р  с  внешне  невозмутимым  видо  выслушал
описание машины Серой Смерти и рассказ Карма Карвуса  о  планах
Каштара.
     --  Похоже, мы не знаем всего, что затеял Красный Волк, --
заметил Тонгор. -- Не думаю, чтобы он, даже имея Лампу Безумия,
решил просто так, строем вести флот на Патангу...
     -- Повелитель, -- вставил Чарн Товис,  --  а  может  быть,
каштар  собирается  войти  в  бухту под покровом темноты? Ведь,
сделай он это днем,  воздушная  стража  Тома  Первиса  издалека
заметит  корабли  и  успеет  передать  сигнал тревоги городской
страже.
     -- Да,  уж  этот  пес  Каштар  точно  что-то  задумал,  --
процедил  сквозь  зубы  Барим.  --  Что  касается  меня, Черный
Ястреб, то я ничего лучше не придумал, чем то, о чем я тебе уже
рассказал... Подобраться вкруговую и взять флагманский  корабль
на абордаж, чтобы уничтожить это колдовское отродье -- Белшатлу
и  его  дьявольскую  лампу...  Я  все  понимаю: затея не просто
рискованная,  а  почти  безумная;  вполне  может  статься,  что
старина  "Ятаган"  пойдет  ко  дну  в этом бою, но разрази меня
гром, если я вижу другой выход!
     Тонгор нахмурился и мрачно сказал:
     -- Я согласен с тобой, Рыжая Борода.  У  Патанги  появятся
очень неплохие шансы на победу, если мы уничтожим Серую Смерть.
А  я  тоже не вижу другого способа сделать это. Только тот, что
ты предложил. Подготовимся к  бою  и  нападем  после  полуночи,
когда вахтенные уже не так внимательны.
     Импровизированный   военный   совет   согласился   с  этим
решением. Прежде, чем отправиться  в  кубрик  и  лечь  поспать,
чтобы  отдохнуть  и набраться сил перед боем, Чарн Товис и Карм
Карвус вышли на палубу.
     -- Князь, скажи, ты думаешь, это сработает? Ну, я  имею  в
виду план Барима, -- спросил офицер.
     Князь Царгола ответил:
     --  Не  знаю,  Чарн  Товис. По мне -- это отчаянная затея,
почти  безумие.  Но,  сам  знаешь,  порой  отчаявшийся  человек
способен  на такое, что не смог бы совершить в другой ситуации.
Мне, например, очень не хотелось бы подвергать опасности  жизнь
саркайи  Яан.  К  тому  же  я  не верю, что мы сможем незаметно
подобраться к флагману. И  совсем  не  верю,  что  нам  удастся
уничтожить  проклятую  лампу  и  Серого  Колдуна, обойдясь алой
кровью и не ввязавшись  в  бой  с  экипажем  "Красного  Волка".
остается  надеяться  на  милость  Горма.  Да и другого выхода я
предложить не могу. А ты?
     Чарн Товис покачал головой.  Затем,  глядя  в  безоблачное
голубое небо, он сказал:
     --  Молюсь  Девятнадцати  Богам,  чтобы  они  послали  нам
пасмурную, безлунную ночь.
     -- Я присоединяюсь к твоим  молитвам.  А  теперь  пошли  в
кубрик. Нужно поспать. Ночь будет ох какая бурная...
     Молодой  офицер и почти его ровесник -- князь спустились в
один из матросских кубриков. "Ятаган" все так  же  скользил  по
волнам  в  строю  пиратского флота. Скоро должна была наступить
ночь, и никто на борту галеры не решился  бы  предсказать,  чем
она закончится и останется ли хоть кто-нибудь из них в живых.

     Глава 13. Колдовской туман

     Весь   день  армада  Таракуса  неслась  на  всех  парусах,
вспарывая и вспенивая воды Залива. Каштар приказал держаться на
равном  расстоянии  от  обоих  берегов,  чтобы  избежать   даже
малейшего  шанса  быть замеченными зоркими стражами на маяках и
башнях портовых городов.
     Единственный  риск   быть   обнаруженными   заключался   в
возможной  случайной  встрече  с  каким-нибудь торговым судном.
Если  бы  такое  произошло,  за  несчастным  кораблем  были  бы
постланы  самые  бестроходные  суда  Каштара, чтобы безжалостно
пустить на дно корабль со всем его экипажем. Но  за  весь  день
никто  не  попался на пути пиратского флота. В это время года в
Заливе часту бушевали штормы,  случались  ледяные  дожди,  дули
северные  ветры,  вились  над водной гладью черные смерчи. Мало
кто из купцов отваживался  рисковать  кораблем  и  грузом.  Они
предпочитали переждать опасное время в пору.
     Час  шел  за  часом.  Эдир, Бог-Солнце, медленно, но верно
спускался по западной половине неба. Там небосвод превратился в
огненную стену багровых и золотых оттенков.
     К удивлению  Тонгора,  пиратский  флот  мчался  по  заливу
намного быстрее, чем "Ятаган" несколько дней назад. Могучий Вои
Запада  лишь  покрепче  сжал  кулаки.  Когда  в  войну вступают
колдуны,  привычные  законы  Пространства   и   Времени   порой
отступают.  Несомненно, набрать кораблям такую скорость помогло
черное искусство  Белшатлы!  Последний  колдун  древней  Нианги
наверняка  немало  потрудился,  чтобы сокритить расстояние или,
наоборот, растянуть время пути.
     Как   только   ночь   распростерла    над    миром    свои
темно-фиолетовые  крылья,  экипаж  "Ятагана"  стал готовиться к
сражению. На палубе толпились мрачные, решительные  матросы.  У
каждого  в  руке  был  стальной  клинок.  Некоторые моряки были
вооружены царгольскими шпагами или таракусскими мечами,  другие
--  кривыми  саблями из Кадорны или прямыми, длинными мечами из
Патанги. За пояса были заткнуты ножи, кинжалы, стилеты. Стрелки
достали луки и приготовились занять свои места на мачтах, чтобы
по приказу  капитана  обрушить  смертоносный  дождь  на  палубу
"Красного Волка".
     Барим  Рыжая  Борода облачился в начищенные до зеркального
блеска доспехи и тяжелый,  украшенный  стальными  рогами  шлем.
Чтобы  блеск стали не привлек раньше времени внимания вахтенных
с  других  кораблей,  Барим  набросил  поверх  доспехов  грубую
шерстяную  накидку,  а  шлем  обмотал какой-то шелковой тряпкой
наподобие тюрбана. Огромный боевой  топор  свисал  с  перевязи,
накинутой  поверх  всех этих одеяний так, чтобы оружие было под
рукой в любой момент.
     На Тонгоре был лишь обычный кожаный костюм простого воина.
Ни единый  медальон  или  драгоценная  брошь  не  выдавали  его
титула;  ни  единый  драгоценный камень не украшал рукояти меча
или ножен. великий Повелитель Империи Шести Городов шел  в  бой
как простой воин из дикой северной страны.
     Чарн  Товис  тоже  оделся  как  простой солдат. Ни один из
положенных ему по званию знаков отличия не украшал его  костюм.
Сильная, обычно эффектная фигура молодого офицера явно терялась
рядом  с  могучим  Тонгором, который, словно башня над стенами,
возвышался над ним и всеми стоявшими  рядом  моряками.  Тонгор,
широкоплечий,  высокий,  с  мощными руками, напоминал сына бога
войны, могучего гладиатора-победителя. простой кожаный ремешок,
а не корона, поддерживал развевавшиеся  по  ветру  черные,  как
крыло  ворона,  волосы. Его рука покоилась на массивной рукояти
Саркозана.   Широкая   грудь   Повелителя   Патанги    медленно
поднималась   и   опускалась.  Его  спокойное  лицо  напоминало
бронзовую маску и лишь золотые глаза сверкали огнем,  словно  у
вышедшего на охоту льва.
     Тонгор приготовился к бою за спасение своего города.
     Экипаж   "Ятагана"   расположился  на  палубе  в  ожидании
темноты. Пираты расселись у мачт,  легли  вдоль  бортов,  чтобы
большое  количество  вооруженных  людей  на палубе не привлекло
ненужного внимания. Люки в  бортах  на  уровне  гребной  палубы
прикрыли,  оставив  лишь  узкие  щели для весел, чтобы защитить
гребцов  от  стрел  во   время   штурма.   Впрочем,   все   эти
предосторожности  пока  были  почти излишни -- мало кто стал бы
беспокоиться по поводу того, что происходит в вечерних сумерках
на борту идущей в последнем ряду галеры.
     В тишине  внешне  спокойно  команда  "Ятагана"  дожидалась
наступления темноты и готовилась к отчаянной схватке.

     x x x

     Барим  Рыжая  Борода  в  очередной  раз взглянул на небо и
выругался. Видимо, в эту ночь везение было не на его стороне, а
боги оказались глухи к мольбам Чарна Товиса и Карма Карвуса.
     Полная, ясная луна вставала над  Лемурией  во  всей  своей
красе,  освещая  бледным  светом  водные  просторы Залива и его
побережья.
     Барим понимал, что  при  ясной  луне  их  шансы  незаметно
отстать  и обогнуть пиратскую армаду значительно уменьшаются. В
эту ночь Госпожа Илана особенно постаралась  --  корабли  плыли
словно  по зеркалу, горевшему серебряным холодным пламенем. При
таком освещении все перемещения "Ятагана" будут  видны  как  на
ладони.
     Бурча  полузабытые проклятия на языке своей родной страны,
Барим ходил взад-вперед по  мостику.  Он  надеялся,  что  через
час-другой погода изменится. Это было не столь уж невероятно --
в месяц зорах невидимые крылья западных холодных ветров могли в
считанные минуту затянуть небо темной пеленой туч.
     Но  долго  ждать  капитан  не  мог. Хочешь -- не хочешь, а
через несколько часов "Ятагану"  придется  выйти  из  стройного
ряда  других галер и, обойдя весь флот, подкрасться к флагману.
Удастся ли сделать это незаметно?  Не  заподозрит  ли  неладное
какой-нибудь вахтенный или впередсмотрящий с одного из плывущих
рядом  судов,  увидив странные маневры "Ятагана"? Увы, это было
более чем вероятно. Но приходилось идти на риск. Другого выбора
у капитана Барима не было  --  еще  до  рассвета  флот  пиратов
должен был войти в бухту Патанги и напасть на город.
     Моля  богов и тут же изрыгая проклятия, Барим мерял шагами
капитанский мостик, всей душой, как  никогда  в  жизни,  желая,
чтобы  погода  испортилась  и  плотные  тучи  скрыли серебряный
фонарь луны.

     x x x

     В те же минуты  на  палубе  другого  корабля  --  флагмана
пиратской армады -- сам Каштар тоже сыпал проклятиями по поводу
ярко  сияющей  луны.  Слишком  хорошо  знал  Красный  Волк, что
Воздушная гвардия Патанги неустанно охраняет Город  Пламени,  и
что  с  высоты  пилоты  видят  гладь  залива  на  очень большое
расстояние.  поэтому  Каштару  тоже  было  нужно,  чтобы   луна
скрылась за тучами, дав возможность его флоту подойти поближе к
стенами  Патанги,  прежде чем стражники поднимут тревогу. Но, в
отличие от Барима, у Каштара на борту его корабля  был  колдун;
причем не какой-нибудь завалящий шаман, годящийся только на то,
чтобы   навести  порчу  или  сглазить  противника,  а  один  из
могущественнейших мастеров  Серой  Магии,  наследник  проклятых
богами  и  благословленных  демонами  колдунов  древней Нианги,
великий   Белшатла,   вооруженный   дьявольскими   знаниями   и
инструментами древней науки.
     Белшатла тоже отлично понимал, как важно скрытно подойти к
бухте  Города  Пламени.  Много  дней  он  листал пожелтевшие от
времени, испещренные иероглифами страницы древних манускриптов,
раскопанных им в есках Серых Пустынь.
     Он нашел одно сильнейшее  заклинание,  используя  которое,
вместе   с  некоторыми  приспособлениями,  можно  было  сделать
корабли невидимыми для человеческого взгляда.  Но  этот  способ
требовал  сильных  магических полей, искривляющих лучи света, и
им нельзя было воспользоваться в открытом море.
     Древние страницы  предлагали  способ  сделать  так,  чтобы
наблюдатели   не   обратили   внимания,   словно   не  заметили
приближения множества судов. Но это  могущественное  заклинание
работало  не  само  по  себе.  Чтобы  поглотить  внимание  всех
стражников, которые будут наблюдать за  приближением  флота  со
стен  и  башен,  да еще и внимания пилотов сторожевых воздушных
лодок, потребовались бы объединенные усилия как минимум  девяти
Посвященных,  знатоков  Искусства  Серой Магии. Но Белшатла был
один, по крайней мере, в обозримой  части  обитаемого  мира.  А
значит -- и этот способ не подходил.
     Оставался  третий  вариант  --  тот,  который  можно  было
воплотить в жизнь при сложившихся обстоятельствах.
     Для этого нужно было воспользоваться  силами  Яатлабназура
--  Демона Мглы, которого можно было заставить работать на себя
при помощи мощных  талисманов.  Демон  Мглы  мог  укутать  весь
наступающий  флот  плотной завесой густого тумана, скрыв его от
посторонних глаз, ибо  простой  смертный  не  может  проникнуть
взглядом  сквозь  Мглу Яатлабназура. конечно, Белшатла не знал,
что  на  самом  деле  он  проводит  простой  физический   опыт,
основанный  не  а  сверхъестественных  чудесах,  а  на  законах
природы, и Темные Силы Хаоса здесь не при чем. Но  если  нужный
результат будет получен, то Белшатле все равно, работал ли он с
потусторонними   силами   или   использовал   еще  не  открытые
человечеством законы природы.
     На  носу  пиратского  флагмана   Серый   Колдун   водрузил
небольшое  сооружение.  Словно  дополнительная  мачта,  в  небо
вонзился высокий тонкий  штырь  из  чистой  меди,  у  основания
которого  жужжал  и  потрескивал таинственный механизм, который
сегодня мы назвали бы подобием трансформатора. Наклонившись над
аппаратом и  шепча  заклинания,  привораживающие  Демона  Мглы,
Белшатла  включил  механизм.  Несмотря  на  все познания Серого
Колдуна, для него, человека  древней  эпохи,  напряжение  между
положительным  и  отрицательным  электродами  было  Духом Силы,
запертым в  клетке  тяжелого  трансформатора.  А  синие  искры,
слетавшие  с  острия медной мачты -- не разрядами накопившегося
электрического потенциала, а  Низшими  Духами  Ситхии  --  Мира
Огненных Демонов.
     Мало-помалу  вокруг  сыплющего искрами конца медного штыря
стало    формироаться    облако    из    мельчайших     капелек
сконденсировавшегося  пара.  прибор  не  прекращал  работать, и
клубы тумана потянулись в разные стороны от штыря,  обволакивая
палубу  и  мачты "Красного волка". С волшебной скоростью пелена
поглотила, ряд за рядом, весь строй огромного пиратского флота.
Если  внутри  строя  моряки   еще   могли   разглядеть   темные
силуэты-призраки   соседних  кораблей,  то  даже  с  небольшого
расстояния никто не смог бы ничего разобрать в плотном туманном
облаке.
     Увидев это, Барим невольно помянул многих  богов.  Правда,
его  чуть  успокоило  переданное  при  помощи  сигнальных огней
объяснение неожиданно  сгустившегося  тумана.  Каштар  приказал
своим  сигнальщикам  оповестить  всех  капитанов,  чтобы  те не
паниковали попусту.
     Разобравшись   с   сигнальной   азбукой,   Барим   зловеще
ухмыльнулся.  какая ирония судьбы -- колдовство Белшатлы должно
было помочь "Ятагану" незаметно подойти к флагману, неся смерть
Серому Колдуну.

     Глава 14. Клинок занесен...

     Теперь, когда огромная армада флота  пиратов  скрылась  за
густым  колдовским туманом, Барим Рыжая Борода мог действовать,
как задумал.
     Сначала он хотел дождаться полуночи, когда  большая  часть
пиратов уснет, и притупится внимание вахтенных, но теперь ждать
не было необходимости. Они ударят сейчас же, немедленно!
     Словно  приведение,  галера  Барима беззвучно пкинула свое
место в строю и направлась в обход флота. Никто из  соседей  не
заметил  этого  маневра.  Те  матросы,  которые  еще не спали и
наблюдали за  тем,  что  поисходит  в  тумане,  были  поглощены
картинами,  нарисованными волшебным туманом: вокруг кораблей то
возносились бесплотные замки, то  появлялись  огромные  бледные
лица  великанов с пустыми глазницами, то и дело уносимые ветром
и появляющиеся вновь.
     Длинные, извивающиеся  плети  тумана  переплетались  между
мачтами  и тянулись к матросам, словно желая удержать корабли и
схватить людей, утащить их с кораблей и бросить в море. И  хотя
капитаны  объяснили матросам, что этот жутковатый туман -- дело
рук их союзника -- Белшатлы, --  мало  у  кого  из  моряков  не
забилось  учащенно  сердце, замирая время от времени от страха.
Такие же чувства испытывала и команда "Ятагана". Сжав оружие  и
готовясь  бесстрашно  вступить  в  бой с численно превосходящим
противником, отважные пираты с трудом отгоняли страх, глядя  на
кошмарные картины, нарисованные туманом.
     Старина  Блай  едва удержался, чтобы не выхватить из ножен
меч и не полоснуть им пару раз по блуждающим по  палубе  теням,
дабы  убедиться,  что  это  и вправду всего лишь облака тумана.
Рядом с ним стоял  бледный,  как  полотно,  одноглазый  Дурган,
переставший улыбаться и сжимающий в кулаке зеленого идола. Даже
великан  Рогир,  синий  кочевник  --  и  тот бормотал заклятия,
надеясь защитить себя от Демога Мглы.
     Неожиданно галера вышла из  туманного  облака.  Оказалось,
что в мире все по-прежнему: так же светит луна, мерцают звезды,
плещутся   серебряные   волны.  Значит,  рукотворный  туман  не
поглотил  весь  мир  безвозвратно.  Многие   моряки   вздохнули
поспокойнее.
     Барим  приказал  поднять  на  мачты  все паруса, вплоть до
последнего куска багрового холста.  Ведь  "Ятагану"  предстояло
обогнуть  весь  пиратский  флот  и  подойти  к  флагману. Ветер
наполнил подставленные  паруса,  и  золоченая  драконья  голова
понеслась  по  серебряным  волнам;  ряд  за рядом, флот Каштара
оставался за кормой черной галеры.
     Башни и маяки Патанги еще не  встали  над  горизонтом,  но
было  ясно, что еще немного -- и они поднимутся перед моряками,
словно вынырнув из морских глубин.

     x x x

     Барим еще раз продемонстрировал свое  искусство  морехода:
вскоре  "Ятаган"  плыл  уже  параллельно первой шеренге скрытой
туманом армады.
     Удвоив внимание и осторожность, капитан Барим снова  повел
корабль внутрь туманного облака.
     Словно призраки во мгле, двигались пиратские корабли. Лишь
красные  и  зеленые огни на мачтах и корме каждого судна давали
представление о его местонахождении и курсе. Не зажигая  огней,
почти  невидимый  "Ятаган",  словно  морская  змея, пробирался,
лавируя  между  тенями,  к  хорошо  различимому  даже  во  мгле
огромному силуэту "Красного Волка".
     Действуя предельно осторожно, умело орудуя рулем, парусами
и веслами,  экипаж  черной  галеры  под  руководством  капитана
Барима  добился  намеченного:  "Ятаган"  поплыл  бок  о  бок  с
флагманом.
     Дальше командовать должен был Тонгор.
     Могучий  Воин  Патанги предложил скорректировать начальный
план и не рисковать сразу  всем  кораблем.  Не  удайся  команде
"Ятагана" первая атака -- второго шанса у них не будут. Поэтому
Тонгор   приказал  Бариму  держаться  и  дальше  поблизости  от
"Красного  Волка".  Он  же  решил  рискнуть  и  малыми   силами
выполнить  задуманное.  Вдвоем  с  Чарном Товисом они проплывут
разделяющую два корабля сотню ярдов воды и, забравшись на  борт
флагмана,  попытаются  незаметно  сбросить  в  воду или разбить
Лампу  Безумия,  и,  если  повезет,  дьявольский  аппарат,   от
которого  и  расходились  клубы  тумана. Если же за оговоренное
время им этого сделать не удастся, то тогда Барим должен  будет
подойти  к  "Красному  Волку" и, взяв его на абордаж, исполнить
задуманное.
     Барим, поворчав, неохотно согласился.  По  его  разумению,
нет  ничего  лучше  прямой  атаки,  а все осторожные попытки --
только  трата  времени.  Но  Повелитель  Запада   был   и   его
Повелителем,  и  Рыжей  Бороде  ничего не оставалос делать, как
подчиниться, хотя в глубине  души  он  по-прежнему  представлял
себе лучшим вариантом протаранить борт флагмана золоченым носом
галеры,   перекинув  сходни,  броситься  на  палубу  вражеского
корабля и в бою покончить с  Белшатлой,  заодно  уничтожив  его
чудовищные машины. Но ничего не попишешь -- приказ есть приказ.
     Все  было  готово.  Барим  подвел "Ятаган" как можно более
близко к "Красному Волку". Тонгор скинул плащ и тяжелые сапоги,
которые сильно стеснили бы его движения в воде,  потянув  своим
весом  ко  дну. Затем, взяв у Барима запасную кожаную перевязь,
Тонгор приладил ножны Саркозана так, чтобы рукоять меча торчала
у него из-за плеча, а сам  меч  висел  вдоль  спины,  не  мешая
движению рук и ног.
     Чарн  Товис  последовал примеру своего командира. Не тратя
времени на долгие прощания,  оба  воина  спустились  на  нижнюю
гребную  палубу  и  через люки слезли по веслам в воду, чтбы не
нырять  с  борта  корабля.  Сильный  всплеск  мог  бы  привлечь
внимание вахтенных на флагмане.
     Ощутив  обжигающие  объятия ледяной воды, Тонгор посильнее
оттолкнулся от борт