ующие  два  часа  рыскали  по
лесу в поисках валуна.
   - Поглядим, поглядим... - бормотал Карадур. - Замшелый  гранитный  валун.
Тебе, о Джориан, примерно по плечо... я уверен... я думаю...
   - А ты не видал рядом какого-нибудь дерева или еще чего приметного?
   - Дай подумать. Ах да, я заметил три дерева, с трех сторон от тайника. Но
здесь так много этих проклятых деревьев.
   - Почему бы тебе не поворожить?
   - Потому  что  моя  колдовская  сила  временно  истощилась.  Надо  искать
обычными способами, других нет.
   Они вернулись к болоту и, немного изменив направление, снова принялись за
поиски. В  косых  лучах  заходящего  солнца,  пробивающихся  сквозь  листву,
роилась мошкара.
   - Не это дерево? - спросил Джориан.
   - Ну, конечно, вот оно! - обрадовался Карадур. - Теперь поищем остальные.
   - Здесь столько же валунов, сколько рыб в пустыне Федиран.
   - Валун? Валун? Какой... ах... я  вспомнил!  Я  же  его  спрятал  не  под
валуном, а под поваленным деревом. Вот оно!
   И Карадур указал на большое дерево, которое загородило им дорогу.  Они  в
мгновение ока разбросали листву и вытащили на свет холщовый мешок. Джориан с
досады присвистнул; его и раньше частенько раздражала забывчивость  колдуна.
Правда, он тут же одернул себя: нельзя быть слишком строгим к тому, кто спас
тебе жизнь.

   К заходу солнца Джориан преобразился. Теперь он, как заправский  лесовик,
был одет в простой коричневый кафтан, короткие  штаны,  высокие  шнурованные
башмаки - вместо вконец изорванных шелковых туфель - и видавшую виды зеленую
шляпу с замусоленным фазаньим пером, торчащим из-за ленты. На поясе болтался
короткий тяжелый охотничий меч, годный скорее  для  игры  в  лапту  и  рубки
кустарника, чем для поединка.
   - А с ней что делать? - спросил Джориан и указал на ксиларскую корону.  -
Кучу львов можем огрести.
   - Ни в коем случае, мой мальчик! - запротестовал Карадур. -  Если  что-то
тебя и выдаст, так это она. Стоит показать ее любому золотых дел мастеру или
ювелиру, или меняле на сто лиг в округе, и молва птицей долетит до Ксилара.
   - Переплавим, и дело с концом.
   - У нас нет печи и тигеля,  а  покупать  их  -  значит  навлечь  на  себя
подозрения не меньше, чем самой короной. К тому же  древние  создатели  этой
золотой вещи наверняка наделили ее волшебными  свойствами,  неоценимыми  для
занятий магией. Непростительно спалить эти свойства в печке.
   - Что же делать?
   - Самое лучшее спрятать ее здесь вместе с твоей старой одеждой. Если  все
пойдет хорошо, потом заберешь. Или, скажем, договоришься с ксиларцами - твоя
голова в обмен на их корону. А что, ты разве не прихватил с собой денег?
   - Прихватил. У меня в поясе под одеждой сто  новеньких  золотых  львов  -
прямо с королевского монетного двора. Кабы пожадничал, лежать бы мне  сейчас
на дне Трясины Мору. Что ж, всех денег не унесешь.
   - Но, сын мой, это же огромное богатство!  Да  не  допустят  боги,  чтобы
какой-нибудь грабитель услышал, сколько денег у тебя в поясе.
   - Знаешь, в наших обстоятельствах сохраннее держать капитал при себе.
   - Ты прав. Но пытаться продать корону все-таки слишком опасно. А  теперь,
пока не стемнело, я должен тебя постричь.
   Джориан сел на поваленное дерево, и  Карадур,  вооружившись  ножницами  и
гребнем, принялся за дело. Время от времени он  просил  Джориана  прекратить
болтовню, но бывший король не умел долго молчать.
   - Печально, - разглагольствовал Джориан, - что мой народ  -  ведь  это  и
вправду был мой народ - лишился всех своих  развлечений:  отсечения  головы,
коронации, раздачи даров, состязаний по бегу, стрельбе,  борьбе,  футбола  и
хоккея, пения и танцев, да еще и пира в придачу.
   - Который, вне всякого сомнения, закончится бесподобным разгулом мерзкого
греховного пьянства и распутства, - поддакнул Карадур,  трудясь  над  правым
виском Джориана. - Так что,  если  угодно,  можешь  себе  во  вред  заняться
благотворительностью. Еще не поздно передумать и вернуться.
   - Не-е... Я привык принимать вещи такими, какие они есть. Да  и  боги  на
моей стороне, а то б они не позволили мне уйти так далеко, правда?
   - Аргумент убедителен, если считать,  что  богам  есть  дело  до  каждого
смертного - философы уже тысячу лет ведут об этом  жаркие  споры.  По-моему,
главное,  что  помогло  тебе  ускользнуть,  это  мое  волшебство,  усиленное
нравственной чистотой, благоприятное положение планет, да еще  твоя  сила  и
храбрость. Легче  блоху  подковать,  чем  найти  событие,  проистекающее  из
какой-то одной причины. Я совсем заболтался, а надо еще отстричь эти ужасные
усы.
   - Ах ты, старый злодей! От зависти всю мою юную красоту готов извести!  -
хмыкнул Джориан. - Но снявши голову, по волосам не плачут. Стриги!
   Теперь вместо пышной гривы на голове бывшего короля топорщился ежик волос
не длиннее ногтя. Усы Карадур тоже отхватил почти начисто.
   - Ну вот, - сказал он, - отрастут борода и усы - ни одна живая душа  тебя
не узнает.
   - Если меня не выдадут рост, вес,  голос  и  шрам  на  носу,  -  возразил
Джориан. - Ты можешь произнести  такое  заклинание,  чтоб  я  превратился  в
тощенького светловолосого парнишку?
   - Мог бы, если бы уже не произнес двух с утра пораньше. Только это ничего
не даст: фантомы  держатся  час-два,  не  больше.  Да  и  вряд  ли  кто  нам
встретится по пути к Ритосу-кузнецу, разве что случайный  охотник,  угольщик
или жалкий батрак. Какой толк в маскараде?
   - Он помешает им натравить на меня ксиларских ищеек.
   - Правильно; но представь, ты подходишь к ним подростком и вдруг прямо на
глазах превращаешься в самого себя. Такое у кого хочешь вызовет подозрение.
   Джориан вытащил из холщового мешка большую кожаную сумку и достал  оттуда
каравай и кусок вяленой оленины. И  то,  и  другое  он  уплетал  с  завидным
аппетитом. Карадур удовольствовался маленьким кусочком хлеба.
   - Мой мальчик, тебе придется обуздать свой  неуемный  аппетит,  -  сказал
колдун.
   - У меня-то неуемный? - с  набитым  ртом  отозвался  Джориан.  -  Клянусь
золотыми локонами Фрэнды, я только червячка заморил. Ты как  думаешь,  можно
слона накормить одной сладкой булочкой?
   - Я хотел сказать, что надо заглушать низменный голос желудка; к тому  же
этой провизии должно хватить до Ритосова дома,  где  тебя  ждут.  Поройся  в
мешке и найдешь план: там нарисовано, как добраться до места.
   - Хорошо, хоть я уже бывал в этих местах, когда гонялся за  разбойниками.
Здесь ходу не больше одной лиги.
   - Говорят, - снова завел Карадур, - у Ритоса есть дочь или племянница, на
которую распутные молодые болваны вроде тебя пялят бесстыжие  глаза.  Ты  на
нее не заглядывайся, каждый грех сладострастия осложняет мою задачу.
   - У меня-то сладострастие? - вскинув брови, изумился Джориан. -  Стану  я
бегать по бабам, когда у меня дома пять молодых  красивых  жен!  Да  я  буду
только рад передышке, чтоб я в дерьме утонул, - хоть и скучаю по  карапузам,
что по мне ползали. Но давай о Ритосе-кузнеце. Почем ты знаешь,  что  он  не
выдаст меня ксиларцам? Он может неплохо  заработать,  ежели  наведет  их  на
след.
   - Умолкни! Ни у одного посвященного  Сил  Прогресса  не  хватит  подлости
предать другого посвященного!
   - Но ты же сам говорил, что этот  Ритос  против  тебя.  Я  пять  лет  был
королем; может, это меня ничему и не  научило,  но  одно  я  усвоил:  никому
нельзя доверять сверх меры.
   - Он действительно принадлежит к Черной Ложе, или Благодетелям,  и  стоит
за то, чтобы не выпускать могучие силы волшебства за границы нашего круга. Я
же принадлежу к Белой Ложе, или Альтруистам, и готов нести волшебство в  мир
и помогать всем, кто трудится  в  поте  лица  своего.  Однако,  несмотря  на
внутренние разногласия, мы едины перед миром, лежащим  вне  пределов  нашего
ученого ордена. Я уверен в Ритосе, как в самом себе.
   - Судя по названиям лож, вы чисты, что талая вода. И все  же  я  за  свое
царствование такого насмотрелся...
   Карадур положил Джориану на колено темную костлявую руку.
   - Мальчик, ты волей-неволей доверился  мне,  чтобы  спасти  свою  голову.
Доверься и в этом.
   - Ну ладно, ты знаешь, что делаешь, - проворчал Джориан. - Святой отец, я
хочу поблагодарить тебя - ты спас мою беспутную голову.
   - Не стоит благодарности; только ты ведь знаешь,  эту  голову  нужно  еще
заслужить. Джориан хитро усмехнулся.
   - Что, ежели я найду другого колдуна и он своей ворожбой снимет заклятье,
какое ты и твои дружки-чародеи так бессовестно на меня наложили?
   -  Освобождающего  заклятья   не   существует,   Я   предупреждал:   если
какой-нибудь захудалый отщепенец попытается снять наше  заклятье,  для  тебя
это окончится весьма плачевно. Заклятье наложил магистр нашей ложи Форко  из
Хендау, и он один может развеять чары.
   Итак, не забудь: ровно через месяц мы встретимся в... уф... в "Серебряном
Драконе" в Оттомани, оттуда отправимся в Тримандилам  за  Ларцом  Авлена,  а
потом на Конклав моих сторонников в Башню Гоблинов в Метуро.  Надо  спешить,
встреча состоится в месяц Щуки.
   - Времени хоть отбавляй.
   - Разумеется, но непредвиденные обстоятельства часто сводят на нет  самые
многообещающие планы. Как бы там ни было,  для  начала  нужно  добраться  до
Оттомани.
   - Почему бы мне не отправиться  туда  с  тобой,  чем  продираться  сквозь
бурелом?
   - Ксиларцы перекроют дороги, а чтобы отросла борода, нужно  время.  Ритос
ждет твоего прихода; у него  можно  отдохнуть  несколько  дней  и  пополнить
запасы провизии.
   - Я приду в Оттомань, ежели не случится беды. Буду запаздывать, -  оставь
мне у трактирщика записку на вымышленное имя.
   Карадур:
   - Фальшивое имя? Тц-тц! Это безнравственно, сын мой.
   - Вот как? Ты, верно, забыл: до того, как стать королем  Ксилара,  я  год
прослужил в пешей гвардии Его  Незаконнорожденного  Высочества.  В  Оттомани
многие меня вспомнят, ежели понадобится.
   - Тебе нечего бояться. Великий Герцог и Его Незаконнорожденное Высочество
одинаково не любят Ксилар, потому  что  их  страна  вклинилась  между  твоим
бывшим королевством и  Республикой  Виндия,  которая  заключила  с  Ксиларом
договор против Оттомани. Правители Оттомани не выдадут тебя ксиларцам.
   - Может, и нет, но они не  в  силах  помешать  ксиларцам  меня  выкрасть.
Судейские спят и видят, как бы завершить свою кровавую церемонию. К тому  же
чем фальшивое имя безнравственней того, что  сделали  твои  Силы  Прогресса,
послав  меня  воровать  этот   чертов   сундук   с   трухлявыми   волшебными
пергамента-ми у самого царя Мальваны?
   - Почему... ах... то совсем другое...
   - Чем другое-то? - не унимался Джориан.
   - То было легко... как бы сказать... ох,  твоего  духовного  развития  не
хватит, чтобы понять. Это вопрос чистоты побуждений...
   - Зато я уяснил другое: ежели из-за твоей дурацкой  нерешительности  меня
схватят где-нибудь на пути в Тримандилам, тебе нипочем  не  добыть  ящика  с
волшебной тягомотиной. Без головы не поворуешь.
   - Ах, ну, твои рассуждения во многом справедливы, хотя,  не  будь  я  так
утомлен, я бы обязательно нашел, что возразить.
   - Какое ты выберешь имя, коли тебе все  же  придется  сделать  что-нибудь
эдакое безнравственное?
   - Я назовусь... уф... Мабахандулой.
   - Вот имечко, клянусь железной писькой Имбала!  Язык  сломаешь.  Хотя,  я
думаю, тебе действительно не имеет смысла притворяться, что ты не Мальванец.
   Джориан несколько раз повторил имя, чтобы не забыть.
   Карадур поморщился.
   - Тц-тц. Я бы попросил  тебя  так  много  не  богохульствовать,  даже  по
отношению к твоим маленьким домашним божкам. Как тебя будут звать,  если  ты
придешь первым?
   - Мм... Никко из Кортолии. Моего дядю звали Никко.
   - Почему бы тебе не назваться цолонийцем?  Остров  Цолон  далеко  отсюда,
следовательно, это безопаснее.
   - Я никогда не был на Цолоне и не  умею  говорить  на  ихнем  тарабарском
наречии. Зато я вырос в Кортолии и, когда не слежу  за  собой,  говорю,  как
заправский кортолец. Слушай, старый зануда, может, хватит меня песочить?
   - Пожалуй. Если я не  появлюсь  в  "Серебряном  Драконе",  расспросишь  в
городе про волшебницу  Гоа-нию.  Она  хранит  снадобья,  необходимые,  чтобы
вырвать Ларец Авлена из рук злобного типа, который незаконно овладел  им,  -
так называемого Царя Царей.
   - Гоания, говоришь? Я-то запомню. А вот ты, дружок, постарайся не  забыть
по рассеянности названия города и, ежели ошибкой забредешь  в  Гованнию  или
Виндию, не удивляйся, что я тебя там не встречу.
   - Оставь в покое мою рассеянность! - огрызнулся колдун. - Точно  выполняй
инструкции, остальное  предоставь  мне.  И  придержи  болтливый  язык.  Твоя
жизнерадостная трескотня чуть не выдала нас тогда, на помосте. Ты  бы  лучше
не пил ничего, кроме воды,  -  после  вина  и  пива  язык  у  тебя  начинает
болтаться, как помело.
   - Ежели я буду  в  пути  пить  вонючую  воду,  то  слягу  с  какой-нибудь
кошмарной дизентерией  или  лихорадкой,  и  толку  от  меня  будет,  как  от
безголового.
   -  Ну,  хотя  бы  не  напивайся;  твои  главные  слабости  -  выпивка   и
болтливость, А теперь давай склоним головы и вознесем молитву истинным богам
- богам Мальваны.
   Колдун   пробубнил   молитву    Варну-Создателю,    Крадхе-Хранителю    и
Ашаке-Разрушителю. Затем Джориан коротко помолился Тио,  новарскому  лесному
богу. Они с Карадуром пожали друг другу руки. Карадур произнес напутственную
речь:
   -  Будь  осторожен  и  благоразумен;  подавляй   желания   плоти;   алкай
нравственного совершенства и духовного просветления. Истинные боги  тебя  не
оставят, сын мой.
   - Спасибо, отец, - отвечал Джориан. - Я буду благоразумен, как  мидия,  и
чист, как первый снег.
   Он развернулся и зашагал в мрачную глубь леса. Карадур, глядя ему  вслед,
принялся обматывать талию волшебной веревкой. В сгущающихся сумерках звенела
ночная мошкара.

   2
   Меч Его Незаконнорожденного Высочества
   Шел уже месяц Медведя, когда Джориан добрался до  жилища  Ритоса-кузнеца.
Листва деревьев у подножия Козьей Кручи окрасилась в багрянец  и  золото,  и
только более высокие склоны, поросшие хвойными лесами, по-прежнему сохраняли
сумрачную темно-зеленую окраску. Над этими зелеными  вершинами,  казавшимися
черными при пасмурной  погоде,  белели  полускрытые  облаками  снежные  пики
центральной гряды. Множество красных и желтых листьев,  которые  под  хмурым
осенним небом облетали с деревьев, кружась и раскачиваясь, как утлые лодки в
штормовую погоду, устилали поляну перед домом Ритоса.
   Жилище  кузнеца  -отшельника   оказалось   на   удивление   ухоженным   и
вместительным. Над первым этажом,  сложенным  из  известняка,  располагалась
бревенчатая надстройка; высокая остроконечная крыша  венчала  сооружение.  К
правой стене дома было пристроено что-то вроде  сарая  -  в  нем  помещалась
кузница. Оттуда доносились удары молота по наковальне.
   У  противоположной  стены  стояла  большая  деревянная  клетка.  В   ней,
свернувшись  калачиком,  лежал  обезьянец  из  далекого,  расположенного  на
юго-востоке Комилакха. На краю поляны был возведен каменный колодец; из него
доставала воду молодая женщина. Когда появился Джориан с луком через  плечо,
она как  раз  вытянула  воротом  бадью,  поставила  ее  на  край  колодца  и
собиралась перелить воду в кувшин. На другом конце поляны стреноженный ослик
жевал сено.
   Джориан шагнул на поляну; девушка  вздрогнула,  и  вода  выплеснулась  из
бадьи.
   - Черт побери! - воскликнул Джориан. - Дай помогу, красотка!
   - Ты кто? - все еще настороженно спросила она.
   - Джориан, сын Эвора. Это дом Ритоса-кузнеца?
   - Ага. Нас предупреждали о твоем приходе, но уже столько дней прошло.
   - Заплутал в проклятом лесу, - сказал Джориан. - В таком тумане сам  себя
потеряешь. Держи кувшин, я опрокину бадью!
   Переливая воду, Джориан разглядывал девушку. Она была высокой -  почти  с
него ростом - с копной черных волос.  Лицо  с  грубоватыми  и  неправильными
чертами нельзя было назвать красивым, но она производила впечатление  яркой,
сильной женщины. Осо-бенно украшали ее прекрасные серые глаза.
   - Неудивительно, что ты заплутал! - произнесла девушка низким хрипловатым
голосом. - Ритос напускает морок на всю округу, чтобы охотники  и  дровосеки
носа сюда не казали.
   - Зачем это ему?
   - Для леших. Они нас за это кормят.
   - То-то мне попался малый с длинными волосатыми ушами, -  сказал  Джориан
и, подхватив кувшин, вслед за девушкой поспешил к дому.
   Обезьянец вскочил и зарычал на Джориана, но окрик  хозяйки  заставил  его
замолчать.
   - Вообще-то туман должен был рассеяться и пропустить тебя,  -  продолжала
девушка, - но убрать туман дело непростое, это тебе не свечку задуть.  А  ты
неплохо воспитан, мастер Джориан.
   - Ну, еще бы; нам, бывшим королям, приходится держать марку, - и  Джориан
перешел на кортоль-ский диалект. - Хучь я таперича и  не  король,  а  живот,
значица, бурчит, ужина просит.
   Девушка распахнула дверь в просторную комнату. Столы, стулья, лавки - все
было завалено ретортами, свитками пергамента и колдовскими принадлежностями.
Мебель стояла основательная, простая и по-крестьянски  удобная,  и  Джориану
вспомнился  охотничий   домик,   доставшийся   ему,   королю   Ксилара,   от
предшественников. По  стенам  висело  оружие,  дощатый  пол  устилали  шкуры
медведей и других  лесных  хищников,  по  лавкам  были  разбросаны  расшитые
подушки.
   Девушка проследовала на кухню. Занося кувшин на приступку возле раковины,
Джориан вдруг пошатнулся.
   - Какая муха тебя укусила? - вскинулась Вано-ра. - Только не говори,  что
такому здоровяку не под силу поднять кувшин!
   - Что ты, милая дамочка. Просто я не ел три дня.
   - Великий Зеватас!  Сейчас  мы  все  поправим,  -  с  этими  словами  она
принялась рыться в хлебнице, яблочной корзине и где только можно.
   - Как тебя величать? - спросил Джориан, освобождаясь от лука и  ранца.  -
Что-то не приходилось слышать, чтобы того, кто спас тебе жизнь,  звали  "Эй,
ты!"
   - Я не спасала тебе жизнь.
   - Спасешь, коли накормишь. Ну, так как?
   -  Меня  зовут  Ванора,  -  и,  поймав  вопросительный  взгляд  Джориана,
добавила: - Ванора из Гован-нии, если хочешь.
   - Я и смотрю, выговор знакомый. Ритос тебе кто, отец или дядя?
   - Он-то родня? - у девушки вырвался короткий иронический смешок. - Он мне
хозяин. Чтоб ты знал, он меня купил в Гованнии как рабыню для любых работ.
   - Как это?
   - Любовника приколола, бродягу никчемного. Уж не знаю почему, но я  вечно
влюбляюсь в пьяных мужиков, которые меня же и лупят почем зря. Короче,  этот
придурок помер, и мне  собирались  отрубить  голову,  чтобы  больше  так  не
делала. Но в Гованнии чужестранец может  купить  приговоренного  раба,  если
обещает увезти его из страны. Стоит мне туда вернуться, и прощай голова.
   - Как Ритос тебя уламывает?
   Ванора поставила на приступку тарелку с краюшкой хлеба, кусочком вяленого
мяса, ломтиком сыра и яблоком.
   - Он вовсе не "уламывает", - подойдя вплотную, сказала она. -  Во  всяком
случае, не то, что ты думаешь. Пока я слушаюсь, он обо мне и не  вспоминает,
даже по ночам; занятия магией, говорит,  требуют  целомудрия.  Он  сейчас  в
кузне, возится с новым мечом Даунаса. Носа из сарая не высунет, пока ужинать
не позову.
   Приоткрыв рот, она в упор взглянула  на  Джориана  и,  подавшись  вперед,
легонько  коснулась  его  руки  своей  большой  грудью.  Джориан  слышал  ее
прерывистое,  свистящее  дыхание.  Затем  безотчетно  покосился  на   полную
тарелку.
   - Не обижайся, хозяйка Ванора, - чуть отодвинувшись,  сказал  он.  -  Мне
перво-наперво надо поесть, а то помру с голодухи. Где тут можно сесть?
   - Поесть! - фыркнула  Ванора.  -  Садись  за  этот  стол.  Вот  сидр.  Не
увлекайся, он только с виду слабый.
   - Спасибо, хозяйка, - Джориан с ходу набил рот едой и, с усилием глотнув,
спросил:  -  Если  я  верно