ру, который, скрестив руки на
груди, с легкой улыбкой смотрел на происходящее.
     -- Милорд, я не могу переделать что-нибудь  из  того,  что
здесь  уже  имеется.  Мне  придется сделать новый,-- озабоченно
произнес оружейник.
     -- Да, киммерийские  парни  вырастают  огромными,--  Барон
протянул   руку  и  пощупал  бицепс  Конана.--  Дикая  северная
жизненная сила... В моем сыне она тоже есть, но не так явно как
и этом юноше.
     -- А что, если он сам  попробует  выковать  себе  доспехи?
-спросил  кузнец  Арга.--  Конан  сказал  мне, что его отец был
кузнецом. Их  народ  привык  использовать  примитивные,  убогие
кузни,  но  при  этом  там  выковывают огромные мечи. Для этого
требуется огромная физическая сила, чтобы раздувать мехи.
     -- Да, поэтому у них такое  мощное  телосложение,--  Барон
оценивающе  смотрел на Конана, огромную грудь которого украшало
множество рубцов, а на шее был явно заметен след  от  железного
обруча.-- Но у меня есть более важная работа для него, чем труд
в   кузнице,--  Он  повернулся  к  оружейнику.-Сколько  времени
потребуется, чтобы сделать новый панцирь?
     -- По крайней мере неделя, милорд.
     Барон нахмурился и покачал головой:
     -- Нет, это слишком много.  А  ты  можешь  переделать  ему
панцирь из старого панциря Фавиана?
     -- Думаю,  да,  милорд,--  кивнул Дру.-- Молодой лорд тоже
отличается крепким телосложением... хотя все же не таким,  как,
этот парень.
     -- Ладно, пошли,-- Барон повернулся и вышел из мастерской,
остальные трое двинулись за ним. Конан вышел последним, на ходу
натягивая куртку.
     -- Они  быстро  прошли  через главный холл и направились к
широкой мраморной лестнице.  Конан  оказался  здесь  впервые  и
поэтому  старался  не  упустить возможность рассмотреть все как
следует. Сейчас был полдень, и холл был  пуст,  за  исключением
Железных  гвардейцев,  неподвижно  стоявших  у входных дверей с
бесстрастным выражением лица.
     Поднявшись по лестнице, они прошли через мезонин и вышли в
коридор, который  Конан  уже  видел  во  время  своего  первого
ночного   исследования.  Остановившись  у  черной  полированной
двери, Бальдр два раза постучал и, не дожидаясь  ответа  открыл
дверь и вошел. Остальные последовали за ним.
     В  просторной комнате с высокими потолками никого не было.
Барон кивнул, и Арга подошел к окну и отдернул тяжелые  плотные
шторы.  В  комнату  хлынул  свет,  и  Конан стал с любопытством
оглядываться.  Вдоль  стен,   украшенных   яркими   коврами   и
кавалерийскими  принадлежностями,  стояла  резная мебель, среди
которой выделялась большая кровать с беспорядочно  раскиданными
на ней одеялами.
     Бальдр  подошел  к  большому  гардеробу рядом с кроватью и
открыл дверцы. Множество висевшей  там  одежды  издавало  запах
талька.
     -- Я  думаю,  здесь  мы  подберем что-нибудь подходящее,--
сказал барон и начал перебирать развешанные вдоль  стен  боевые
наряды.  Немного  помедлив,  Дру  присоединился  к  нему, начав
просматривать одежду с другого конца.
     Вскоре оружейник вытянул кирасу  со  множеством  вмятин  и
царапин и изрядно потертую кожаную юбку, с медными пластинами.
     -- Старое        тренировочое       снаряжение       лорда
Фавиана,-пробормотал он.-- Боюсь, милорд, из него ничего уже не
сделать.
     -- И не надо,-- отозвался барон,  задумчиво  теребя  рукав
женского  платья  из  тонкой  алой  материи.  Вытащив,  его, он
несколько мгновений мял его в руках, затем решительно бросил на
пол.
     Наконец барон извлек довольно впечатляющий  боевой  наряд,
состоявший  из стального нагрудного панциря, отделанного черной
кожей, как у Железной Гвардии, но более изящно изготовленный  и
украшенный  серебряными  деталями Над ним висел соответствующий
шлем с серебряными украшениями.
     -- Ну. а как насчет этого? --  Барон  приложил  панцирь  к
груди Конана.
     -- Если немного переделать, то будет то, что надо, милорд.
Но это  же  новый  костюм  молодого  лорда, сделанный по вашему
распоряжению для участия  в  баронском  конклаве,--  озабоченно
произнес  Дру.--  Сомневаюсь,  что  у вашего сына останется еще
что-нибудь такое красивое.
     -- У нас есть более важные задачи, чем  красоваться  перед
другими баронами. Для Фавиана мы подберем что-нибудь попроще, а
ты,  переделаешь  его  наряд  так,  чтобы плечи у него казались
пошире, как у этого  парня,--  ответил  барон  и  повернулся  к
Конану.-- Ну-ка давай, примерь.
     -- Но,  милорд,  неужели  действительно  необходимо, чтобы
телохранитель  носил  такой  красивый  костюм   в   походе   по
провинции?  --  продолжал  протестовать  Дру,  глядя, как Конан
надевает на себя панцирь.
     -- Не  надо  больше  никаких  вопросов,--  отрезал  барон,
сурово  взглянув на оружейника.-- И никому об этом не говорить.
Все поняли?
     -- Да, милорд,-- смутившись, ответил Дру.
     -- Теперь подними руки, парень. Да, ремни  надо  удлинить,
но чтобы это было красиво. Что там такое?
     Барон  резко  обернулся,  услышав  звук  открываемой двери
позади  него.  Арга  и  Дру  шагнули  вперед,  чтобы   схватить
непрошеного  гостя,  но тут же замерли, увидев, что им оказался
молодой лорд.
     В его облике что-то изменилось, и он стал чуть-чуть больше
похож  на  Конана.  Увидев  присутствующих,  Фавиан  застыл   в
изумлении,  но  затем  глаза  его  сузились,  а  красивое  лицо
потемнело от гнева.
     -- Ах вот как, отец! Опять что-то  затевается  у  меня  за
спиной! Для вас было недостаточно решить, что я должен скрывать
мое  лицо  и  мое  имя. Теперь вы надумали сделать обыск в моем
гардеробе! Ну и как вы это объясните? -- крикнул  он,  с  силой
швырнув свой охотничий лук на широкую полку у двери.
     Барон  на  мгновение  растерялся,  но затем его лицо вновь
обрело черты сурового повелителя.
     -- Все это  делается  по  причинам  безопасности,  Фавиан,
только  и  всего,--  холодно  произнес  он.--  Кроме того, я не
обязан объяснять тебе  свои  действия.  Помни,  любое  решение,
которое я принимаю, направлено только во благо тебе.
     -- Вы  вторглись  в  пределы моей собственности! -- злобно
сказал молодой лорд, выйдя на середину комнаты.-- Вы взяли  мой
лучший  боевой костюм и надели его на этого проклятого варвара!
Что будет дальше? Может  быть,  мне  придется  теперь  дружески
хлопать его по плечу? По его отвратительной грязной коже? Ну уж
нет, этого делать я не буду!
     Он  направился  к  гардеробу,  намереваясь закрыть его, но
барон преградил ему путь.
     -- Что тебе придется или не придется делать,  Фавиан,  это
не  тебе  решать,--  спокойно  оказал  Бальдр.--  Помни, у тебя
ничего нет в этом мире кроме того, что дал тебе  я.  И  ничего,
что  я  не  мог  бы  взять  обратно, если решу, что ты этого не
заслуживаешь!
     -- Но это  уже  слишком,  отец!  --  Фавиан  повернулся  к
Конану.-Эй  ты,  а  ну немедленно сними со своего немытого тела
мой панцирь!
     Конан вопросительно взглянул на барона, но в  этот  момент
Фавиан  с  силой  толкнул  его  в  грудь,  так  что  киммериец,
качнулся, но с места все же не сдвинулся.  Фавиан  толкнул  его
еще  раз,  но  Конан продолжал стоять, спокойно глядя на своего
недруга.
     Тогда внезапно молодой лорд,  отступив  на  шаг,  выхватил
из-за   пояса   кнут  и  размахнулся,  намереваясь  ударить  по
незащищенному лицу и рукам Копана. Киммериец  поднял  руку  для
защиты  и  молниеносным движением перехватил кнут за его конец,
затем, вырвав его из  руки  Фавиана,  швырнул  в  дальний  угол
комнаты.
     -Ах  так,  несчастный раб! Ладно, посмотрим. Как видишь, я
сегодня не пьян и не безоружен.
     В воздухе раздался визг рапиры, вынимаемой из ножен, в тот
же миг ее острие мелькнуло у самых  ног  Конана,  но  северянин
успел  отскочить  назад.  Так  повторилось еще несколько раз, и
Конану пришлось  перепрыгнуть  через  кровать,  чтобы  не  быть
загнанным в угол.
     -- Стоять!  -- крикнул барон Бальдр, но при этом обращался
он вовсе не к дерущимся, а к Дру и Арге,  которые,  схватившись
за  кинжалы,  напряженно  следили  за  развитием событий. Барон
быстро  снял  со  стены  меч  и  бросил  его  Конану.--  Давай,
телохранитель, защищайся! Покажи, на что ты способен.
     Киммериец  ловко поймал меч и выставил его перед собой как
раз в тот момент, когда рапира перепрыгнувшего,  через  кровать
Фавиана была почти у самого его лица.
     -- Давай, Фавиан! -- подбодрил сына барон.
     Рапира Фавиана задела по пустым ножнам, висевшим на стене,
и они отлетели на середину комнаты, но молодой лорд в ярости не
замечал  ничего. Его удары стали более частыми и ожесточенными,
но  Конан  ловко  парировал  их,  теперь  уже  сам  перейдя   в
нападение.  Его меч оказался тяжелым и тупым, кожаное сплетение
рукоятки  протерлось  от  старости,  и  граненый  металлический
стержень больно впивался в его руку.
     -- Фавиан,   точнее!  Не  трать  зря  силы!  --  продолжал
наставлять сына барон.-- Киммериец очень вынослив, а ты  можешь
скоро   выдохнуться.  Лови  подходящий  момент  и  старайся  не
упустить свой шанс.
     Наибольшие  неудобства   Конану   доставлял   его   тесный
нагрудный  панцирь, стесняющий движения и затрудняющий дыхание,
но сила и точность его ударов от этого  не  слабели.  А  Фавиан
действительно  уже  начал  выдыхаться.  Он  тратил больше сил и
времени на то, чтобы делать отвлекающие  маневры  и  угрожающие
движения,  чем  точные  выпады. Не раз его рапира натыкалась на
кирасу Конана, и он сосредоточил все  внимание,  чтобы  попасть
ему по ногам или по лицу.
     -- Точнее, сын! Тесни его, загоняй в угол!
     Но исход борьбы был уже ясен. Удары Конана были сильными и
точными,  и  хотя  он не собирался убить или даже ранить своего
противника, вид у него был угрожающий.  Еще  один  удар,  и  он
увидел  смертельный  страх  в  глазах Фавиана. Барон хотел было
крикнуть еще что-то в  поддержку  сына,  но  молодой  лорд  уже
выставил   рапиру   вертикально   перед  собой,  что  на  языке
фехтовальщиков означало, что он сдается. Конан опустил оружие.
     -- Ну, варвар, я вижу, ты извлек огромную пользу из  наших
тренировок,--  Тяжело  дыша,  Фавиан  вложил  рапиру в ножны, а
затем, к изумлению Конана, он  шагнул  вперед  и  положил  руку
киммерийцу  на  плечо.--  Надо  было  сразиться  с тобой на две
недели раньше, хотя бедняге Эвольду не повезло даже  тогда.  Ну
что  ж,  ты  прошел  мой  маленький тест, и если я должен иметь
телохранителя, то я согласен, что им будешь ты.
     Фавиан   взглянул   на   остальных,   которые   стояли   в
растерянности,  понимая,  что  это был вовсе не тест. Ненависть
молодого лорда к киммерийцу была очевидна, и все были  удивлены
этой  внезапной сценой примирения. Чтобы скрыть неловкость, Дру
занялся расстановкой опрокинутой вовремя сражения мебели,  Арга
взял  у  Конана меч, вложил в ножны и повесил на стену, а барон
спокойно  отдал  им  незначительные  распоряжения  и  ушел,  не
попрощавшись, с замкнутым и надменным лицом. Конан снял панцирь
и  отдал  его  Дру, но когда собрался уйти вместе с остальными,
Фавиан остановил его.
     -- Теперь, после того,  как  мы  скрестили  мечи,  что  ты
скажешь  насчет  того,  чтобы  нам вместе выпить, киммериец? --
спросил, он и направился к шкафчику рядом  с  кроватью,  откуда
вытащил  глиняную бутыль и два кубка.-- Честно говоря, я считаю
выпивку благородным видом спорта, и  охотнее  упражнялся  бы  в
нем, чем в чем-либо другом.
     @***=
     Некоторое  время  спустя  Конан, обильно накачанный густым
сладкий ликером, весело рассказывал своему хозяину о  потасовке
в  тюрьме.  Ликером  была перепачкана его куртка, так же, как и
охотничий наряд Фавиана, изрядно был залит им и стол.
     -- И вот, когда они выволокли меня оттуда, я  был  уверен,
что  меня  сейчас  вздернут  на  виселице,  но  вместо  этого я
неожиданно попадаю в благородный дом! Чужеземец в  этой  стране
не  может  и  мечтать  о  такой удаче,-- Конан сделал очередной
большой глоток.-- Но для вас, должно быть,  только  прибавилось
хлопот. Я вовсе не хотел этого, Фавиан.
     -- Да  ну,  не  думай  об  этом, Конан! -- небрежно махнул
рукой юный лорд.-- Разве ты виноват, что похож на меня или  что
попал  в  тюрьму  именно  в такой момент? А кстати, за что тебя
посадили?
     -- Я ни в  чем  не  виноват,  клянусь,--  замотал  головой
Конан.-Просто я попала небольшую переделку.
     -- И  ты не связан с бунтовщиками? Может быть, ты призывал
к мятежу? -- Фавиан пристально посмотрел на него.
     -- Какой там мятеж! Я и знать ничего  не  знал.  Просто  я
врезал  одному  стражнику по морде... но это только потому, что
он сам напросился.
     А, понятно,-- кивнул Фавиан.--  Последнее  время  они  все
взбудоражены.  Во-первых,  разговоры  о мятеже, а во-вторых еще
этот культ змеи, о котором кругом ползут слухи. Не  знаю,  есть
ли  во всем этом реальная угроза для правления моего отца, но я
знаю одно: если сейчас принять наиболее строгие меры, то меньше
хлопот будет потом.
     Фавиан налил из бутыли еще Конану,  затем,  чуть  поменьше
себе.
     -- А  что  это  за  строгие меры? -- спросил Конан, залпом
осушив свой кубок.
     -- Своретта говорит, что всех будоражат смутьяны,  которые
говорят, что налоги и подати слишком велики. Так вот, друг мой,
именно  тут-то  я  и могу сверкнуть во всей красе. Если бы отец
разрешил мне возглавить конный отряд в провинции, я бы  показал
этому отрепью, что такое бунтовать! Я бы им устроил мятеж!
     Конан  смотрел  на свой кубок затуманенным взглядом, язык,
слипшийся от сладкого ликера, уже едва ворочался.
     -- Я хорошо знаю селян,-- сказал  он.--  Они  не  способны
готовить  какой-то  большой  мятеж.  Те, кого я видел в тюрьме,
совсем не показались мне кровожадными.
     -- Селяне?  Кровожадные?  Ну,  конечно,  нет!  --   Фавиан
цинично  рассмеялся.-- Если бы они были кровожадными, то они не
были бы селянами-земледельцами. Но  есть  одно,  что  позволяет
сохранять  власть  Эйнарсонов  --  абсолютная  и безоговорочная
жестокость, несмотря на все  сладкозвучные  разглагольствования
советника  Лотиана. С того времени, как мой предок Эйнар -- или
его еще более дряхлый предок, кто бы ни начал это,--  так  вот,
когда  он  впервые  взял  в  руки  меч и стал учиться искусству
кровавой бойни, он понял, что тем самым может поднять себя  над
своими  товарищами.  И  с этого дня меч стал главным выражением
нашего превосходства. Убийственное искусство войны -- мы всегда
должны следовать ему,  и  если  мы  забудем  об  этом  хоть  на
какое-то время, то мы погибли.
     Увлеченный  собственной  речью, Фавиан встал и взял в руки
свой меч. Бросив ножны на кровать, он вытянул меч перед собой:
     -- Как  странно,  Конан,  что  этот   ужасный   инструмент
является  главным  орудием  в  решении  человеческих  судеб! Он
просто режет мясо, но при этом он поддерживает курс  империи  и
охраняет нас, Эйнарсонов!
     -- Разве  только меч охраняет? -- спросил Конан, чувствуя,
как заводится Фавиан.-- А как насчет сверхъестественной  защиты
вашего рода?
     -- Откуда  ты  знаешь  об  этом?  --  Фавиан подозрительно
взглянул на киммерийца и бросил  меч  на  кровать.--  Кто  тебе
сказал?
     -- Однажды барон как-то обмолвился об этом,-- Конан сделал
один глоток.-- И по замку тоже ходят слухи.
     -- Я  думаю,  они  ходят  и  вокруг замка,-- Фавиан сел за
стол, взял кубок  в  руки  и  начал  задумчиво  вертеть  его  в
руках.-Знаешь,  Конан,  скоро  я достигну возраста посвящения в
тайну моей семьи. И тогда,  может  быть,  я  пойму,  просто  ли
пугают этой легендой доверчивых дураков или во всем этом что-то
есть.  Но  вот только ты, киммериец, никогда не поймешь -судьба
ли тебя охраняет или ты просто хорошо делаешь свою работу.
     Фавиан заткнул пробкой бутыль и сгреб кубки. Конан смотрел
на залитый ликером стол и уже ничего не хотел говорить.
     -- Ладно, парень, мне надо готовиться  к  ужину,--  сказал
Фавиан.-- А тебе надо торопиться к своему. Но мы еще поговорим.
И  если мой отец не остынет к этой идее сохранения нашего рода,
то твоя удача будет и дальше тебе улыбаться.
     Конан вышел  из  комнаты  Фавиана  слегка  пошатываясь,  с
головой,  затуманенной  крепкой  выпивкой.  С трудом найдя путь
вниз, он спустился в комнату слуг и сел за стол.
     Лидия не появлялись, и  Конан  не  заводил  своих  обычных
разговоров  за  ужином.  Он  был необычно молчалив и, рассеянно
доедая свой  ужин,  размышлял  о  том,  что  теперь  ему  стало
известно  о  Фавиане.  Проведя с ним половину дня, Конан понял,
что у наследника барона изменчивый и непостоянный  характер,  а
его  малодушие  принесет  еще  всем немало неприятностей. Чутье
подсказывало Конану, что все это прекрасно знает барон Бальдр.
     Внезапно появившись в общей комнате, Лидия  быстро  прошла
через нее, даже не взглянув на Конана. Он тяжело поднялся из-за

цивилизованных мужчин и женщин я их непредсказуемые настроения.
     @***=
     Уже поздно ночью Конана разбудили какие-то неясные  звуки:
тяжелые  шаги и приглушенные рыдания. Он быстро вскочил на ноги
и отдернул занавеску. Мерцание свечей  было  слабым,  но  Конан
успел увидеть полуодетую фигуру, только что исчезнувшую в одном
из альковов.
     Это  была  Лидия. В одно мгновение Конан пересек комнату и
вошел в темный закуток.
     -- Лидия,-- шепотом сказал он, опустившись на колени перед
ее постелью, где  она  лежала,  содрогаясь  в  рыданиях.--  Что
случилось, девочка моя? Тебя кто-нибудь обидел?
     -- Нет,  Конан,  уйди,  пожалуйста,--  с трудом произнесла
она.-Не беспокойся, все нормально.
     -- Да что же такое, милая? Ты  можешь  мне  сказать...  О,
Кром!
-- Рука Конана коснулась вздувшихся горячих рубцов на спине
девушки, они были липкими от крови.-- Кто это сделал, скажи
мне?
     Но  Лидия  ничего не ответила. Когда Конан собирался вновь
спросить  ее,  он  вдруг  услышал  металлический  звук  кованых
ботинок  в соседней общей комнате. Шаги приблизились к алькову,
и жесткий бесстрастный, голос спросил:
     -- Здесь есть девушка по имени Лидия?
     -- Да, сэр, вот там ее  кровать,--  откликнулся  юношеский
голос.
     Конан   отдернул   занавеску   и   увидел   двух  Железных
гвардейцев, один из которых держал в руке  пику,  а  другой  --
горящую   свечу.   Из-за   занавесок   других   закутков  стали
выглядывать слуги, но никто из них не проронил ни слова.
     -- Девушка Лидия, ты пойдешь с нами,--  приказал  один  из
гвардейцев.
     -- Никуда она не пойдет. Она плохо себя чувствует,-- Конан
вышел  из  алькова,  задернув за собой занавеску, чтобы не было
видно Лидии.
     -- Она должна пойти с нами по  приказу  барона.  Отойди  в
сторону!   --  гвардеец  поднял  пику,  увидев,  что  Конан  не
двигается с места. Второй гвардеец поставил  свечу  на  стол  и
положил руку на рукоятку меча.
     В  этот  момент  из-за занавески вышла Лидия. Пошатываясь,
она прошла мимо Конана и подошла  к  гвардейцам.  На  ней  было
наспех  наброшенное меховое одеяло, но Конан увидел часть спины
с ярко-красными свежими рубцами, и ярость  закипела  у  него  в
груди. Остатки опьянения исчезли бесследно.
     Гвардеец  со  свечой пошел вперед, за ним двинулась Лидия,
шествие  замыкал  гвардеец  с  пикой,  который,  услышав,   что
киммериец направился за ними, остановился и поднял свое оружие.
Но  Конан не отступил ни на шаг, молча глядя гвардейцу в глаза.
Поколебавшись  несколько  мгновений,  гвардеец   повернулся   и
поспешил за удаляющейся свечой.
     Они  прошли  через ночные коридоры и поднялись по лестнице
наверх. Миновав несколько открытых дверей, они  остановились  у
одной  из  них.  Гвардеец  с  пикой вновь обернулся и загородил
Конану древком вход в комнату.
     Это была комната Фавиана. На кровати,  среди  беспорядочно
разбросанных  одеял, сидел полуодетый юный лорд, опустив голову
и уперевшись руками  в  колени.  Посреди  комнаты  стоял