родвинулся ты в большие начальники, - продолжал храмовник. -
Быстро, верно? Хе-хе... Рад за тебя, рад. Хотя это было и не просто.
     Он замолчал в  ожидании.  И  без  подсказки  Второго  Андр  догадался
поблагодарить. Вряд ли это  получилось  у  него  достаточно  сердечно,  но
магистр весело закивал:
     - Не стоит, малыш, не стоит... Ты мне сразу приглянулся. Когда-то и я
был таким же, - магистр покачал вросшей в шлем головой. -  Старею,  сынок,
все мы стареем... хотя откуда тебе об  этом  знать?  -  Вздохнув,  магистр
осторожно взял с подноса пышное многослойное пирожное, в три  приема  умял
его и запил из объемистого  бокала,  предусмотрительно  поставленного  под
торчащий из столешницы кран. Потом навалился огромным брюхом на стол.
     - Малыш, - заговорил он негромко, - я тебя  покупаю.  Видел,  как  ты
дерешься - блеск! Ты всегда  будешь  со  мной  на  выездах,  станешь  моей
карающей рукой, моим щитом. Понимаешь ли, сынок,  я  нужен  стране,  нужен
Отцу и очень не хотел бы, чтобы какой-нибудь безумец выпустил мне кишки. А
ведь мне приходится много разъезжать - что делать,  работа  такая,  жалеть
себя не приходится.
     Вознаградив себя за самоотверженность вторым пирожным, магистр уперся
в Андра вопрошающим взглядом:
     - Ну, что скажешь?
     - Как насчет тренировок? - озабоченно спросил Андр.
     Магистр откинулся в кресле, от души рассмеялся:
     - Зачем тебе, дурачок? Ты и так в тройке лучших,  а  первым  тебе  не
стать никогда, - он пожал жирными  плечами.  -  Впрочем,  в  свободное  от
праведных забот время можешь упражняться  в  полное  свое  удовольствие!..
Если захочешь, конечно.
     Весело расправившись с третьим пирожным, магистр продолжал:
     - Забот у тебя, понятно, прибавится, но по труду и награда. Слыхал  о
Большой Отцовской Охоте?.. А ведь я могу поставить тебя на отбор Невест! -
магистр почмокал, мечтательно щурясь. - Лучшее, конечно, Отцу,  но  и  что
перепадает нам за верную службу - это, я тебе скажу, сливки!
     Похоже,  магистр  действительно  очень  нуждался   в   телохранителе.
Когда-то, в первые годы Культа, он силой и жестокостью  пробился  к  самым
верхам, но  с  возрастом,  утратив  проворство,  зато  приумножив  опыт  и
коварство, решился на то, что удивило бы многих. Ибо все были уверены, что
уж  магистр-то  храмовников  способен  за  себя  постоять,  иначе  как  он
управится с охраной Отца? Впрочем,  с  этим  магистр  справлялся  как  раз
неплохо, иначе не продержался бы столько лет на таком беспокойном посту.
     Андр не услышал, как отворилась  дверь,  но  по  внезапному  повороту
головы магистра, по изменившемуся его лицу понял, что в  комнате  появился
третий. Магистр навалился локтями на стол, будто намереваясь подняться, но
передумал и снова откинулся в кресло, улыбаясь новому гостю приветливо, но
не слишком уверенно. Из угла донеслось ворчание. Не глядя,  магистр  сунул
руку в стол и швырнул за спину увесистый шмат мяса. Кусок шлепнулся  перед
носом зверя, тот обнюхал его и проглотил, сразу успокоившись.
     Андр плавно обернулся.
     Новоприбывший был молод, хотя его худое лицо казалось  утомленным,  а
взгляд - неприятен и тяжел. Несмотря на  костлявость,  передвигался  он  с
легкостью  и  грацией  высококлассного  бойца.  И  ощущалась  еще  в   нем
невероятная гибкость, будто он без труда мог почесать ногой ухо.
     Приблизившись, гость без церемоний развалился в кресле, прикрыл глаза
и негромко сообщил:
     - Бруно, мне снова нужен помощник, только на этот раз  -  надежный  и
исполнительный, не из числа твоих полоумных головорезов.
     Открыв один глаз, гость повел им на Андра и добавил:
     - Этот, пожалуй, подойдет. Или я ошибаюсь?
     Магистр сокрушенно покачал головой.
     - Ты прав, как всегда, брат Ингр, - ответил он с тяжелым  вздохом.  -
Хотя ты лишаешь орден лучшего бойца.
     Ингр усмехнулся краем рта.
     - Такова Воля, - сказал он. - Отцу, наверное, виднее?
     Магистр развел руками: что тут возразишь?
     - Я заберу его сейчас, - сказал Ингр.
     Расстроенно  проглотив  три  пирожных  подряд,   магистр   повздыхал,
посопел, переведя взгляд на Андра.
     - Сынок, - произнес он торжественно, -  с  этой  минуты  единственный
твой начальник - он, - магистр кивнул на безучастного  Ингра.  -  Слушайся
его, как меня. Более того - как Отца!
     - Понял, - равнодушно ответил Андр.
     - За мной, - вполголоса приказал Ингр, поднимаясь. Не оглянувшись, он
последовал к лифту, без промедления нажал верхнюю кнопку, и Андру пришлось
спешно протискиваться между смыкающимися дверями. Лифт поднял их на  крышу
громадного здания, где Андр еще не бывал,  но  Ингр  не  дал  ему  времени
оглядеться. Кивком указав на небольшой вертолет, он  занял  одно  из  двух
кресел  в  его  открытой  кабине,  и  на  этот  раз  Андр  не  замешкался,
опустившись в кресло почти одновременно со своим новым начальником.
     Вертолетик сорвался с крыши и вознесся  над  городом.  В  отличие  от
транспорта храмовников, этот аппарат  был  облегчен  до  предела,  но  его
летные свойства оказались выше всяких  похвал,  что  Андра,  в  общем,  не
удивило: продвигаясь в глубь страны, он имел не один  случай  убедиться  в
отменном качестве служительской техники -  пограничники  не  в  счет,  их,
похоже,  использовали  как  ширму.  И,  судя  по  торопливости,  с   какой
выплевывали продукцию военные заводы, судя по неослабевающей  ни  на  день
пропаганде воинствующего национализма, ни техника, ни оружие Служителей не
предназначались   для   длительного   бездействия.   Любой   утвердившийся
авторитарный режим рано или поздно обращает свое  разбухающее,  ненасытное
властолюбие вовне, и для понимания этого вовсе не  обязательно  привлекать
чудовищ из бредового  кошмара  -  с  проснувшейся  досадой  Андр  вспомнил
несолидную версию Второго.
     - Все, что от тебя  требуется,  -  внезапно  заговорил  Ингр,  -  это
безусловное повиновение. Инициативу, вопросы оставить при себе.
     Андр  подождал,  но  продолжения  не  последовало  -   рекордный   по
лаконичности инструктаж.
     - Ясно, - ответил Андр.
     Они уже  летели  над  бескрайним  девственным  лесом  -  великолепным
укрытием для противников режима, если бы не Котлы.
     - Принимай управление, -  велел  Ингр,  отпуская  рукоятки.  -  Держи
прямо. Разбудишь через час.
     Пристегнувшись ремнем к креслу, он закрыл глаза и обмяк.
     Андр осторожно положил ладони на пульт, осознав вдруг,  что  в  массе
информации,  перекачанной  в  него  сегодняшним  гипносном,  оказались   и
разнообразные водительские навыки. Вряд ли такая  избыточность  полагалась
всем Старшим Служителям, скорее, как Андр заподозрил с самого начала, Ингр
не случайно выбрал в подручные именно его. По-видимому,  с  некоторых  пор
Андр  попал  в  поле  зрения  некоей  таинственной  организации,   которой
откровенно побаивался даже Генеральный магистр храмовников.
     Ингр уже спал, уронив подбородок на  грудь.  Даже  во  сне  его  лицо
сохраняло выражение непреклонности. Поглядывая на индикаторы, Андр  тщетно
гадал, кто мог показаться Отцу надежнее  храмовников.  Разве  что  сыскная
каста жрецов? Но этих бы Бруно не испугался.
     Андр попробовал вызвать Андрея, но тот не ответил. Странно,  пора  бы
ему перекипеть.
     Ровно через час  Ингр  проснулся  сам,  молча  отобрал  управление  и
направил вертолет вниз. Они  опустились  в  центре  лесной  поляны,  среди
огромных деревьев, под густыми кронами которых  можно  было  спрятать  что
угодно - от завода до армии. Выключив двигатель, Ингр отлепил  от  потолка
металлическую трубку, довольно увесистую с  виду,  похожую  на  гигантский
ручной фонарик с раструбом на конце, и спрыгнул на траву.
     - Ждать здесь, - приказал  он  Андру  и  побежал  к  деревьям,  держа
странную  трубу  наперевес,  будто  карабин.  Через  минуту   его   фигура
затерялась в зарослях, и, судя по уверенности, с какой Ингр это  проделал,
пытаться его выслеживать было бы рискованно.
     Осмотревшись, Андр снова окликнул Второго - его затянувшееся молчание
начинало беспокоить. Конечно, Андрей был обидчив, но отходчив и достаточно
умен, чтобы не придавать значения словам, сказанным в запале. Не дай  бог,
если сгоряча он решился  на  что-то  отчаянное.  Когда  человек  старается
убедить себя в собственной смелости, он способен либо на подвиг,  либо  на
глупость...
     В нем вдруг всплыло новое знание. Запустив  руку  под  сиденье,  Андр
обнаружил там  кобуру  с  автоматическим  огнестрелом.  Бегло  осмотрев  и
примерив оружие на ладонь, он пристегнул кобуру к поясу. Итак, нам доверят
и пострелять. Интересно, в кого?
     Затрещали кусты. Это вовсе не походило на бесшумное скольжение Ингра,
и однако же первым из зарослей выскочил он. Махнув рукой Андру, он со всех
ног бросился к вертолету. А на  поляну  уже  с  торжествующим  улюлюканьем
вываливались монахи.
     Андр приподнял и повел вертолет над самой травой навстречу напарнику,
свободной рукой щедро всаживая пули в  руки  и  плечи  монахов  -  похоже,
больших любителей метать ножи в спины беглецов. Ингр прыгнул в  кабину,  и
машина  взмыла  вверх.  Перегнувшись  через  подлокотник,  Ингр   направил
расширенный конец "фонаря" вниз,  и  поляна  озарилась  бледной  вспышкой.
Несколько монахов беззвучно повалились, остальные поспешно  отступили  под
кроны деревьев.
     - Теплые проводы! - заметил Андр, продолжая набирать высоту.  -  Куда
теперь?
     Ингр молча повернул  машину,  устанавливая  новое  направление,  вяло
махнул рукой: гони, мол. Укрепил свое странное оружие на прежнее  место  и
снова  заснул,  удивляя  даже  Андра  полным  равнодушием  к  только   что
завершившемуся   приключению   и   к   своему   спасению   -   вовсе    не
гарантированному.
     Вертолет продолжал полным ходом  удаляться  от  Столицы  и,  судя  по
всему, лететь так ему предстояло еще долго, может быть - до самой границы.
Странно было думать, что за несколько часов Андр может сейчас проделать  -
в обратном направлении - тот путь,  на  который  у  него  ушли  месяцы.  И
особенно тревожило ощущение, будто где-то там, в Столице, остался  Андрей.
Почему же все-таки он не откликается? Что могло с ним стрястись?


     Стоило Андрею уснуть, как словно бешеный  смерч  подхватил,  закружил
его и швырнул в знакомую круглую комнату, к ногам ее хозяйки.
     - С прибытием! - насмешливо приветствовала она гостя.  -  Как  прошла
ночь?
     Что за шутки? - растерянно подумал Андрей,  торопливо  вытряхивая  из
глаз остатки несостоявшегося сна. Я ведь не собирался сюда сегодня,  я  не
готов!.. Как она меня нашла?
     Девушка засмеялась:
     - Не бойся, сейчас я не в настроении  упражняться  с  "кнутом".  Твоя
очередь меня развлекать.
     - Одолжи мне свой "кнут", - угрюмо отозвался Андрей, - и за этим дело
не станет.
     Он с  беспокойством  ощущал,  как  поднимается  в  нем  тупое  темное
раздражение, подавить которое он не мог, как ни старался, - слишком  свежо
было воспоминание. Вон! - подумал он. - Немедленно  вон  отсюда!  Пока  не
озверел.
     Поднявшись с пола, Андрей пошел вдоль стены, ощупывая ее  ладонями  и
не обращая больше внимания на хозяйку. Она наблюдала  за  ним  с  холодным
интересом, не шевелясь, только кресло плавно поворачивалось, следуя за его
кружением.
     - Меня зовут Дейна, - заговорила вдруг она.
     - Мои поздравления! - буркнул Андрей, прикидывая,  сможет  ли  сейчас
соорудить защитную капсулу. Но уверенности не  чувствовал:  запас  энергии
все еще был на нуле.
     - Хочешь сбежать? - спросила Дейна. - Но ведь ты искал меня.
     - Я? - изумился Андрей. - Тебя? На кой?
     - Меня или чего-нибудь в этом роде. А теперь струсил?
     - Еще бы - до икоты!
     - Ты - ничтожество, слизь, мокрица,  -  спокойно  сказала  она.  -  Я
поняла это с первой секунды.
     Сжав кулаки, Андрей шагнул к ней, но ткнулся в невидимую преграду.
     - Удивила! -  сказал  он  с  пренебрежением.  -  Придумай  что-нибудь
поновей!
     Неторопливо спустив ноги на пол, девушка сошла  со  своего  пушистого
пьедестала, приблизилась вплотную.
     - Ладно, - сказала она негромко. - Сейчас удивишься.
     Ее упругие мышцы сработали с  внезапностью  капкана.  Глаз  с  трудом
поймал движение длинной ноги, но рефлексы, въевшиеся  в  Андрея  за  сотни
тренировочных часов, откликнулись мгновенно, и жестким взмахом  предплечья
он блокировал удар. Ногу девушки  отбросило  в  сторону,  Дейна  с  трудом
удержала равновесие.
     - Попробуй еще, - предложил Андрей. - Но теперь я начну ломать кости.
     Непонятно улыбнувшись, она нагнулась, растирая ушибленную  голень,  и
миролюбиво сообщила:
     - Ты искал дверь? Она у тебя за спиной.
     Дейна не лгала:  повернувшись,  Андрей  увидел  перед  собой  широкий
проем, обрывавшийся в темноту. Но тут же настороженным  слухом  уловил  за
спиной легкий звон браслетов, рывком крутнулся,  на  миг  упредив  удар  и
успев направить локоть в живот летящего на него тела. Он почувствовал, как
локоть глубоко вмял упругую плоть, но столкновение шатнуло его к  провалу,
отчаянно выброшенные в стороны руки не встретили опоры, и  Андрей  полетел
вниз, в пустоту.
     Падал он недолго и приземлился удачно, спружинив конечностями.  Но  в
следующий миг рухнувшая на плечи тяжесть ткнула его головой в  камень,  из
глаз посыпались искры, и на секунду Андрей потерял сознание.
     Очнувшись, он приподнял голову и увидел Дейну. Девушка лежала  рядом,
неловко разбросав руки, - так  близко,  что  он  почти  касался  лицом  ее
загорелого гладкого бедра. Импульсивно  он  напружинил  мышцы  и  прыгнул,
подмяв под себя безвольное тело и сомкнув пальцы на  высокой  шее.  Теперь
все, подумал он злорадно, теперь  никакой  "кнут"  не  спасет!  Достаточно
сжать пальцы - медленно, сладостно - и он сломает эти хрупкие позвонки...
     Замычав, Андрей с усилием разжал пальцы и наотмашь хлестнул  себя  по
щеке, приводя в чувство! Кто я такой, чтобы  губить  красоту?  Кто  вообще
имеет на это право? Это  красота  зла,  но  лучше  уж  сойти  с  ума,  чем
превратить это прелестное исчадие ада в кусок мертвой плоти.
     Андрей отодвинулся и недоверчиво огляделся, привлеченный мерным шумом
набегавшей на берег волны.
     Они лежали на вершине невысокой плоской  скалы,  выступавшей  из  дна
мелкого озера, которое со всех сторон стискивали отвесные каменные  стены.
Над головой чернело небо, усыпанное блестками звезд. Свежий ночной  ветер,
непонятно как прорвавшийся сквозь сплошные скалы, холодил мокрое от  брызг
тело. А из длинной горизонтальной щели в ближней  стене  раз  за  разом  с
гулом вырывалась прозрачная масса воды, с двух сторон  огибала  приютивший
людей утес, скользила, вскипая на валунах и вороша гальку по мелководью, и
исчезала  -  наверное,  в  укрытых  под  камнями  стоках.  И  это   дикое,
неприрученное  место  освещалось   зияющим   прямо   в   звездном   куполе
прямоугольником дверного проема, из которого они так лихо низверглись.
     Бутафория! - со злостью понял  Андрей.  Ну  конечно!  Откуда  взяться
здесь настоящей волне, настоящему морю?  Наполняют  полость  водой,  затем
выталкивают воду поршнем - вот и волна. Но иллюзия полная. И свод  выписан
классно. Где, интересно,  включается  луна?  А  солнце?..  Что  ж,  каждый
устраивается, как может. Мне-то что за дело?  Мне  надо  действовать  -  и
побыстрее, пока Дейна не очнулась. Это будет  жестокая  шутка,  но  здесь,
видимо, других не понимают...
     Рывком поднявшись на ноги, Андрей спрыгнул в  воду,  едва  доходившую
ему до колен, и побежал за катившей к берегу волной. Там, сразу за клочком
песчаного пляжа, темнел в стене вход в пещеру, где  можно  было  надеяться
отыскать пульт управления этим великолепным самообманом.


     Он долго  разъезжал,  без  труда  пронизывая  границы,  неуловимый  и
многоликий. По крупицам собирал разнородную информацию, составляя для себя
грандиозную, беспрецедентную модель  человеческого  общества.  Попутно  Он
разбрасывал повсюду зерна своего  будущего  могущества,  преуспев  в  роли
неотразимого совратителя, не оставляя без внимания ни один  пригодный  для
засевания клочок почвы.
     Результатом  Его  многолетнего  вояжа  стали  предельное   постижение
расстановки  сил   в   мире   и   многочисленное   потомство,   неудержимо
поднимавшееся по  свету,  будто  проросшие  зубы  дракона,  -  напористое,
бесцеремонное, решительное, с железной уверенностью в себе и своем  образе
жизни, наделенное Его энергией и целеустремленностью, жадностью к жизни  и
способностью к адаптации. Когда Его дети полностью созревали, когда в  них
возникала и выходила на первый план страсть к сытой и безопасной  жизни  -
только тогда Он давал им знать о себе и о своей безграничной власти над их
судьбами. Ибо в каждого из них была встроена "железа смерти", которую они,
в отличие от истинных, первородных Многоруков, не могли из себя исторгнуть
- об этом Он позаботился особо, помня роковые для  Создателей  последствия
их ошибки. И, не  покушаясь  на  благополучие  своих  отпрысков,  Он  стал
направлять их движение в этом сложном  мире,  организовывать  их  карьеру,
сообразуясь с запасом их сил и возможностей, которые Он знал лучше их,  со
знанием обстановки, необходимые коррекции к которой поставляли они же,  но
в первую очередь - со своей потребностью в свежей и полной  информации  из
жизненно  важных  для  Него  сфер  науки,  производства,  политики.  Сеть,
наброшенная Им на мир, была слишком тонка, чтобы ею можно  было  задушить,
но сведения, имевшие хоть какую-то ценность,  немедленно  передавались  по
невидимым телепатическим нитям Ему, словно пауку в засаде.
     Заложив  основу  своего  будущего  всезнания,  Он  выбрал  Страну   и
приступил к главному делу своей жизни. В переплетении политических течений
и партий Его малочисленная поначалу  религиозная  секта  непостижимым  для
большинства  образом  стала  стремительно   разрастаться,   затягивать   в
водоворот своей деятельности все большее число соперничающих  группировок,
обрастая, как  снежный  ком,  сторонниками,  умело  играя  на  трусости  и
равнодушии толпы, поднимая со дна этого стоялого озера муть  воинствующего
невежества, оголтелой нетерпимости  и  жестокости,  сдерживаемой  до  поры
законом. В мутной воде Он  чувствовал  себя  на  порядок  увереннее  самых
прожженных политиканов, Его многофункциональный мозг с ненасытностью губки
поглощал стекавшуюся отовсюду информацию и воспроизводил ситуацию во  всей
сложности, чтобы затем выбрать оптимальное решение. Выдумывать  ничего  не
приходилось, Он лишь  обращался  к  своей  совершенной  памяти,  хранившей
многовековой опыт интриг  и  провокаций  и  услужливо  предлагавшей  набор
подходящих к случаю ходов.  С  нужными  партиями  Он  заключал  "вечные  и
нерушимые" союзы, чтобы затем,  когда  станет  выгодным,  разорвать  их  с
гениальной легкостью. Он убирал  слишком  решительных  или  проницательных
деятелей, пытавшихся вмешаться в Его большую игру.  Он  лгал  и  предавал,
устрашал и подкупал, убивал и взрывал - Он дрался за бессмертие.
     Ступенька за ступенькой Он выбрался на самый верх, совершив  то,  что
до Него удавалось немногим, - сосредоточив в одном  лице  всю  духовную  и
политическую власть страны, то есть достигнув  власти  неоспоримой,  почти
абсолютной.


     Полуденное солнце заливало горячими лучами лагуну, раскаляя воздух  и
камни, но Андрею не было жарко: он блаженно возлежал на пологом прибрежном
валуне, и каждая накатывавшая на берег волна ласково холодила тело. Андрей
мог  быть  доволен  собой:  за  те  минуты,   на   которые   ему   удалось
нейтрализовать  Дейну,  он   многое   успел,   даже   исхитрился   наскоро
прозондировать  парализованное  сознание  девушки,  разжившись   очередной
порцией крайне любопытных сведений.
     А теперь Дейна сидела, скрючившись, на коленях в мелководье ла