к   и   молча   наблюдали   за
происходящим.
     Внезапно  Бальдр  отступил  на шаг и опустил меч. Безумная
улыбка вновь  заиграла  на  его  лице.  Конан  решился  наконец
заговорить:
     -- Вы  обвиняете  других  в  братоубийстве и прочих черных
делах. Но что может быть хуже, старый барон, чем убийство вашей
собственной жены -- северянки, госпожи Хильды?
     -- Да,  мальчик,  смерть  твоей  матери  --  действительно
величайшее   преступление,--   кивнул   барон.--   Это  сделали
мятежники, с которыми ты сейчас в союзе. Как ты  мог  пойти  на
эту  противоестественную измену? Но почему ты вспомнил сейчас о
своей матери?
     -- Потому что вы лжете! -- и размахнувшись,  Конан  ударил
мечом  плашмя  по  голове  барона, так что длинные седые волосы
старика  разметались  во  все  стороны.--  После  ваших  ран  в
сражении  вы  не  могли  больше  жить  с  женой.  И вы стали ее
ненавидеть, а  затем  решили  убить.  Ваше  поручение  выполнил
Своретта,  отравив  ее, как пытался отравить и меня. А потом вы
оба обвинили в этом мятежников!
     -- Клевета! Она была нечестна! -- голос барона прерывался,
его здоровый глаз сверкал так же дико, как и поврежденный.--  Я
продолжал  любить ее, но она мне изменила, так сказал Своретта.
Как я мог допустить,  чтобы  это  выплыло  наружу?  -Его  лицо,
искаженное яростью, вдруг вспыхнуло так сильно, что на какое-то
время  шрамы стали почти не видны.-- Она предала меня! Как и ты
сейчас, негодяй!
     Барон вновь устремился на Конана, нанося яростные удары, в
пылу схватки ослабив  искусно  сплетенную  им  паутину  защиты.
Когда  он  подался  назад перед очередным броском, Конан увидел
свой шанс. Сжав меч обеими руками, он резко выбросил его вперед
и вверх. Изогнутое лезвие, пробив стальной панцирь,  наполовину
вошло в грудь барона.
     Меч  Бальдра  с  грохотом  упал  на  пол.  Руками в латных
рукавицах барон схватил лезвие, торчавшее из его  груди,  повис
на нем и через несколько мгновений рухнул на колени.
     -- Вот  и  кончено,--  Голос Бальдра, в котором не хватало
его привычного тембра, зазвучал с какой-то горькой силой.--  Но
род  Эйнарсонов  продолжается,  несмотря  ни на что. Прекрасно!
Может быть, это  убийство  закалит  тебя  и  сделает  достойным
правителем,  сын,--  Продолжая сжимать пронзивший его меч одной
рукой, другой он дотронулся  до  шеи,  вытащив  из-под  панциря
блестящий   предмет   на  тяжелой  цепочке.  Это  была  золотая
шестиконечная  звезда,  которую  Конан  видел  на  нем,   когда
следовал за бароном в склеп.-- Это переходит к тебе, а с ним --
управление  Динандаром, обладание всеми божественными правами и
защитой нашей семьи. Будь твердым, мальчик...
     Когда тонкие струйки крови  потекли  из  носа  барона,  он
разжал  руку,  сжимавшую  меч,  и она безжизненно упала на пол.
Бледное и окровавленное лицо старика,  всегда  жесткое,  теперь
разгладилось  и смягчилось. Он выглядел спокойным. Зажав в руке
золотой амулет, Конан почувствовал внезапную тошноту и не  стал
вытаскивать  меч  из  груди  Бальдра. Он отпустил рукоятку, дав
барону  распластаться  на  полу,  и   подошел   к   валявшемуся
неподалеку  длинному прямому мечу старого лорда. Повесив амулет
для сохранности на шею, киммериец  повернулся  и  посмотрел  на
остальных, которые прекратили сражаться и молча наблюдали сцену
смерти барона.
     Большинство  из  них,  очевидно, приняло его за Фавиана, и
теперь все ждали, лидером какой  стороны  он  станет.  Рядом  с
лестницей   стоял  Дарвальд  с  группой  аристократов,  включая
седовласого советника Лотиана. Они молча  смотрели  на  Конана,
ожидая, какие действия он дальше предпримет.
     Внезапно  из  коридора  выбежала растрепанная, обезумевшая
Калисса в сопровождении двух гвардейцев.  Увидев  окровавленное
тело   отца,  она  на  мгновение  застыла,  затем  бросилась  к
Дарвальду, обвиняющим жестом указывая на Копана.
     -- Вот он,  предатель!  Одного  убийства  ему  было  мало,
теперь  он  стоит над пронзенным телом моего отца! Хватайте его
скорее, наденьте на него цепи и кандалы! Он...--  последние  ее
слова  утонули  в  общем  гуле и грохоте. Ожидавших противники,
одни с воодушевлением, другие с тревогой воспринявшие ее слова,
вновь схватились за оружие.
     Гвардейцы, стоявшие наверху лестницы, угрожающе  выставили
свои  пики  в  сторону Конана, и он наконец понял, как ему быть
дальше. Для него не  было  места  среди  надменных  лордов.  Он
посмотрел в другую сторону и увидел группу мятежников, отчаянно
сражавшихся   с  железными  гвардейцами.  В  несколько  прыжков
киммериец подбежал к ним, грозно подняв над головой меч. Кордон
гвардейцев   дрогнул   и   рассыпался.   Мятежники    мгновенно
воспользовались  паникой  и бросились в атаку, захватывая новые
территории. Увидев перед собой два  нацеленных  на  него  меча,
Конан вступил в бой и в считанные мгновения разделался с обоими
гвардейцами.
     Когда  шум  схватки  затих,  мятежники  приветствовали его
одобрительными возгласами  и  похлопыванием  по  плечу.  К  его
удивлению,  он снова увидел перед собой Эвадну, теперь одетую в
мужскую юбку и кольчугу. В ответ на взгляд киммерийца она  лишь
слегка  подмигнула  ему  без  улыбки,  а  затем подошла ближе и
посмотрела ему в глаза.
     -- Благородный ты или простой,  но  если  присоединился  к
нам,  то  ты  среди  равных  --  не  больше  и не меньше. Помни
это,-спокойно сказала она, затем повернулась и исчезла в толпе.
     Территория   сражений   теперь   расширилась,    мятежники
продвигались   по   замку  все  дальше  и  дальше,  потому  что
гвардейцы, растерявшиеся от неожиданных перемен, произошедших в
замке,-- смерти их барона и дезертирства его наследника -- пали
духом, и их оборона становилась все слабее.
     Внезапно   в   шум   баталий   ворвались   новые    звуки,
раздававшиеся   снизу,  из  галереи.  Протолкавшись  к  перилам
балкона, Конан взглянул вниз и увидел толпу, в панике  валившую
от внутренних дверей. Неужели прибыло подкрепление из городских
казарм?
     -- Они идут! Бежим! Скорее! -- отдельные крики из вопившей
толпы внизу донеслись до слуха Конана.-- Это Эйнарсоны! Мертвые
бароны поднялись, чтобы исполнить свое проклятие!

     Глава 11. Восставшие из праха

     Перегнувшись   через   перила  балкона,  Конан  сначала  в
недоумении смотрел вниз, но  вскоре  почувствовал,  как  волосы
зашевелились  у  него  на  голове.  Среди общего столпотворения
внезапно возникли гигантские полководцы в  чудовищных  доспехах
-- древние   воители   со   ржавыми   и   зловещими  мечами,  в
полурассыпавшихся кольчугах, отливавших  зеленью,  напоминавшей
плесень.  Мертвые полководцы из рода Эйнарсонов! Мороз пробежал
у Конана по коже, когда он вспомнил, как эти доспехи лежали  на
саркофагах  в  склепе  под  замком.  Он вспомнил и таинственные
намеки,  что  их  владельцы  когда-нибудь   поднимутся,   чтобы
вмешаться в судьбу провинции.
     Они  были  полностью  одеты,  их  головы венчали шлемы, но
никто не  знал,  что  находится  под  их  ветхой  полуистлевшей
одеждой.  Воители  непрерывно  махали  мечами во все стороны, и
реальность их существования подтверждалась изрубленными телами,
которые они оставляли позади себя.
     Но прежде чем киммериец осознал нависшую угрозу,  она  уже
возникла  совсем  рядом  с ним. Услышав сзади непонятные звуки,
Конан резко  повернулся  и  увидел  трех  древних  полководцев,
выходивших  из  ближайшего  коридора.  Застыв  в оцепенении, он
вспомнил, что рядом с комнатой барона  была  лестница,  которая
проходила через кладовую и вела в склеп -- оттуда эти чудовища,
несомненно,  и  выползали.  Громко  призвав  на  помощь  Крома,
киммериец рванулся мимо разбегавшихся  в  страхе  мятежников  и
гвардейцев навстречу восставшим из гроба.
     Тот,  кто  подошел к нему первым, ужаснул вблизи его своим
нечеловеческим видом -- конечности древнего  монстра  двигались
бесшумно, панцирь мягко гнулся, податливый к его движениям, а в
прорезях  для  глаз на его увенчанном гребнем шлеме, была видна
только мерцающая  тьма.  Длинный  с  зазубринами  меч  уверенно
рассекал  воздух,  но  в  прорехах  кожаных обшивок на локтях и
коленях не было видно никакого тела, даже костей.
     Размахнувшись,  Конан  нанес  сильный  удар  по  покрытому
плесенью  панцирю  ,  но призрак даже не покачнулся, лишь гулко
зазвенел в воздухе пустой металл.  В  ответ  киммериец  получил
удар в плечо, отбросивший его в сторону с необыкновенной силой.
     Разъяренный,  он  снова ринулся на врага и, сделав сначала
ложный выпад, вонзил затем меч в  промежуток  между  верхней  и
нижней частью панциря. Не встречая никакой преграды, меч прошел
насквозь,   как   сквозь   воздух,  но  мертвец  не  только  не
покачнулся, но продолжал наносить свои удары с той же  силой  и
уверенностью.
     Конан  понял,  что  тела  призраков  ничего не значили, их
просто не было. Вся сила мертвых Эйнарсонов была  в  их  мечах,
наделенных  мощью мистической энергии, а доспехи, похоже просто
двигались  за  ними,  как  простые  декорации,  без  каких-либо
признаков  самостоятельной  деятельности,  поэтому им ничего не
грозило.
     Тем не менее киммериец  продолжал  ожесточенно  сражаться,
лихорадочно  пытаясь  найти  какой-нибудь способ остановить это
вторжение признаков. Но никакие чудеса фехтования,  которые  он
проявлял, не помогли ему ни сломать зловещий меч, ни отшвырнуть
его прочь.
     Конан  попытался оценить ситуацию. Несколько мятежников на
балконе отчаянно  бились  с  другими  Эйнарсонами,  но  так  же
безуспешно.  Несколько  храбрецов  уже лежали на каменном полу,
сраженные  безжалостными  ударами  проклятых  мечей.   Железные
гвардейцы,  напуганные  вначале,  как  и  все остальные, решили
затем принять сторону бессмертных воителей, но мертвым были  не
нужны  живые  союзники.  Конан  увидел,  как один из гвардейцев
рухнул на пол, пронзенный насквозь страшным мечом,  прежде  чем
его  товарищи  сообразили,  что надо держаться подальше от этих
монстров.
     Казалось, Эйнарсоны собирались очистить весь дом  от  всех
живых существ, находившихся там. Отрезанный от коридоров вместе
с   несколькими  мятежниками,  Конан  взглянул  на  центральную
лестницу, оценивая ее как возможный спасительный выход.
     -- Ну что, предатель? -- прозвучал внезапно позади  Конана
громкий  истерический вопль.-- Видишь теперь, как нетленный дух
моих предков явился, чтобы покарать тебя! --  отойдя  от  своих
преданных,   но  испуганных  гвардейцев,  Калисса  выбежала  на
балкон. Вцепившись в тяжелые деревянные  перила,  она  стала  с
горящими   злобой   глазами  следить  за  односторонней  битвой
внизу.--  Пришел  час  расплаты,  киммериец!  Мой   род   будет
преследовать  тебя,  пока ты не исчезнешь с лица земли. Никогда
их больше не положат покоиться в склеп, после того как ты  убил
последнего продолжателя рода Эйнарсонов!
     Она сошла с ума, понял Конан, не выдержав кровавых событий
этой ночи.  Как  непохожа  она  теперь  на  ту  нежную девушку,
которая ласкала его несколько часов назад!
     Киммериец еще раз взглянул на нее,  и  вдруг  новая  мысль
родилась  у  него в голове. Увернувшись от меча жуткого предка,
он метнулся к Калиссе. Она  попыталась  убежать,  но  киммериец
крепко схватил ее за руку.
     -- Что  такое?  Прочь от меня, негодяй! Ты хочешь добавить
меня к списку твоих убийств?  --  Пока  она  извивалась,  чтобы
освободиться,  Конан  снял  с  шеи амулет и быстро надел его на
Калиссу. Она в ярости уставилась на него, ничего не понимая, и,
зажав в руке талисман, стала молотить им Конана по  лицу,  пока
он не схватил ее за обе руки.
     Через  мгновение он увидел, что вокруг них все изменилось.
Древний Эйнарсон, до сих пор продолжавший наседать  на  Конана,
внезапно  перестал  размахивать  мечом.  Высоко  подняв  его, с
гордым  видом  победителя,  бессмертный  воитель  повернулся  и
двинулся  по  направлению  к  лестнице,  ведущей  к склепу. Его
спутники сделали то же  самое,  один  за  другим  покидая  поле
битвы. Посмотрев вниз, Конан увидел, что побоище затихло и там.
     -- Что  это  ты придумал, подлый обманщик? -- пронзительно
крикнула Калисса.-- Кто это сказал, что  женщина  может  носить
баронский   амулет?  --  Она  схватила  сверкающий  талисман  и
попыталась сорвать его  с  шеи,  но  Конан  так  плотно  прижал
цепочку  к  ее  горлу,  что  едва  не  задушил беснующуюся дочь
барона.
     -- Вернитесь заплесневелые могильные призраки! Продолжайте
сражаться, это я вам говорю, Эйнарсон!
     Но  бессмертные   воители   продолжали   свое   безмолвное
отступление,   не   обращая  внимания  на  ее  яростные  крики.
Несколько мятежников  быстро  подошли  к  Конану,  помогая  ему
удерживать вырывающуюся Калиссу.
     -- Держите  ее крепче и, самое главное, следите, чтобы она
не сорвала с себя эту безделушку,-- сказал им  Конан.--  В  ней
заключена  власть,  которая  управляет  призраками. Этот амулет
может носить только живой Эйнарсон, так что следите за ним,  но
не причиняйте женщине вреда. Надо сказать оружейнику Дру, чтобы
сделал заклепку на цепочке.
     Последний  из  предков Эйнарсонов уже скрылся из виду,-- и
вокруг  начали   раздаваться   радостные   крики,   большинство
мятежников,  явно  принимавших  Конана  за Фавиана, осыпали его
поздравлениями и восхвалениями за помощь мятежникам и за победу
в схватке в призраками. Те, кому  удалось  выбежать  из  замка,
теперь вернулись, и нижняя галерея вновь наполнилась толпой.
     Тем  не  менее  ряды  мятежников  значительно  поредели, и
теперь они могли стать легкой добычей для Железной гвардии.  Но
к  удивлению Конана, из группы аристократов внезапно отделилось
несколько человек с поднятыми вверх руками в знак перемирия.
     -- Всем оружие в ножны, тогда мы будем  вести  переговоры!
-раздался  возглас  со  стороны мятежников.-- Тот, кто берет на
себя ответственность за переговоры, подойди к нам!
     К мятежникам направились маршал Дарвальд и старый советник
Лотиан,  сопровождаемые  двумя  младшими   аристократами.   Они
остановились   в   нескольких   шагах  от  Конана,  ради  своей
безопасности и сохранения достоинства. Рядом  с  Конаном  стали
командиры мятежников, включая Эвадну.
     -- Прежде  чем  вы  начнете  молоть  вашими языками ложь и
угрозу, благородные негодяи, имейте в виду, что  мы  не  примем
никаких  ваших условий. Или вы сдаетесь, или мы продолжаем бой!
-выкрикнул молодой мятежник, похожий на ученика Храмовой школы,
несколько его товарищей энергично закивали.
     -- Замок практически наш, и наши последователи поднимаются
уж по всей провинции!
     Дарвальд,  стоявший  со  шлемом  в  руках   чуть   впереди
остальных, холодно взглянул на юношу.
     -- Значит  вы  думаете,  что можете обойтись без нас? А вы
сможете надежно защитить этот город в случае угрозы  нападения?
-- Он перевел взгляд на Конана.-- Или вы собираетесь установить
здесь змеиные порядки и держать весь город в страхе?
     -- Змеиные  порядки?  Мы  не  имеем  никакого  отношения к
культу змеи! -- горячо воскликнула девушка в коричневой  одежде
ученицы  Храмовой  школы, подпоясанная ремнем, на котором висел
длинный меч.-- Мы принадлежим  к  истинной  церкви  Немедии.  Я
слышала о распространении культа змеи на востоке, но мы никогда
не изменяли нашей вере.
     -- Да,   и   наш   Совет   по   реформам  включает  лучшие
семьи,-оказала  Эвадна,  сделав  шаг  вперед  из   толпы.   Она
вызывающе  посмотрела  на Дарвальда.-- Не самые благородные, но
самые лучшие. В нашем Советы голос ремесленника звучит  наравне
с   голосом   рыцаря,  и  крестьяне  так  же  свободны,  как  и
землевладельцы. Мы провозглашаем всеобщее благо и равенство для
всех. Мы положим конец жестокости и несправедливости,  которыми
было отмечено правление Бальдра!
     -- Все  это  прекрасно  звучит,  Эвадна.  Интересно, а что
думают об этом соседние бароны...  особенно  благородные  лорды
Сигмарк  и  Оттислав? -- с легкой насмешкой спросил Дарвальд.-И
сколько же, как  вы  полагаете,  продлится  это  ваше  всеобщее
благоденствие,  до  того  как  они  придут в Динандар с острыми
мечами и отточенными  перьями,  чтобы  перекроить  карты  своих
баронств и написать конец вашей маленькой политической истории?
     -Но  вы  не  принимаете  в  расчет  короля  Ласло, который
владеет   всеми   этими   землями,--   возразил    чернобородый
мятежник.--  Он  держит  барона  в узде и он всегда защищал нас
против жестоких указов и поборов. Его армии  сотрут  в  порошок
любые войска, которые посмеют выставить местные лорды!
     Дарвальд рассмеялся.
     -- Значит,  вот  какая судьба нас ждет -- порядки в городе
будут устанавливать королевские гарнизоны! И  вы  думаете,  что
такой  позор улучшит вашу участь, или что эта грубая солдатня с
юга империи будет более отзывчива к вашим бедствиям,  чем  наши
гвардейцы?  --  спросил  он.--  Не  сомневайтесь, что они будут
грабить и мародерствовать здесь так же  жестоко,  как  и  любые
другие захватчики! Кроме того, король Ласло назначит правителем
над  нами  какого-нибудь  безмозглого полководца из числа своих
вояк и наделит его неограниченными полномочиями.
     По группе мятежников пробежал шепот, их взгляды обратились
в сторону Конана.
     -- И что вы предлагаете, Дарвальд? -- спросил киммериец.
     Но перед тем,  как  маршал  смог  ответить,  вперед  вышел
немощный  старый  учитель  Лотиан  и  заговорил  с удивительной
твердостью и уверенностью:
     -- Я думаю,  что  могу  предложить  направление  действий,
которое  принесет  пользу  и  выгоду  обеим  сторонам.  Если вы
решите, кто является лидерами среди вас, то можете выдвинуть их
для дальнейшего обсуждения этого вопроса с нашими лидерами.
     На  некоторое  время  мятежники  сбились  в  кучку,  чтобы
посовещаться.   Хотя   в   их  взглядах  сквозили  недоверие  и
подозрительность, все  же  они  смогли  выбрать  делегатов  так
быстро  и единодушно, что Конан удивился. Были избраны Эвадна и
жрец из Храмовой школы, а также чернобородый  поклонник  короля
Ласло и двое других мятежников. Киммериец оказался включенным в
делегацию безо всяких вопросов.
     Обе  группы подошли к дверям комнаты, примыкающей к покоям
Бальдра. Мятежники вошли туда первыми, осторожно оглядываясь  и
держа  наготове  мечи,  за ними последовали аристократы. Охрана
каждой группировки осталась снаружи  у  дверей,  поглядывая  на
недавнее поле битвы.
     -- Итак,     господа     аристократы     и...     мятежные
командиры,-Медленно пройдя по комнате, старый Лотиан уселся  за
большой   обеденный   стол   напротив   двери,  хотя  остальные
продолжали стоять, держа руки на  рукоятках  мечей.--  Я  думаю
всем  ясно,  что  и той и другой стороне необходим определенный
компромисс. Как вам  должно  быть  известно,  я  расходился  во
мнениях  с последним бароном относительно его наиболее жестоких
указов; более того, я постоянно предупреждал его о том, что  он
своими  действиями вызовет недовольство, которое может привести
к тому, что сейчас и произошло. С другой стороны, я твердо верю
в  превосходство  аристократического  правления.  Как  один  из
создателей науки о благородном превосходстве...
     -- Хватит  об  этом,  советник!  -- прервала его Эвадна.--
Если вы будете слишком долго заговаривать  нам  зубы,  то  наши
последователи  устанут  ждать  и выгонят из города все войска и
гвардию. И тогда вам не о чем будет с нами  торговаться.  Лучше
скажите  нам, какие общие интересы могут быть у людей Динандара
с нашими недавними угнетателями.
     -Я тоже предупреждал Бальдра  о  том,  что  некоторых  его
действия  могут  привести  к  нежелательным последствиям. Никто
здесь  не  презирает  бессмысленную  жестокость   больше,   чем
я,-вмешался Дарвальд.
     -- А  теперь,  как вы видите, мы уже не так разделены, как
раньше,-- продолжал Лотиан в своей неторопливой манере.-- И нам
остается тольк