ати футов в длину.  Больше  всего
она походила на каяк или закрытое  каноэ.  Корма  и  нос  у  нее  высокие,
бушприт резной и разукрашенный, как у венецианской гондолы. Вместо  днища,
заполненного подъемным газом, у шлюпки двойной корпус, который  делает  ее
буквально невесомой. Размах крыльев от одного конца  до  другого  двадцать
два фута, и, очевидно, не крылья приводили в движение шлюпку. Хоть  они  и
были снабжены  управляющими  вантами,  которые  отходили  от  педалей,  но
энергии педалей было бы совершенно недостаточно для полета. Я предположил,
что это скорее планер, чем подлинный орнитоптер, и  летает  он  на  мощных
восходящих потоках над высокогорным городом.
     С моей стороны было самоубийственной глупостью пытаться летать в этой
штуке. Но я взобрался в нее, отвязал причальный канат,  поставил  ноги  на
педали и начал пробовать приборы управления, в то время  как  порыв  ветра
поднял меня над крышей.
     Я тогда был в отвратительном настроении, винил себя и недорого  ценил
свою жизнь. И хорошо, что я так поступил, потому что, когда крыша исчезала
подо мной из виду, я увидел, как на  нее  из  люка  поднимается  множество
стражников.
     Как лист, подхваченный потоками, я пролетел между  высокими  башнями.
Мимо проносились горбатые мостики, один из них был совсем рядом. Я  вполне
мог бы разбить шлюпку за эти  первые  минуты,  но,  к  счастью,  этого  не
случилось.
     Управление  оказалось  очень  простым.  Рычаги   управляли   наклоном
элеронов и вертикальным хвостовым плавником-рулем.  Крылья  можно  было  в
воздухе поворачивать. Какова бы ни была природа газа, заключенного в полом
корпусе, он обладал значительной подъемной силой и делал шлюпку  буквально
невесомой. Никогда у меня не было такого полного ощущения  полета.  Похоже
на сон, когда у тебя нет веса, когда не нужно прилагать никаких усилий,  а
просто плыть, куда захочешь.
     Освоившись с приборами, я развернул бушприт и  направился  в  Средний
Город. Если кажется необычной быстрота, с какой я овладел этим  аппаратом,
должен признаться, что я пилотировал планеры в Швейцарии и вполне научился
ими управлять.
     Несомненно, мое решение покинуть Нижний Город оказалось мудрым. Лукор
слышал, что обнаружение тела стражника задержало поиски  ненадолго.  Когда
на рассвете проснулся от пьяного сна начальник стражи, мой побег был точно
установлен. Разумеется, у стражника, урожденного жителя Занадара, не  было
светлых волос, голубых глаз и загорелой кожи. К тому же я узнал, что  даже
после того, как стало известно,  что  одному  из  колесных  рабов  удалось
бежать, никто и не подумал искать в Среднем Городе; все поиски  велись  на
нижних уровнях; считалось, что я  нашел  убежище  в  какой-нибудь  лачуге.
Мосты,  ведущие  в  Средний  Город,  хорошо  охраняются,  чтобы   помешать
проникнуть ворам из трущоб снизу, и поэтому считалось, что я не мог пройти
туда незамеченным. Вначале никто не знал о шлюпке.
     Я добрался до террас Среднего Города,  но  буквально  чудом.  Сильный
порыв ветра швырнул меня на  резных  грифонов  и  горголий  разукрашенного
балкона, последовал треск, и корпус шлюпки оказался пробит. Мне  не  нужен
был  свист  выходящего  газа,  чтобы  догадаться,  что   корабль   потерял
летучесть, потому что шлюпка начала падать, и я едва  успел  выскочить  на
один из мостиков, как она окончательно потеряла  летучесть  и  упала,  как
подстреленная чайка, в пропасть между большими зданиями.
     Было уже почти четыре часа утра.  Нужно  найти  убежище,  прежде  чем
дневной свет обнаружит цвет моей кожи.
     Я решил избавиться от одежды стражника. Первый же встречный  стражник
может меня заподозрить. Я незнаком с званиями в страже Занадара,  не  знаю
ни пароля, ни приветствия. Я оставил себе куртку - обычную одежду  воинов,
а также плащ, сапоги и перевязь. Но медный шлем и блестящий герб города  я
бросил я мусорный ящик. Плащ - простой, без всяких украшений кусок  темной
шерстяной ткани, с капюшоном, который  и  надел,  чтобы  скрыть  волосы  и
затенить   лицо.   Потом    отправился    исследовать    ветреные    улицы
Города-в-Облаках.


     Небо светлело. Я шел по широкой  улице,  держась  в  тени  и  избегая
взглядов случайных прохожих. И тут я увидел драматическое зрелище.
     От широкого бульвара, как приток  от  могучей  реки,  отходил  темный
переулок. Он заканчивался  замкнутым  двориком.  И  тут  одинокий  человек
сражался в кольце неуклюжих противников.
     Я всегда был на той стороне, у которой нет преимуществ, и никогда  не
избегал хорошей схватки. Совесть не позволяла отвернуться и  сделать  вид,
что  я  не  видел,  как  человек  смело  сражается  против  превосходящего
противника.
     Это был пожилой человек, худой и стройный, среднего роста, с короткой
аккуратно причесанной бородой серо-стального цвета и львиной  гривой,  все
еще почти черной. У него холодный расчетливый взгляд и тяжелая челюсть, он
прижался спиной к стене, даже не пытаясь  звать  на  помощь,  его  быстрое
сверкающее лезвие держало  на  расстоянии  свыше  десяти  мрачных  громил,
вооруженных абордажными  саблями  и  дубинами.  Лезвие  уже  добралось  до
четверых разбойников, которые мертвыми лежали у его ног, и в  тот  момент,
когда  я  появился  на  сцене,  он  уклонился  от  удара  самого   рослого
противника, легким движением руки  пробил  его  защиту,  лезвие  коснулось
груди бандита и тут же вернулось в исходное положение. Огромный  разбойник
покачнулся, изрыгая кровь, и упал. В этот момент на  сцене  появился  я  с
обнаженной    рапирой.    Я    должен    был    показаться    привидением,
материализовавшимся  из  тьмы,  таким  быстрым  и  неожиданным  стало  мое
появление. Ближайший ко мне нападающий с удивленным вскриком обернулся,  и
я проколол ему плечо. Его дубина  со  стуком  упала  на  булыжники,  и  на
хриплый крик удивления и боли оглянулись его товарищи и увидели меня.
     Неожиданность всегда дает преимущество в схватке,  и  я  успел  убить
двоих, прежде чем меня  окружило  достаточное  количество.  В  отличие  от
последней схватки на  мечах  -  унизительного  поражения  от  руки  принца
Тутона, когда я был отягощен  незнакомым  ятунским  мечом-хлыстом,  тут  я
сражался тонкой рапирой, отобранной у стражника, а это оружие мне  гораздо
больше по душе. Вскоре я уже бился изо всех сил.
     Пожилой человек, на помощь которому я пришел, бросил на меня  веселый
оценивающий взгляд и мрачно улыбнулся.
     - Не  знаю,  откуда  ты  появился  друг,  но  пришел  ты  вовремя!  -
приветствовал он меня.
     Я дерзко улыбнулся в ответ.
     - Когда-нибудь мои рыцарские чувства приведут меня к гибели, сэр,  но
я подумал, что ты не все возьмешь себе и дашь мне немного подраться.
     Он рассмеялся.
     - Я не эгоист, пожалуйста, дерись!
     И тут мы оказались слишком заняты, чтобы  обмениваться  шутками.  Еще
какое-то время мы  сражались  спина  к  спине  и  уложили  каждый  по  два
противника. Когда рука у меня уже начала уставать, враги решили, что с них
хватит, и отступили. Мы не стали их  преследовать  и  повернулись  друг  к
другу.
     - Твоя помощь пришла очень вовремя, сэр, и я благодарю тебя за нее, -
сказал мой товарищ с улыбкой и легким поклоном.
     - Вовсе нет. Я всегда считал, что  двенадцать  против  одного  -  это
несправедливо, к  тому  же  мне  захотелось  немного  попрактиковаться,  -
ответил я, зная уже, что на Танаторе воин всегда умаляет свое искусство  и
доблесть.
     - Я возвращался домой с позднего представления  в  театре,  неразумно
распрощался со своими спутниками и пошел один, а этот район ночью  опасен.
Бандиты, несомненно, приняли меня за богатого человека. Если бы им удалось
меня свалить, они были бы разочарованы, найдя, что мой кошелек тоще, чем у
них, - объяснил пожилой джентльмен.
     - Но не тоще моего, - улыбнулся я. - Со  мной  они  увидели  бы,  что
вообще дрались напрасно.
     - Мой дом близко. Не разделишь ли со мной теплый очаг и  чашку  вина,
сэр? - вежливо спросил он.
     - С радостью, потому что ночь холодна,  а  я  далеко  от  дома,  -  с
благодарностью ответил я.
     Мы прошли в соседний двор, где красно-черное дерево  сорад  поднимало
свою блестящую листву навстречу первым лучам рассвета. Здесь  мой  товарищ
открыл дверь и жестом пригласил меня войти.
     - Добро пожаловать, друг  мой,  в  бедный  дом  Лукора-фехтовальщика,
владельца  академии  Лукора  и   единственного   учителя   джентльменского
искусства лезвия, - сказал он, предлагая мне удобное  сидение  у  огня.  Я
представился как Джандар, но  не  назвал  своего  родного  города,  сказав
только, что я путешественник из отдаленной местности. Мой хозяин  оказался
слишком вежлив, чтобы расспрашивать.
     Мы находились в голой спартанской комнате,  педантично  аккуратной  и
исключительно чистой. Несколько  предметов  мебели  прекрасной  работы,  а
предметы искусства, хоть и недорогие, отличного  качества.  Очевидно,  это
квартира холостяка, аристократического происхождения, но бедного.  Учитель
фехтования повесил наши  плащи  в  шкаф  и  вышел  из  комнаты,  пригласив
располагаться у огня поудобнее.
     Через несколько мгновений он вернулся, неся на  старинном  серебряном
подносе два высоких кубка и заледеневший  графин  с  замечательно  вкусным
легким  сухим  вином,  а  также  небольшую  тарелку  с  холодным  мясом  с
приправами, незнакомые засахаренный фрукты и прекрасное хрустящее  печенье
- еда особенно восхитительная в глазах человека, который все последние дни
зачерпывал похлебку из рабского корыта.
     Мы выпили за здоровье друг друга  и  расслабились  в  приятном  тепле
очага. Маленькая уютная комната,  окна  залиты  рассветом,  воздух  слегка
ароматный от каких-то слабых духов. Мне было очень удобно и приятно.
     - Значит ты учитель фехтования, сэр? Мне следовало бы  догадаться  по
той легкости, с которой ты удерживал дюжину противников.
     - Да, мой друг. Должен признать, что мое  имя  не  совсем  неизвестно
среди мастеров нашего искусства. Хотя для отпрысков  благородных  семейств
этого города, увы,  даже  лучшие  приемы  фехтования  кажутся  излишним  и
ненужным педантизмом. Но позволь вернуть тебе комплимент: твое собственное
искусство не лишено быстроты и ловкости, хотя видно, что тебе  не  хватает
практики, если ты простишь  мне  это  замечание:  глаз  профессионала  все
подмечает, и боюсь, я проявил невежливость к тому, кого должен благодарить
как своего храброго спасителя.
     Я улыбнулся и заметил, что в прошедшие недели образ жизни не позволял
мне много тренироваться.
     - Из твоих слов я заключаю, - продолжал я, - что  академия  Лукора  в
этом городе недавно и что Занадар не твоя родина.
     - Совершенно верно, я ганатолиец, - он назвал небольшой  город  между
Шондакором и Наруком, в восточных предгорьях Белых гор. -  В  моем  родном
городе уже есть две фехтовальные школы, поэтому я  переселился  в  царство
воинственных небесных пиратов, надеясь найти девственное поле  для  своего
искусства. Увы, учеников меня мало и зарабатываю я так немного,  что  даже
не могу нанять второго учителя.
     Потом вежливо перевел разговор на меня.
     - Но ты, сэр, очевидно, тоже  не  уроженец  Занадара.  Я  никогда  не
встречал джентльмена с такими уникальными волосами, глазами и кожей.  Если
мой вопрос тебя не оскорбит...
     - Я тоже здесь чужой, -  признался  я.  И  в  припадке  откровенности
добавил, что родился в Рио, учился в Йеле и совсем  недавно  находился  во
Вьетнаме.
     Земные названия, конечно, были ему незнакомы. Лукор серьезно  взвесил
их, потом заметил:
     - Действительно, из  далекой  местности  ты  пришел.  Вероятно,  твои
соплеменники редко бывают здесь.
     - Очень редко, - согласился я, - в сущности, насколько мне  известно,
я первым из своего народа побывал в этих краях.
     Беседа продолжалась. Я сонно мигал,  расслабившись  от  превосходного
вина и тепла очага. Может, я даже вздремнул немного: ведь я совсем не спал
эту ночь. Почувствовал, что хозяин трясет меня за плечо.
     - Уже утро, и я ложусь спать. Днем мне нужно быть в крепости, у  меня
урок с юными лордами Мараком и Эйкором. Может,  чтобы  не  возвращаться  в
свой далекий дом, примешь мое гостеприимство?
     Я вежливо возражал, говорил, что не хочу  его  стеснять,  но  учитель
фехтования не принял моего отказа и настаивал, чтобы я спал в его доме.
     И так как никакого  другого  дома  у  меня  не  было,  я  принял  его
предложение, разделся и скоро уснул.
     Так беда приводит к счастливой  встрече,  и  я  приобрел  в  Занадаре
первого друга. Больше никогда я не усомнюсь, когда нужно прийти на  помощь
незнакомцу. Дружба Лукора сторицей  вознаградила  меня  за  мой  рыцарский
поступок.



                           10. ЛУКОР-ФЕХТОВАЛЬЩИК

     Мой  хозяин  -  пожилой  джентльмен  примерно  шестидесяти  лет,   но
проворный и сильный, стройный, как древко копья, двигается он быстро  и  с
эластичной грацией, чего и следует ожидать от хорошего фехтовальщика.
     Он и слышать не хотел о моем уходе. В городе распространились слухи о
побеге колесного раба с светлыми волосами, голубыми  глазами  и  загорелой
кожей. Меня сразу схватят, а Лукор не позволит человеку, который спас  ему
жизнь, стать жертвой первого встречного стражника. Я сразу понял, что могу
ему доверять, потому что это один из тех редких людей, чье  достоинство  и
честность очевидны при первой же встрече.  Он  сочувственно  выслушал  мой
рассказ и поклялся, что его дом будет мне убежищем, пока я этого хочу.
     Дом Лукора выходил на маленький закрытый задний дворик; фасадом же он
обращен к одной из главных магистралей Среднего Города.  Дом  двухэтажный,
на первом этаже жилые помещения, а второй занят большим пустым чердаком, в
котором Лукор и разместил свою фехтовальную школу. Это большая  комната  с
высоким потолком, одна стена от пола до  потолка  выложена  зеркалами,  на
другой стойки и вешалки с  фехтовальными  масками,  защитными  перчатками,
куртками и многочисленным и разнообразным оружием.  Сабли,  рапиры  разных
видов, абордажные сабли, мечи, кинжалы всех видов и размеров висели  здесь
в полном порядке. Нельзя найти ни пятнышка ржавчины, ни пылинки.
     У Лукора мало учеников, и его академия едва существовала. Каждый день
к нему на урок приходило несколько сыновей торговцев и владельцев гостиниц
с претензией на  благородство.  А  дважды  в  неделю  он  совершал  долгое
путешествие в королевскую крепость  Верхнего  Города,  где  давал  частные
уроки нескольким молодым придворным, слишком гордым, чтобы  спускаться  на
уроки в Средний Город.
     Так как я не мог бесконечно скрываться от чужих взглядов,  мой  новый
друг обратился к своему приятелю Иривору за косметикой. Иривор работал  за
сценой одного из театров Среднего Города;  в  театре  шли  приключенческие
мелодрамы с большим количеством фехтовальных сцен, поэтому для  тренировки
актеров нужен был постоянный учитель фехтования.  У  приятеля  Лукор  взял
отбеливающий крем, который сделал мою кожу  молочно-белой,  и  краску  для
волос, которая превратила мои  светлые  волосы  в  шелково-черные.  Ничего
нельзя сделать с цветом глаз; однако в остальном я ничем по  внешности  не
отличался от обычного жителя Занадара.
     В свободные дни Лукор испытывал мое мастерство в комнате с зеркалами.
Мне было  интересно  замечать  отличия  фехтовального  искусства  на  этой
джунглевой луне от земной традиции.  Мы  раздевались  до  пояса,  надевали
защитные фехтовальные маски, выбирали оружие с закрытым концом и начинали.
     Глядя на Лукора с оружием в руке, невозможно было поверить,  что  ему
шестьдесят: легкая сухощавая фигура передвигалась с исключительной грацией
и эластичностью. Запястье у него стальное, а рука  никогда  не  устает.  И
через мгновение в комнате раздавался звон стали.
     Вероятно, на любом  населенном  людьми  мире  фехтовальное  искусство
развивается одинаковыми путями. Во  всяком  случае  на  Танаторе  известны
терция, перенос оружия, все восемь позиций и даже quinte  par  dessus  les
armes - прием, много столетий практикуемый в фехтовальном искусстве Земли.
Я один за другим пробовал все знакомые мне приемы, а Лукор парировал их  с
колдовской легкостью. На него не действовали двойные и тройные  финты,  он
оказался знаком со всеми, даже самыми сложными фехтовальными уловками.
     Мы сделали перерыв для отдыха и освежились холодным вином. Я  человек
более молодой и сильный, мышцы мои окрепли от тяжелой работы у  колеса,  и
все же я тяжело дышал и весь был покрыт потом,  а  мой  пожилой  противник
оставался невозмутимо спокойным. Унизительно: я даже ни разу  не  коснулся
его оружием.
     Мы приступили ко второму туру, и я начал с быстрой  глиссады.  Лезвия
скрестились, и  большая  комната  заполнилась  звоном.  Из  низкой  шестой
позиции я устремился вперед в  терцию.  Он  не  успел  парировать,  и  мне
повезло: я коснулся его груди в районе сердца.
     Мы отпрыгнули друг  от  друга.  Лукор  радостно  смеялся,  его  глаза
сверкали.
     - Прекрасно разыграно, мой юный  друг!  Превосходно,  поздравляю!  Не
думал,  что  ты  сумеешь  тушировать  меня  до  третьего  раунда.  У  тебя
прирожденные способности к фехтованию, и, очевидно, учился ты  у  большого
мастера.
     - Удача, ничего больше, - ответил  я,  стараясь  выглядеть  скромным,
хотя на самом деле я светился от радости. Он оценивающе покачал головой.
     -  Отчасти,  конечно,  удача,  но  только  отчасти.  У  тебя  хорошее
запястье, крепкая рука и холодная голова. Во время боя ты способен  думать
и планировать, а  это  признаки  истинного  мастера  фехтования.  Тебе  не
хватает только практики и тренировки. Ну, что, еще раз?
     В третьем раунде мне не удалось коснуться его, а после  четвертого  я
дрожал от усталости. На этом мы кончили.


     Стражники по-прежнему прочесывали Занадар в поисках сбежавшего  раба;
доходили слухи, что принц Тутон приказал отыскать меня во  что  бы  то  ни
стало. Поэтому было решено, что  я  останусь  со  своим  новым  другом.  Я
чувствовал себя неудобно, спал в его доме, ел его  пищу  и  не  мог  ничем
отплатить.  Лукор,  очень   тактичный   и   вежливый   джентльмен,   скоро
почувствовал мое неудобство и предложил, чтобы я помогал ему  в  работе  с
учениками. Их было  немного  и  казалось  излишним  добавлять  еще  одного
учителя, но он объяснил, что скоро появятся новые ученики, и пока он будет
давать уроки более опытным, я сберегу его время, занимаясь с  начинающими.
Маскировка моя была удовлетворительной, и было решено выдать меня  за  его
племянника, только что приехавшего из Ганатола. Мое новое имя - Ликон.
     День сменялся днем без всяких происшествий. Занимаясь с новичками,  а
в перерывах тренируясь с  Лукором,  я  быстро  превращался  в  прекрасного
фехтовальщика, как часто замечал Лукор.
     Счастливые дни, самые счастливые на Танаторе,  думаю  я,  оглядываясь
назад. После работы и тренировок  мы  отдыхали  в  винной  лавке,  которую
посещали актеры, фокусники, лекари и волшебники. Иногда проводили вечер  в
театре, иногда поднимались в сады удовольствий Верхнего Города, куда Лукор
имел право прохода для уроков отпрыскам благородных семейств: для этого  у
него был специальный медальон.
     Планов у меня никаких не было, и я оставался в академии Лукора  почти
целый месяц. Судьба принцессы Шондакора находилась теперь в руках, которые
могли помочь ей лучше  меня;  мой  единственный  друг  Коджа,  несомненно,
мертв. Я смутно надеялся в будущем найти дорогу к Воротам между мирами.
     Но и эта надежда было очень слабой. Между Городом-в-Облаках и кольцом
монолитов - моей единственной надеждой  на  возвращение  на  Землю  -  две
тысячи  миль  джунглей  и  гор.  В  одиночку,  пешком  -  задача  казалась
невыполнимой.
     И я оставался. Ожидая, чтобы представилась какая-нибудь  возможность,
я тем временем превра