т  души  размахнувшись,  нанес  палачу
сокрушительный удар в челюсть. Утар опрокинулся на ограждение и  свалился  с
помоста.
   Окрик Карадура заставил короля обернуться.  К  нему,  наставив  алебарду,
бежал закованный в латы стражник. С молниеносной быстротой, которая  однажды
уже спасла ему жизнь, Джориан ухватился  за  древко  алебарды  в  тот  самый
момент, когда наконечник был готов проткнуть его. Джориан  яростно  отбросил
наконечник влево, и выпад стражника не достиг цели.
   Вцепившись в  древко  обеими  руками,  Джориан  развернулся  к  гвардейцу
спиной, подставил под алебарду плечо и резко нагнулся - так, что  наконечник
коснулся земли. Алебардщик, не успевший выпустить древко,  вдруг,  к  своему
изумлению, вознесся над широкой спиной Джориана, пролетел  вверх  тормашками
над помостом и, лязгая латами, грохнулся оземь.
   Схватив алебарду, Джориан шагнул к другому стражнику, который  наглотался
едкого дыма и теперь кашлял. Верховный судья  и  Первосвященник  Зеватаса  с
такой  поспешностью  бросились  бежать  по  ступенькам,  что  Первосвященник
оступился, полетел вниз головой на землю и сильно расшибся.
   Стражник - может, со страху, может,  из  почтения  к  бывшему  хозяину  -
замешкался. Он стоял, прижимая к груди алебарду, и никак не мог решить,  что
же ему делать: выдергивать из плахи топор  или  колоть  копьем.  Джориан  не
питал к воину личной вражды. Он перехватил свою  алебарду  и  изо  всех  сил
ударил стражника древком в защищенную латами грудь. От такого  тычка  второй
гвардеец кувырнулся с помоста и грохнулся на землю рядом с первым.
   Итак, через четверть минуты после того, как палач  взмахнул  топором,  на
помосте не осталось никого, кроме Джориана  и  Карадура.  В  толпе  поднялся
ропот. События на помосте развивались слишком быстро, а место действия  было
затянуто дымом - стоящие внизу толком не поняли, что же произошло.  Но  одно
казалось несомненным: казнь шла не так, как было задумано. Люди толкались  и
забрасывали друг друга вопросами; ропот перешел в  рев.  Послышалась  резкая
команда, и к подножию помоста понеслись всадники охраны.
   Джориан отбросил алебарду и,  подпрыгнув,  ухватился  за  конец  веревки.
Недаром он полгода учился лазать по канату - за это время мускулы  на  руках
приобрели крепость  стали.  При  каждом  движении  Джориана  веревка  слегка
раскачивалась, но натяжение не  ослабевало.  Помост  остался  далеко  внизу.
Защелкали арбалеты, и  Джориан  слышал  гул  перебранки,  возникающий  после
каждого неудачного выстрела.
   В толпе внизу  царила  неописуемая  суматоха.  Стражники  карабкались  на
помост. Увидев их головы, Карадур, как раз затянувший очередное  заклинание,
проворно скатился на землю. Джориану было недосуг рассматривать колдуна,  но
он  все  же  увидел,  что,  едва  коснувшись   земли,   Карадур   совершенно
преобразился.  Вместо  темнокожего,  седовласого  Мальванского  проповедника
появился монах из захудалого Ксиларского ордена, одетый в опрятную шерстяную
черную рясу. Толпа поглотила его.
   Снова  зазвенела  натянутая  тетива.  Оцарапав  плечо,  мимо  просвистела
стрела. Стражники забрались наконец на помост  и  с  сомнением  разглядывали
болтающийся конец веревки. У Джориана мелькнула лихорадочная мысль: а ну как
они постараются стянуть его вниз или полезут следом?
   До верха оставалось всего несколько футов. Пот заливал  лицо  Джориана  и
его могучую волосатую грудь.  Он  добрался  до  места,  где  веревка  теряла
очертания и исчезала. Когда голова попала в дымку,  Джориан  обнаружил,  что
веревка, все такая же  прочная,  тянется  дальше,  зато  происходящее  внизу
дрожит и расплывается, будто его затягивает густеющим туманом.
   Последний рывок, от которого чуть не выскочило сердце, - и помост скрылся
из глаз. Там, где раньше было только небо, раскинулась совершенно незнакомая
местность. Джориан распрямил ноги и ступил на травянистую почву.
   Сейчас ему было не до осмотра окрестностей. Карадур не раз напоминал, как
важно втащить наверх волшебную веревку. Ее верхний конец, высотой примерно с
Джориана и прямой, как палка, по-прежнему торчал из травы. Джориан ухватился
за него обеими руками и потянул.  Веревка  подалась  и  поползла  из  земли,
словно там было какое-то незаметное отверстие. Джориан продолжал подтягивать
веревку; ее видимая часть утратила твердость, обмякла и провисла, как  самый
обыкновенный канат.
   Джориан неожиданно ощутил рывок: кто-то удерживал нижний конец. Очевидно,
один из стражников, увидев, что веревка поплыла вверх, собрался  с  духом  и
ухватился за  нее.  Стражник  попался  не  из  легких,  и  Джориан,  еще  не
отдышавшийся после подъема, с трудом тащил его наверх.
   Тут короля осенило: вместо того чтобы втаскивать  До  зубов  вооруженного
врага в расстилавшийся вокруг  новый  мир,  он  ослабил  хватку,  и  веревка
свободно заскользила между пальцами, увлекая к  земле  повисшего  на  другом
конце человека. Раздался чуть слышный удар и  приглушенный  вопль.  Джориан,
проворно перебирая руками, потянул веревку обратно. На сей раз сопротивления
не последовало, и вскоре смотанная веревка лежала у ног Джориана.

   Джориан утер лоб и тяжело опустился на  траву.  Сердце  никак  не  хотело
успокаиваться: сказывались пережитое напряжение и  волнения  побега.  Король
перебирал в уме сегодняшний день и никак не мог поверить, что остался жив.
   С самого начала Джориан понимал, что,  несмотря  на  молодость,  огромный
рост, недюжинную силу и ловкость, у связанного и безоружного  человека  мало
шансов убежать от скопища врагов даже с помощью  колдовства.  Он  всю  жизнь
имел дело с оружием, сражался в двух больших битвах, много раз участвовал  в
стычках  и  знал,  что  возможности  человека  не  безграничны.  К  тому  же
колдовство казалось заведомо  ненадежным  и  не  вызывало  особого  доверия,
поэтому в своей попытке выжить Джориан рассчитывал только на  неожиданность,
слаженность действий и  точный  расчет.  Может,  Мальванские  боги  Карадура
все-таки помогли, мелькнуло в голове.
   Кидая по сторонам быстрые взгляды, Джориан думал, что, мол, вот он  какой
- загробный мир, куда души усопших,  отлетев  с  земли,  направляются  перед
новым воплощением! Он стоял на  узком  травянистом  газоне  футов  сорока  в
поперечине. Трава казалась неестественно мягкой. Газон окаймляли две мощеные
дороги, каждая шириной примерно в двадцать футов.
   За этими дорогами раскинулись зеленые  лужайки.  За  лужайками  виднелись
лесистые холмы, на склонах которых Джориан, как ему казалось, различал дома.
Королю не давал покоя один вопрос:  какому  нормальному  человеку  придет  в
голову проложить рядом сразу две прекрасные дороги?
   Неожиданно его внимание привлек какой-то  быстро  нарастающий,  жужжащий,
дребезжащий, свистящий звук,  до  отвращения  похожий  на  свист  арбалетной
стрелы - только гораздо громче.  Джориан  поискал  глазами  и  наткнулся  на
источник звука.
   По одной из дорог на короля  стремительно  неслось  непонятное  существо.
Сперва Джориан  принял  его  за  сказочного  дракона:  низкое,  горбатое,  с
огромными горящими стеклянными глазами. Пониже глаз  в  дьявольской  ухмылке
скалились серебряные клыки.
   Мужество покинуло Джориана, но когда он попятился, сжимая в  руке  нож  и
приготовившись  дорого  продать  свою  жизнь,  существо  -  словно   ястреб,
преследующий  добычу,  -  со  свистом   пронеслось   мимо.   При   ближайшем
рассмотрении оказалось, что оно снабжено колесами и, значит, это не  дракон,
а машина для передвижения. Джориан успел разглядеть голову и плечи  сидящего
внутри человека, а экипаж уже с лязгом и грохотом скрылся из глаз.
   Не успел король оправиться от изумления, как за спиной  снова  послышался
грохот. Джориан резко обернулся; навстречу летела новая повозка, постраш-нее
первой - огромная, с  корпусом-башней  и  множеством  колес.  В  своем  мире
Джориан славился отчаянной храбростью, однако и смельчак может пасть  духом,
если он попал в совершенно непривычное окружение и не  знает,  откуда  ждать
опасности и как она, собственно, выглядит.
   Джориан почувствовал, что угодил в  западню.  Неизвестно,  сумеет  ли  он
добраться до места встречи с Карадуром. Дороги, не сближаясь и не расходясь,
тянулись в обе стороны до самого горизонта.  Казалось,  можно  прошагать  по
травянистому газону сотню лиг хоть в ту, хоть в другую сторону, но так и  не
найти способа перебраться на лужайку.
   Пронеслось еще несколько повозок. Стало ясно, что  по  одной  дороге  они
движутся только на восток, а по другой -  на  запад;  кроме  того,  ни  одна
машина не заехала на газон. Значит, пока ничего  опасного  для  здоровья  не
случится. Надо выбрать  момент,  когда  поблизости  не  окажется  колесницы,
перебежать дорогу и очутиться на безопасной лужайке.
   Джориан заставил себя приблизиться к мостовой. Дорога оказалась  покрытой
цементом или строительным раствором; через равные промежутки  ее  пересекали
узкие шпалы, сделанные из какого-то черного,  похожего  на  застывшую  смолу
вещества. Джориан едва успел отскочить - мимо,  обдав  его  стру„й  горячего
воздуха, с ревом пронеслась огромная повозка.
   Джориан совсем упал духом. Оставалось надеяться,  что  душе  не  придется
воплощаться в этой реальности.  Любая  повозка  может  раздавить  тебя,  как
клопа. Вот незадача: избежать в том, своем, мире топора палача только затем,
чтобы в этом угодить под колымагу! И  вообще,  мыслимое  ли  дело  научиться
управлять такой колесницей - разве что здешние жители  всю  жизнь  в  них  и
живут, своими ногами не ходят. Может, у них и ног-то нет...
   Приближающаяся повозка подкатила почти вплотную и, по-мышиному взвизгнув,
остановилась. Открылась дверца и вышел человек. Взору Джориана представились
обычные  человеческие  ноги,  обтянутые  длинными  серыми  панталонами.   На
человеке была шляпа с прямыми широкими полями, а с  поясного  ремня  свисала
небольшая  кожаная  сумка.  Оттуда   торчала   изогнутая   ручка   какого-то
инструмента. Видно, плотник, подумал Джориан.
   Человек приблизился к Джориану и что-то сказал, но король не разобрал  ни
слова. Джориан знал несколько языков, но тот, на котором говорил  человек  в
серых панталонах, был ему незнаком.
   - Я Джориан из Ардамэ, - сказал он, - сын Эвора-часовщика.
   Так его звали до того злополучного дня пять  лет  назад,  когда,  недолго
думая, он схватил подброшенную в воздух человеческую голову и превратился  в
короля Ксилара.
   Пристально  разглядывая  золотую  корону  Джориана,  незнакомец   покачал
головой и снова что-то сказал. Джориан повторил свою фразу  по-мальвански  и
по-швенски. В ответ человек с озадаченным видом произнес несколько слов.
   Неожиданно раздался еще  один  голос.  Джориан  подскочил  на  месте,  не
понимая, кому он  может  принадлежать.  Пронзительный  металлический  голос,
произносящий непопятные слова, похоже, доносился из повозки незнакомца.  Тот
выдавил из себя успокоительную улыбку, снова  что-то  сказал  и  забрался  в
экипаж, который тут же с ревом помчался прочь.
   Джориан вспомнил  о  веревке  и  стал  обматывать  ее  вокруг  пояса.  Он
припомнил наставления: пройти одну лигу на юго-восток, спуститься в свой мир
и ждать Карадура, если тот еще не добрался до места встречи.
   Но где здесь юго-восток? Небо, к счастью, было такое же чистое,  как  над
Ксиларом. Казнь намечалось провести в полдень; с того момента,  как  Джориан
положил голову на плаху, прошло совсем немного времени. Однако вскоре солнце
сядет и по нему уже нельзя будет определить направление. Так  что,  невзирая
на опасность, одну из дорог придется пересечь.
   Джориан оглядел ближайшую дорогу,  убедился,  что  повозок  не  видно,  и
стрелой метнулся  на  другую  сторону.  Он  добежал  до  травянистого  луга.
Растительность здесь была не такая ухоженная, как на газоне. Джориан  срезал
длинный стебель, нашел земляную проплешину и воткнул его посредине. Затем по
границе тени ножиком отчертил линию, пересек ее другой, перпендикулярной,  а
третьей  линией  разделил  левый  угол  пополам.  Она-то  и   указывала   на
юго-восток.
   Джориан пошел в этом направлении. По дороге он то и дело  останавливался,
чтобы срезать молодой побег и выстругать палочку в два-три фута  длиной.  На
одной из этих палочек он через каждые сто  шагов  делал  зарубку.  Остальные
палочки он втыкал в землю через каждые пятьдесят-сто шагов и  таким  образом
постоянно проверяя себя,  держался  выбранного  направления.  Каждые  тысячу
шагов он сверялся по солнцу.
   На пятидесятой  зарубке  Джориан  остановился.  Он  находился  в  лощине,
образованной склонами лесистых холмов. Вдалеке  виднелись  дома,  но  сейчас
Джориан был рад, что его путь лежит в стороне от жилья.
   Для пущей уверенности он пересчитал  зарубки,  снял  с  пояса  веревку  и
обмотал ею ствол дерева. Затем  произнес  мальванское  заклинание,  которому
выучился у Карадура:
   Мансалму дарм рау антарау,
   Ноде царо тэракх хья цор рау...
   Ноги вдруг куда-то провалились, словно угодили  в  зыбучий  песок,  земля
подалась,  и  Джориан  полетел   вниз.   Затем   раздался   рывок,   падение
прекратилось, и  он  повис  меж  землей  -  своей  собственной  землей  -  и
безоблачными голубыми небесами.
   Два веревочных конца, чуть расходясь, тянулись вверх и в ярде над головой
пропадали. Внизу, к  изумлению  Джориана,  плескались  мертвые  черные  воды
Морусской Трясины. Карадур  упоминал  болото,  но  Джориан  не  ожидал,  что
окажется прямо над ним. К северу тянулись поля и лесные угодья  Ксилара.  На
юге вздымался огромный хребет Козьей Кручи, над  которым,  сверкая  снежными
шапками, высилась горная гряда,  отделяющая  города-государства  Новарии  от
жаркой империи Мальвана.
   Джориан решил  было  подняться  обратно  и  поискать  другое  дерево,  но
передумал. Кто знает, как долго останется проницаемым "мягкое  пятно"  между
двумя реальностями, которое он создал  своим  заклинанием?  Что  если  земля
затвердеет, когда он будет находиться в ее толще? К тому же Джориан  отлично
плавал, и водившиеся в Морусской Трясине небольшие крокодильчики в три  фута
длиной его ничуть не путали.
   Джориан спустился до места, где  веревка  кончалась.  Завяжи  он  обычную
петлю, длины веревки как раз хватило бы до земли, но тогда, спустившись,  он
не смог  бы  сдернуть  драгоценную  веревку  вниз.  Поэтому  Джориан  просто
перекинул ее через ствол дерева, так что теперь в небе болтались  два  конца
одинаковой длины.
   Под ногами, футах в двадцати, стояла темная затхлая вода.  Колдуна  нигде
не было видно. Поехали, подумал Джориан и выпустил из рук веревочный конец.
   Взметнув огромный фонтан брызг, он плюхнулся в воду. Следом,  взбаламутив
болото, упала веревка. Джориан ухватил зубами веревочный конец  и  поплыл  к
ближайшему берегу.
   Оказалось, что это куча плавучего тростника. Джориан вылез  на  островок,
бурая вода ручьями текла по плечам. Стоило ему  подняться  на  ноги,  вязкая
поверхность заходила ходуном, подалась и угрожающе прогнулась. Здесь  только
на карачках и доберешься, решил Джориан. Волоча за собой веревку, он  пополз
к высокому берегу, густо заросшему ивами и темно-зелеными  кипарисами.  Ноги
наконец нащупали твердую  почву,  и  Джориан  выпрямился.  На  зубце  короны
повисла водоросль.
   - Карадур! - крикнул он, отдирая водоросль и стряхивая  с  тела  болотную
воду.
   Колдун не отзывался, но Джориана это не  смутило.  Путешествие  длиной  в
одну лигу может оказаться старику не по силам, так что он вряд ли  доберется
засветло.  Чтобы  попусту  не  тратить  время,  Джориан   отыскал   заросшую
папоротником прогалину, снял корону, растянулся на земле и тут же заснул.

   ***
   День клонился к вечеру, но до захода солнца было еще далеко. Вдруг кто-то
окликнул Джориана  по  имени.  Он  подскочил  и  нос  к  носу  столкнулся  с
Карадуром. Карадур уже обрел прежний облик и стоял, навалившись на  посох  и
тяжело дыша.
   - Привет! - сказал Джориан. - Старина, как ты меня отыскал?
   - Ты... ох... храпел, о Король... я хотел сказать, мастер Джориан.
   - За нами погоня?
   - Да нет, по гаданию выходит, что она  давно  кончилась.  Охо-хо,  как  я
намучился! Дай передохнуть, - колдун со стоном повалился в папоротник.  -  В
жизни так не уставал. Два заклинания в один  день  чуть  меня  не  убили,  а
блуждание по лесу и вовсе доконало.
   Он уронил голову на руки.
   - Где ты спрятал припасы?
   - Погоди, я так измучился, даже  думать  не  могу.  Как  тебе  понравился
загробный мир?
   - Ой! Ужас, хоть я мало что видел, -  сказал  Джориан  и  стал  описывать
дорогу из цемента и с ревом несущиеся по ней  страшные  повозки.  -  Клянусь
рогами Тио, жить там куда опаснее, чем у нас со всеми нашими войнами, чумой,
разбойниками и  диким  зверьем!  Нет  уж,  я  лучше  попаду  в  какую-нибудь
мальванскую  преисподнюю,  где  человеку  грозит  всего   лишь   встреча   с
парочкой-другой чудненьких кровожадных демонов.
   - Ты видел... встречал тамошних жителей?
   - Ага, один малый, кажется, плотник, остановил экипаж и поболтал со мной,
хотя ни он меня, ни я его тарабарщины не понял. Он так  на  меня  уставился,
будто он ксиларец, а я обезьянец из Комилакха, которого он вдруг встретил на
родной улице, - и Джориан описал человека в длинных панталонах.
   Карадур вяло хихикнул.
   - Это не плотник, а страж порядка. Он умеет владеть оружием, но применяет
его не против иноземцев, а против преступников  своей  страны.  Думаю,  и  в
некоторых городах-государствах  твоей  Новарии  есть  отряды  таких  крепких
парней.  Эта  реальность  славится  сказочным   богатством   и   диковинными
аппаратами, но не хотел бы я когда-нибудь там воплотиться.
   - Почему?
   - Потому что в этом измерении правит низменный материализм, а  волшебство
совсем захирело, и им  никто  не  пользуется.  Что  там  делать  образцовому
чудотворцу вроде меня? Насколько я знаю, те, кто слывет  в  этой  реальности
волшебниками, зачастую просто мошенники. Да что там: в этом мире  даже  боги
превратились в бледные призраки. Они способны принести лишь мелкие радости и
огорчения тем, кого любят и ненавидят. Да и то не всегда.
   - Тамошние жители что, совсем неверующие?
   - Может, совсем, а может, притворяются. Еще они привечают всяких магов  -
астрологов, некромантов. Конечно, боги и колдуны этой  реальности  не  могут
навлечь на его жителей  серьезные  беды  или  принести  большую  удачу,  но,
воплощаясь там, люди несут в себе память о предыдущей жизни  в  нашем  мире,
когда колдовство действительно обладало могучей и ужасной силой.
   Джориан прихлопнул комара.
   - Значит, я, имея мозгов не больше, чем кочан капусты, мог бы неплохо там
устроиться.
   - Не совсем так, скорее наоборот.
   - Почему это?
   - Твои главные достоинства в нашем мире - сила и ловкость - там ничего не
значат, потому что все делают бездушные машины. К  чему  выносливость,  если
ты, сев утром на лошадь, одолеешь к вечеру сорок лиг, а  любая  механическая
повозка, которые ты там видел, проедет за то же  время  втрое  больше?  Твоя
мощь никому не  нужна,  так  же,  как  моя  нравственная  чистота  и  знание
оккультных сил.
   - Я же не полный дурак, хоть мускулы у меня действительно помощнее, чем у
прочих, - сказал Джориан. - Но может, ты и прав.  Ладно,  старина,  день  не
вечно будет длиться. Так что, ежели ты готов, пойдем-ка поищем наши припасы.
   - Да, готов, хотя и  без  всякого  удовольствия.  Колдун  с  причитаниями
поднялся на ноги и принялся шарить посохом под ближайшими кустами.
   - Ну-ка, поглядим, куда я запрятал эту проклятую штуку? - бормотал он.  -
Тц-тц. Я же помню, что положил ее под выступ валуна и забросал листьями.
   - Здесь нет никаких валунов, - с легким нетерпением отозвался Джориан.
   - Да уж, да уж. Кажется, то место было повыше. Поищем немного севернее.
   Они двинулись в указанном направлении и след