ы справиться не
могут.
Да и какие у них силы? Политический сыск и уголовный - две большие
разницы. Если бы он, Буданцев, или любой из его сотрудников попробовал
вывести на суд обвиняемого по уголовной статье с таким уровнем
доказательств, что фигурируют в газетных отчетах о нынешних процессах
"врагов народа", его не только адвокат, его прокурор бы высмеял...
- Скажите, вы смогли бы найти преступника, убийцу по такому
примерно набору улик? - И Шадрин вкратце обрисовал фабулу "шестаковского
дела", не называя, впрочем, имен и не касаясь подробностей, которые
могли навести сыщика на неуместные пока размышления.
Буданцев это сразу отметил.
Стараясь тоже быть осторожным, ответил:
- Ну, как сейчас скажешь, товарищ старший майор, смогу - смогу?
Если событие преступления имело место, есть постановление прокурора о
возбуждении дела... МУР ведь следствия не ведет, мы ведем оперативный
розыск. Такого пода убийства - вообще компетенция прокуратуры. Они
должны руководить следствием, а мы - выполнять их поручения.
- Что вы юлите? УПК я тоже знаю. Процедура - не ваш вопрос в данном
случае. Я спрашиваю - найти человека сможете?
- Смотря по обстоятельствам, - стоял на своем Буданцев. - я же не
знаю даже, какие улики имеются, места происшествия не видел, со
свидетелями не беседовал... Так скажу, - решил он пойти на встречу
чекисту, - искать можно. Да и нужно, куда же денешься? Из практики
известно - редко бывает, чтобы преступник "с концами исчез". И абсолютно
не раскрываемых преступлений тоже не бывает. Хотя в натуре случается
по-всякому...
Похоже, осторожность муровца Шадрину понравилась. Явно не болтун,
цену себе знает, не желает авансы раздавать. Но нужна определенность.
Раскрывать перед сыщиком карты - значит, отрезать себе пути отхода.
Хорошо еще, если найдет Буданцев наркома, тогда и к награде
представить можно. А как нет? Оставить его на воле со всей информацией
об оглушительном провале всесильной госбезопасности? Или провести за
саботаж через Особое совещание "по первой категории"?
А что прикажете делать?
И Шадрин, даже не предупреждая о неразглашении (сам, что ли опер не
знает порядков?), рассказал ему практически все о случившемся. Умолчал
разве что о совсем уже деликатных, для предстоящего следствия не
особенно и важных.
- Приступать когда? - спросил Буданцев, прикидывая одновременно, и
как за неожиданное дело взяться, и как от предыдущего избавиться, и все
же ухитриться сегодня отдохнуть. Ничего хуже того, что уже есть, за
ближайшие восемь часов не случиться. И решил действовать впрямую, что-то
в лице чекиста подсказывало, что с ним - можно.
- Да лучше бы немедленно, - ответил Шадрин, вертя в пальцах толстый
красный карандаш.
- Рад бы, но... Хотите верьте, хотите нет, толку с меня сейчас
никакого. Не то что место происшествия осматривать, я сейчас чужой
протокол не прочту. Две ночи не спал, с утра не ел. По трем делам сразу
работаю.
- Ясно, - перебил его Шадрин, по серому лицу и глазам сыщика
понимая, что он не врет. - Позвоню вашему начальнику, чтобы все дела по
прочим сотрудникам раскидал, а вы поступаете в мое полное распоряжение.
Очевидно, старший майор имел под столом потайную кнопку, потому что
без стука возник на пороге давешний порученец.
- Слушай внимательно, Антонюк. Давай машину к пятому подъезду,
отвезешь товарища, куда скажет. Попутно заскочи в наш буфет (слово "наш"
Шадрин слегка выделил голосом, будто Антонюк мог перепугать и заскочить
в какой-нибудь "чужой"), пусть сделают пакетик, нормальному человеку
поужинать и позавтракать. И завтра в восемь ноль-ноль будешь с машиной
ждать там, куда сегодня отвезешь. Все понятно?
Буданцев подумал, что вопрос относиться и к нему, кивнул, вставая,
но старший майор движением ладони велел ему сидеть. Поднял голову,
взглянув на восьмиугольные стенные часы, диковинные, с двадцатью
четырьмя делениями. Удобно, если жить на Северном полюсе. Или в кабинете
с вечно задернутыми шторами.
- Сейчас семнадцать. Через полчаса будете дома. И перекусить, и
выспаться времени хватит. Но с утра - извините! Впрягайтесь на все сто.
Кормить буду хорошо, - скупо улыбнулся Шадрин, - насчет сна не обещаю.
До результата.
В восемь Антонюк отвезет вас на место, там будут те, кто проводил
первоначальные осмотр квартиры и тел.
По всем вопросам обеспечения - к Антонюку же. Докладывать о
проделанной работе - лично мне ежедневно в двадцать ноль-ноль, - при
этих словах старший майор сделал на календаре пометку. - И желательно -
уложиться суток втрое. Сами понимаете. - Шадрин поднял глаза к потолку,
хотя его начальник сидел в кабинете напротив. - На этом все. Не смею
задерживать.
ГЛАВА 14
Свое положение Леонид Заковский считал крепким, как никогда. А
отчего бы и нет? В течение конца тридцать шестого и всего тридцать
седьмого года ушли в небытие многие большие люди из партийной верхушки,
почти все руководители НКВД во главе с Ягодой, попросту считая - вся
старая гвардия, начинавшая еще с Дзержинским и Менжинским. На круг -
больше пяти тысяч чекистов. Только непосредственно из "Большого дома"
посадили и расстреляли 695 человек.
Неплохие были ребята, специалисты своего дела, разведчики и
контрразведчики, которым, откровенно говоря, и обязана своим нынешним
существованием Советская держава. Яша Агранов, Володя Ульмер, Ян Дейч,
Иван Леплевский, Иван Дагин... Да мало ли ушло людей, с кем вместе
начинали.
И вот "их ушли", а он остался и получил звание комиссара ГБ аж 1-го
ранга
15, такого сегодня ни у кого больше в этом здании и нет. Только у
Ежова выше - Генеральный комиссар
16, Ну, на то он и нарком, хотя
ничего, кроме брезгливости, у любого нормального мужчины вызывать не
может. Рост метр с кепкой, алкоголик, да еще и педераст.
Нет, старые, ныне расстрелянные друзья, конечно, зарывались.
Привыкли считать себя незаменимыми, раньше времени вообразили, что имеют
право влиять на политические решения партийного руководства. И еще -
имели неосторожность в нынешние времена сохранять привычки двадцатых
годов: вслух говорить то, что думают, уповая опять же на свою чекистскую
непогрешимость. "Врагов мы ловим и уничтожаем, а за это дайте нам право
делать что хотим!"
Вот и дождались.
Чересчур поверили в верную (но - для своего времени) идею, что
"своих не трогают". Было, было и такое - ловили товарища на краже
буржуйских бриллиантов, ан изнасиловании дочек подозреваемого в заговоре
царского генерала, на гомосексуализме тоже случалось. Ну, наказывали,
изгоняли из органов, отправляли председателем совнархоза в
Усть-Сысольск, но ведь не расстреливали же и в тюрьму не сажали!
А сейчас времена изменились. Тех, кто не успел этого понять, -
шлепнули. Но он же вот уцелел?! И не только он . это правильно. Любому
диктатору, Сталину в том числе, нужны верные люди. Но кроме верных,
нужны еще и квалифицированные. Так?
Кто такой Коля Ежов? Все знают. А работу кто делать будет?
Настоящую работу, имеется в виду, а не обеспечение процессов вроде
нынешнего, право-лево-троцкистского блока. Где на одну скамью на днях
сядут и Бухарин, и Ягода, и Рыков, преемник Ленина на посту
предсовнаркома, но в историю вошедший лишь водкой своего имени. Тут ума
много не надо. Тут и Ежов с его костоломами справятся. А закордонная
разведка, а борьба с настоящими врагами, а....
В этих делах Заковский не знал себе равных, отчего и смотрел в
будущее с оптимизмом. Пост наркома ему совсем не нужен, там пусть
крутятся выскочки и временщики вроде нынешних выдвиженцев, ему хватит
подлинной власти и серьезной работы.
Отчего, подумать, он вдруг схватился за это дело с беглым наркомом?
Потому что сразу почуял серьезную за ним подоплеку.
Сколько заметных людей арестовали за последний год, не считая
предыдущих? Страшно сказать.
А сколько из них не то чтобы оказали прямое сопротивление, просто
повели себя как нормальные, шлющие инстинкт самосохранения люди?
Ноль целых хрен десятых.
Почему?
И что такого в этом Шестакове, что позволило ему "переступить"?
Биография? Заковский задумался.
Нет, настоящие белогвардейские, английские и всякие прочие агенты в
гражданскую войну и позже вели себя как положено. При опасности пытались
скрыться, при задержании отстреливались, попав в камеру, либо молчали на
допросах, либо врали, изворачиваясь. Или же если просили о пощаде,
пытались убежать или шли на сотрудничество, то все равно соблюдали некие
общепринятые в профессии правила.
Со "своими" все было совсем иначе.
Но вот Шестаков... Он явно "свой", отнюдь не профессионал тайной
войны, но нарушил правила, ты с в номенклатуре (или кем-то для
номенклатуры определенные). Тухачевский же не поднял на свою защиту
войска Приволжского округа. Ягода не взбунтовал четыре с лишним тысячи
верных ему чекистов центрального аппарата, включая роту боевиков
спецназначения, специально натасканных на политические убийства.
Хотя не мог не догадываться об уготованной ему участи, и
большинство его людей вслед за ним пошли в распыл в подвалах их же
родной Лубянки.
Десятки резидентов загранразведки покорно вернулись в Москву на
расправу по вызову, за исключением Орлова, Кривицкого, еще двух-трех
функционеров низшего ранга. А этот?! Так приличные люди не поступают!
Тут крылась тайна.
Первая - кому и зачем вообще потребовалось изымать крайне лояльного
и безусловно нив чем не замешанного наркома? Принципы игры Заковский
знал, научился угадывать или вычислять не только причины и поводы, но
даже и сроки" когда придет очередь того или иного видного
государственного лица. О мелочи, о "пехоте" речи не шло, там на самом
деле работал закон больших чисел, "лес рубят - щепки летят", как
сформулировано на самом верху.
Таких, как Шестаков, - не брали. Наоборот, на них делалась ставка.
Примеры? Тьма. Косыгин, Тевосян, Ванников. Это технари.
Кузнецов, Жуков Смушкевйч, Рычагов - из военных. Молодые,
профессионально подготовленные, практически безыдейные - в смысле, что
не имеют собственных политических убеждений, помимо нынешней -
генеральной линии.
Разве мог лояльный, очевидно безвредный для Сталина нарком вдруг
показать такие зубы?
Длинные, острые, ядовитые.
Что, так вот, совершенно случайно, для количества или личной
неприязни, внесли товарища Шестакова в реестрик, вон вдруг и оказался
настоящим резидентом чьей-то настоящей разведки, прошедший полный курс
спецподготовки, которая позволила перебить опергруппу и скрыться со всем
семейством.
Если да - то где, в какой стране и в какое время он мог успеть
пройти такую подготовку, если за последние десять лет выезжал в
загранкомандировки всего три раза, на неделю-другую, и все время
находился под плотным присмотром, а здесь, на Родине, работал, как все,
восемнадцать часов в сутки, без выходных и отпусков.
Не рядом, получается...
Опыт подсказывал Заковскому, что это абсурд. По всем канонам и по
любой логике. Он имел дело и с профессиональными диверсантами, и с
агентурными разведчиками, знал, сколько времени и сил отнимает не только
первоначальная подготовка, но и постоянное поддержание должной формы.
Даже простой скрипач, не поиграв месяц, теряет квалификацию, что же
говорить о настоящем разведчике-диверсанте?
Тогда можно предположить чью-то серьезную, многоходовую операцию
вокруг означенного Шестакова, чуть ли не аналог давних, вошедших в
анналы "Треста" и "Синдиката".
В нынешние примитивные времена, когда стало обычным просто
арестовывать любых нужных людей, хоть членов Политбюро, хоть самого
наркомвнудела, а потом уже лепить вокруг них любое нужное дело, возможна
ли такая комбинация? Заковский решил, что вряд ли. И кто бы ее смог
осуществить так, чтобы даже он, первый замнаркома по оперработе, о ней
не подозревал?
Значит, здесь нечто такое, чего в пыточных камерах не
сконструируешь...
Заковский потер высокий, пересеченный трем продольными складками
лоб, расстегнул крючки воротника.
Встал, подошел, разминая папиросу, к высоченному окну, выходящему
на площадь имени основателя органов, присел по старой привычке боком на
подоконник, поджав под себя ногу в сапоге тончайшей, перчаточной кожи. С
шестого этажа открывалась перспектива улицы 25-го Октября, упирающейся в
Никольскую башню.
Либо вообразившаяся ему операция исходит прямо оттуда, из Кремля,
от Хозяина через Ежова, и тогда вмешиваться в нее смертельно опасно, раз
его, опытнейшего контрразведчика, не сочли нужным посвящать, либо...
В этом случае есть шанс лично разоблачить настоящий, имеющий
конкретную цель и реальных фигурантов заговор, ведущий...
Да куда угодно ведущий, разве сейчас угадаешь?
И то, что он, прочувствовав необычность дела, взял его под личный
контроль, есть знак судьбы и шанс... Шанс к чему? Заработать очередной
орден, укрепить свое положение, просто продлить существование или?..
Он продолжал колебаться и в то же время сознавал, что решение
принято, неизвестно куда ведущее, словно в покере, когда со своим каре
королей говоришь подсевшим голосом: "Удваиваю - и раскрылись!", зная,
что в случае проигрыша придется стреляться, поскольку заплатить проигрыш
- нечем, на кону и так последняя тысяча казенных денег.
Или нет, сравнение с покером здесь не подходит, там ведь только
слепая игра судьбы и удачи. Скорее - бильярд. Ставки те же, но
возможность влиять на исход - принципиально иная.
А мысль, по сути, - простейшая. Это если бы операция удалась,
арестовали бы наркома, отправили куда следует и дело слепили, какое
нужно, - мыслей бы ни у кого не возникло. Никаких. Взяли, разоблачили,
осуди ли, шлепнули - все по схеме, все просто.
А раз не вышло? Так теперь ведь никакого труда не составит
комиссару 1-го ранга всю цепочку обратно отмотать до самого ее начала.
Кто приказал, кто санкционировал, кто кому и что поручил. Только быстро,
быстро все надо делать!
Он снял трубку телефона. Вызвал по прямому Шадрина.
- Матвей Павлович, ты мою просьбу выполнил? Заявочка-то на изъятие
объекта через какую службу тебе поступила, установил? Вот и молодец,
бегом сюда.
"Это хорошо, - подумал Заковский. - Это крайне существенный вопрос.
Сейчас мы все и выясним".
Как бы кто ни хитрил и ни маскировался, неизвестно по каким
биологическим законам возродившаяся после крушения Российской империи
бюрократическая система настолько усилилась, что достигла в своем роде
немыслимого совершенства. То есть любое абсолютно беззаконное деяние
обставлялось тем не менее строжайшими правилами.
Решением какой-нибудь "тройки" можно было без суда приговорить к
расстрелу любое количество человек, но данное решение непременно
сопровождалось громадным числом бумажек утвержденной формы, за нарушение
которой нередко отвечали строже, чем за "ошибку" в приговоре. Не того
расстреляли или посадили - бывает, а вот не так оформили расстрел или
забыли дать приговорённому расписаться, где положено, - это
непростительно!
Заковский просмотрел подготовленную Шадриным справку. Так, заявка
на арест наркома Шестакова поступила из управления контрразведки.
Уже интересно. Обычно фигуру подобного ранга раскручивались по
линии секретно-политического управления, Что и понятно - от неосторожных
разговоров в кругу семьи и близких друзей и вплоть до создания
террористической группы с целью убийства руководителей партии и
правительства - все шло через СПУ.
Но контрразведка? Такое возможно только в случае, если информация
на Шестакова поступила от закордонной агентуры, доложена руководству,
сочтена важной, кто-то (а кто конкретно?) вошел с предложением в
Политбюро и Совнарком, получил визу Кагановича, Молотова или прямо
Сталина и вновь переправил документ в контрразведку же, уже с
поучением... Очень, очень необычно. И совсем интересно. Перспективно.
Заковский в таких делах знал толк. Поскольку сам как раз контрразведку и
курировал. А его обошли. Решили отчего-то, что не нужен здесь товарищ
Заковский, что и без него все склеится.
Короткая, не застилающая мыслей вспышка злобы тут же и прошла.
Ладно, сначала с главным разберемся" а потом и сносим между делом у
начальника отдела Николаева-Журиды Николая Гавриловича, с чего это вдруг
он непосредственного руководителя так нахально игнорировать вздумал? И
подумаем, соответствует он своему месту или пора ему туда же,
Теперь только следовало быть очень осторожным, отслеживая всю
цепочку. Он хоть я комиссар 1-го ранга, а оступишься - костей не
собьешь, если кто-то (опять же - кто?) заподозрит его особый к этому
интерес.
Значит, нужно сделать так...
До самого тридцать шестого года Леонид Заковский был человеком хотя
и состоящим в очень сложной, труднопереносимой нормальным человеком
должности, но все же оптимистом.
Есть работа, а есть и жизнь. Для чего, в конце концов, стоило
делать все, что он - рисковал головой, сам и неоднократно был предан
другими, ходил под пули не слишком их боясь, и осуществляя головоломные
операции, которые могли бы послужить сюжетами для многих романов? Да
ведь и для того, чтобы, ухитрившись, выжить, начать наконец пользоваться
- благами жизни в завоеванной для себя стране!
Звание комиссара ГБ 1-го ранга, равное дореволюционному генералу
или тайному советнику, полученное в сорок лет, открывало, казалось бы,
путь к нормальной, соответствующей и положению, и притязаниям жизни. Тем
более что все враги были выявлены, высланы на Запад или посажены,
начиналась эпоха процветания и победившего вопреки всему социализма.
И тут вдруг - опубликованная Вождем теория нарастания классовой
борьбы, снятие и арест Ягоды, бессмысленные и жуткие процессы старых
товарищей, параноик, алкоголик и педераст Ежов на посту наркома.
Катастрофа. Не просто идейная, но и жизненная. Тебя вдруг, как
мельника, жизнь положившего на постройку собственной мельницы,
прихватывает за рукав жерновами, и тянет, и тянет вниз, туда, где грузно
проворачиваются медленно хрустящие камни. Жив еще, но конец очевиден.
И рядом никого, кричи - не кричи.
Но барахтаться надо!
Заковский умел соображать быстро. Ничего не записывая, прикинул, с
кем из пока уцелевших друзей, кому еще мог доверять, необходимо
встретиться.
Кого сегодня же пригласить поужинать в "Савой", с кем завтра
выскочить на дачу с девочками, кто предпочтет баню с веничком и пивом.
Особенно пригодятся те, кто уже примеряет мысленно тюремный, а то и
деревянный бушлат. Дать им надежду, намекнуть не только на шанс к
спасению, а и на возможность крепко посчитаться с нынешними врагами.
И женщин следует привлечь к делу. Не тех, с которыми развлекался
между прочим, а других, давно завербованных, либо ставших к нынешнему
моменту женами вполне высокопоставленных людей, либо имевших на них
влияние.
Кое-кого придется навестить даже в камерах внутренней лубянской
тюрьмы, чего Заковск
Фэнтази