проморгал  опасность.  Да,  красавица  баба  и  все
рассказала быстро. Жаль только, что в положении.  Впрочем,  это  не  беда.
Надо будет подумать, как ее дальше использовать. Да и этот, муж  ее,  тоже
может пригодиться. Писарь. Ничего, пальцы заживут,  снова  писать  сможет.
Что ему скажу, то и напишет. Такие люди всегда пригодятся.  Так  что,  кто
знает, может, и из этого психа утреннего тоже что ценное извлечь  удастся.
Надо бы, конечно, приказать его прямо сейчас во дворец доставить, да людей
мало.
     А ночью без охраны хорошей еще отобьют чего доброго.
     А что, если герцог откажет? Вот так просто - возьмет и откажет.  Меня
даже пот холодный от этой мысли прошиб. Не может он  отказать,  не  может,
попытался я убедить себя. Но ведь это я знал, что не может, что  выхода  у
него другого нет попросту - а сам-то герцог не знал этого. У  самого-то  в
окружении  такие  орлы  сидят,  умники  еще  почище  его   самого   будут.
Маразматики! И этот еще, принц Лэкор, толстяк-то.  Он  ведь  на  отцовский
престол метит - ну как ему в голову  взбредет,  что  не  стоит  жертвовать
барону четверть герцогства? Они же там все рехнулись давно, они же понятия
не имеют о том, что за стенами крепости творится. Я тут на  них  ломлю,  я
тут заговоры раскрываю и порядок поддерживаю, а им и невдомек, какой ценой
это все дается. Да будь я на месте барона, я бы и связываться  с  ними  не
стал, я бы стороной обошел этот гадючник.
     А что бы я стал делать?
     Конечно, если мозгами пораскинуть, то самое для него надежное дело  -
это поднять мятеж.  У  герцога,  конечно,  большая  армия,  но  при  таких
полководцах, что с ним в крепости  сидят,  ему  только  и  останется,  что
запереть ворота и ждать, пока барон условия мира не предложит. Если  барон
так поступит,  если  мятеж  поднимет,  то  в  успехе  его  сомневаться  не
приходится. И всем нам тогда, между  прочим,  крышка.  Конечно,  может,  и
удастся убежать, денег-то у меня  за  границей  достаточно  припасено,  на
жизнь хватит. Но если на  бегство  рассчитывать,  то  лучше  бежать  прямо
сейчас, пока все еще относительно спокойно. А я вот не  бегу,  надеюсь  на
что-то.
     На что?
     На то только, что барон - человек умный, что он понимает,  что  стоит
позволить черни голову поднять, и потом придется ее так или иначе срубать.
И задача эта может оказаться потруднее, чем свалить нашего герцога. И  кто
же всем этим будет заниматься, если  всех  старых,  испытанных  камаргосов
перевешают? Не сам же барон. Они, благородные, с чернью воевать не любят и
не умеют. Кто кормить их будет, если они войну  с  чернью  затеют?  Не-ет,
барон совсем не глуп, он понимает, к кому надо обращаться. И  мне  тоже  в
этом деле нужно свой интерес соблюсти. Чтобы по меньшей мере  голову  свою
сохранить.
     Дверь отворилась, и вошел запыхавшийся Такег. По одному виду его ясно
было без слов, что результаты неутешительны. Я сразу помрачнел.
     - Ну что скажешь?
     - Они его упустили, ваша милость. Они убили второго, Крепо, но  того,
кто нам нужен был, упустили.
     - Как его звать?
     - Форг. Подмастерье. Они оба пытались уйти через  черный  ход,  когда
стражники принялись колотить в дверь с улицы. Там, конечно,  была  засада,
но кто же знал, что они такие силачи? Одного стражника убили, двоих  наших
ранили. Форг сумел убежать, а этого копьем к стене пригвоздили, он там  же
и умер.
     - Дурачье! Хоть бы этого-то живьем взять. Вы обыскали дом, кузницу?
     - Да. И нашли в тайнике шесть клинков. Без клейма, как и  те,  что  к
нам раньше попали.
     - Я же говорил, говорил: по  кузницам  шарить  надо,  среди  мастеров
искать. Кто еще был в доме?
     - Мастер и его дочь. Мастера мы привели. Одного.
     Молодец, хоть в этом-то маху не дал.
     - Где он?
     - Ждет внизу, у входа. Под охраной, конечно.
     - Прикажи привести.
     - Может, лучше сразу вниз?
     - Я сказал - прикажи привести. Вниз мы всегда успеем.
     - Слушаюсь!
     Он вышел, что-то крикнул с лестницы. Не дурак, конечно, мой помощник,
не дурак. С одной стороны, это  и  неплохо,  но  с  другой  стороны...  Уж
слишком много он знает. Почти все, что знаю я сам. Доберись  до  меня  эти
убийцы - и он занял бы мое место. У него  были  причины  для  того,  чтобы
самому подослать их. Тем более, что он-то наверняка знал, куда я  пойду  и
когда. Но если избавиться от него - на кого тогда  опереться?  Все  сплошь
дурачье, все годятся лишь до тех пор, пока думать не надо. А в такое время
требуется сообразительность, одному-то мне  не  уследить  за  всем  будет.
Впрочем, если барон наведет порядок, времена изменятся. Так что  над  этим
стоит подумать, хорошенько подумать.
     Дверь  открылась,  и  в  кабинет  вошел  кузнец.   Мастер.   За   ним
проскользнул Такег. И все, охрану он оставил снаружи. Правильно, не  время
сейчас иметь лишних свидетелей. Чем меньше  народа  узнает  про  ЭТО,  тем
лучше.
     Щуплый он для кузнеца-то. Пожалуй, еще послабее меня будет. Хотя нет,
по походке видно, что силища в нем приличная. У меня один такой же  вот  в
подвале работает - чудеса вытворяет. Говорят, что в его руках  даже  немой
от рождения заговорит. Надо бы как-нибудь попробовать.
     - Вы, надеюсь, понимаете, мастер, что  мы  вас  сюда  не  просто  так
пригласили, - начал я разговор.
     - Да, понимаю. - Он подошел ближе, и я увидел свежую ссадину и потеки
крови у него на правой скуле. - Я видел, как ваши  стражники  ворвались  в
мой дом и все в нем перерыли. Но  мне  не  показали  ордера,  подписанного
бургомистром.
     Он хочет мне показать, что не боится. Он думает, что раз у него  есть
клеймо булатного мастера и патент, подписанный герцогом, раз он  входит  в
цех булатных мастеров,  то  ему  и  камаргосы  нипочем.  Впрочем,  он  так
подумает. Он храбрится, пока храбрится.
     - Мы покажем вам ордер - утром. Когда бургомистр проснется. Мы просто
не хотели его будить ради такого пустяка.  Если  наутро  вы  еще  захотите
увидеть ордер, мы его вам покажем.
     Такег у двери желчно рассмеялся. Вовремя рассмеялся, мне  бы  от  его
смеха на месте мастера стало не по себе.
     - Захочу. И еще я хочу знать, по какой причине убит мой подмастерье.
     - Так он же напал первым, разве  вы  этого  не  знаете?  Он  же  убил
стражника и ранил еще двоих. Ну да бог с ними со всеми,  не  в  них  дело.
Меня лично они не интересуют. Меня интересует  ваш  второй  подмастерье  -
Форг. Как вы думаете, мастер, где он может быть?
     - Вам об этом следует думать, если  он  вас  интересует.  Я  об  этом
думать не собираюсь.
     - Но в ваших же интересах, мастер, чтобы мы его быстрее нашли. Уверяю
вас, это в ваших же интересах. А то мы можем подумать, что вот это вот,  -
я  подошел  к  своему  столу,  открыл  ящик  и  достал  из  него  один  из
обнаруженных нами клинков без клейма, - что вот этот клинок - ваша работа.
У вас в кузнице в тайнике найдено шесть точно таких же.
     Он протянул руку, но я отступил на шаг назад.
     - Нет, мастер, только из моих рук. Смотрите, если это вам интересно.
     - Я не вижу клейма.
     -  Его  нет.  Но  клинок  выкован  в  вашей  кузнице  -  это   теперь
установлено.
     - Я булатный мастер. Я не кую простые клинки.
     - Даже такие хорошие клинки?
     - На моей работе всегда стоит  клеймо.  Если  у  вас  есть  обвинения
против меня, то можете вынести их на  заседание  нашего  цехового  суда  в
субботу.
     - А сегодня, как назло, понедельник. Мы не можем  ждать  до  субботы,
мастер.
     - Это ваша забота.
     - Вот в этом вы глубоко заблуждаетесь. Это прежде всего ваша  забота.
Вы напрасно думаете, что патент герцога, выданный цеху булатных  мастеров,
в силах вас защитить. Если нам надо - а нам надо, и надо срочно, -  то  мы
не посмотрим ни на какие патенты. Когда дело касается безопасности  города
и  всего  герцогства,  мы  вправе  пренебречь  некоторыми,  так   сказать,
законоположениями. - Я отошел обратно к столу, положил клинок на  место  и
задвинул ящик. - И вы, я думаю, это знаете и на наш счет не заблуждаетесь.
     Я замолчал, но он не издал ни звука в ответ, только  сверкал  глазами
из-под нахмуренных бровей. Крепок мастер, ничего не скажешь. Хотя, знаю по
опыту, ни о чем это еще не говорит.  Он  может  сколько  угодно  крепиться
здесь, наверху, но в подвале заговорит сразу же.
     Или не заговорит.
     Рисковать не стоило. И из-за возможных осложнений,  все-таки  цеховые
привилегии кое-что еще значат, и из-за того, что время поджимало. Часы  на
ратуше пробили половину двенадцатого.
     - Так вот, мы могли бы пренебречь некоторыми законоположениями,  если
бы это принесло пользу делу. Но у нас очень мало времени, и было бы лучше,
если бы вы поняли, что в ваших же интересах, чтобы  ваш  подмастерье  Форг
был еще до утра доставлен сюда. Было бы лучше, если бы вы в  этом  вопросе
пошли нам навстречу.
     Он молча сложил руки на груди и уставился  на  меня.  Знаем  мы  этих
благородных смельчаков, знаем, чем их пронять можно.  Его  же  собственный
подмастерье свинью ему подложил, попадись ему  сейчас  этот  Форг  в  руки
где-нибудь в уединенном месте - все ребра бы пересчитал, а выдать его мне,
видите ли, не желает. Ну ничего, это до поры до времени.
     - У вас ведь в доме нет прислуги?
     - Нет, а что?
     - Одна ваша дочь.  А  ведь  в  городе,  знаете,  неспокойно.  Грабежи
случаются, убийства.
     Я замолчал, наблюдая, как до него доходит. Лицо его стало  наливаться
кровью, мышцы под курткой напряглись - действительно силач мастер,  -  так
что я на  пару  шагов  отступил  назад  на  всякий  случай.  Он  шумно,  с
присвистом задышал и сделал было движение вперед - намек на движение, - но
Такег хорошо натренирован. Он положил руку на плечо мастера и удержал  его
на месте. Мастер резко обернулся, сбросил руку Такега, но  приступ  слепой
ярости уже прошел, с ним можно было снова разговаривать спокойно.
     - Я вижу, вы меня  прекрасно  поняли,  мастер.  Это  хорошо,  что  мы
наконец приближаемся к взаимопониманию. Так вот нам - а  теперь  и  вам  -
очень важно как можно скорее  поговорить  с  вашим  подмастерьем,  с  этим
Форгом. Дело настолько срочное, что было бы лучше, если бы он уже сидел  в
нашем подземелье. Так что вы сейчас хорошенько подумаете и расскажете, где
он может скрываться. Не может же быть, чтобы вы не знали, к кому он  ходит
и у кого может темной ночью попросить убежища  без  риска  быть  выданным.
Часов до пяти утра мы еще можем потерпеть. А дальше, сами понимаете, у нас
просто выхода другого не останется. Ваш  дом  при  налете  бандитов  может
сгореть, ваша дочь избита, изнасилована, убита, наконец,  -  сами  знаете,
все бывает. И само собой, - с издевкой добавил я, - в  этом  случае  мы  в
субботу вынесем обвинения против вас на заседание  вашего  цехового  суда.
Так вот, я вас еще раз спрашиваю, пока еще есть время,  пока  еще  не  так
трудно поймать вашего Форга: где он может быть?
     В  общем,  он  заговорил.  Почти  сразу  же.  Его  отвели  в  комнату
неподалеку, поставили стражу у двери, а по указанным им адресам  бросились
наши люди. Если ЭТО еще у Форга, то скоро, очень скоро оно окажется в моих
руках. Если только он не решится надеть его.  Но  я  мало  верил  в  такую
возможность - раз он не надел ЭТО сразу, он не наденет его  никогда.  Я  в
людях все-таки немного разбираюсь. Гораздо больше меня заботило то, что он
мог передать ЭТО дальше. Тогда снова поиски,  снова  идти  по  остывающему
следу. Но я должен,  должен  получить  ЭТО  в  свои  руки  -  и  запрятать
подальше. Не для того мы выжигали из памяти все  эти  легенды  о  драконе,
чтобы они сегодня возродились. Не для  того  мы  здесь  сидим,  чтобы  они
сегодня возродились. Не для того мы здесь сидим,  чтобы  чернь  вспомнила,
что она тоже на что-то способна, что из ее рядов  тоже  могут  выдвигаться
герои. Пусть они забудут свою историю,  пусть  забудут  о  драконе,  пусть
забудут эту проклятую битву на Капласе. Пусть  все  забудут,  пусть  живут
только сегодня, только для себя - и тогда  не  страшны  никакие  бунты,  и
тогда можно будет жить спокойно, можно будет править спокойно.
     Я прошелся по кабинету - до двери и обратно. Потом  вновь  подошел  к
двери, постоял задумавшись, обернулся. И мне показалось, что у стола,  под
стулом, на котором обычно сидят посетители, если я им это разрешаю, что-то
блеснуло. Даже сердце екнуло. Глупость, конечно, но на какое-то  мгновение
мне показалось, что там у стола лежит ЭТО.
     Но там было пусто. Я нагнулся и ощупал это место - ничего.
     Я даже встал на колени и заглянул под стул и под стол - ничего там не
было. Мне просто показалось.
     Часы на ратуше начали отбивать  двенадцать.  Полночь  -  самое  время
спуститься в подземелье. Но вдруг - часы еще не кончили бить -  я  услышал
отдаленный могучий рокот, такой сильный, что даже пол задрожал под ногами.
Мощный порыв ветра раскрыл окно и откинул в сторону штору  -  и  я  так  и
застыл на коленях, пораженный увиденным.
     Гигантский столб дыма, озаренный снизу подземным пламенем, поднимался
в небо с вершины холма, на котором стояла башня  дракона.  А  в  небе  над
городом как вестник всеобщей гибели пылал знак дракона...