  --  произнес  Карм  Карвус. -- Скажи, а ты
действительно  овладел  тайнами  колдунов  древней  Нианги  или
только притворяешься, чтобы отомстить мне?
     --   притворяюсь?   --   яростная  гримаса  исказила  лицо
безумного колдуна. -- Я  притворяюсь?  Я,  последний  хранитель
мудрости  древних  колдунов  -- притворяюсь? Я, тот, у чьих ног
скоро лягут страны и народы, тот, кого  будут  прославлять  как
победителя и завоевателя... Так послушай же меня: Серая Смерть,
как вы по невежеству называете Лампу, Разрушающую Разум, -- это
лишь  слабейшее из тех страшных видов оружия, которые хранились
в городах забытой и  занесенной  песками  Нианги!  Помимо  нее,
существует  оружие,  которое  может  померяться  силами с самим
солнцем. Оно вызывает огонь такой силы, что сама земная  твердь
плавится и течет, словно растаявший весной лед... Яйцо Грома --
так называли это оружие древние колдуны Нианги... Основа его --
два  редких  и  дорогих  металла,  которые,  соединенные друг с
другом, высвобождают скрытый богами в них  огонь  и  жар.  Даже
двух  небольших  кусочков  достаточно, чтобы поднять факел выше
купола любого храма и разрушить целый город!
     Можете себе представить,  с  каким  непередаваемым  ужасом
слушал  Карм Карвус слова безумного и страшного в своем безумии
Белшатлы. Ведь князь Царгола не знал ничего о водородной бомбе,
а именно ее описывал ему Серый Колдун, в тех словах и терминах,
которые были доступны древнему лемурийцу.
     Князь дал старому колдуну выговориться и,  подождав,  пока
Белшатла  чуть устанет от эмоциональных речей, поинтересовался,
как работает Лампа Безумия, и нельзя ли поближе рассмотреть  ее
в  действии.  Колдун на удивление легко и радостно согласился с
этим предложением; ибо  злопамятному  безумцу  не  было  ничего
пиятнее,   чем  восхищенное  внимание  того  человека,  который
некогда отверг его предложение и выгнал прочь из  дворца  и  из
города.
     Колдун  встал  и  направился  к  узкому проходу в стене за
спиной пленника, знаком приказав Карму Карвусу седовать за ним.
Узкий коридор освещали  лишь  есколько  свечей,  вставленных  в
подсвечник,  сжатый  сухой  рукой  Белшатлы. Карм Карвус шел за
Белшатлой по пятам; его мозг  напряженно  работал.  Несомненно,
сейчас ничего е стоило убить безумного старика... Но будет ли в
этом  смысл?  Ведь князь Царгола понятия не имел о том, в какой
части дворца они находились и каким путем  можно  выбраться  на
свободу.  В итоге он решил предоставить Белшатле действовать по
своему усмотрению и подождать.
     Карм  Карвус,  вздохнув,  последовал  дальше  по   темному
туннелю,  не  зная,  куда  ведет его безумный колдун, полагаясь
лишь на милость богов.

     x x x

     Они  спускались  по  винтовой  каменной  лестнице  на  дно
глубокой  шахты.  Все  ниже  и ниже -- Карму Карвусу уже начало
казаться, что на него давит тяжесть каменной громады,  нависшей
над  ними.  Таракус  был  построен  на  склонах гор, окружавших
бухту. Крыша одного дома нередко  была  террасой  соседнего,  и
почти из всех окон открывался вид на Залив Патанги в том месте,
где его воды смешивались с водами Южного моря. Крепость Каштара
и  его замок возвышались на вершине одной из гор, а этот тайный
подземный ход уходил вниз, спускаясь,  быть  может,  до  уровня
моря.
     Карм Карвус шел, ступая след в след за шаркающим колдуном,
непроизвольно  поеживаясь  от  страха.  В дрожащем свете свечей
метались тени, вокруг почти ничего не было видно -- лишь  грубо
обработанные  ступени и стены, вырубленные в скальном монолите.
А лестница вела все ниже и ниже -- в бездонную темную пропасть.
     Лестница превратилась в туннель, а тот привел  в  огромную
пещеру. сотни сталактитов свисали с ее куполоподобного потолка,
отчего она напоминала какой-то древний храм.
     посмотрев  чуть  дальше, Карм Карвус разглядел волны моря,
разбивавшиеся о каменное дно пещеры. Видимо, в  противоположной
стене  пещеры  было отверстие, через которое вода и поступала в
эту подземную бухту.  Массивная  решетка  из  толстых  железных
балок перекрывала вход в пещеру. Карм Карвус предпочел отложить
расспросы о предназначении этой преграды на другой раз.
     Кодун  и  князь  подошли к самой кромке воды. Рядом с ними
над волнами далеко выдавался вперед каменный выступ, на  острие
которого   было  установлено  странное  сооружение.  Стеклянные
дымчатые шары, поблескивающие латунные проводки и пластинки  --
точная   копия  дьявольской  машины,которая  принесла  на  борт
"Короны Царгола" безумие, кровь и смерть.
     Белшатла проследил направление взгляда принца и разразился
хриплым смехом.
     -- Да, да. Именно она -- Лампа, Разрушающая Разум...  Лучи
Безумия...  Во  всем  мире лишь две таких машины. Одна -- перед
тобой, а вторая -- установлена на палубе флагмана флота Каштара
-- на "Красном Волке",  --  сообщил  колдун,  а  затем,  обведя
вокруг  себя  рукой,  добавил:  -- Это моя лаборатория. Здесь я
могу  проводить  свои  эксперименты,   вдали   от   непрошенных
свидетелей и завистников.
     --   Здесь?   --   поежился   Карм  Карвус.  --  Ты  здесь
экспериментируешь? Но на чем... или на ком?
     -- В основном,  на  рабах  и  пленных,  --  пожал  плечами
Белшатла. -- Видишь вон те клетки?
     Карм Карвус не заметил их раньше из-за тусклого освещения,
но теперь,  приглядевшись,  он  вздрогнул,  увидев  то,  на что
показывал ему Белшатла.
     На железных цепях под куполом пещеры была подвешена дюжина
железных клеток, наподобие звериных. В них, на  голых  железных
прутьях  лежали  мертвые  люди  --  мужчины,  женщины, дети. Но
страшнее были не трупы, а те пленники, кто еще  оставался  жив.
Безумцы,  понял  Карм  Карвус,  всмотревшись  в их лица и дикие
глаза.
     --   Большинство   экспериментов   уже    завершено,    --
доверительно сообщил Белшатла. -- А подопытные -- когда они мне
больше не нужны, я очень просто избавляюсь от них. Вот так.
     Подскочив  к  торчашему  из  какого-то  механизма  рычагу,
колдун резко дернул его костлявой, похожей на лапу хищной птицы
рукой. тотчас же в полу подвешенных  клеток  открылись  широкие
люки,  и  несчастные  пленники -- живые и мертвые -- полетели в
воду. Карм Карвус хотел что-то крикнуть жестокому  колдуну,  но
тут другое зрелище, не менее ужасное, приковало его внимание.
     Из воды с шумом вынырнула огромная, покрытая чешуей голова
дракона.  Раскрылась  ужасная  пасть, обнажив огромные клыки; в
глазах рептилии  читалось  лишь  одно-единственное  чувство  --
голод.  Видимо,  Белшатле как-то удалось заманить в эту западню
одного из ляртов --  морских  драконов.  Теперь  Карму  Карвусу
стало понятно, зачем понадобилось накрепко перегораживать устье
пещеры.
     Неожиданно  в  голове  князя  мелькнула смутная догадка...
Придав  лицу  выражение  задумчивого  сомнения,  он  почесал  в
затылке и произнес:
     --  Эти  несчастные  в  клетках  -- мертвы или, по крайней
мере, уже безумны. Как же я смогу оценить мощь  твоего  оружия,
если   ты  показываешь  его  действие  только  на  беспомощных,
запертых в клетках рабах. Кто знает, когда и отчего сошли они с
ума? А вот эсли бы ты попробовал... если, конечно,  твоя  лампа
это сумеет, что мне кажется невероятным... в общем, вот если бы
ты сумел победить его...
     И Карм Карвус ткнул пальцем в сторону морского дракона. На
какой-то миг тень сомнения омрачила торжествующее лицо колдуна,
но все  же  безумное  честолюбие  и вера в собственное всесилие
взяли верх.
     -- Что? Ты думаешь, мне это не по силам? Ну, я тебе сейчас
покажу!
     Глаза  Белшатлы  загорелись  еще  сильнее.  Старый  колдун
подбежал  к  своей  машне  и  начал  возиться  с  проволокой  и
рычажками. Из прибора донеслось какое-то глухое биение,  словно
уханье  далекого молота. По стеклянным сферам пробежали и вновь
исчезли странные искры и маленькие  молнии.  Запах  неизвестных
принцу  веществ  ударил в нос. Карм Карвус попытался не вдыхать
этот запах, задержав дыхание. Но запах не исчезал, а  наоборот,
усиливался.  Карм  Карвус  перестал  обращать на него внимание,
думая о другом. Он и сам не знал, ради  чего  попросил  колдуна
запустить  лампу. Никакого конкретного плана у князя Царгола не
было, но что-то подсказывало ему,  что  у  него  есть  реальная
возможность если не вырваться на свободу, то уж наверняка убить
Белшатлу и уничтожить Лампу Безумия, вдвое уменьшив дьявольский
арсенал Каштара. Игра стоила свеч.
     Белшатла  уже закончил настраивать свое орудие. В неверном
свете искр и пламени, вырывающемся из лампы, его лицо  казалось
застывшей маской жестокости и безумного самодовольства.
     -- Только не смотри против луча, -- предупредил колдун. --
сейчас попробуем. Сначала -- на малой мощности.
     Стук  далекого  молота участился, перейдя в глухой гул. Из
центрального шара сквозь латунную  трубку  ударил  луч  серого,
почти бесцветного света. Холодный серый луч пробежал по дальней
стене  пещеры, спустился к воде, скользнул по гребням волн -- и
остановился на огромной голове вынырнувшего дракона.
     Через мгновение глаза лярта  медленно  затянулись  пленкой
век; дракон расслабленно лег на воду, наполовину погрузив в нее
голову. Лампа Безумия захватила поработила его крохотный мозг и
слабый разум.
     --  Именно  так,  --  сказал  Белшатла,  -- была настроена
лампа, когда мы захватили твой корабль.  Надеюсь,  ты  помнишь,
что  твои люди замерли, словно загипнотизированные, уставясь на
лампу. В этом состоянии  разум  полностью  подчинен  тому,  кто
управляет   лампой.   Все   его   приказания  будут  немедленно
исполняться. Помнишь, как твои  люди,  повинуясь  одному  слову
Каштара,  превратились  из  неподвижных  статуй в бешеных псов.
Разумеется, дракону нельзы просто так  приказать.  Животное  не
понимает  человеческих  слов. но если я чуть добавлю мощности и
увеличу амплитуду вибрации луча,  он  так  озвереет  --  только
держись!
     Колдун  подкрутил  какие-то  проволочки и рычажки на своем
аппарате,  и  тотчас  же  глаза  дракона  открылись,  уже  горя
безумным  огнем.  Утробный  рев  чудовища  пронесся  по пещере,
разрывая барабанные перепонки. мощный удар  гигантского  хвоста
поднял целый столб брызг и пены.
     Карм  Карвус  затеял  это  представление  без  конкретного
плана, не зная четко, к чему все это приведет. Теперь он увидел
результат  --  и  отскочил  назад  в  ужаса.  Страшный   дракон
разогнался и всем весом обрушился на каменный уступ, на котором
стояла лампа и Белшатла. Скала вздрогнула. Еще один удар -- и в
воздух полетели осколки гранита. Скала треснула и пошевелилась.
     Тут и Белшатла не на шутку испугался. До этого момента его
больной  разум  готов был следовать за дразнящими предложениями
царгольца,  но  теперь  старик  понял,  что  речь  идет  о  его
собственной  жизни  и  сохранности драгоценного инструмента. но
было  уже  поздно.  С  ужасающим  грохотом  и  скрежетом   утес
обломился.   Лампа   Безумия   рухнула   в   воду,   оказавшись
похороненной под грудой камней. По крайней мере,  подумал  Карм
Карвус,  у пиратов Таракуса осталась лишь одна страшная машина,
что намного увеличит шансы  Империи  в  войне  против  Красного
Волка.
     В следующий момент радость князя улетучилась как дым. Карм
Карвус  почувствовал, что и сам летит куда-то вниз. Черная вода
и белая пена неслись ему навстречу, а значит, он падал в  воду,
где яростно метался обезумевший дракон.
     Белшатла  успел  отскочить  с обрушившегося уступа к стене
обрыва за его спиной. Не  дожидаясь  развязки,  старый  колдун,
изрыгая  проклятия,  поспешил  скрыться  в  туннеле.  Злость на
самого себя душила его.  Ведь  именно  из-за  его  болезненного
самолюбия  и  глупой  самоуверенности одна из двух Ламп Безумия
погибла. К тому же пропал и  столь  ценный  трофей  Каштара  --
князь Царгола.
     Хотя  не пропал, а наверняка погиб -- ибо никто не смог бы
остаться в живых в  кипящем  котле  крохотного  заливчика,  где
яростно носился взбесившийся морской дракон.

     Глава 7. Лицо в окне

     На  западе догорал багровый закат, а с востока надвигались
тяжелые тучи, предвещавшие сильную бурю. Там,