. Немедленно.
   Я стала торопливо одеваться. Проснулся Унго, взглянул на часы.
   - Куда ты? До завтрака еще 47 минут.
   - В моем режиме прогулка до завтрака.  Улучшает пищеварение. Унго по-
нимающе кивнул.
   - Если хочешь,  мы можем встречаться.  В четверг я свободен.  Ты ведь
знаешь, где меня найти?
   Я не знала,  но ответила утвердительно.  Просто чтобы отвязаться. Мне
уже было не до него.
   Утренние газеты извещали о кончине Ингрид Кейн,  в прошлом известного
нейрофизиолога,  ныне  содержательницы  одного из самых популярных домов
"последнего желания" и о конфискации, за неимением наследников, всего ее
имущества в пользу государства.
   Теперь у  меня не было ничего - ни дома,  ни имени.  Я шла по улицам,
безуспешно пытаясь выработать какой-то план.  Идти по адресу, указанному
в документах Николь,  было рискованно,  осведомляться о ней - тем более.
Нельзя даже просто гулять - ведь в любую минуту  мне  может  встретиться
кто-либо из знакомых Николь. Вроде того странного парня с ее лицом.
   Время завтрака кончилось,  город опустел.  Меня подозвал полицейский.
Попалась?
   - Почему не на работе?  Гражданский номер, фамилия? Ничего не остава-
лось,  как  назвать  координаты  Николь.  Пока  полицейский справлялся у
компьютера,  я прикидывала, не попытаться ли удрать. Но он повернулся ко
мне с улыбкой и козырнул.
   - Можешь идти. Извини.
   Ну и ну! То ли Николь работала в каком-то ночном заведении, то ли во-
обще имела право не работать... Интересно...
   Одна из улиц была перегорожена - что-то строили.  Я  пошла  в  обход.
И...
   Стоп! Почему именно эта улица? Я проанализировала свой путь и с удив-
лением обнаружила, что с самого начала шла в определенном направлении, а
не блуждала,  как казалось.  Странно.  Район этот был мне незнаком, но я
чувствовала, что непременно должна пройти по этой улице. Почему? Куда?
   Эта странность опять-таки исходила от тела Николь.  Ее дом?  Судя  по
документам, он находился в противоположном направлении. Но документы бы-
ли подделаны. Однако компьютер в Доме мод признал адрес правильным. Пой-
ти туда? Нельзя. И не идти нельзя - единственная зацепка.
   Пока я колебалась и взвешивала,  ноги сами вывели меня через переулок
к перегороженной улице.  Мне хотелось туда,  мне нужно было именно туда.
А, будь что будет!
   И я пошла. Миновав эту улицу, свернула на другую, на третью. Несколь-
ко раз меня останавливали полицейские и каждый раз,  извинившись, отпус-
кали.  Сколько еще идти?  Видимо,  Николь нравилось ходить пешком. Город
кончился,  потянулись виллы,  но я не думала ни об усталости,  ни о том,
что так и не позавтракала. Я почти бежала. Я знала, что сейчас приду.
   Здесь. Стандартная вилла,  которую я безошибочно выделила среди сотни
других,  похожих на нее,  как две капли воды. Сердце билось, будто после
чашки крепкого кофе. Если это дом Николь, она должна знать шифр замка на
входной двери. Но он стерт из ее мозга вместе с другими сведениями. Поз-
вонить  нельзя.  Оставалось снова лезть через забор,  хотя мой экстрава-
гантный наряд для этого никак не годился - край юбки пришлось держать  в
зубах.  Мне повезло - в саду было пусто.  Только два робота, закончившие
утреннюю уборку участка, неподвижно стояли под навесом, поблескивая вык-
люченными глазами.
   Я беспрепятственно вошла в дом.  Ни души, тишина. Шторы на окнах спу-
щены,  ковры скатаны.  В безлюдном полумраке комнат мои шаги  отзывались
гулким эхом.
   Меня не покидало смутное ощущение, что я уже бывала здесь прежде. Как
если бы я когда-то видела все это во сне.  И вместе с тем это не был дом
Николь,  что  я установила по отсутствию характерных признаков,  которые
отличают жилище женщины.
   Кто он,  этот мужчина? Его непонятная власть над Николь, которую даже
смерть не могла стереть...
   - Нельзя!  - вдруг рявкнуло за спиной.  Из стенного отсека, угрожающе
раскинув щупальца,  прямо на меня двигался робот,  Я попятилась и  стала
втолковывать ему,  что я Николь Брандо, гражданский номер такой-то... До
сих пор это выручало,  но на сей раз сработало, кажется, в обратную сто-
рону.
   - Николь Брандо. Нельзя, нельзя, нельзя! - заревел он, продолжая тес-
нить меня к двери.
   Я не стала дожидаться, пока меня коснутся его ледяные лапы, и повино-
валась.  Это  чучело  шло  за мной до самых ворот.  По дороге я пыталась
что-либо у него выведать,  но он был из еще более молчаливой серии,  чем
мой Жак, и на все вопросы лишь тупо и раскатисто повторял:
   - Николь Брандо. Нельзя. Нельзя.
   Ладно, времени у меня много, в девятнадцать лет можно не торопиться.
   Неподалеку в ресторанчике я с аппетитом пообедала. На крыше была сто-
янка аэрокаров.  Я взяла напрокат двухместную "Ласточку" и, развернув ее
так,  чтобы интересующая меня вилла была целиком в поле зрения,  стала с
крыши наблюдать.
   Ждать пришлось долго.  Очень хотелось вылезти из машины и  размяться,
надоедали мухи и мужчины.  Но я терпела.  Любопытно,  как быстро человек
привыкает ко всему. Даже к внезапно вернувшейся молодости. Мне уже каза-
лось  невероятным,  что  еще  вчера утром я не могла пройти без одышки и
сотни шагов, едва не померла от превосходного бифштекса, а эти увивающи-
еся сейчас возле моей машины парни годились бы мне в правнуки.
   Только смазливое лицо Николь в зеркале над рулем...  Туда я старалась
не смотреть.
   Уже смеркалось, когда на крыше виллы возле черного аэрокара появились
две фигуры.  Высокий мужчина и женщина,  закутанная в сиреневый плащ. Их
аэрокар повернул к Столице, моя "Ласточка" взвилась следом.
   Были как раз часы пик, скорость ограниченная, и обе машины шли на ав-
топилоте.  Это облегчало преследование-расстояние между ними не сокраща-
лось и не увеличивалось.
   Внезапно черный аэрокар пошел на снижение и исчез. Разноцветные квад-
раты городских крыш,  почти на каждой стоянке,  почти на каждой - черные
аэрокары. Кажется, проворонила. Я приземлилась на первой попавшейся кры-
ше  и отправилась на поиски пешком,  твердо уверенная в их полной беспо-
лезности. Искать иголку в стоге сена...
   Возле ярко освещенного подъезда ночного клуба толпился народ.
   - Что здесь?  - спросила я у одной из  девиц,  безуспешно  пытающейся
протолкаться к двери.
   - Дэвид Гур,  - бросила она и снова,  зажав под мышкой сумочку, рину-
лась в толпу.
   Ингрид Кейн отстала от жизни.  Дэвид Гур. Какая-нибудь очередная зна-
менитость.  Дэвид. Это имя Николь назвала перед смертью. Чепуха. Мало ли
на свете Дэвидов!
   Мне помогла отлично развитая мускулатура Николь. Едва я, взмыленная и
растерзанная,  прорвалась  в зал,  как входы перекрыли и свет стал мерк-
нуть. Похоже, я попала в цирк. Зрительские места располагались амфитеат-
ром,  арена внизу была застлана черным пушистым ковром, в котором тем не
менее Отчетливо отражалась люстра.
   Ударил гонг,  и на арену вышел высокий худой мужчина  в  традиционном
наряде фокусника - фрак, белоснежная манишка, цилиндр. Однако на его ли-
це был грим клоуна или мима - белая застывшая маска с узкими щелями  рта
и глаз, с нависшими надо лбом фиолетовыми прядями парика.
   И я узнала этого человека так же,  как и его дом, - будто видела ког-
да-то во сне его походку,  сутулость,  медленные округлые жесты, слышала
его голос.
   - Стелла! - позвал он.
   Выбежала миловидная  молодая женщина,  в противоположность ему совсем
раздетая.  Однако нагота ее выглядела естественной и домашней, будто она
только что из ванной.  Женщина послала публике воздушный поцелуй, влезла
на тумбу и застыла в позе статуи.
   Мужчина поднял с ковра тяжелый молот. Размахнувшись, он ударил женщи-
ну по плечу.  Характерный звук,  будто что-то разбилось,  и рука женщины
упала на ковер.  Он снова поднял молот.  Дзинь - упала другая рука. Про-
должая улыбаться,  скатилась на ковер голова. Больше мне смотреть не хо-
телось. Дзинь, дзинь, дзинь...
   Когда я открыла глаза, женщины не было - только груда бледно-розового
мрамора, по которому колотил мужчина, превращая все в мелкое крошево.
   Зал реагировал на происходящее довольно равнодушно - перешептывались,
пересмеивались.  Кто-то обнимался, кто-то потягивал через соломинку кок-
тейль.  Мужчина  взмахнул  рукой - мрамор вспыхнул.  Заметались по арене
языки пламени,  повалил густой дым.  А когда дым рассеялся, Стелла снова
стояла на тумбе, улыбаясь и посылая в зал воздушные поцелуи.
   Аплодисменты были жидкими.  Все словно ждали чего-то более интересно-
го. Гвоздя программы, ради которого сюда и рвались.
   - Желающих принять участие в сеансе гипноза прошу на арену.
   Желающих оказалось так много, что образовалась очередь.
   - Возьмите меня первым, - горланил какой-то парень, - мне к девяти на
дежурство.
   - О'кэй,  -  кивнул Дэвид Гур,  обращаясь к публике,  - только за это
пусть он нам уступит свою подружку.
   - Молли? - Парень осклабился. - Это можно. Молли-хорошая девочка.
   Пухленькая свежая блондинка,  держащая его за руку, польщенно мурлык-
нула.
   - Вы давно встречаетесь?
   - С Молли-то? Две недели. Молли-хорошая девочка.
   - Тогда выпьем за здоровье Молли.
   Парень залпом  осушил предложенный бокал шампанского и удовлетворенно
крякнул. Но вдруг глаза его расширились, нижняя
   Челюсть отвисла, и он застыл с гримасой тупого удивления на лице.
   - А теперь слушай меня. - Гур резко повернул парня к себе за плечи. -
Молли не просто хорошая девочка.  Она самая лучшая.  Она для тебя единс-
твенная. Тебе нравится в ней все-как она говорит, двигается, смеется...
   - Гы-ы-ы!  - Это смеялась Молли. Звук был довольно противным. Зал ве-
село оживился.
   - Нет ничего прекраснее ее смеха,  - упрямо повторил гипнотизер. - Ее
голоса,  ее ласк.  Жизнь без Молли пуста и скучна.  Сейчас ты уйдешь,  а
Молли останется с нами. Ты ее больше не увидишь. Никогда. Ты вернешься в
свою квартиру,  где каждая вещь будет напоминать о ней. Молли, Молли! Ты
можешь сбежать из дому, привести другую женщину, сотни женщин, но ни од-
на не заменит тебе Молли. Ты понял? Ни одна,
   Гур оттолкнул парня. Он тяжело дышал, фиолетовые пряди парика прилип-
ли ко лбу. Видимо, этот странный монолог стоил ему немало энергии. Любо-
пытно. Но еще любопытнее было поведение парня. Похоже, что сказанная Гу-
ром нелепица возымела свое действие. Парень болезненно озирался, кривил-
ся,  будто превозмогал желание чихнуть, руки его болтались подрубленными
ветками*  И вот все его тело напряглось,  уставившись на свою блондинку,
он направился к ней. Но Гур загородил дорогу;
   - Э, нет, так не годится. Ты же нам ее уступил, приятель. Девочка те-
перь наша. Верно? Зал одобрительно загудел.
   - Молли наша!  Сюда, Молли! К нам, Молли! Блондинка продолжала что-то
мурлыкать.  Парень рванулся к ней, ко чьи-то руки утащили ее от арены за
барьер,  подняли,  передали по конвейеру в другие,  в третьи,  увлекая в
глубь амфитеатра. Толпа сомкнулась.
   - Молли!
   Это был даже не крик, а рев. Исступленный рев обезумевшего зверя. Па-
рень метался вдоль арены по кругу.  Сила, с которой он врезался в толпу,
стараясь пробиться к своей блондинке,  казалась невероятной.  Но  толпа,
разумеется,  была  сильнее,  он отскакивал от нее,  как мяч от стены,  и
вновь с воем кидался обратно. Зал веселился вовсю.
   Наконец парень в изнеможении рухнул на пол  и  затих.  Роботслужитель
поднял его и отнес в кресло. Вскоре оттуда донесся равномерный храп.
   - Он проснется через 15 минут, - объявил Гур, - кто следующий?
   На арену  выскочил  маленький  вертлявый человечек со смуглым лицом и
темными курчавыми волосами,
   - Я вас знаю, - сказал Гур. - Вы художник, Я был на вашей выставке.
   Человек покачал головой.
   - Это было давно. Теперь я жокей.
   - Почему?  Вы же писали отличные картины. Человечек снова покачал го-
ловой. Он напоминал механическую игрушку.
   - Плохие картины.  Они не нравились комиссии.  Мне дали испытательный
срок.  Я стал работать над декоративным панно для нового гимнастического
зала.  Писал целыми днями.  Мне казалось, это то, что надо. Но я заблуж-
дался. Комиссия забраковала панно, а меня переквалифицировали в жокеи.
   - А где ваши картины теперь?
   - Понятия не имею. Видимо, уничтожены.
   - И вы довольны новой жизнью?
   - Конечно.  Я был плохим художником,  а теперь - жокей экстра-класса.
Вчера на скачках завоевал три приза. И доходы.
   - Тогда отпразднуем ваши успехи.  Отличное шампанское,  Гур налил два
бокала. Чокнулись, выпили. И вновь эта застывшая  удивленная  гримаса на
лице испытуемого. И громкий голос Гура, который я уже где-то слышала:
   - Вы художник.  Настоящий большой художник.  Комиссия ошиблась.  Ваше
последнее панно - лучшее из всего,  что вы когдалибо сделали и сделаете.
Вы  родились,  чтобы его создать.  Вы нанесли последний мазок,  отошли в
сторону. Вспомните. Ваше ощущение,
   - Да,  да.  - Человек потерянно озирался.  - Ощущение... Мне надо его
опять увидеть. Мне надо в мастерскую.
   - Поверил!  - ахнул кто-то у меня за спиной. - Комиссия ему ошиблась.
Ай да Гур!
   Та же история.  Человечек бегал вдоль арены в поисках выхода, повсюду
натыкаясь на сплошную непробиваемую стену покатывающихся со смеху зрите-
лей.
   Что-то в шампанском?  Но почему это "что-то" не действует  на  самого
Гура?
   Нет ли  прямой  связи между поведением "добровольцев" и странностями,
доставшимися мне о наследство от Николь?
   - Куда же вы? - кричал Гур. - Вашей мастерской больше нет. Но панно я
сохранил. Узнаете?
   Чистый лист бумаги.  Человечек жадно выхватил его из рук Гура, прижал
к груди.  Его глаза сияли,  будто в них горело по лам* почке. В жизни не
видела ничего подобного!
   - Да, да, оно... Вот здесь, этот изгиб, грация... Я бился Неделю. Ко-
нечно, они ошиблись. Ощущение. Конечно.
   - Стелла!
   Ассистентка Гура,  на этот раз затянутая  в  черное  трико,  выбежала
из-за кулис и, подкравшись к отрешенно бормотавшему жокею, вырвала у не-
го листок.
   - Ничего не поделаешь,  - прокомментировал Гур. - По распоряжению ко-
миссии ваше панно должно быть уничтожено.
   - Н-нет!
   Опять этот  истошный звериный рев.  Обезумевший человечек погнался за
Стеллой,  но она, ловко увернувшись, вскочила на тумбу, и на ковер посы-
пались мелкие клочья белой бумаги.
   Он на коленях ползал по полу,  собирал их,  пытался сложить,  а когда
понял, что это бесполезно, сел, обхватив руками колени, плечи его задро-
жали и из глаз потекли слезы. Вскоре человечек безмятежно спал в кресле.
А в это время первый подопытный, зевая и потягиваясь, искал свою кепку.
   - А где Молли? - спросил Гур.
   - Так ведь я ее отдал,  чтоб пустили первым. А вот где кепка? Зал за-
аплодировал. Убедившись, что все кончается благополучно, добровольцы по-
лезли через барьер, отталкивая друг друга, стремясь пробиться к Гуру.
   - Все назад. Нужна женщина. Теперь нужна женщина. Гур вскочил на тум-
бу.  На  его неподвижном,  стянутом маской лице выделялись только глаза,
цепко обшаривавшие ряды амфитеатра. И вдруг (или мне показалось) они ос-
тановились на мне. Ингрид Кейн во мне даже обрадовалась этому, замерла в
ожидании,  но тело Николь опять взбунтовалось,  будто почуяв  опасность.
Глупо,  но  в  самый  интересный  момент  непонятная сила заставила меня
встать и выйти из зала.
   В фойе было пусто. Я курила и безуспешно пыталась собраться с мыслями
и  совладать со своим телом.  Из зала время от времени доносились взрывы
смеха,  свист/ И вдруг чья-то рука сжала мой локоть.  Парень с лицом Ни-
коль, который встретился мне в коридоре отеля "Синее море".
   - Поймем, Рита.
   То, что обращение адресовалось мне, сомнений не вызывало. Значит, Ри-
та - мое настоящее имя.  Или меня приняли за другую? Сколько их, с лицом
Николь?
   Мне не оставалось ничего,  как повиноваться. Мы поднялись на лифте на
площадку,  там уже ждал аэрокар. Он стоял как раз рядом с машиной Дэвида
Гура - тоже черного цвета, но гораздо более мощная и совершенная модель.
Двойник Николь распахнул передо мной переднюю дверцу, сел за руль. Взре-
вели двигатели.
   Мы летели молча. Куда? Зачем? Спутник не обращал на меня особого вни-
мания,  разве что пару раз подмигнул да предложил сигарету.  Он  включил
телевизор и поудобнее откинулся на сиденье.  Казалось,  он ничего не ви-
дит,  кроме экрана.  Я искоса приглядывалась к  нему.  Бывает  же  такое
сходство!  Двойник Николь, Риты... Что все это значит? Голова раскалыва-
лась от безответных вопросов.
   Город давно остался  позади,  постепенно  распыляющимися  созвездиями
проносились под нами огоньки вилл.
   Наконец мы  пошли на снижение.  Мой спутник выключил экран,  лицо его
приняло строго официальное выражение.
   Мягкий толчок и стоп.  Дверь снаружи открыли,  металлические щупальца
компьютера просунулись в машину.
   - Документы!
   Двойник Николь что-то вложил в них, одно щупальце исчезло, два других
обстукивали и обследовали аэрокар.
   - Можете выйти.
   Я огляделась. Мы находились на бетонной площадке у подножия горы. Не-
бо то и дело прочерчивали мощные лучи прожекторов, выхватывая из темноты
то провода фуникулера, то поросшие густым кустарником склоны, то похожее
на пирамиду здание на самой вершине,  казавшееся как бы продолжением го-
ры. Я сразу узнала его.
   Это было здание Верховной Полиции!
   О нем ходили легенды. Никто толком не знал, чем там занимаются. Каки-
ми-то инопланетными влияниями. Во всяком случае, лично я никогда не слы-
шала ничего конкретного.  Здание ВП было для всех чем-то вроде символа -
изображение пирамиды присутствовало на всех государственных печатях.
   Вряд ли  обстоятельства  смерти  Николь Брандо представляли государс-
твенный интерес. Тогда что же? Может быть, мой ДИК? Чепуха, они не смог-
ли бы догадаться, даже если бы и обнаружили что-то в горшке с пальмой.
   Фуникулер медленно  полз вверх.  Я заметила,  что руки Николь дрожат.
Двойник внимательно посмотрел на меня и улыбнулся.
   - Мерзнешь? Включи терморегулятор.
   Я сделала вид,  что нажала кнопку у ворота платья.  На самом  деле  я
включила  терморегулятор еще во время представления Дэвида Гура.  Только
тогда мне было жарко.
   Наверху нас еще раз проверили, затем стена раздвинулась и, пропустив,
опять сомкнулась.  Вокруг здания было что-то вроде парка, но любопытство
Ингрид Кейн не могло прорваться сквозь болезненные эмоциональные присту-
пы Риты - Николь.  Все мои усилия уходили на то,  чтобы не трястись. Ка-
жется,  мы шли по какому-то длинному коридору,  затем снова проверка.  И
сразу три информации.
   - Привет, Поль. Сейчас узнаю. Двести восьмой, Шеф у себя? Моего двой-
ника зовут Поль.
   - Все в порядке. Шеф ждет. А чего это твоя сестрица не здоровается?
   - Привет, - сказала я. Мой двойник - брат Риты - Николь.
   Не успела я переварить предыдущее,  как получила  третью  информацию.
Пожалуй, самую важную.
   - Иди,  - сказал мне Поль, - отец хочет видеть сначала тебя. Шеф ВП -
отец Поля. А следовательно, и отец Риты - Николь. Мой отец.
   Я вдруг почувствовала неожиданный прилив сил.  Три глотка воды. Нако-
нец-то я что-то знаю! И я скрутила, смяла в себе Николь. В кабинет к Ше-
фу вошла Ингрид Кейн,  ее рука,  толкнувшая дверь,  больше не дрожала. Я
должна быть предельно хитрой и осторожной.  Я должна любым способом выс-
тоять в этой партии, если не хочу вообще выбыть из турнира, который сама
затеяла.
   Кабинет Шефа  был обставлен предельно просто - из мебели только самое
необходимое.  Зато масса каких-то ЭВМ и приборов вдоль стены, о назначе-
нии которых оставалось лишь догадываться. У человека, поднявшегося из-за
стола мне навстречу, тоже было лицо Николь, несмотря на седые баки, мор-
щины и абсолютно голый череп.  И тут до меня дошло.  Двойники, созданные
методом генетического ядра,  сохраняющего способности и склонности  того
или иного образца.  В данном случае образцом был, видимо, сам Шеф. А мо-
жет, его отец? Дед? Прадед?
   Я поздоровалась. Шеф молча смотрел на меня, будто чего-то ждал. Потом
нахмур