остолбенела, испуганно глядя на стопку мисок в своих  руках.  Они
подпрыгивали и приплясывали, сохраняя, однако, вертикальное положение,
в то время как в руках Сэсс не было и признаков дрожи. Дигэ переводила
изумленный взгляд с подруги на посуду. Лицо Сэсс стало  растерянным  и
злым, она с размаху поставила всю эту пирамиду на пол. Звон,  дрожь  и
пляска не прекратились.

    --  Землетрясение?  --  предположил  вполголоса  Брик,   торопливо
оглядываясь.

    Но нет, ничего похожего. Ни камешка не обвалилось с высоких сводов
пещеры.

    -- Чертова медная дребедень! -- воскликнула Сэсс, топнув ногой. --
Ты еще тут!..

    Миски выпрыгнули из  пирамиды  и  раскатились  в  разные  стороны,
словно  прячась  от  ее  раздражения  и  гнева  в   укромные   уголки.
Сопровождаемая  ошарашенными   взглядами   друзей   и   обстоятельными
рекомендациями Сверчка, Сэсс  ринулась  их  ловить,  каждую  пойманную
жертву она швыряла в кучу к  остальным,  и  те  тихонько  позванивали,
будто  жалуясь  друг  другу  и  делясь  опасениями  с  товарищами   по
несчастью.

    -- Ведьма! -- догадался Санди.

    Сэсс бросила на него дикий изумрудный взгляд.

    -- О, заметил! Может быть, ЭТО тебя заинтересует?!

    Она резанула взглядом разделяющее их расстояние, и большая  медная
кастрюля, до того спокойно лежавшая в своем уголке и не подверженная в
силу своей солидности общей  посудной  панике,  взвилась  в  воздух  и
весьма недвусмысленно устремилась к голове Санди.

    Дигэ вскрикнула, Брик чертыхнулся,  воздух  свистнул,  рассекаемый
медью, Санди  рефлекторно  выбросил  вперед  руку  и  сощурился,  Сэсс
ахнула: "Нет!" и  потянулась  вслед  за  своим  метательным  снарядом,
страстно желая  его  остановить.  Кастрюля  зависла  в  воздухе  между
ведьмой  и  ее  мишенью  и,  немного  поколебавшись,  отвесно,  словно
презирая  узаконенные  для  движений  подобного  рода   параболические
траектории, рухнула вниз.

    -- Кто из нас это сделал, я или ты?

    Брик и Дигэ молча переводили взгляды с волшебника на  ведьму.  То,
что здесь происходило, было для них слишком круто.

    Сэсс тяжело дышала, Санди не сводил с нее глаз, полных  искреннего
восторга.

    -- Отстань! -- резко выкрикнула она. -- Какая тебе разница! Да,  я
могу кое-что, а если тебя только это интересует, то пошел ты...

    Она села на землю, уткнулась лицом в колени и громко  разрыдалась.
Дигэ подскочила к ней, обняла за плечи и что-то жарко зашептала. Санди
развернулся и быстрым шагом вышел из пещеры. Брик  сидел  на  месте  и
чувствовал себя идиотом.

    Не прошло и минуты, как  Сэсс  подняла  голову,  вытерла  слезы  и
ахнула, увидев, что Санди нет.

    -- Ночь же холодная, а он без куртки! -- и не успел  никто  и  рта
раскрыть, как она с курткой Санди в охапке вылетела из пещеры.

    Брик повалился на охапку сена.

    -- Если он будет звать на помощь, я и  с  места  не  сдвинусь,  --
сообщил он жене. -- Ставлю золотой против пуговицы на Сэсс. Кто бы мог
подумать, что этот маленький зануда способен внушить такую страсть.

    -- Я не  была  бы  столь  уверенной,  --  покачала  головой  Дигэ,
вслушиваясь в темноту.

    -- Так пари?

    -- Нет, мне не хочется ставить на Санди, потому что она любит его,
а я уважаю любовь.


    * * *


    Санди устроился на склоне Горы, почти отвесно обрывавшемся к реке.
Он часто уходил сюда, когда  хотел  побыть  в  одиночестве,  и  наивно
полагал, что секрет  его  убежища  никому  не  известен.  Полная  луна
заливала светом этот склон, с небес подмигивали звезды, а  на  опасной
осыпающейся тропинке замерла, не решаясь сделать следующий шаг, Сэсс с
его курткой.  Боясь,  что  она  оступится,  Санди  встал  и  помог  ей
пробраться на твердую почву.

    -- Вот, -- сказала она, протягивая куртку.

    -- Спасибо.

    Она не уходила.

    -- Я хочу объясниться.

    Он опустил глаза.

    -- Ты уверена, что это необходимо, Сэсс? От того,  что  мы  сейчас
наговорим друг другу, может  зависеть  очень  многое,  и  после  этого
разговора вс„ между нами изменится. Мы не станем прежними, Сэсс.

    -- Наплевать, -- ответила она. -- Я и не хочу, чтобы вс„ было, как
раньше.

    -- Что ж, -- согласился Санди, -- тогда давай поговорим.

    Сэсс, честно говоря, не знала, с чего ей начать, но никто  не  мог
обвинить  ее  в  отсутствии  храбрости,  и  потому  в  объяснения  она
бросилась, как в омут головой.

    -- Мне очень не повезло, -- сказала она.  --  Из  всех  мужчин  на
земле я выбрала того, кому нужна меньше всех. В  тот  день,  когда  ты
снял меня с дракона у входа в эту пещеру, и  я  впервые  увидела  твои
глаза и твою улыбку, я поняла, что это будешь ты.  Я  видела,  что  ты
равнодушен ко мне,  но  множество  мелких  самообманов  позволяли  мне
лелеять веру в собственные силы. Сегодня я утратила эту веру.  Но,  --
она усмехнулась, -- будь я какой-нибудь нечесанной мымрой... Так  ведь
в деревне мне проходу не давали. И я... -- голос ее дрогнул, охрип, --
...я не боюсь сказать сама, что я люблю тебя.  И  если  ты  оттолкнешь
меня сейчас так же, как сегодня утром, я повернусь и уйду... Но я  все
равно буду любить тебя. Я благодарна тебе  за  кров  и  защиту,  но  я
гордая. Мне мало не нужно. Теперь я вс„ сказала, больше нечего,  кроме
разве того, что мне не хватает ума.

    Поднятое к ней лицо  Санди  белело  в  темноте,  и  ей  невыносимо
захотелось немедленно умереть от  разрыва  сердца,  чтобы  не  слышать
того, что скажет он.

    -- Милая Сэсс...

    Она вздрогнула.

    -- Не думала ли ты, что дело тут во мне, а не в тебе? Что я сам не
знаю, что я за чудо-юдо? Как я могу позволить тебе связаться со  мной,
если я не знаю, куда меня занесет завтра? А тебе нужен дом, и человек,
который заботился бы о тебе.

    -- Тебе-то откуда знать, что мне  нужно!  И  я...  я  вполне  могу
сама... о себе...

    -- Сэсс, меня тянет ТУДА неодолимо. Никто и ничто не  сможет  меня
удержать, и я понимаю, что на этом пути лучше быть  одному.  Посмотри,
Сэсс, какая силища рвется наружу, когда ей приходит время.  А  если  я
наврежу тебе?

    -- Пусть, -- сказала Сэсс, не отводя глаз. -- Ты не пробовал.

    -- Я раздвоен, Сэсс, я себя не знаю, я мечусь. Половинка моей души
ноет Экклезиастом, а другая...

    -- Что с ней?

    -- Бутон розы.

    -- Гони Экклезиаста прочь, -- прошептала она,  опускаясь  рядом  с
ним на колени. - Позволь бутону распуститься. О, слышал  бы  ты  себя!
"Я, я, я"! Всюду только ты. А я?!

    Санди казался измученным.

    -- Сэсс, прости. Я давно знаю,  что  ты  любишь  меня.  Мне  очень
жаль...

    Хлесткая пощечина обожгла его лицо. И, кажется, Сэсс поражена была
этим куда  больше,  чем  он  сам.  Чувствуя,  что  потеряла,  разбила,
оттолкнула вс„,  она  испуганно  ахнула  вслед  движению  своей  руки,
посмотрела на  нее  с  отвращением  и  ужасом,  ее  глаза  наполнились
слезами, и, крупные и беззвучные, они потекли по ее  щекам  и,  падая,
только что не звенели.

    -- Я не... -- начала она.

    Санди поймал ее руку и медленно, словно  зная,  что  не  надо  бы,
поднес к губам и поцеловал в ладонь.  Сэсс  била  крупная  дрожь.  Она
попыталась вырвать руку, но, похоже, это было не так-то просто.

    -- Знаешь, -- сказал он, криво улыбаясь,  --  ты  первый  человек,
кому удалось закатить мне оплеуху.

    Она отвернулась.

    -- Отпусти меня и не мучай больше!

    На плечах ее сомкнулись руки,  и  пригоршня  поцелуев  осыпала  ее
заплаканное лицо. Слезы еще текли, а на губах ее возникла  неуверенная
блуждающая улыбка. Уже привычным жестом она обхватила  его  шею.  Нет,
это было не утешение -- такой суррогат она бы с негодованием отвергла.
Это была страсть, которой,  наконец,  позволили  прорваться,  страсть,
огорошившая, смявшая ее неожиданно бурным проявлением. Собирая  жалкие
остатки  в  прах  разлетевшихся  мыслей,  она  подумала,  что   трудно
поверить, будто Санди впервые целует девушку. А потом ее  подхватил  и
понес этот бешеный поток, она исступленно целовала его  глаза,  виски,
волосы, когда он наклонялся, лаская губами голубые жилки  на  ее  шее.
Робость сменилась яростным желанием идти до конца, получить немедленно
вс„, что причитается  женщине,  и  до  дна  исчерпать  это  мгновение,
которое могло и не повториться. Она судорожно рванула шнурки  корсажа,
сбросила узенькие оплечья,  сорочка  опала  вокруг  талии  изумительно
живописными складками... да кто же смотрит в такие минуты на  складки!
Девичья грудь была такая белая в свете  луны,  словно  из  серебра,  и
такая нежная, будто намытая рекой. Торопясь, Сэсс  распахнула  сорочку
на Санди, и оба замерли, тесно, грудь к груди, обнявшись. Вс„, что она
сделала, было не зря, но спешила она напрасно. Она начинала  понимать:
то, что казалось ей успехом, могло произойти лишь тогда,  когда  их  с
Санди желания совпадали. Не в ее  силах  было  заставить  его  сделать
что-то против воли. Ну что ж, умная женщина -- как парусный корабль: и
при встречном ветре ухитряется продвигаться вперед галсами. И  сейчас,
когда они  стояли,  обнявшись,  неподвижные,  и  резонанс  их  сердец,
казалось, способен был обрушить Гору, она вдруг  поняла,  что  сегодня
дальше идти уже не сможет: изнемогшая, обессилевшая, она была на грани
обморока. Нервное возбуждение оказалось слишком велико, и если сегодня
они  сорвут  все  цветы,  их  не  ждет  ничего,  кроме  разочарования,
усталости и, возможно, истерики. Слишком много для одного  дня.  Молча
они согласились, что у них будет вс„. После.

    Пауза показалась ей вечной, потом она вновь разрешилась поцелуями,
но  теперь  в  них  было  меньше  страсти,   а   больше   холодноватой
успокаивающей нежности, такой, чтобы  оторваться  друг  от  друга  без
труда и боли. Растерянная, смущенная,  напуганная  и  польщенная  Сэсс
поняла: ей разрешили быть, Санди принял ее в свою жизнь. Она торопливо
привела одежду в порядок, Санди помог ей выбраться обратно  на  тропу.
Она обернулась к нему: влюбленная, отчаянная и немного жалкая.

    -- А ты?

    -- Позднее, -- он подбодрил ее улыбкой, заставившей  задуматься  о
том, что ему-то тоже сегодня пришлось нелегко, причем и  по  ее  вине.
Почти ощупью она вернулась в  пещеру,  где  все  еще  горел  огонь  и,
позевывая, ждали терпеливые друзья.

    -- Ну что, -- воскликнул Брик, едва она появилась  на  пороге,  --
крепость пала?

    -- Брик! -- укорила его жена.

    -- Да я просто хочу знать, посылать мне дракона за пивом?

    Сэсс скользнула по нему невидящим взглядом и тихонько пробралась в
свой уголок.

    -- Нельзя же так, - шепотом  выговаривала  Дигэ  мужу.  --  И  так
видно, что они целовались до одури.

    Негромко позвякивая металлом, из пещеры  на  поиски  Санди  выполз
Сверчок.


    * * *


    -- Не спи, -- ворчливо сказал он, -- замерзнешь.

    -- Мне не холодно.

    -- Это я фигурально выразился. Наконец-то она пришла счастливой.

    -- Сверчок... -- Санди помедлил, словно не  решаясь  задать  давно
интересовавший его вопрос. -- Какого цвета Сэсс?

    -- Не скажу, -- Сверчок ухмыльнулся.  --  Такие  вещи  сам  должен
видеть -- не маленький. Драконов в бараний рог  скручиваешь,  а  людей
насквозь не видишь? И вообще я понять не могу, что она в  тебе  нашла?
Черта-с-два ты бы ее без меня спас, да я, кстати, и повнушительней.

    -- Что ты несешь? -- разозлился Санди.

    -- Я тебя  пытаюсь  рассмешить,  --  тихо,  меняя  тон,  отозвался
Сверчок. -- Там, в пещере, все уже  спят,  можешь  возвращаться,  тебя
никто не заметит и приставать не будут. Там теплее.

    Санди вздохнул, набросил куртку на плечи и с  привычной  ловкостью
пробрался по тропе.

    -- Твое внимание становится назойливым, -- бросил он  сквозь  зубы
Сверчку.

    Тот засмеялся.

    -- Ты меня еще оценишь! Так уж и быть, скажу. Почему, ты  думаешь,
я глаз с нее не свожу? Она -- из чистого золота!


    11. О ЖЕСТОКОСТИ


    Брик, в душе проклиная вс„ на свете, пробирался по осеннему  лесу.
Пытаясь найти хоть какую-то дичь, друзья провели на ногах  весь  день,
но, по-видимому, сегодня удача от них отвернулась. Брик  проголодался,
устал, сбил  ноги,  и,  сами  понимаете,  вс„  это  не  способствовало
поднятию настроения, а кроме того, его неотступно глодали мысли о том,
что сейчас, в конце года, он оказался примерно в таком  же  положении,
что и в его начале: без денег, без иллюзий,  с  сомнительным  будущим,
несшим в себе лишь одну светлую деталь -- Дигэ.  Дигэ  он  должен  был
сохранить любой ценой.

    Уже несколько дней на  почву  ложились  заморозки,  толстый  ковер
опавшей листвы под ногами, побурев,  утратил  свой  золотисто-багряный
цвет.  Осень.  Воздух,  словно  поседев,  из   дрожаще-золотого   стал
пепельно-голубым,  неподвижным   и   каким-то   особенно   прозрачным.
Насладившись летним сезоном  живописи,  галерея  природы  сменила  его
длительной экспозицией зимней графики. Вокруг стало холодно и пусто, и
вс„, что происходило с ними  до  сей  поры,  показалось  Брику  Летней
сказкой, которой пришло время завершиться.

    Когда он не мог найти решение, он злился. Широкими шагами  он  шел
через лес, хрустя сучьями, перепрыгивая через  упавшие  деревья  с  их
раскоряченными корнями и поминутно чуть ли не по колено проваливаясь в
груды гнилого валежника, притаившиеся в яминах  и  присыпанные  сверху
листвой. Брик не думал,  что  ему,  вообще-то,  еще  повезло  с  сухой
осенью, а мог бы для пущей прелести и дождь пойти.

    Санди едва поспевал за ним.  Он  помалкивал,  чувствуя,  что  Брик
разъярен, и вместо  беседы  наслаждался,  оглядываясь  по  сторонам  и
любуясь признаками смены сезона. Он всегда живо откликался на красоту.
Так и шли: злющий раздраженный рыцарь Брик и его очарованный спутник.

    Краем глаза,  на  самой  периферии  зрения  Брик  заметил  что-то,
мелькнувшее коричневым пятном среди деревьев. Срывая с плеча  лук,  он
ринулся следом, Санди поспешил за ним. Брик бегал прекрасно, а теперь,
когда был голоден и зол, в нем и вовсе проснулось нечто от охотничьего
пса. Не прошло и десяти минут, как они увидели запутавшуюся  в  кустах
молодую  олениху.  Она  дергалась,  пытаясь  освободиться,  и  на   их
приближение повернула голову с молящими,  полными  отчаяния  и  страха
глазами. Брик, уже не торопясь, остановился и вынул из колчана стрелу.
Теперь добыча никуда не денется. Стрела привычно легла на  тетиву,  но
запястье Брика твердо сжала рука Санди.

    -- Что? -- Брик недоуменно оглянулся. -- Чего тебе?

    -- Не надо, Брик. Оставь ее. Жалко.

    Несколько секунд Брик недоверчиво смотрел на друга.

    -- Кой черт, Санди? Мы  что,  мало  сегодня  таскались?  Не  валяй
дурака! -- он стряхнул его руку и поднял лук.

    В одно мгновение Санди оказался между  ним  и  мишенью.  Брик  был
суеверен  и  опустил  оружие:  нехорошо  целиться  в  друга,  даже  не
намеренно.

    -- Отойди, -- сказал он нехорошим голосом.

    --  Нет,  Брик.  Давай  поищем  кого-нибудь,   кто   в   состоянии
защищаться! Неужели ты сможешь вот так ее убить?

    -- Ты мне надоел! -- взвился Брик. -- Я, черт возьми, голоден. Или
я решу все проблемы сейчас, или неизвестно, чем  вс„  это  дело  может
кончиться. Отойди, я сказал!

    Он вскинул лук, пытаясь достать  олениху  из-за  плеча  Санди,  но
резкий удар по руке заставил стрелу уйти  вверх  и  вбок  и  безобидно
воткнуться в землю. Санди хлопнул в ладони,  олениха  как-то  особенно
удачно рванулась, освободилась, оставив  на  кустах  клочки  рыжеватой
шерсти, и исчезла в лесу, теперь уже, надо думать, навсегда.

    Сказать, что Брик был зол -- это ничего не сказать.

    -- Слюнтяй!  --  рявкнул  он.  --  Маленькая  лицемерная  сволочь!
Притащи я в пещеру ее тушу, ты прекрасно сожрал бы свою долю. Убирайся
с глаз моих!

    Он очень коротко и резко выбросил вперед кулак, вложив в него  всю
силу  своей  злости.  Удар  пришелся  в  центр  грудной   клетки;   не
удержавшись  на  ногах,  Санди  отлетел  на  несколько  ярдов  и  упал
навзничь. Брик и не пошевелился помочь ему. Он все еще его  ненавидел.
Более тяжелому сопернику он, несомненно, сломал бы грудную кость.

    Санди  поднялся,  сбросил  с  плеч  треснувший  при  падении  лук,
повернулся к Брику спиной и пошел  прочь.  Что-то  в  Брике  дрогнуло,
что-то напомнил ему этот молчаливый уход... Точно так уходила от  него
Дигэ Эгерхаши, когда он думал, что теряет ее навсегда. Замшевая куртка
Санди быстро скрылась из виду, слившись  с  буроватым  колером  осени.
Брик сплюнул себе под ноги, сам развернулся спиной к ушедшему другу  и
углубился в лес.


    * * *


    На него шел медведь. Медведь видел Брика, и убегать или  прятаться
было бессмысленно. Брик скинул с плеч бесполезный лук  --  это  не  на
медведя. Он хмуро усмехнулся, подумав, что желание  Санди  исполнилось
-- он нашел зверя, способного  защищаться.  И  не  только  защищаться:
медведь явно  был  голоден,  недоволен  и  зол.  Не  без  иронии  Брик
обнаружил в этом черном увальне сходство с собой. Для охоты на медведя
нужно особое вооружение -- у него ничего подобного не было, потому что
он в здравом уме с медведями не связывался. Сейчас,  однако,  выбирать
не приходилось, потому что тот, очевидно, имел виды на Брика.

    Брик неторопливо вынул из-за пояса "Сэра Джона". Резная рукоять  в
ладони  и  десять  дюймов  трижды  закаленного  булата   придали   ему
уверенности и спокойствия. Он вспомнил, что кое-кто из Мастеров  охоты
брал медведя и на нож. Потом он нагнулся и вытащил из-за голенища свой
второй, потайной  нож,  носивший  имя  "Подруга  Ночи".  Он  им  редко
пользовался, приберегая как последний шанс для  критических  ситуаций.
Теперь он взял его в левую руку.

    Медведь был уже близко. Брик ждал, напружинив чуть согнутые  ноги.
Медведь казался ему куда  более  серьезным  противником,  чем  дракон.
Несмотря на  то,  что  жизнь  столкнула  его  уже  с  двумя  крылатыми
рептилиями, он все же не мог заставить себя до  конца  поверить  в  их
реальность. Драконы -- это все-таки для Санди.  А  вот  медведь...  Он
знал, на что способен этот зверь, как опытный охотник изучил  все  его
повадки. Медведь был всамделишным.

    Расстояние между ними сократилось до нескольких  шагов.  Брик  уже
чуял резкий запах зверя. Медведь остановился, присел на задние лапы  и
огласил лес торжествующим низким ревом, как будто  регистрируя  заявку
на стоящую перед ним жертву. Потом он приподнялся, неуклюже  помахивая
передними лапами, сразу став выше  человека,  и  Брик  понял  это  как
сигнал. Прикусив от напряжения  губу,  он  бросился  в  самые  объятия
зверя, уткнувшись лицом в  пахнущую  медвежьим  потом  черную  шерсть,
сразу забившую ему и рот, и нос, и вонзил оба ножа  в  грудь  и  брюхо
животного. Воздух разорвался отчаянным звериным воплем боли, громадная
туша навалилась на изнемогающего под ее тяжестью  человека,  и  что-то
пропороло Брику бок и двинулось сверху вниз, сдирая мясо  с  костей  и
словно оставляя за собой обугленный след. Брик закричал  от  боли,  но
крик потонул в плотной душной шкуре... Медвежьи когти  таки  добрались
до него, а туша наваливалась все тяжелей, медведь терял равновесие, и,
наконец,  ноги  Брика  не  выдержали,  и   он   рухнул,   придавленный
конвульсивно дергающимся зверем.


    * * *


    -- Брик! О... все духи земли и неба! Брик, ты жив?

    Брик  открыл  глаза.  Перед  ними  на  фоне  пепельно-серого  неба
качались далекие безлистные кpоны, заслоненные бледным,  встревоженным
и испуганным лицом Санди, показавшимся ему чуть ли не самым дорогим на
свете.

    -- Вернулся? -- прошептал Брик. Ему было приятно  обнаружить,  что
он может дышать -- наверное, Санди каким-то образом удалось стащить  с
него тушу медведя, хотя и для самого Брика подобное было бы  подвигом,
но в