рятали в кладовой.
   Затем Форимар поспешил во дворец, разбудил невестку и  отдал  ей  письмо,
написанное рукою брата. Вот что она прочла:
   "Любезная моя Иврэ,
   я покидаю королевство и отправляюсь в Ксилар  па  тайное  совещание  всех
правителей  городов-государств  Новарии:  стало   известно   об   угрожающем
передвижении швенских  кочевников.  Моя  отлучка  должна  как  можно  дольше
оставаться тайной. Вместо меня временно  будет  править  мой  брат  Форимар.
Поцелуй за меня детей и обещай им, что я вернусь через месяц-другой.
   Твой король Фузонио".
   Документ, разумеется, был ловкой подделкой. Форимар был художником и  мог
скопировать чей угодно почерк. Иврэ  встревожилась,  но  подлинность  письма
особых сомнений не вызывала: в последнее время действительно ходили слухи  о
возможном вторжении швенов.
   Итак. Форимар занял трон в качестве регента. Первым делом  он  объявил  о
стихотворном конкурсе и назначил жюри. Собственных стихов он не  представил,
зная,  что  ему,  как  правителю,  возможно,  будет  несправедливо   оказано
предпочтение.  Это  понизило  бы  престиж  мероприятия,  которое  он   хотел
проводить  ежегодно.  Форимар   искрение   желал   способствовать   развитию
стихотворного искусства и сделать Кортолию центром культуры. Второй  задачей
Форимара было избавиться от сторонников брата. Одних он отправил на  пенсию,
других  спровадил  подальше  от  столицы,  а  оставшихся  просто  сместил  с
должностей.  Освободившиеся  места  заполнил  своими  приверженцами.  Замены
производились осторожно, чтобы не вызвать подозрений.  Форимар  рассчитывал,
что через два месяца, то есть к времени обещанного возвращения  Фузонио,  он
будет крепко держать в руках бразды правления и  сможет  провозгласить  себя
королем.
   Что же до самого Фузонио, стоящего в царственной позе в  музее  Зевагера,
Форимар еще не решил,  что  с  ним  делать.  Убить  брата  у  него  рука  не
поднималась: в семье сильна была традиция демонстрировать всем сплоченность,
несмотря на внутренние разногласия. С другой стороны, он знал, что брат куда
изобретательнее его и, если оставить его живым, без сомнения, найдет  способ
снова захватить трон.
   Однако была еще королева Иврэ, вот чего Форимар не принял в расчет. Когда
прошел  месяц,  а  от  Фузонио  не  поступило  никаких  вестей,  она  что-то
заподозрила. За помощью обратилась к  гадальщику,  тот  настроил  магический
кристалл на Ксилар и сообщил,  что  в  этом  городе,  похоже,  нет  никакого
международного совещания.
   Иврэ опечалилась: теперь она не сомневалась,  что  ее  муж  стал  жертвой
обмана или преступления. Не  знала  только,  что  предпринять.  Как-то  раз,
тоскуя по Фузонио, она остановилась около музея Зевагера и  зашла  взглянуть
на его работы.
   "Уж лучше восковой портрет Фузонио, чем совсем никакого мужа",  -  решила
она.
   Зевагер радовался, что его заведение посетила сама королева. Она пришла с
подругами. Хозяин водил их по музею,  кланяясь  и  расшаркиваясь  на  каждом
шагу.
   Увидев мнимый портрет Фузонио, Иврэ  даже  вскрикнула,  до  того  он  был
похож.
   - Это же мой муженек собственной персоной, - сказала  она.  -  Просто  не
верится, что статуя.
   Когда Зевагер отошел в дальний конец комнаты поговорить с  другой  дамой,
Иврэ коснулась руки скульптуры и ей показалось, что рука не из воска.
   В голове у нее возник  отчаянный  план.  Иврэ  тщательно  изучила  наряд,
который был на скульптуре, изображавшей ее саму.
   Вернувшись во дворец, она поужинала вместе с зятем.
   - Сегодня я видела твоего друга, господина Зевагера. - Она в двух  словах
рассказала о посещении музея. - Сдается мне, завтра он тебя там ждет.
   - Да? - удивился Форимар. - А я думал, послезавтра. Вечно путаю дни.
   Ночью Иврэ вышла из  дворца  с  одним-единственным  охранником,  которому
доверяла, да еще с бывшим  грабителем,  недавно  выпущенным  из  тюрьмы.  За
соответствующее  вознаграждение  грабитель  вскрыл  замок  на  двери   музея
Зевагера, впустил Иврэ и запер за нею дверь. Иврэ поднялась на верхний этаж,
где стояли скульптуры. Королева была одета почти в точности как  собственное
восковое изображение - его она спрятала за штору, а  сама  встала  на  место
статуи.
   Заслышав шаги Зевагера и первых посетителей, она замерла, будто каменная.
Одна из посетительниц сказала,  что  статуя  королевы  совсем  как  живая  -
кажется, вот-вот ощутишь ее дыхание. К счастью,  Зевагер  отнес  похвалу  на
счет своего колдовского искусства.
   Позднее, когда прием посетителей был закончен, явился регент Форимар.  Он
встал  возле  скульптурных  портретов  королевской  семьи  и   заговорил   с
Зевагером, задыхаясь от волнения.
   - Наши планы раскрыты? - спросил регент.
   - Нет, мой господин. Насколько знаю, нет, - ответил скульптор.  -  Ходят,
правда, слухи, что король Фузонио отправился куда-то с неизвестной целью, да
так и не дошел. Говорят, что он как в воду  канул.  -  Зевагер  взглянул  на
статую короля и захихикал. - Мы-то знаем, мой господин, что он стоит у  всех
на виду, надо лишь знать, куда смотреть.
   - Замолчи, дурак! - прикрикнул на него Форимар.  -  И  стены  имеют  уши.
Вполне возможно, что одну из восковых фигур придется отправить на слом. - Он
в свою очередь посмотрел на Фузонио.  -  Лучше  нанести  удар  первым.  Риск
слишком велик: вдруг он оживет и начнет действовать.
   Они стали медленно спускаться по лестнице, продолжая тихо  разговаривать,
королева Иврэ больше не могла расслышать их слов. Но она  уже  и  так  знала
достаточно.  Зевагер  проводил  высокопоставленного  гостя  и   вернулся   в
выставочный зал.
   Переступая  порог,  он  заметил,  что  в   комнате   как   будто   что-то
шевельнулось. Еще он успел увидеть, как статуя королевы  взмахнула  топором,
которым должны были казнить мятежного Роскьянуса. Зевагер в ужасе вскрикнул,
топор тут же рассек его череп. Иврэ была дюжей бабой, и топор, к счастью для
нее, оказался самым настоящим, а не подделкой  из  дерева,  окрашенного  под
металл. Зевагер гордился достоверностью своих произведений.
   Внизу ученик скульптора подсчитывал выручку  за  день.  Услышав  шум,  он
прибежал наверх. И там увидел  Иврэ  с  окровавленным  топором,  а  на  полу
мертвого Зевагера; завопив еще громче своего учителя, паренек пустился прочь
без оглядки.
   Теперь, когда Зевагер был мертв, его чары быстро утратили  силу.  Фузонио
заморгал, затем протер глаза и начал дышать.
   - Где я? - спросил он. -  Провалиться  мне  в  сорок  девять  мальванских
преисподних! Ничего не понимаю!
   Жена все ему объяснила, и король сказал:
   - Отдай мне топор, дорогая. У меня рука крепче, и сильнее удар.
   Они поспешили во дворец. Стражники рты раскрыли от изумления, увидев, как
король с королевой приближаются к дворцу без всякого сопровождения, а король
несет на плече окровавленный топор. Но путь им никто не преградил.
   Фузонио вошел в комнату брата, где  тот  упражнялся  в  игре  на  флейте.
Поняв, что его ждет, Форимар упал на колени и взмолился о пощаде.
   - Так вот, -  сказал  Фузонио,  занеся  топор  над  его  головой.  -  Мне
следовало  бы  поступить  с  тобой,  как  поступили  предки  с  Роскьянусом.
Безголовые не опасны для монархов.
   Но я не хочу нарушать традицию - наша семья должна выглядеть  сплоченной.
Поэтому ты немедленно отправишься  на  Дальний  Восток,  в  Салимор.  Будешь
послом. А своему старому приятелю Софи  Салиморскому  напишу,  что  если  он
хочет и впредь выгодно торговать со мной, пусть держит  тебя  там  до  конца
дней.
   Так и было сделано. Честь семьи не пострадала, так как Форимар  формально
был назначен в Салимор послом, лишь немногие знали, что  он  отправляется  в
ссылку - можно  сказать,  в  тюрьму  мягкого  режима.  Говорят,  он  устроил
настоящую революцию  в  народном  искусстве  Салимора,  но  подробности  мне
неизвестны.

   - А как же стихотворный конкурс? - спросил король.
   - Поскольку конкурс был уже  объявлен,  жюри  избрано,  и  работы  начали
присылать, Фузонио не стал отменять мероприятие, чтобы не портить  репутацию
правительства и сохранить в тайне разлад между ним и братом. Через несколько
недель, когда Форимар уже  отбыл,  жюри  назвало  победителей.  Первый  приз
присуждался Ватрено из  Гованьяна  за  стихотворение  "Дьявольская  бездна".
Начиналось оно так:
   Смешай жемчужные исканья,
   Единобожье, справедливость, эаучиванье,
   Перетеки в чужого, далекого.
   Во лжи мы грязнем, лижем пировую пену,
   Пересекая жирную тропу.
   Очарено общение, а суть -
   В разжиженном безнадежном утеке...
   Королю Фузонио принесли рукописи стихотворений,  признанных  лучшими.  Он
должен был просмотреть их и на следующий день наградить победителей. Фузонио
прочел стихотворение Ватрено и сказал:
   - Что это? Верно, шутка?
   - Нет, нет, Ваше Величество, - ответил председатель жюри. - Это серьезные
стихи, настоящее откровение.
   - Но в них же нет ни ритма, ни рифмы, - возразил Фузонио. - Да и  смысла,
сдается мне, тоже нет. По-моему, это вообще не стихи.
   - Ах, вот вы о чем, - сказал судья. - При всем моем уважении к вам,  надо
признать,  что  Ваше  Величество,  очевидно,   не   следит   за   последними
достижениями  в  области  поэтического  мастерства.  Ритм  и   рифма   давно
упразднены  как  устаревшие,  искусственные   формы,   мешавшие   творчеству
художника.
   - Но смысл-то хотя бы должен быть!
   - Прежде да, сир, но не теперь. Мы живем в  беспорядочное  время,  поэзия
должна отражать хаос эпохи. Если в жизни нет смысла, откуда  ему  взяться  в
стихах?
   - Может, вы, господа, и ощущаете хаос, - ответил король,  -  а  для  меня
жизнь полна самого отчетливого смысла. Вот и все.
   - Следует  ли  вашим  презренным  слугам  считать,  что  ваше  величество
обладает божественным всезнанием? - саркастически  осведомился  председатель
жюри.
   - На всезнание не претендую, - с леденящим спокойствием ответил  Фузонио.
- Мир слишком сложен, человеческий ум не в силах охватить  его  целиком.  Но
некоторые вещи я все же понимаю - те, что  строго  подчиняются  естественным
законам. В том числе глупые выкрутасы ближнего.  -  Он  щелкнул  пальцем  по
листку со стихотворением. - Если вас интересует мое мнение, господин Ватрено
просто открывал наугад словать и тыкал  пальцем  с  закрытыми  глазами.  Так
родился этот шедевр.
   - Что же, - ответил председатель, - по сути, оно почти что  так  и  было,
сир. Так, добавил немного от себя да вставил кое-что для связности. Нам  это
показалось замечательным стихотворным новаторством. Это стихи будущего.
   Фузонио просмотрел стихотворения, за  которые  жюри  присудило  вторые  и
третьи премии, но они доставили ему не больше удовольствия, чем "Дьявольская
бездна". Король не выдержал:
   - И за эту дрянь я должен  выложить  десять  тысяч  марок  из  оскудевшей
казны! Когда я заказываю в таверне пиво, то хотя бы знаю, что за мои  деньги
мне подадут пиво, а не лошадиную мочу. - С этими словами он разом порвал все
рукописи. - Убирайтесь,  болваны!  -  зарычал  король.  -  Ослы!  Безголовые
идиоты!
   Члены жюри бросились вон из королевских покоев. На бегу у них развевались
мантии, король Фузонио не отставал и колошматил их по спинам скипетром.
   Стихотворный конкурс был объявлен не состоявшимся на том  основании,  что
не нашлось работ, достойных обещанного вознаграждения. Это  событие  вызвало
большое недовольство среди людей  искусства  и  выдающихся  мыслителей,  они
называли Фузонио узколобым тираном и деревенским олухом. Но Фузонио внимания
на них не обращал; правление его было долгим и успешным.

   Король Ишбахар смеялся от души.
   - Может, это и к лучшему, что у нас нет братьев. И что поэзия в  Пенембии
еще не достигла такой степени утонченности; все же сочинения наших поэтов  в
состоянии понять не только автор. Но,  кажется,  сейчас  начнется  праздник.
Герекит, дай-ка нам лупу и речь, которую мы должны произнести.
   Ишбахар поднялся и стал читать, а глашатай вторил ему, рыча в рупор. Речь
представляла собой обычный набор избитых фраз, после начался парад, затем  -
клоунада и скачки.

   10
   Корона Пенембии
   К  тому  времени,  как  закончился  последний  забег,  западная  половина
ипподрома  покрылась  тенью.  Король  Ишбахар   поднялся,   чтобы   объявить
победителей, Глашатай, как обычно, передал его слова публике.
   - Сразу не расходитесь, добрые люди, - сказал король. - После награждения
мы сообщим вам что-то интересное.
   Король держал в  руках  список  победителей.  Когда  глашатай  выкрикивал
очередное имя,  победитель  взбирался  по  ступенькам  к  королевской  ложе,
опускался на одно колено и под всеобщие аплодисменты получал награду из  рук
короля. Казалось, распри между Юбками и Штанами временно прекращены.
   Король Ишбахар прочистил горло.
   - Верные подданные пенембийской короны! - начал он. -  Из-за  треволнений
последнего месяца произошла задержка в решении важнейшего вопроса -  вопроса
о престолонаследии.
   Все вы знаете, что  у  нас  нет  живых  наследников  -  ни  законных,  ни
незаконных. И вот теперь, когда правление наше подходит к концу, мы  обязаны
позаботиться о том, чтобы наследование престола произошло по всем  правилам.
Есть  два  пути:  либо  подыскать  подходящую  кандидатуру   среди   дальних
родственников, либо прибегнуть к крайней мере - усыновлению.
   Друзья мои, пусть мысль об усыновлении не кажется вам нелепой. Вы  правы,
вот уже более ста лет, как корона не передавалась этим способом.  Но,  может
быть, кое-кто забыл, что великий  кроль  Хошча  был  приемным  сыном  своего
предшественника Шаштая Третьего. В  жилах  Хошчи  не  текла  кровь  Джуктара
Великого. Чтобы наш божественный род не потерял  короны,  Хошча  женился  на
обеих дочерях своего предшественника, и первый же сын,  достигший  зрелости,
стал его преемником.
   Мы  оказались  в  таком  же  положении.  Правда,  у  нас  имеются   живые
родственники мужского пола, но среди них мы не сумели найти такого,  который
справился бы с обязанностями короля.
   Однако боги послали нам настоящего героя. Это человек молодой, он  сможет
долго и плодотворно править - и в то же время достаточно зрелый, не натворит
на троне глупостей, которых приходится ждать от молодежи. Человек  физически
крепкий,  с  живым  умом  и  твердым  характером.  Совсем  недавно  он  стал
спасителем священного Ираза, когда на нас  напали  полчища  негодяев.  Кроме
того, и пророчества, и астрология - все указывает на то,  что  человек  этот
родился под счастливой звездой.
   И вот сегодня мы подписали и скрепили печатью  документы  об  усыновлении
этого героя и назначении его нашим законным преемником, В ближайшее время мы
беремся устроить его женитьбу на какой-нибудь из  наших  родственниц,  можно
даже не одной, у нас на примете  несколько  привлекательных  девиц  брачного
возраста.
   Когда все будет сделано, мы отречемся от трона в пользу нашего  приемного
сына, прежде чем святой отец  Чолиш  сочтет  нужным  вручить  нам  священную
веревку.
   В толпе стало расти беспокойство.
   - Да, да, добрые люди, - сказал король, - не удивляйтесь, что мы  говорим
об отречении! Истории известны подобные  примеры,  скажем,  Джуктар  Второй.
Успокойтесь,  прошу  вас!  Успокойтесь!  Мы  ведь  еще  не   назвали   имени
избранника.
   Джориан, давно догадавшийся, к чему клонит  король,  бросил  на  Карадура
отчаянный взгляд. Старый мальванец лишь беспомощно развел руками.
   - Герой, о котором идет речь, - продолжал Ишбахар, - мой приемный  сын  и
ваш будущий король - это Джориан, сын Эвора! Подымись, сынок!
   Наклонившись к Карадуру, Джориан процедил сквозь зубы:
   - Проклятье! Вытащи меня из этой истории!
   - Не могу, - пробормотал Карадур. - Я удивлен не меньше  твоего.  Встань,
раз король велит!
   - Но я не хочу быть королем...
   - После, после. А сейчас встань!
   Джориан поднялся. Жидкие аплодисменты быстро потонули в  море  шиканья  и
свиста. Ряды, где сидели Штаны, начали скандировать, слова звучали с  каждым
разом все громче:
   - Поганый иноземец! Поганый иноземец! Поганый иноземец!
   Орущих  поддержали  Юбки,  и  ипподром  буквально  зашатался   от   рева.
Предводители, Вег и Амазлук,  тоже  стояли  на  трибунах,  каждый  на  своей
стороне, и отбивали такт, будто  дирижеры  оркестров.  Вскоре  скандирование
охватило все трибуны, шум сделался оглушительным.
   Король Ишбахар стоял возле Джориана, и  по  его  толстым  щекам  катились
слезы.
   - П-прошу вас, славные н-наши подданные, - проговорил он, запинаясь.
   Глашатай выкрикнул его слова, но их заглушил рев ипподрома.
   В воздухе начали  летать  предметы.  Королевские  гвардейцы  бросились  к
королевской ложе защищать короля. Сзади к ложе подошел полковник Чивир.
   - Ваше Величество! - крикнул он. - Бегите или  все  пропало!  Группировки
объединились и затевают мятеж против трона. Вам нужно поскорее вернуться  во
дворец!
   - Пойдемте, друзья, - сказал Ишбахар Джориану и Карадуру.
   Король выбрался из ложи, с трудом доковыляв  до  верхней  ступеньки.  Его
золоченый паланкин был поломан и лежал на боку.
   - Как же мы вернемся  во  дворец  без  носилок?  -  спросил  он  дрожащим
голосом.
   - Пешком! - отрезал Чивир.
   Подбежал, звякая латами,  еще  один  гвардеец  и  сказал  что-то  на  ухо
полковнику.  За  сверкающей  толпой  гвардейцев   Джориан   увидел   бурное,
разноцветное море; иразцы швырялись чем попало и звенели саблями.
   - Мятежники захватили набережную  Жактана,  -  доложил  Чивир.  -  Вашему
Величеству придется воспользоваться туннелем Хошчи.
   - Взбираться пешком на эту ужасную гору?
   - Да, взбираться, а то... - сказал полковник с заметным нетерпением.
   - Что ж поделаешь? Надо спешить.
   В  сопровождении  Джориана  и  Карадура,   окруженный   плотным   кольцом
гвардейцев, король с одышкой двинулся вниз. У выхода в  гвардейцев  полетели
камни, кирпичи, черепки посуды, послышались яростные, вызывающие  крики.  На
защитников короля бросилась кучка людей с дубинками и ножами. Гвардейцы  без
труда отбились, оставив на земле несколько трупов; затем стали  постреливать
из арбалетов в беснующуюся, вопящую толпу.
   - Сюда! - крикнул Чивир.
   Спотыкаясь о трупы, король и его  защитники  пересекли  улицу,  огибавшую
ипподром и начали подъем к храму Нубалиаги. Сделав несколько  шагов,  король
остановился, тяжело дыша.
   - Мы больше не можем, - простонал он.
   - Помоги мне, Джориан, - попросил полковник.
   Они закинули себе на шею толстые руки короля, один одну,  другой  другую.
Поддерживаемый с двух сторон, король медленно потащил в гору свой чудовищный
вес.
   Наверху стражи-евнухи  уже  собирались  у  ворот  и  поджидали  гостей  с
арбалетами наготове. Они открыли ворота, пропуская короля и его охрану.
   В храме им навстречу выбежала верховная жрица Сахмет.  Выслушав  короткое
объяснение, она сказала:
   - Идите за мной, сир!
   И повела их к туннелю Хошчи.
   - Подождите! - крикнул полковник Чивир. - Я пойду с вами, только  назначу
здесь командира.
   - Зачем? - спросил король.
   - Если я  вернусь  во  дворец  и  смогу  распоряжаться  основными  силами
гвардейцев,  то,  может  быть,  удастся  остановить  толпу  и  восстание  не
перекинется на другой берег. Капитан Салой!
   - Да?
   - Прими командование гвардейцами в Жактане. Постарайся  удержать  главные
точки, в частности этот храм. Если солдат будет  достаточно,  вышли  летучий
отряд, чтобы следил, где повстанцы  сбиваются  в  кучи,  и  разгонял  их.  С
позволения Вашего Величества, мы теперь  Можем  отправляться,  -  сказал  он
королю.
   Сахмет сжала руку Джориана в своей и прошептала:
   - Увидимся в следующее полнолуние!

   Четверо беглецов пробирались  по  туннелю  Хошчи:  первым  -  Джориан  со
светильником, за ним сопящий и пыхтящий король Ишбахар, следом - Карадур,  и
замыкал шествие полковник Чивир, тоже со  светильником.  Джориану  к