открытой  поверхности  озера.  Только
когда  Арголанд  превратился  в  узкую  серую  полоску,  растянувшуюся  на
горизонте, он заглушил двигатель и взял  в  руки  конверт.  Раз  и  другой
прочел четыре строфы текста песенки:

                      Когда осеннею порой
                      Срывает листья ураган
                      И снег метет полусырой,
                      Взгляни, мой друг, на Тибиган.
                         Не зная горя и забот,
                         В сон крепкий, сладкий погружен,
                         В безделья путах спит народ,
                         Как будто снегом занесен.
                      Когда развеется туман,
                      Взгляни на звезд далеких свет -
                      Их отражает Тибиган, -
                      И в звездах ты найдешь ответ.
                         Со звезд на мир сошла беда,
                         Но звезды и надежду шлют...
                         Взгляни на звезды иногда...
                         Там твой покой, там твой приют.

     Снеер пожал плечами и спрятал карточку в карман.
     - Аллегории, метафоры, - проворчал он себе под нос.
     Вместо ожидаемых объяснений или указаний он  находил  лишь  туманные,
мистические бредни. Что имела в виду Алиса,  когда  настойчиво  советовала
послушать эту песенку? Может быть, дело не в тексте, а в мелодии? Вряд ли.
     В другом кармане лежал Вечный Ключ, который он забрал у Прона,  пачка
сигарет, зажигалка и экземпляр брошюры от Бенни.  Снеер  прочел  несколько
первых фраз и решил, что это научно-фантастический рассказ.
     Но зачем надо было издавать его нелегально? Видимо, старый дигер счел
брошюру небезопасной, коли явно хотел спрятать от всевидящего ока властей.
     Снеер закурил, осмотрел Вечный Ключ и выкинул его за борт. Потом  лег
поудобнее на дне лодки и взялся за брошюру.
     "НЕДОСТАЮЩАЯ ГЛАВА", - прочел он название, повернулся на бок,  оперся
на локоть и стал читать дальше:

     "Редактор утреннего выпуска  "Вашингтон  пост"  поморщился  при  виде
фотографий, которые фоторепортер разложил на столе.
     - За последнюю неделю у нас  было,  кажется,  четыре  снимка  НЛО,  -
сказал он, неодобрительно глядя на репортера. - Не можешь ли ты,  наконец,
направить свой объектив немного ниже? На земле  тоже  происходят  довольно
любопытные вещи!
     - Согласен, шеф! - защищался фотограф. -  Верно,  об  этом  последнее
время пишут много, но на  сей  раз  прошу  взглянуть!  Прекрасный  снимок!
Летающие тарелки над Белым Домом!
     - Хм... Два дня назад был снимок НЛО над Пентагоном,  в  четверг  над
Капитолием, - скептически заметил редактор. - Как ты  это  делаешь,  Билл?
Раскрой секрет.
     - Это  честнейшие  снимки,  без  всяких  трюков,  шеф!  -  возмутился
репортер. - Если не хотите,  я  продам  другим.  Редактор  с  воображением
сделает из этого отличный материал! У меня есть даже заголовок: "НЛО - или
коммунистическая разведка?"
     - Ты не в курсе, Билл. Я тебе говорил:  учись  по-иному  смотреть  на
вещи. Несколько дней назад  наметился  явный  прогресс  в  переговорах  по
снижению военной напряженности. Ну, хорошо...  Дам  твой  снимок  с  Белым
Домом на второй полосе.
     На столе зазвонил телефон. Редактор поднял трубку,  несколько  секунд
слушал, и выражение его лица менялось с каждым словом.
     - Прекрасно! Давай немедленно! - выкрикнул он и положил трубку.
     - Тебе не повезло, Билл! Твои снимки не пойдут в утреннем выпуске.  У
нас куча сенсаций на первые две полосы. Можешь радоваться: кроме  тебя,  я
вынужден выкинуть из  номера  по  меньшей  мере  одного  сенатора  и  трех
конгрессменов.
     - Что случилось?
     -  Все  сразу!  Сенсационное  сообщение  Госдепартамента!   Серьезные
решения о разоружении, парафирование пакта о ненападении  между  основными
военными  группировками,   реальная   перспектива   объединения   мирового
хозяйства!  Небывалое  дело!  После   стольких   бесплодных,   бесконечных
конференций! Кажется, президент лично  разговаривал  с  Москвой,  Пекином,
Парижем,  и  пахнет  каким-то  эпохальным  совместным  заявлением  ядерных
держав. К тому же  еще  Рейтер  сообщает  об  открытии  способа  получения
энергии практически из любого  доступного  сырья.  Прости,  Билл!  Я  буду
страшно занят, придется перемакетировать весь номер!
     Фоторепортер забрал снимки и вышел, хлопнув дверью.
     ......
     - И не думай! -  Главный  редактор  решительно  покрутил  головой.  -
Забирай  свое  хозяйство,  Николай!  Никогда  мы  не  давали  такого  рода
сенсаций, начальству это не очень нравится. Летающие тарелки над  Кремлем!
Вот пошли бы звонки! Из Комитета, из Совмина!
     -  Можно  снабдить  соответствующим  комментарием,  например,  "Новая
попытка империалистического шпионажа".
     - Эх, Николай,  Николай!  Не  ходишь  на  занятия?!  Не  знаешь,  что
последнее время мы стараемся избегать подобных  эпитетов?  Идут  серьезные
переговоры на высшем уровне.
     - Тогда, может... назвать по-другому: "Гости из  космоса,  или  Шутка
фоторепортера", например.
     - Не путай меня! У меня и без того нет места в номере. Не выкину же я
заметку об успехах совхоза "Новая жизнь" или сообщение  о  межнациональных
конфликтах в...
     В кабинет влетела секретарша, размахивая полоской бумаги с телетайпа:
     - Иван Иваныч! ТАСС только что передал!
     Редактор пробежал глазами текст телетайпограммы.
     - Топай, Николай, со своими НЛО! Здесь, на Земле, творится такое, что
не только для тебя, но даже для товарищей из ЦК и  академика  Колочкина  в
завтрашнем номере не  будет  места!  -  возбужденно  сказал  он,  указывая
фоторепортеру на дверь.
     В тот день газеты всего мира на первых полосах поместили сообщения  о
подписании  международных  соглашений,  создающих  основу  для  дальнейших
интеграционных действий и чрезвычайно быстрых перемен в политике и мировом
хозяйстве.
     В общей эйфории и плотном потоке  информации  не  хватило  места  для
сообщений о замеченных  над  столицами  многих  государств  многочисленных
неопознанных летающих объектах. Впрочем, в то время сенсации  такого  рода
уже приелись читателям и телезрителям".

     Снеера разбудили яркие лучи  солнца,  светившего  прямо  в  лицо.  Он
прикрыл глаза и поднялся со дна  лодки.  С  севера  сильно  дуло,  моторка
дрейфовала на крупной волне. На воде  белело  несколько  листков  намокшей
бумаги.
     "Наверно,  уснул,  -  подумал  он.  -  Видно,  чтение  было   не   из
увлекательных".
     Он взглянул на плавающие листки. Брошюра была плохо  сшита,  и  ветер
разметал ее по воде. Снеер сел за руль и, запустив двигатель, направился к
берегу.


     День в институте проходил  нормально.  Если  б  Снеер  не  знал,  что
произошло,  то  даже  озабоченные  мины  некоторых  довольно  значительных
персон, шнырявших по коридорам, не привлекли бы его внимания.
     Никто не  спрашивал,  как  прошло  последнее  дежурство,  полиция  не
появлялась. Те, кто понимал серьезность положения,  явно  старались  любой
ценой сохранять покой и видимость, будто ничего не случилось.
     Около трех часов дня к столику  вахтера  подошел  молодой  человек  и
сказал, что ожидает Снеера в автомобиле на стоянке  за  институтом.  Снеер
без труда нашел длинную, элегантную машину, горящую отполированным  лаком.
Редко доводилось видеть такие машины, проносящиеся над улицами центральной
части города по эстакаде, закрытой для общего движения и зарезервированной
в основном для  автоматических  грузовиков,  снабжавших  агломерацию  всем
необходимым.
     Поговаривали, будто на таких огромных автомобилях ездят только  очень
важные нулевики самого высокого ранга, но, по правде говоря, никто  толком
не знал, кому они принадлежат.  Во  всяком  случае,  автомобиль  был  явно
крупнее и шикарнее тех маленьких городских машин, на  которых  за  зеленые
пункты ездили в границах центральных  районов,  а  за  желтые  можно  было
выехать даже за  пределы  плотной  застройки,  в  пригороды,  заставленные
индивидуальными виллами  и  домиками,  в  которых  жили  более  зажиточные
граждане из работающих  разрядов,  по  сути  единичники  и  нулевики.  Для
шестиряка или пятиряка экскурсия в те районы  была  ненужным  транжирством
ценных желтых пунктов, которые с большей пользой можно  было  истратить  в
городе. О том, чтобы поселиться в этих дорогих районах, ни один из них  не
мог и мечтать. Даже имея достаточно  желтых,  приобретенных  в  результате
разного рода нелегальных операций, нельзя  было  высовываться  за  пределы
стандарта своего разряда, не обратив на себя  чересчур  большого  внимания
инспекторов полиции и Отдела Контроля Доходов.
     Таким образом, отсутствие желтых и  определенные  соображения  личной
безопасности оказывались  действенной  преградой,  ограничивающей  и  даже
сводящей на нет наплыв неработающих разрядов в пригородные районы.
     Снеер иногда бывал здесь, когда-то даже собирался  спять  или  купить
собственный домик в одном из  таких  просторных  зеленых  районов.  Однако
характер "работы" и необходимость действовать в различных участках  центра
города принуждали его часто менять место жительства.
     "Отыскать Алису", - пронеслось у него в голове, когда он  вспомнил  о
давнем замысле купить домик.
     Воспоминание  о  девушке,  вызванное  мыслью  о  собственном  домике,
убедило его, что он не может  позволить  себе  подобные  мысли,  чтобы  не
впасть в меланхолию несбывшихся надежд.
     - Прошу, - сказал мужчина, приехавший за ним, открывая дверцу машины.
- Нам надо спешить.
     - Куда поедем? - Снеер не торопился сесть.
     - За город на юг. Впрочем,  увидишь  сам,  -  улыбнулся  тот,  обходя
автомобиль и усаживаясь  за  баранку.  -  Это  будет,  я  думаю,  приятная
неожиданность.
     Снеер занял место рядом с ним, машина выбралась со стоянки на  улицу,
потом по крутому  пандусу  поднялась  на  эстакаду.  Барьер,  заграждающий
проезд обычным городским  автомашинам,  поднялся  сам,  и  спустя  секунду
красный лимузин мчался по левой стороне,  опережая  тащившиеся  по  правой
полосе грузовики.
     Снеер никогда еще не ездил с  такой  скоростью.  Машины,  которые  он
нанимал, двигались значительно медленнее. Теперь он видел их с эстакады  -
маленькие,   неловкие   жучки,   пробирающиеся   улицами   с   давно    не
ремонтированным покрытием.
     За десять минут красный лимузин вынес их за пределы плотной застройки
центральных  районов  Арголанда.  Еще  несколько  минут  они  мчались   по
автостраде,  с  обеих  сторон  обнесенной  высокими  стенками.   Рядом   с
автострадой бежали подъездные пути, время от времени с ней перекрещивались
поперечные виадуки.  Весь  район  был  застроен  домами  разной  величины,
окруженными зеленью кустов и газонов. Перед  многими  стояли  разноцветные
автомашины. Снеер знал эти районы по предыдущим  посещениям,  но  приезжал
сюда всегда общедоступными городскими  дорогами  либо  платным  скоростным
шоссе.
     - Здесь почти ничего не изменилось за сто лет, - заметил водитель.  -
Те же дома, садики... Только автомобили теперь с моторами другого  типа  и
нет проблем с горючим.
     Автострада выбежала за пределы невысокой застройки, оборвались  сетки
по ее сторонам. Здесь Снеер не бывал никогда. Городские  автомашины  могли
доезжать только до определенной черты, где кончались  пригородные  районы.
Дальше двигатели просто переставали работать. Снеер вспомнил, как  однажды
по инерции заехал слишком  далеко  и  потом  пришлось  несколько  десятков
метров толкать машину назад до начала зоны работы двигателей.
     Следующие четверть часа они ехали среди  зеленых  полей,  по  которым
курсировали  огромные  автоматические  машины  для  сбора  овощей.   Снеер
удивился, что автомобиль выезжает за пределы агломерации. Он знал,  что  в
другие города можно попасть  исключительно  воздушным  путем,  и,  кстати,
обходилось  такое  путешествие  весьма  дорого.  Так  куда  же   вез   его
неразговорчивый юноша, представившийся связным  Контрольного  Правления  и
вручивший ему вызов от шефа Отдела "С"?
     Автомашина притормозила и съехала на правую сторону автострады, потом
свернула на боковую дорогу, ведущую к группе белых строений, возвышающихся
среди поля кукурузы и окруженных густой живой изгородью.  Въездные  ворота
водитель открыл своим Ключом.
     Они остановились перед одним из домов в глубине огороженного участка.
Сразу  за  ним  раскинулась   просторная   бетонированная   площадка   для
вертолетов.  Несколько  машин  разной  величины  стояло   перед   огромным
металлическим  ангаром,  вокруг  них  копошились   несколько   человек   в
авиационных комбинезонах.
     - Сюда, - водитель указал Снееру вход в здание. -  Если  у  тебя  при
себе есть еще что-нибудь, кроме Ключа, надо положить в  ящик,  прежде  чем
пройдешь контрольный пункт. Надеюсь,  у  тебя  нет  никаких  искусственных
органов?
     - Только два пластиковых зуба в верхней челюсти. Выкрутить?  -  Снеер
насмешливо улыбнулся. - Последнее время бомб я не заглатывал.
     -  Здесь  не  шутят,  Снеер!  -  связник  погрозил  ему  пальцем,  но
улыбнулся. - Здесь командует мозг Арголанда!
     - Почему аж так далеко?
     -  Потому   что   здесь   воздух   здоровее,   -   буркнул   связник,
многозначительно подмигнув, и проверил время на Ключе. - Иди. Шеф ждать не
любит. Комната номер шесть.
     В кабинете  царила  приятная  прохлада.  Сквозь  деревянные  пластины
оконных жалюзи проникали струйки солнечного света, рисуя  светлые  полоски
на толстом ковре, покрывающем центр комнаты. Остальное тонуло в полумраке,
и лишь спустя некоторое время, когда глаза привыкли к  скупому  освещению,
Снеер заметил тяжелый деревянный письменный стол в глубине и седую  голову
сидящего за ним человека.
     - Добрый день, - сказал он, обращаясь к  сидевшему.  -  Меня  вызвали
сюда.
     - Приветствую тебя в континууме,  Снеер!  -  голос  из-за  стола  был
мягкий и дружелюбный. - Позволь называть тебя этим именем?
     - Меня все так называют.
     -  Прекрасно.  Меня  зовут  Вито  Раскалли.  Я  руковожу  Специальным
Отделом.
     Он вышел из-за стола и протянул руку Снееру,  все  еще  стоявшему  на
краешке ковра.
     - Всегда рад  повидать  кого-нибудь  по  _э_т_у_  сторону,  -  сказал
Раскалли, указывая Снееру на кресло  в  углу  рядом  со  столом  и  садясь
напротив него в другое.
     Снеер почти ничего не понимал из его слов,  но  помалкивал,  надеясь,
что в  конце  концов  что-нибудь  да  прояснится.  При  этом  он  украдкой
рассматривал комнату.
     Вдоль стен стояли шкафы, забитые старыми  книгами.  На  столе  -  два
древних  телефонных  аппарата  и  совершенно  не  гармонирующий   с   этой
обстановкой компьютерный дисплей с зеленоватым экраном; Снеер распознал на
экране очерченный толстой линией контур Арголанда.
     - Как тебе нравится фантастическая наука? -  спросил  Раскалли  после
долгого молчания, словно переждав, пока Снеер закончит осмотр помещения.
     Снеер не понял вопроса:
     - Вы имеете в виду научную фантастику?
     "О брошюре он, что ли? - подумал он изумленно. - Откуда он знает?"
     - Нет! - рассмеялся Раскалли. - Я имею в виду  институт  и  фиктивные
науки, которыми там занимаются.
     - Я был поражен. Многое я до сих пор не могу себе объяснить.
     - Постараюсь, чтобы ты знал все, что надо. Мы  проверяли  тебя.  Твоя
работа  в  институте,  кроме  всего  прочего,  была   определенного   рода
испытанием.  Теперь  мы  знаем,  что  ты  нулевик  с  высоким  показателем
нулевости.
     - Не понимаю, - бросил Снеер, глядя  на  улыбающегося  из-под  густых
бровей собеседника. - Нулевик, мне думается, просто нулевик.  Что  еще  за
показатель?
     - Верно. Имеешь право  не  понимать.  Даже  для  интеллектуальнейшего
нулевика все это чрезвычайно сложно. Охватить и  понять  до  конца  трудно
даже старикам с этой стороны, а что говорить о сидящих  _т_а_м_?  Пожалуй,
начну с некоторых... тонкостей номенклатуры. Видишь ли, с нулевостью  дело
обстоит примерно так же, как с густым лесом: когда глядишь издалека, то не
различаешь  отдельных  деревьев,  видишь  только   темную   стену,   некую
монолитную массу. Чем ты ближе, тем четче  она  распадается  на  отдельные
деревья. И лишь с очень малого расстояния ты замечаешь, что  одни  из  них
ближе,  другие  дальше,  одни  побольше,  другие  поменьше.  То  же  и   с
нулевиками. Для шестиряка они одноликая  масса,  где-то  там,  на  далеком
горизонте. Чем ближе, однако, человек стоит к нулевому разряду, тем полнее
понимает, что нулевик нулевику рознь. А когда оказывается среди нулевиков,
то видит, сколь сильно разнятся.
     Только наивный трояк или двояк может завистливо  вздыхать:  "Ах,  вот
быть бы нулевиком!", и при этом  думать,  что  принадлежность  к  нулевому
разряду решает все проблемы и обеспечивает легкую жизнь без неприятностей.
В действительности же только _з_д_е_с_ь_, _п_о _э_т_у_ сторону  _н_у_л_я_,
начинаются настоящие, существенные различия. Однако,  чтобы  их  заметить,
надо оказаться среди _н_а_с_т_о_я_щ_и_х_ нулевиков. Ты как раз  здесь,  но
не радуйся раньше времени. Это действительно очень трудная и ответственная
роль. До сих пор ты выполнял наши  требования.  Последнее  время  серьезно
усложнилась   проблема   настоящих,   нерейзованных   нулевиков!   Система
образования  не   способствует   развитию   интеллекта   у   молодежи,   а
экономическая  система  не  обладает   необходимыми   стимулами.   Словом,
настоящего нулевика - парадокс, характерный для нашего  времени,  -  легче
всего найти  среди  рейзеров,  а  не  на  должностях,  требующих  нулевого
разряда, потому что там-то расположились всяческие карьеристы, комбинаторы
и псевдоученые. Тебе кое-что уже известно  относительно  нашей  социальной
политики, поэтому ты понимаешь наши цели. Основное - удержать равновесие в
арголандском обществе. В других агломерациях, естественно, то же самое. Мы
не  можем  разрушить  сказочное  строение,  которое  создали  для   людей,
находящихся _п_о _т_у_ сторону нуля! Не можем в открытую  сказать  этакому
рейзованному нулевику, что он дуб. Дело не в нем самом или  его  амбициях,
просто это был бы взрыв, пролом в общественном мнении относительно  смысла
и правильности наших действий. Такого мы допустить  не  можем.  Для  тебя,
вероятно, уже не секрет, что в нашем мире ценны только нулевики, настоящие
нулевики. Лишь они одни необходимы для функционирования  мира  в  том  его
виде, в каком он сформировался за последние десятилетия.
     -  Получается,  что  все  остальные  граждане  могли   бы   перестать
существовать, ибо они никому не нужны?
     - Именно тут мы приходим к забавной, или, если тебе больше  нравится,
трагической дилемме. Ибо если бы все инертные, по сути  дела,  потребители
перестали существовать, тогда не было бы нужды уже вообще ни в чем:  ни  в
сельхозугодьях, ни  в  изготовлении  чего  бы  то  ни  было,  ни  во  всей
автоматике и организации, ни, наконец, в нас, нулевиках, лишенных объектов
для управления. Все они, бедные, недоученные  шестиряки,  благоденствующие
трояки и гордые  собою  фальшивые  псевдонулевики,  являются  единственным
оправданием нашему существованию, единственной целью  нашей  деятельности.
Ты  достаточно  хорошо  знаешь  правила   функционирования   арголандского
общества. Но то, что ты о нем знаешь, лишь первая ступень  посвящения.  Ты
здесь для того, чтобы достичь второй ступени сознания. Нам  известно,  что
твой ум в состоянии воспринять  и  понять  некую  истину,  известную  лишь
немногим, даже не каждому истинному нулевику. Но прежде чем я покажу  тебе
эту величайшую тайну нашего мира, ты должен понять свое в  нем  положение.
Ты вступаешь на тропу, с которой нет возврата,  и  должен  это  понять!  А
сейчас немного информации,  чтобы  ты  знал,  в  каком  мире  мы  живем  в
д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_с_т_и_.  Ты