ем больше их грех, и если  не  при  жизни,  то  после
смерти их ждет кара.
   - Ну ясно, адский огонь. Все это ерундистика. Вообще,  если  вы  хотите
знать, так я в эти загробные суды, ады, рай и чистилища не верю. И не надо
рассказывать мне сказки.
   Альберди отшатнулся. Мне показалось, что вот-вот на Нальчика  обрушится
поток слов. Однако он молчал. По-видимому, его  молчание  тяготило  Марио,
потому что он наконец решился его прервать.
   - Я... я... простите меня... - начал он неуверенно. - Я  не  хотел  вас
обидеть. Я только хотел  сказать,  что...  -  он  умолк,  не  в  состоянии
выбраться из затруднительного положения.
   - Я не обижаюсь, - сказал Альберди так тихо, что я едва  расслышал  его
слова. - Да и чего ради? На что я должен обижаться? Ты не веруешь?  Многие
не веруют. Только я думал... - он резко сменил тон. - Тогда в чем же дело?
Что ты хочешь от меня услышать? Ты  спрашивал  о  моих  взглядах.  Я  тебе
ответил.
   - Нет. В том-то и дело, что не ответили! - быстро возразил Марио.  -  Я
имел в виду не ад и рай, а то, может ли бессмертная душа, эта  субстанция,
освободившаяся от тела, может  ли  она,  по  вашему  мнению,  поддерживать
дальнейший контакт с миром, в котором жила? Или она совершенно отрезана от
него?
   Альберди сел в кресло.
   - Странно, что ты задаешь такие вопросы, - начал он немного  жестко,  -
коль сомневаешься в  существовании  бессмертной  души,  вечном  блаженстве
спасенных и в муках грешников.
   - Этого я не говорил. Я просто ничего не знаю. Я  имел  в  виду  только
загробную жизнь! А если говорить об аде, чистилище, рае, то простите меня,
все это кажется мне ужасно наивным. Так,  словно  бы  я  должен  верить  в
чертей с рогами, ангелов с крыльями, в  ведьм,  русалок,  привидения...  Я
думаю, и вы в них не верите?
   Опять надолго наступила тишина.
   - Ну... - начал как бы с сомнением Альберди. - Конечно,  я  не  верю  в
существование русалок, ведьм, привидений.  Но  ты  все  перепутал.  Ты  не
понимаешь сути проблемы. Ты говоришь, что представления о  рае,  дьяволах,
ангелах наивны. Это только потому, что  ты  сам  воспринимаешь  их  весьма
наивно, подобно простым смертным. Наивны твои  представления,  а  не  сами
понятия. Для меня в них скрывается неизмеримо более глубокое содержание.
   - Но...
   Альберди махнул рукой.
   - Оставим пока этот вопрос в покое. Я  думаю,  бесцельно  рассуждать  о
посмертных  судьбах  душ,  не  понимая  сути,  сверхъестественного  смысла
решений господних. Ну да бог с тобой! Попытаюсь тебе объяснить,  о  чем  я
думаю, не раздражая твоих сомневающихся ушей наивными понятиями, мудрец ты
мой! Не знаю, удастся ли мне это полностью, но попробую. Только скажи мне,
почему это тебя так сильно интересует? Разве ты не абсолютно убежден,  что
бестелесная душа - сказка, придуманная церковью? Ну скажи, не  думаешь  ли
ты все-таки, что в этом, быть может, есть какая-то доля  истины?  В  этих,
как ты их называешь, сказках?..
   - Теперь-то уж вы путаете, - обиделся Марио. - Я вовсе не говорил,  что
все это сказки. У меня есть факты...
   В этот момент кто-то постучал в дверь.
   Марио вскочил с кровати, беспокойно глядя на дядю.
   Стук повторился. Альберди поднялся с кресла и  движением  руки  показал
мальчику, чтобы тот остался в комнате. Потом вышел в прихожую,  закрыв  за
собой дверь.
   Воцарилась тишина.
   - Кто там?
   - Простите, пожалуйста, - услышал я приглушенный голос Катарины. - Могу
я видеть адвоката Эспинозу? Он сегодня вечером должен был быть у вас.
   - Я не знаю никакого адвоката с таким именем. Тут  никого  не  было,  -
холодно ответил Альберди.
   - Он был у вас два дня назад.
   - Да. Вспоминаю. Адвокат моей сестры. К сожалению, сегодня вечером я не
был дома...
   - Может быть, вы будете любезны открыть...
   Альберди  медлил.  По-видимому,  он  раздумывал,  что  делать.  Наконец
скрипнул засов, и я услышал звук раскрываемой двери.
   - Я Катарина Дали. Не знаю, говорил ли вам  обо  мне  Хозе  Браго...  -
сказала она очень громко, чтобы услышал Марио. - Мы познакомились с ним  в
институте Барта. Я  рецензировала  его  книги  для  профессора  Боннара  и
встречалась у него даже с сыном Браго. Правда, я не видела Марио  уже  лет
семь, но он меня, наверное, помнит...
   - Вы спрашивали об адвокате Эспинозе? - не  очень  вежливо  прервал  ее
Альберди. - К сожалению, его здесь нет...
   - Я приехала с ним вместе, - объяснила Катарина.  -  Мы  были  здесь  и
стучались к вам. Никто не отвечал. Эспиноза хотел дождаться вас.  Я  вышла
вам навстречу.
   - По-видимому, он куда-то ушел...
   - Я прямо-таки не знаю, что мне теперь и делать...
   Альберди явно хотел избавиться от нежданной гостьи.
   - Вероятно, он пошел искать вас... Может быть, ждет в машине... Если он
придет, я скажу, что вы были.
   - Я буду ждать у машины, - с сожалением сказала Катарина.  -  Спокойной
ночи.
   - Спокойной ночи.
   Альберди закрыл дверь на засов и вернулся в комнату.
   - Приходила твоя таинственная незнакомка, - сказал он Марио шепотом.  -
Говорит, ты ее знаешь...
   - Я слышал... Что-то припоминаю.
   - Так, может, лучше ее задержать?
   - Не знаю. Эспиноза - это мамин адвокат.
   - Ты ему не веришь?
   - Я никогда не видел его, но думаю, что это человек не из приятных.
   - На первый взгляд он производит неплохое впечатление. А что ты  знаешь
об этой женщине?
   - Отец ее даже любил... Но трудно что-нибудь сказать. Если она дружит с
этим адвокатом...
   - Они еще могут вернуться...
   - Лучше будет, если мы потушим свет, - подсказал Марио.
   Альберди не ответил. Он сел на кровать и задумался.
   - Надо снять с чердака раскладушку... - заметил он  немного  погодя.  -
Лестница стоит за домом...
   - Мне не хочется спать...
   - Да... так о чем же ты хотел мне рассказать? - неожиданно сменил  тему
священник.
   - А может, все-таки погасить огонь?
   - Как хочешь...
   Лампа погасла, скрипнула доска пола, потом кресло.
   - Ну, так что? - тихо спросил Альберди.
   - Сначала вы ответьте на мой вопрос.
   - Хорошо. Пусть будет так. Что я думаю  о  контактах  души  умершего  с
миром? На  мой  взгляд,  такой  контакт  возможен,  но,  как  правило,  он
односторонен,  точнее,  инертен.  Душа,  пожалуй,  должна  сознавать,  что
происходит в мире, который она покинула, но сама непосредственно не  может
вмешиваться в жизнь этого мира.
   - Почему вы так думаете? Почему контакт  может  быть  только  инертным?
Ведь если существует иной мир, в котором живут души после смерти, то,  мне
кажется,  тут  дело  лишь  в  различных  измерениях  этих  миров,  но  они
взаимосвязаны друг с другом. Ведь это не может быть мир, удаленный куда-то
в пространство, он должен быть рядом с нами.
   - О! - воскликнул Альберди. - Можно сказать, что ты и  прав  и  неправ,
ибо пространства для души, покинувшей тело, не существует. Так что  нечего
и говорить о том, далеко рай или близко. Локализация, действительно,  была
бы в данном случае наивностью. И с этими измерениями дело обстоит не  так,
как ты говоришь. Это  не  какой-то  мир  с  другими  измерениями.  Скажем,
обогащенный четвертым измерением в сравнении с  нашими  тремя.  Это  бытие
выходит за пределы всяких измерений!
   - Тогда как же при таких условиях можно говорить о контакте?
   - Создатель! Его посредничество! Благодаря ему бессмертной  душе  может
быть дано сознание того, что  после  смерти  тела  происходит  в  мире,  в
котором она жила. Ибо бог видит и знает все, а  благодаря  ему  душа  тоже
может это знать. Однако такой контакт скорее пассивен, так  как  решает  в
данном случае не человек, не его душа,  а  Создатель.  Душа  может  только
просить его о помощи.
   - Ну ладно! Допустим, все так и есть. А вы считаете, что  этот  контакт
бывает, то есть должен быть только односторонним? А не может ли такая душа
подать о себе какой-нибудь знак живым  людям?  Или  она  всегда  вынуждена
оставаться только пассивным наблюдателем?
   - Ты имеешь в  виду,  спиритические  сеансы?  Привидения,  бродящие  по
кладбищам или в старых замках? Ты же сам сказал, что это  сказки.  Я  тоже
так думаю.
   - Ну да, но иногда ведь происходят необъяснимые явления. Вот вы, веря в
загробное существование души, не отбрасываете полностью возможность  того,
что по воле божьей она каким-либо образом может проявить свое присутствие?
   - Я  такой  возможности  не  отрицаю.  Создатель  всемогущ,  -  ответил
Альберди и задумался.
   Некоторое время стояла тишина.
   Я подумал, что следовало бы воспользоваться  моментом  и  выбраться  из
ловушки. Правда, скрипучий пол мог выдать мое присутствие, но ждать,  пока
священник и его племянник не  отправятся  спать,  было  рискованно,  да  и
Катарина  в  любой  момент  могла  поднять  тревогу.  Я  начал  потихоньку
открывать дверь чулана.
   - Когда-то, давно, такие вещи, кажется,  случались  довольно  часто,  -
начал Марио. - Теперь ученые говорят, что это галлюцинации, иллюзии.  Даже
вы так думаете. А если бы что-нибудь подобное случилось...
   - Это надо было бы тщательно проверить, прежде чем дать более или менее
авторитетный ответ. Я, например, встречался с подобными случаями.  В  трех
случаях это была просто иллюзия,  а  в  двух  других  обыкновенный  обман.
Поэтому не удивляйся, что я так скептически отношусь ко  всем  "голосам  с
того света".
   - Почему вы сказали "голосам"?
   -  Ну,  потому  что  обычно   это   называют   "загробными   голосами".
Какие-нибудь звуки, потрескивание, шуршание, шаги, стук в окно.
   - Вы думаете, это всегда иллюзия или обман?
   - Не обязательно. Некоторые святые и праведники слышали голоса.
   - А если бы вы явно услышали голос умершего?
   - Каким образом? Во сне? Наяву?
   - Да. Скажем... - он снова помолчал. - Ну... по... телефону...
   - Ты решил надо мной посмеяться, - обиделся Альберди.
   - Нет. Я говорю совершенно серьезно. Если бы вы услышали голос умершего
по телефону...
   Скрипнула кровать.
   - Я приготовлю тебе постель, - сказал Альберди, вставая, а я  замер  на
пороге чулана. В любой момент мог зажечься свет.
   - Вы считаете, что я плету небылицы? Но нет! Поверьте мне!
   Опять заскрипела кровать.
   - Ну, хорошо, - донесся до меня шепот Альберди. - Если бы я услышал  по
телефону голос умершего, то  вывод  напросился  бы  сам.  Это  могла  быть
магнитофонная запись.
   - А если этот человек, этот голос... разговаривал с вами? -  воскликнул
Марио. - Отвечал на вопросы и сам их задавал?
   - Ты что, мальчик? - Альберди осекся, и только после  долгого  молчания
сказал доверительным тоном. - А не слышал ли ты случайно сам такой  голос?
Скажи честно.
   Марио долго не отвечал.
   - Да. Слышал, - ответил он наконец голосом, в  котором  явно  слышалась
дрожь. - Только... Умоляю вас, никому об  этом  не  говорите!  А  особенно
маме.
   - Это был голос твоего отца?..
   - А откуда вы знаете?
   - Нетрудно догадаться. Ты уверен, что это не мог быть голос с ленты?
   - Уверен. Мы с ним беседовали.
   - И этот человек сказал тебе, что он - твой покойный отец?
   - Нет. Он даже хотел, кажется, чтобы я его не узнал. Вначале  он  очень
сильно изменял голос. Особенно во время первой беседы...
   - Так этих разговоров было несколько?
   - Четыре. Первый - неполных два года назад... Но только  после  второго
разговора я стал подозревать, что это голос отца.
   Опять наступила тишина. Мне казалось, что  я  слышу  стук  собственного
сердца. Я был уже на полпути между чуланом и выходом,  но  в  этот  момент
совершенно забыл о себе.
   - Почему  ты  думаешь,  что  говорил  с  отцом?  -  неожиданно  спросил
Альберди, прерывая молчание. - Голос мог быть просто похож.
   - Нет! Это был он! Никто другой, только он! - убежденно повторил Марио.
- Тут дело не только в сходстве голоса, но  и  во  всем:  в  том,  как  он
обращался ко мне, в некоторых подробностях...
   - Расскажи мне о содержании ваших  разговоров  и  обстоятельствах,  при
которых все это  случилось.  Может  быть,  нам  сообща  удастся  разгадать
загадку.
   Альберди произнес это спокойно, словно  не  придавал  особого  значения
словам мальчика.
   Однако Марио не спешил с признаниями, и  это  должно  было  обеспокоить
священника. Он что-то сказал так тихо, что  я  не  расслышал.  Но  мальчик
ничего не ответил.
   - Ты, наверное, хочешь спать, - начал Альберди, явно пытаясь  выбраться
из затруднительного положения. - Можем  поговорить  утром.  Времени  будет
много.
   Однако это предложение дало совершенно противоположный результат.
   - Я вам скажу. Сейчас, - ответил Марио  голосом,  полным  сдерживаемого
напряжения. - Только вам я говорю об этом, потому что кому я могу  сказать
еще? Товарищи, учителя высмеяли бы меня, мама бы подумала, что  я  спятил.
Пожалуй, только вы один можете это  понять...  -  он  умолк,  собираясь  с
мыслями. - Первый разговор был, как  я  уже  говорил,  неполных  два  года
назад. Кто-то позвонил домой и попросил меня к телефону.  Голос  в  трубке
был  какой-то  странный...  Словно  кому-то  не  хватало  дыхания.   Слова
произносились с перерывами. Я спросил, кто говорит, в ответ  мне  сказали,
что знакомый, хороший знакомый. Тогда я спросил, как его зовут, но  ответа
не получил. Он сразу же начал задавать вопросы, как я себя чувствую, как у
меня дела в школе, что слышно дома и... помню ли я  еще  отца.  Я  отвечал
кратко, как это говорится, парой общих слов и опять попытался узнать,  кто
звонит,  но  услышал  только  "до  свидания",  и  связь  прервалась.  Мама
спрашивала, кто звонил, а я сказал,  что  какой-то  знакомый,  который  не
представился. Этого ей было достаточно. Но  мне  этот  разговор  показался
каким-то странным. Спустя три месяца этот... голос снова дал о себе знать.
На этот раз он звонил в школьный клуб. Он должен был хорошо знать, в какое
время я там бываю. Теперь голос был немного иным, более естественным и как
бы более знакомым. Он просил меня, чтобы  я  никому  не  говорил  о  нашем
разговоре. Он снова спрашивал, как мои дела в школе, не надо ли мне  чего.
Я сказал, что нет, и опять спросил его имя, но он только ответил, что  это
неважно, что, впрочем, я знаю его хорошо. И тогда он сказал мне "Хет".
   - Как? - не понял Альберди.
   - "Хет". Так мог сказать только  отец.  Никто  другой.  Это  было  наше
секретное слово. Вроде пароля, который мы применяли  только  в  величайшей
тайне во время игры в путешествие по  стране  Хет.  Мы  его  знали  только
двое... После этого разговора у  меня  было  странное  ощущение,  будто  я
говорил с кем-то очень близким... Конечно,  здраво  рассуждая,  я  вначале
категорически отбрасывал мысль, чтобы это мог быть голос отца. Я думал, не
галлюцинации ли у меня? Хотя я абсолютно не верю в духов и уж,  во  всяком
случае, ни за что бы себе в этом не признался, я начал интересоваться тем,
что люди вообще говорили и писали о смерти и о том, что делается после нее
с человеком... У одного из товарищей я  обнаружил  книги  о  спиритизме  и
оккультизме. Быть может, я был немного под их влиянием... Но мне не с  кем
было все это обсудить. И тогда я написал вам. Жаль, что из этого ничего не
получилось... Я начал ждать нового телефонного  звонка,  но  Он  заговорил
только через семь месяцев. К сожалению, ничего нового я не узнал. Лишь еще
больше убедился - это был голос отца. Но в то время  я  еще  не  отважился
спросить его, он ли это.
   - Где ты в это время был?
   - Опять дома. На этот раз вечером, и как-то так получилось, что  никого
дома не было. Отчим был в служебной  поездке,  а  мама  в  кино.  Разговор
протекал так же, как и предыдущие. Только в конце я спросил, будет  ли  он
еще звонить. Он сказал, что да, но не раньше чем через  полгода.  И  снова
просил  никому  об  этом  не  говорить.  Последний,  четвертый  телефонный
разговор был у нас три месяца назад. Это случилось в институте Барта.
   - Так, значит, ты был в Пунто де Виста  и  не  заглянул  ко  мне?  -  с
упреком сказал священник.
   - Я не мог. Было воскресенье и мы поехали с мамой и да  Лимой  в  "Каса
гранде" на целый день. В середине дня появился отец Алессандро. Когда  они
сели за бридж, я взял мотороллер и поехал в  институт.  Профессор  просил,
чтобы я обязательно побывал у него, когда буду в Пунто де Виста.
   - А мама знала, что ты поехал к Боннару?
   - Я не спрашивал разрешения, - гордо  ответил  мальчик.  -  Ну  вот,  я
беседовал с профессором, когда зазвонил телефон. Профессор сказал, что это
меня. Я испугался, что это мама. Но это был Он, и тогда я  его  спросил...
Он ли это... Но Он не ответил. Только сказал, чтобы я не  волновался,  что
все будет хорошо и что Он позвонит опять.
   - Тогда в чем же была разница между этим разговором и  предыдущими?  Из
того, что ты говоришь, ничего понять нельзя.
   Марио молчал.
   - Ты узнал что-нибудь новое, важное? - настаивал Альберди.
   - Да. Он сказал мне такое, о чем мог знать только мой отец. Такое,  что
касалось прошлого... И оказалось, что все это было правдой, - добавил он с
какой-то непонятной злостью.
   - Говори яснее. В чем было дело?
   - Нет. Нет. Этого я вам сказать не могу. Говорю вам - не могу.
   - Ну что же делать. Коль не можешь, то не можешь.
   - А  что  вы  обо  всем  этом  думаете?  -  послышался  вопрос,  полный
нетерпеливого ожидания.
   - Что?.. Странно все это выглядит. Но скажу тебе одно. Я не верю в  то,
что это был твой отец. Будь спокоен. Духи не  разговаривают  с  живыми  по
телефону. Там, на другом конце провода, должен был быть живой человек.
   - Вы так думаете только потому, что это был телефон? А чем телефон хуже
голоса с неба? Или внутреннего голоса, как у святой Иоанны? А если  бы  вы
слышали голос без телефона, скажем,  среди  ночи,  в  комнате,  идущий  от
портрета или вообще неизвестно откуда? Или голос,  издаваемый  облаком  на
спиритическом сеансе? Почему только такой  способ  разговора  должен  быть
более приемлемым для духов?
   Альберди, по-видимому, не собирался упорствовать.
   - Дело не в  телефоне,  а  в  том,  что  загробный  голос  вообще  надо
исключить. В наши времена подобные явления, увы, не случаются.
   - Если вы верите, что это могло произойти  несколько  веков  назад,  то
почему оно не может случиться и теперь?
   - Не о том речь,  -  начал  нервничать  священник.  -  Я  хотел  только
сказать, что нет достаточных доказательств. Любой такой  случай  следовало
бы тщательно проверить. Выводы  следует  делать  очень  осторожно.  Теперь
пойдем спать, а завтра мы с тобой еще раз обсудим  все  "за"  и  "против".
Если ты так веришь в то, что слышал голос отца, то я  не  собираюсь  этого
отрицать. Но  то  "ваше"  слово  еще  не  доказательство.  Его  мог  знать
кто-нибудь, услышать от твоего отца...
   - Вы думаете, что я несу чепуху. Хорошо. Можете так  думать.  Считайте,
что это бред, галлюцинации, а я - не в  своем  уме...  Но  этот  последний
разговор был при профессоре...
   - Я тебе верю. Завтра поговорим...
   Священник встал с кровати, и я почувствовал, что он идет в мою сторону.
Я отступил к чулану, зная, что если сейчас зажжется  свет,  то  спрятаться
уже не успею.
   К счастью, Альберди сразу прошел к двери и, отодвинув засов,  осторожно
приоткрыл ее. Некоторое время он прислушивался, потом вышел на крыльцо.
   - Иди. Никого нет! - прошептал он.
   Тень Марио промелькнула мимо  меня.  Я  слышал,  как  священник  и  его
племянник спускаются по ступенькам на тропинку.
   Шаги стихли. Через минуту до  меня  долетел  глухой  удар  о  стену  со
стороны чулана. Видимо, к крыше приставили лесенку. Нельзя было терять  ни
минуты. Дверь была раскрыта. На крыльце никого не было. Альберди  и  Марио
находились по другую сторону домика. В принципе я  мог  теперь  подойти  к
ним, сделав вид, будто  только  что  пришел.  Но  не  вызвало  ли  бы  это
подозрений?  Несомненно,  обстоятельства  не  благоприятствовали  попыткам
завоевать доверие мальчика.
   Я осторожно