унглей еще до восхода  второй  луны,  розово-красного
Имавада, и вступил в них. Два дня и две  ночи  я  двигался  по  бездорожью
джунглей  Танатора,  не  представляя  себе,  куда  иду.  Я  не  знал  даже
направления. Должен объяснить, что на Танаторе - тогда я  не  знал,  какой
именно из спутников  Юпитера  Танатор,  -  солнце  настолько  далеко,  что
кажется просто яркой звездой. Поверхность луны джунглей  получает  немного
прямого солнечного освещения. Мне  так  и  не  удалось  установить,  каков
источник света, озаряющего Танатор, но я подозреваю, что это отраженный от
гигантского диска Юпитера свет, а также  свет,  отраженный  тремя  лунами,
которые почти постоянно висят в небе.
     Но я наблюдал также  любопытный  феномен.  Орбиты  главных  спутников
Юпитера бесконечно сложны, и временами на небе Танатора бывает только одна
луна. Странно,  но  это  не  уменьшает  количество  дневного  света.  Свет
остается постоянным, независимо от количества лун  и  от  того,  виден  ли
гигантский  диск  Юпитера.  Я  часто  гадал,  не  является  ли  этот  свет
следствием какого-то эффекта в верхних слоях атмосферы;  я  уже  упоминал,
что небо на Танаторе странное: оно постоянно подернуто золотистой туманной
дымкой. Возможно, освещение поверхности связано с воздействием радиации на
этот  верхний  слой,  который  должен  состоять  из   неизвестного   газа,
покрывающего пригодный для дыхания воздух Танатора. Возможно, это  эффект,
аналогичный  свечение  инертного  неона,   когда   через   него   проходит
электричество. Вы, конечно, знакомы с неоновыми надписями -  этим  сильным
рекламным средством: в стеклянных трубках находится  инертный  газ;  когда
через него пропускают электричество, он загорается. Возможно, верхние слои
атмосферы  Танатора  состоят  из  неона  или  аналогичного  газа,  который
подвергается бомбардировке электрическими частицами.
     Но это только один из многих  нерешенных  вопросов,  которые  ставили
меня в тупик за недели моего плена.
     Я часто думал о том, где  нахожусь.  Астрономия  всегда  интересовала
меня, я хорошо запоминаю числа, и у меня почти фотографическая  зрительная
память, поэтому  я  сумел  вспомнить  очень  много  сведений  о  Солнечной
системе, достаточно, чтобы у меня сформировалось твердое мнение.
     Очевидно, я нахожусь на одном из двенадцати спутников  Юпитера.  Вряд
ли это две ближайшие к Юпитеру планеты - Марс и  Сатурн.  Марс  на  триста
миллионов миль ближе к Солнце, чем Юпитер, и этот великан не казался бы  в
его небе таким огромным. Кроме того, у Марса всего два спутника, а у этого
по крайней мере четыре.
     По  аналогичным  причинам  это  не  может  быть  и   Сатурн.   Сатурн
значительно дальше от Солнца, примерно на четыреста миллионов миль.
     Единственные  тела,  в  небе  которых  Юпитер  будет  казаться  таким
огромным, - это сами спутники Юпитера. Я вспомнил, что  некоторые  из  них
достаточно велики: Ио, второй спутник, считая от Юпитера, свыше двух тысяч
миль в диаметре, чуть меньше земной Луны. Европа, следующий спутник,  чуть
меньше, а Ганимед, четвертый по счету, с  диаметром  в  три  тысячи  миль,
вероятно, самый крупный спутник в Солнечной системе. У пятого  спутника  -
Каллисто - диаметр примерно в две тысячи семьсот миль. Спутники за орбитой
Каллисто: Гестия, Гера, Деметра - все исключительно маленькие, с диаметром
от восьми до десяти миль. Эти три луны я могу не принимать во внимание.  А
четыре самых далеких спутника Юпитера: Адрастея, Пан,  Посейдон  и  Аид  -
также можно исключить из-за небольшого размера и обратной  по  направлению
орбиты. Отсюда следовало  явное  и  очевидное  заключение.  В  небе  между
Танатором и его гигантским центром притяжения видны  три  больших  луны  и
одна маленькая. Это должны быть четыре самых близких к  Юпитеру  спутника:
Амальтея,  ближайший,  Ио,  Европа  и  Ганимед.  Отсюда  я   заключил,   к
собственному удовлетворению, что Танатор - это Каллисто!  (Я  не  проверял
данные капитана Дарка, приведенные в этих четырех  главах,  потому  что  в
целом они верны. Для  удобства  читателя  приведу,  однако,  более  точные
данные о Каллисто.  Это  один  из  самых  больших  спутников  в  Солнечной
системе, его диаметр 2770 миль, длина окружности 8700 миль,  он  вращается
вокруг Юпитера  на  расстоянии  в  1  171  000  миль.  Открыт  Галилеем  в
семнадцатом столетии. Это пятый спутник Юпитера. - Л.К.).
     Но если это правда, как может тяготение Танатора быть равным земному?
Диаметр Земли в районе экватора 7 927 миль,  то  есть  почти  в  три  раза
больше, чем у Каллисто. Кажется естественным, чтобы на Каллисто  тяготение
было втрое слабее, чем на земле, однако это не так.
     И как может такой  маленький  мир  удерживать  атмосферу?  Луна  лишь
немного меньше Каллисто, но ее тяготения  совершенно  недостаточно,  чтобы
удержать густую атмосферу, такую, какой я дышу уже два месяца. Найду ли  я
когда-нибудь ответ на эти загадки?
     Все время пребывания на Танаторе я  не  перестаю  удивляться  разнице
между  тем,  каким  должен  быть  спутник  Юпитера  и  каков  он  в  живой
реальности.
     Все, что установили земные астрономы об условиях на других  планетах,
свидетельствует, что Каллисто должен быть мертвым, замерзшим, безвоздушным
миром из острых вершин  и  аммиачного  снега.  Но  я  иду  через  джунгли,
прекрасные в своем грозном великолепии, окрашенные в  самые  разные  яркие
цвета и кишащие экзотической жизнью.
     И до сегодня я так и не разгадал эту загадку.


     На третий день свободы мое внимание привлекли близкие звуки схватки.
     Мне повезло: за все время путешествия через эти черно-алые джунгли  я
ни разу не встретился с опасными хищниками, которыми  кишит  эта  планета.
Отчасти дело действительно в удаче, но отчасти это  и  следствие  действия
крема, приготовленного артроподами. Этот крем, вытяжка их различных  трав,
обладает способностью защитить путника от нападения ятриба. Хотя для  меня
эта мазь не имеет запаха, очевидно, ее запах крайне неприятен для ятриба.
     Охотники ятуны используют эту мазь, чтобы отогнать ятрибов, когда они
загоняют зверей, называемых вастодонами. На  них  охотятся  из-за  сочного
мяса. Ятриб, не колеблясь, нападает и на охотников ятунов; у него привычка
лежать, затаившись, когда охотники загоняют  добычу,  а  затем  неожиданно
нападать.  Поэтому  мазь  -  необходимая  принадлежность  этих  охотничьих
экспедиций, и я  унес  ее  с  собой  и  постоянно  смазывал  руки  и  ноги
маслянистым веществом.
     Я прорвался сквозь стену листвы на небольшую поляну,  и  удивительное
зрелище открылось моим глазам.
     В одном конце поляны рычащий зверь, готовый к прыжку.
     Лицом к хищнику, прижавшись спиной к стволу дерева, безоружная, стоит
молодая  прекрасная  женщина...  и  я  убедился,  что   джунгли   Танатора
действительно населены подобными мне человеческими существами!



                 6. ДАРЛУНА, ВОИНСТВЕННАЯ ПРИНЦЕССА КУ ТАД

     Я давно уже подозревал, что насекомоподобные  ятуны  не  единственные
разумные обитатели Танатора.  Тот  факт,  что  Коджа  и  его  соплеменники
удивились цвету моих  волос  и  глаз,  а  не  общему  физическому  облику,
свидетельствовал, что они знакомы с похожей на меня расой. Мои  подозрения
усилились после замечания  Гамчана  о  том,  что  я  помесь  "занадарского
пирата" и "ку тад". К тому  же  существовал  ящичек  с  инструментами  для
письма: раса, не знающая письменности, не стала бы изобретать  орудия  для
письма.
     Глядя на первое человеческое существо, увиденное мною на Танаторе,  я
чувствовал, как ускоряется мой пульс - и от неожиданности  встречи,  и  от
красоты молодой женщины.
     Ей  около  двадцати  лет,  она  высока,   стройна   и   исключительно
женственна. На ней кожаная куртка с высоким воротником и открытой  грудью,
такая же, как та, что дал мне Коджа; куртка спускается до  круглых  бедер,
оставляя  обнаженными   длинные   стройные   ноги;   на   ногах   ботинки,
зашнурованные с внутренней стороны. Широкий пояс, украшенный  драгоценными
металлами, сжимает тонкую талию, на поясе небольшая сумка, пустые ножны  и
большой медальон из какого-то яркого металла, который я не смог узнать.
     Кожа мягкого золотистого цвета,  чистая  и  бледная.  Маленькое  лицо
сердцеобразной формы прекрасно, с большими выразительными глазами,  слегка
раскосыми и окрашенными  в  яркий  изумрудный  цвет.  Волосы  великолепным
красно-золотым потоком падают на маленькие плечи и  спускаются  до  талии.
Рот мягкий, с полными алыми губами. Даже теперь, в крайней опасности,  она
сохраняет  холодное  самообладание,  в  котором  чувствуется  прирожденное
достоинство.
     За плечами у нее пустой  колчан,  подвешенный  за  перевязь,  которая
проходит через одно плечо и опускается между полных  вздымающихся  молодых
грудей. Лука я не увидел и потому решил, что в  колчане  были  метательные
копья, теперь истраченные; кинжал она также потеряла.
     Зверь, лицом к  которому  она  стояла,  огромный  и  страшный,  менее
жуткий, чем ятриб, но тяжелее и массивнее его. Похож на небольшого  слона,
с таким же бочкообразным телом, с такими же толстыми,  тяжелыми,  похожими
на колонны  ногами,  заканчивающимися  массивными  подушечками,  такая  же
слегка сероватая грубая кожа. Но голова больше напоминает  дикого  кабана:
маленькие свиные глазки безумно горят, короткая щетина прикрывает рыло,  в
нем видны огромные желтые клыки; они показываются, когда  зверь  испускает
хриплое рычание. Но свиное рыло зверя длиной в ярд и увеличивает  сходство
со слоном.
     Я узнал в этом звере вастодона: он достигает шести футов в загривке и
должен весить  две-три  тонны.  Мое  уважение  к  воинам  ятунам,  которые
охотятся на этот ужас джунглей, значительно выросло.
     Девушка, которая меня пока не видела, истратила свои копья, очевидно,
промахнувшись. Одно тонкое копье застряло валом торфе в  нескольких  ярдах
от того места, где стоял я. Бродячий луч света упал на жемчуг,  украшавший
рукоять кинжала: кинжал торчал в широкой груди зверя. Она ранила зверя, но
я видел, что это чудовище не так-то просто убить.
     А я вооружен только мечом-хлыстом.
     Застывшая картина ожила: зверь бросился в нападение. Если  он  ударит
девушку, она будет раздавлена о ствол дерева.
     Не задумываясь, я выпрыгнул из укрытия в  листве  с  громким  криком,
размахивая руками, чтобы привлечь внимание вастодона. Девушка  бросила  на
меня изумленный взгляд, и в следующее мгновение я был слишком занят, чтобы
смотреть на нее или думать о ней, потому что вастодон свернул и направился
ко мне, гулко стуча по алой почве.
     Я никогда не пользовался мечом-хлыстом:  это  оружие  предназначалось
только для воинов, слугам и имуществу было запрещено им пользоваться. Но я
был свидетелем нескольких дуэлей между артроподами за месяцы пребывания  в
лагере и понимал, как пользоваться этим оружием.  Когда  ревущий  вастодон
приблизился ко мне, я отпрыгнул в сторону, опустив сверху вниз  меч  между
ногами, крепко зажав в обеих руках рукоять.
     К несчастью, из-за большой длины - почти пять футов - и веса  -  этот
меч тяжелее любого другого, какой мне приходилось держать  в  руках,  -  я
обнаружил, что это крайне неудобное оружие. Я собирался ударить лезвием по
морде вастодона, расколоть,  если  удастся,  череп  или  по  крайней  мере
ослепить зверя.  Но  лезвие  нанесло  только  скользящий  удар  по  плечу,
разрезав грубую шкуру и обнажив бледно-лиловое  мясо.  Вместо  того  чтобы
вывести вастодона из строя мой  удар  привел  его  только  в  еще  большую
ярость.
     Он развернулся  с  диким  ревом,  маленькие  глазки  горели  безумным
стремлением убить, и снова бросился ко мне, как молния.
     Прыжок лишил меня равновесия, и я упал в траву,  меч-хлыст  выпал  из
рук. И видя  набегающего  вастодона,  я  схватил  копье,  которое  бросила
девушка, вытащил его из торфа и нацелил в зверя. Толчок  отбросил  меня  в
сторону. Я ударился головой о какой-то твердый предмет.  И  тьма  затянула
весь мир.


     Я увидел прекрасное лицо. Странные изумрудные глаза смотрели на меня,
зрелые влажные губы разошлись.
     - Ты жив? - спросила девушка, и я с  благодарностью  вспомнил  Коджу,
научившего меня танаторскому языку.
     - Жив, - начал я, пытаясь сесть. Тут я почувствовал сильную  боль  и,
тяжело дыша, замолк на мгновение. - Но интересно, из одного  ли  я  куска.
Сейчас посмотрим.
     Что-то, вероятно, клык вастодона, рассекло мне  лоб,  на  одной  руке
глубокий порез от запястья до локтя. Из раны на лбу,  всего  лишь  пореза,
обильно текла кровь. Кости целы, и вообще я легко отделался.
     А что касается вастодона, то он  лежал  на  поляне  мертвый,  в  луже
пурпурной крови. Эта удача от меня почти не зависела: собственная  инерция
загнала  копье  глубоко  внутрь  зверя,  пробив  ему  сердце.  По   чистой
случайности когда зверь сам себя насадил на копье, оно упиралось в твердую
землю.
     Девушка помогла мне встать. Порезы  на  теле  горели,  сильно  болела
голова, страшно ныла пораненная рука, я был потрясен, меня тошнило.  Но  в
целом все было в порядке.
     Девушка с любопытством смотрела на меня.
     - Ты ведь не ку тад! И не занадарец. Откуда же ты?
     - Я... - начал я и замолк. Зачем усложнять ситуацию рассказом о  моем
рождении на  далеком  мире?  Коджа  ни  разу  не  спрашивал  меня  о  моем
происхождении; подобно всем своим  соплеменникам,  он  был  флегматичен  и
равнодушен, любопытство - свойство обезьян и людей. А воины ятуны не  люди
и не обезьяны, они совершенно не любопытны.
     - Я из далекой страны, - наконец запинаясь ответил я.  -  Меня  зовут
Джонатан Дарк.
     Она сморщилась, услышав необычные звуки.
     - Джонна... джан... дар?
     - Джандар, - сказал я, принимая имя, данное мне моим другом Коджей.
     - А я Дарлуна, из народа ку тад, принцесса Шондакора, - гордо сказала
она.  Я  не  представлял  себе,  как  на  Танаторе  нужно  себя  вести   с
представителями местной  аристократии.  Поэтому  слегка  поклонился,  что,
казалось, встретило ее одобрение.
     Убедившись, что со мной все в порядке, принцесса смотрела на  меня  с
холодной отчужденностью. Я вспомнил, что в племени ятун  кланы  непрерывно
воюют друг с другом. Может, это справедливо и для человеческих  обитателей
Танатора. (Вскоре я узнал, что так оно и есть. - Дж.Д.). Если так, то  эта
прелестная красавица может оказаться врагом.
     - Никогда не видела, чтобы вастодона убивали так неуклюже, -  сказала
она.
     - Какая разница, если вастодон все же убит? - был мой ответ. Она,  ни
слова не говоря, отвернулась от меня  и  принялась  собирать  разбросанные
копья. Достала кинжал, по-прежнему торчавший в груди вастодона.  Я  промыл
раны водой из фляжки, которая лежала в мешке, и  попытался  перевязать  их
куском чистой ткани, но одной рукой это сделать было трудно.
     Мне пришло в  голову,  что  принцесса  вполне  могла  бы  очистить  и
перевязать мои раны. В конце концов я получил их, спасая ее жизнь.
     Подойдя к ней, я спросил:
     - Не поможешь ли?
     В ее изумрудных глазах блеснуло пренебрежение. Не сознавая  этого,  я
дважды нарушил  танаторский  кодекс  чести.  В  народе  Дарлуны  считалось
вежливым для воина возражать, когда его хвалили за  храбрость.  Когда  она
заявила, что я убил вастодона неуклюже, мне следовало серьезно согласиться
с нею. И воин не считается мужественным, если перевязывает  и  лечит  свои
раны. В этом отношении ку тад похожи на соплеменников Коджи.
     Однако принцесса не отказалась и  молча  принялась  перевязывать  мои
раны. Я понимал, что между нами пропасть, но не знал, как  ее  преодолеть.
Дарлуна не могла знать, насколько  я  не  осведомлен  об  обычаях  четырех
танаторских рас, поэтому ее нельзя  винить  в  том,  что  она  сочла  меня
деревенщиной.
     Она наклонилась, перевязывая рану,  и  тут  глаза  ее  расширились  с
выражением крайнего недоверия, и она  резко  отшатнулась  от  меня.  Я  не
понимал, что оттолкнуло ее; взглянув вниз, я заметил,  что  кабаньи  клыки
вастодона разорвали мою кожаную куртку, обнажив грудь с зелеными,  черными
и красными символами "имущества", которые означали, что я принадлежу воину
ятуну.
     Я  понял  все  гораздо  позже.  Испытанный  ею  шок  был  не   просто
отвращением аристократа к рабу или  недавнему  рабу  ятунов,  а  вызывался
подозрением,  что  я  предатель.  Ятуны  иногда   берут   себе   в   слуги
представителей человеческой расы, хотя во время моего пребывания в  лагере
Коджи там таких не было. И иногда такие слуги, скрыв под  одеждой  символы
своей принадлежности воину ятуну, служат приманкой, чтобы привлечь  ничего
не подозревающих людей в западню  артроподов.  Если  бы  я  понял  причину
внезапно возникшего отвращения, если бы знал этот подлый обычай,  конечно,
я сумел бы объясниться и успокоить ее. Но я этого не знал и просто смотрел
на нее.
     А в следующий момент уже было поздно.
     Листва разошлась, и на поляну вышел десяток ятунов. Возглавлял  отряд
соперник и враг Коджи Гамчан. Если когда-нибудь мне и удавалось разглядеть
выражение на немой маске артропода, то  именно  в  этот  раз.  Ибо  Гамчан
ухмылялся маслянисто,  злорадно  и  самодовольно.  Не  могу  сказать,  как
неподвижная маска  может  передать  такое  выражение.  Может,  это  просто
телепатия. Но он ухмылялся, и отвратительно.
     Как только он узнал, что меня нет в лагере, тут же пустился по  моему
следу. Коджа имел полное право  освободить  меня,  если  хотел,  хотя  его
мотивы при этом оставались непостижимыми для его соплеменников. Но Гамчан,
в свою очередь, имел полное  право  преследовать  меня  и,  если  удастся,
захватить  и  сделать  своим  имуществом.  И,  несмотря  на  свои  прежние
замечания, именно с этой целью он выступил с группой младших воинов.  Если
бы он сумел меня захватить, это нанесло бы большой удар по престижу Коджи.
А теперь ему  не  только  удалось  это,  но  он  захватил  и  еще  добычу.
Неудивительно, что Гамчан был доволен.
     Что  касается  меня,  то  я  с  радостью  добровольно  стал  бы   его
имуществом, только бы он не произносил следующих слов.
     Нельзя себе представить более ужасной фразы.
     - Прекрасно сделано, Джандар, - сказал он. - Из самки выйдет отличное
имущество.
     Сердце мое упало, и не потому, что я снова пленник. Если бы вы видели
выражение ледяного отвращения и крайнего  презрения,  какое  появилось  на
лице принцессы ку тад, вы поняли бы мое угнетенное состояние.
     Она взглянула на меня холодными презрительными глазами и отвернулась.
Она понимала тщетность сопротивления такому количеству воинов и в холодном
молчании позволила связать себе руки и привязать себя к таптору.
     Я был окружен обнаженными мечами, мое  собственное  оружие  лежало  в
нескольких ярдах. И я был так поражен неожиданным появлением Гамчана,  что
застыл на месте, иначе я бы, несомненно, бросился на воинов. Но прежде чем
я пошевелился, на меня упало лассо, затянулось, и руки  у  меня  оказались
прижаты к бокам.
     Несомненно, отсутствие сопротивления только  укрепило  Дарлуну  в  ее
мнении обо мне.
     Так я вторично стал собственностью вождя ятунов.


     К вечеру отряд Гамчана догнал основную часть  клана  и  соединился  с
ней. Племя передвигалось в строгом иерархическом порядке, и место  Гамчана
находилось  непосредственно  за  Коджей.  Так  Гамчан  оказался   способен
похвастаться своими двумя ценными приобретениями прямо под носом у  Коджи,
если бы у него был нос.
     Коджа никак не отреагировал на мое повторное пленение. Он не  пытался
поговорить со мной, хотя я уверен, что он сожалел, что я не  смог  бежать,
сожалел настолько, насколько способен воин  ятун.  У  ятунов  своеобразная
грубая фаталистическая философия, которую можно свести к их выражению  "ва
лу рокка" - "так  суждено".  Для  них  будущее  предопределено  в  м