егося от  наших  организаций,  чем  продолжение
нашего конфликта. Что ты скажешь?
     Конечно,  я  ничего  не  сказал.  Я  не  имел  возможности  проверить
сказанное им, а он не имел возможности доказать  мне  ничего,  пока  я  не
пожелаю приземлиться и взглянуть на то, что он смог бы  предложить  мне  в
качестве доказательства, но об этом, естественно, не могло  быть  и  речи.
Итак, оснований для беседы на этот счет не было.
     Я расслышал его вздох сквозь журчание помех.
     - Ты полон решимости убивать, - сказал он потом. -  Ты  думаешь,  что
все, мной тебе сказанное, носит, по существу, исключительно  эгоистический
характер...
     Тогда я едва не отключил  его,  потому  что  мне  не  нравятся  люди,
которые рассказывают мне, о чем я думаю, неважно, правы они  или  нет.  Но
все же, это было лучшее представление в городе...
     - Почему бы тебе не сказать что-нибудь? - предложил он. - Я бы  хотел
услышать твой голос. Расскажи мне, зачем ты  ввязался  в  это  дело.  Если
только  из-за  денег,  я  заплачу  тебе  больше,  а  потом  обеспечу  твою
безопасность. - Он помолчал, ожидая, потом продолжил: - Конечно,  в  твоем
случае,  могут  быть,  вероятно,   какие-нибудь   еще   мотивы.   Семейная
преданность. Солидарность. Племенные кровные узы. Тому подобное. Если дело
в этом, я скажу тебе  кое-что.  Ты,  возможно,  единственный,  кто  сейчас
по-прежнему во все это верит. А они нет. Я знаю этих людей,  я  хорошо  их
знаю многие годы, тогда как ты знаком с ними совсем мало. Это  правда.  Их
идеалы - не твои. Они наживаются  на  твоей  преданности.  Они  используют
тебя. Ты правда делаешь это во имя верности семье? Дело в этом?
     Здесь его голос зазвучал немного напряженно. Когда  же  он  заговорил
снова, голос стал более расслабленным.
     - Немного огорчает, что приходится беседовать с тобой таким  образом,
- сказал он, - зная, что ты  приближаешься  с  каждым  мгновением,  слушая
меня. Все же, теперь я понимаю твою позицию. Ты полон решимости. Ничто  из
того, что я могу сказать, не  может  заставить  тебя  передумать.  Я  могу
только постараться убить тебя, прежде чем ты убьешь меня. Ты двигаешься, а
я привязан к этому месту. Слишком поздно пытаться убежать. Конечно, у тебя
ничего не выйдет. Но, как я уже сказал, теперь  я  понимаю  твою  позицию.
Тебе нечего мне сказать, а мне, на самом деле, нечего  сказать  тебе.  Это
меня и раздражает. Ты не такой, как  другие.  Они  все  разговаривали,  ты
знаешь. Они угрожали мне, они  оскорбляли  меня,  они  умирали,  вопя.  Ты
невежественный  варвар,  неспособный  понять,  что  я  такое,  но  это  не
останавливает тебя, не беспокоить тебя. Не так ли? Я пытался сделать нечто
во благо всего рода человеческого, но это не волнует тебя. Не так  ли?  Ты
просто молчишь и продолжаешь приближаться. Читал ты когда-нибудь  Паскаля?
Нет. Конечно, ты не  читал...  "Человек  не  более,  чем  тростник,  самая
ничтожная вещь в природе", говорил он,  но  это  мыслящий  тростник.  Всей
вселенной не надо ополчаться на  него,  чтобы  сокрушить  его.  Достаточно
тумана, капли воды, чтобы погубить его. Но  если  вселенная  обрушится  на
него, человек все же останется более величественным, чем то,  что  погубит
его, ибо знает он, что умирает, а вселенная имеет  над  ним  преимущество;
вселенная ничего этого  не  знает".  Ты  понимаешь,  что  я  говорю?  Нет,
конечно, нет. Ты никогда не задумывался о таких  вещах.  Ты  туман,  капля
воды... Придет время, если есть какой-либо  смысл  в  жизни,  когда  можно
будет принимать смерть, верю я, без особой обиды. Я еще не  достиг  такого
состояния, но я работал над этим. Позволь мне сказать тебе...
     В этот момент заградительный огонь внезапно сделался таким  яростным,
что озарил небо, заглушил все прочие  звуки  и  обрушил  на  меня  ударные
взрывные волны, накатывающиеся, подобно взбесившемуся прибою.
     Но затем  в  поле  зрения  закачалась  моя  цель,  Здание  Доксфорда,
прижатое к холмам в противоположном конце отдаленной долины.
     Через несколько мгновений я начал атаку. Фонтаны огня извергались  из
поверхности долины и со склонов  холмов.  Обрушился  правый  угол  здания,
загорелась крыша...
     Через несколько мгновений после этого небольшого триумфа  я  сам  был
подбит и сразу же закувыркался вниз. Так как я не был  катапультирован,  я
понял,  что  отдел   управления,   должно   быть,   остался   относительно
неповрежденным. Быстрое обследование, визуальное и посредством  мониторов,
показало мне, что это именно так. Однако, отделение  прошло  удачно,  и  я
увидел мельком несущийся вниз искореженный наружный корпус корабля.
     Еще одно попадание и, хотя мой скафандр, вероятно, спас  бы  меня,  я
буду катапультирован. Но если я смогу добраться до земли с  неповрежденной
кабиной...
     - Ты все еще жив? - услышал я слова Стайлера. - Я видел кусок...
     Потом был взрыв, который отвлек мое внимание от его слов,  отшвырнув,
подбросив,  закрутив  меня.  К  тому  моменту  я  уже  перешел  на  ручное
управление, потому что не хотел замедлить свое снижение до самой последней
возможности.
     - Ангел? Ты все еще там?
     Я сумел переключить все необходимые  системы,  пока  падал,  в  самый
последний  момент  затормозил,  ударился  о  землю   под   плохим   углом,
закрутился,  выравнялся  довел  аппарат  неповрежденным.  Я  завел  его  и
немедленно покатился вперед.
     Я находился на противоположной стороне от Доксфордского  комплекса  в
дымящейся, покрытой клубами пыли долине.  Она  была  довольно  каменистой,
испещренной  воронками  от  снарядов  и  рытвинами,  не  все  из   которых
образовались недавно. Данное обстоятельство доказывало, что мое  нападение
не было первым. Но в то же время исключалась  возможность  минирования,  и
это было  весьма  кстати,  потому  что  я  продвигался  слишком  опасливо,
высматривая возможные ловушки.
     Однако, я не мог не  думать  о  его  словах  про  войну.  Здесь  были
затронуты и мои слабые связи с прошлым, и мои единственно важные  связи  с
настоящим. Впрочем, я  не  видел  причины,  из-за  которой  кто-либо  стал
бомбить Сицилию. Но она еще там? Прошло  уже  несколько  месяцев,  а  люди
теперь так легки на подъем. И как там Пол? И некоторые другие, с  которыми
я знаком? Я знал, что у них имеются надежные убежища. Все же...
     - Ты жив! Я нашел тебя на экранах. Хорошо! Так тебе будет даже  проще
выйти из игры. Никаких забот о приземлении на  мину,  раз  ты  уже  внизу.
Послушай. Теперь тебе нужно  только  остановиться  и  подождать.  Я  пошлю
кого-нибудь за тобой. Я  предъявлю  тебе  доказательства  в  подтверждение
всего того, что говорил. Что скажешь?
     Я поднял свои орудия из их гнезд, развернул их, приподнял и  опустил,
чтобы проверить надежность турели.
     - Это, как я понимаю, и есть твой ответ? - сказал он.  -  Слушай,  ты
абсолютно ничего не добьешься, погибнув здесь, а  ведь  тебя  ждет  именно
это. Оба наших работодателя уже  не  у  дел.  Ты  уже  сейчас  в  пределах
досягаемости, и от тебя очень скоро только  мокрое  место  останется.  Это
бессмысленно. Жизнь - драгоценная штука, и как  много  ее  совсем  недавно
пропало даром. Род человеческий был только что сокращен более чем в десять
раз, и этот остаток вполне может быть уменьшен  до  его  десятой  части  в
результате долговременных последствий войны. Кроме  того,  перед  остатком
человечества стоит сейчас много проблем: найти уцелевших и позаботиться  о
них, обеспечить функционирование каналов телепортации,  переправить  людей
на отдаленные миры, попытаться обустроить их жизнь. Земля почти непригодна
для  обитания,  и  условия  будут  продолжать  ухудшаться.  Большая  часть
отдаленных  миров  не  подготовлена  для  продолжительного   человеческого
обитания,  и  мы  в  настоящий  момент  не  в  состоянии   заниматься   их
усовершенствованием.   Необходимо   возводить   что-то    вроде    убежищ,
устанавливать и поддерживать в рабочем  состоянии  коммуникационные  линии
между мирами. Смертей больше не нужно, и я  предлагаю  тебе  шанс  выжить.
Можешь ты согласиться с этим? Ты веришь мне?
     Я выбрался  на  довольно  ровный  участок  каменистой  поверхности  и
увеличил скорость. Сквозь  дым,  пыль,  копоть  я  смог  разглядеть  языки
пламени, колеблющиеся в дыре, пробитой  мной  в  его  крепости.  Каким  бы
уверенным он ни пытался выглядеть в отношении своей способности уничтожить
меня, он никак не мог отрицать того обстоятельства, что я повел в счете.
     Откуда-то с его стороны долины начался обстрел, сперва недолет, потом
перелет, по мне пристреливались. Меняя скорости, я добрался  до  неровного
склона и порадовался когда начал подниматься по  нему,  потому  что  такой
угол прицела казалось, несколько  сбил  их  с  толку.  Я  приготовил  свои
ракеты, хотя и надеялся, что мне удастся по добраться поближе до их пуска.
Я сверился с часами, вздохнул. Вышли все сроки, когда можно  было  ожидать
взрыва  двух  сверхмощных  снарядов,  отделившихся   от   корабля-носителя
одновременно со мной и отправившихся к цели.  Значит,  он  их  перехватил.
Впрочем, их шансы на успех были не слишком высоки.
     Потом начался заградительный огонь,  ошеломивший  и  потрясший  меня.
Грохот стал оглушающим, вспышки  почти  ослепляющими,  дым  беспросветным.
Земля тряслась и осколки камней разбивались о машину, падая на  нее  почти
непрерывным градом.
     - Алло? Алло? - слабо доносилось до меня сквозь шум. Потом  все,  что
могло последовать за этим, утонуло в  грохоте  трех  взрывов,  раздавшихся
совсем рядом.
     Я   резко   свернул,   двигаясь   под   углом,    выпрямил    машину,
воспользовавшись укрытием, которым послужили  несколько  высоких  каменных
выступов. Обстрел стал беспорядочным, снаряды ложились все дальше и дальше
от меня. Радио заглохло сразу же после того, как я  забрался  за  каменную
ограду. Я продолжал движение, заметив мудреный и окольный путь,  выводящий
меня на цель слева, потому что он, казалось, до некоторой степени он может
обеспечить прикрытие. Это, видимо, действительно  поставило  в  тупик  его
систему обнаружения, потому что снаряды стали ложиться  в  отдалении,  все
дальше и дальше.
     Пробиваясь по своему извилистому маршруту, я едва не проглядел другой
комплекс  зданий  в  глубине  долины,  левее  от  меня.  Они  были  совсем
новенькими и казались совершенно необитаемыми. Они не упоминались  в  моей
ориентировке и не были отмечены ни на одной из карт или фотографий, что  я
изучал. Я держал их под прицелом, пока не проехал, но у меня  не  возникло
повода открыть огонь.
     Когда я поднялся выше, радио опять засекло его голос, слабый  сперва,
но крепнущий по мере моего движения.
     - Итак, ты понимаешь, - говорил он. - Я  свободен  впервые  в  жизни,
свободен использовать кое-что из того, что  я  разработал,  так,  как  это
должно быть использовано,  некоммерчески,  на  благо  всего  человечества,
чтобы  помочь  нам  пережить  эти  жуткие  времена.  Существует   огромная
потребность в моих возможностях, в моем  оборудовании,  и  именно  сейчас.
Даже технология клони...
     Меня обнаружили. Позади  меня  раздалось  несколько  мощных  взрывов.
Через несколько мгновений  я  обогнул  прикрывающие  меня  камни  и  опять
оказался на открытом месте. За несколько сотен  ярдов  виднелось  какое-то
хилое укрытие, и дорога шла в гору. Я рванулся вперед со  всей  скоростью,
какую только мог выжать, понимая, что удача вот-вот отвернется от  меня  и
надеясь, что она останется со мной еще на несколько секунд, чтобы  я  смог
выпустить свои ракеты. С той позиции, которую я  тогда  занимал,  было  бы
практически невозможно достичь его.
     Следующие заградительные снаряды легли  далеко  впереди,  и  я  резко
свернул в сторону, чтобы обойти этот взорванный участок.  Секундами  позже
раздался другой взрыв, сзади, на этот раз совсем рядом.
     Но я добрался до своего укрытия, хотя пришлось немного поволноваться,
когда передо мной дробились и превращались в пыль огромные валуны, потом я
рискнул и рванулся по диагонали к другому, ближайшему убежищу.
     Мне слишком долго везло, чтобы все сошло гладко и на этот раз у  меня
почти ничего не получилось. Я был подбит спустя  считанные  секунды  после
начала рывка и меня развернуло по кругу. Приподняло  над  землей,  бросило
вниз, отшвырнуло  в  сторону  и  передо  мной  внезапно  открылась  сквозь
восемнадцатидюймовую дыру в защитном экране немного  повыше  моего  левого
плеча неожиданная панорама искореженного ландшафта. Но несмотря на скрежет
и сильное заваливание на  левую  сторону,  я  мог  продолжать  движение  и
прорвался к следующему укрытию, а  линия  взрывов  вытягивалась  за  мной,
подобно узлам в хвосте воздушного змея.
     Я преодолел почти половину своего пути  по  долине,  что  было  почти
настолько хорошо, насколько можно было  рассчитывать.  Возможно  даже  еще
лучше, учитывая все обстоятельства. Я снова забрал вправо, чтобы оказаться
под защитой огромной груды валунов примерно в пятидесяти футах впереди.  Я
добрался до них и ехал, продолжая поворачивать вправо, пока не достиг  той
крайней точки после которой мне бы пришлось  обнаружить  себя.  Это  место
находилось  приблизительно  на  расстоянии  двух  сотен  ярдов  от   моего
предыдущего укрытия, которое подверглось ожесточенному обстрелу. Я не имел
представления о том, какой там расклад на другой  стороне,  поэтому  решил
сходить в разведку на своих двоих.
     Я все  оставил  работающим,  включая  и  радио  с  его  еле  слышным,
назойливым "Ты там, Ангел? Ты все еще там?"  и  сполз  вниз  на  скалистую
поверхность, ощущая сквозь скафандр, как она вздрагивает,  чувствуя  запах
горящих химических веществ и привкус соленой пыли.
     Я осторожно обогнул валун, держась поближе к нему; бросился на  землю
и прополз последние метры вокруг него на животе. Пока я полз, встроенный в
скафандр передатчик поймал голос Стайлера.
     - Мне очень жаль, что все получается именно так, Энджи, - сказал  он.
- Если ты все еще жив и можешь слышать  меня,  я  надеюсь,  что  ты  этому
веришь. Потому что, чего бы это ни стоило, все, что я говорил - правда.  Я
не лгал тебе...
     Так. Если я обойду справа и поднимусь по  этому  крутому  откосу,  то
выйду на линию огня! Если я выпущу все ракеты, там есть крутой  склон,  до
которого я, возможно, смогу добраться. Он  ведет  к  чему-то  похожему  на
пересохшее устье реки...
     - ...Я просто собираюсь  продолжать  обстрел  до  тех  пор,  пока  не
останется камня на камне. Ты не оставил мне выбора...
     Я пробрался к своей машине и перепроверил все системы. Валуны за моей
спиной скоро превратятся в карьер для добычи гравия. Или песка.
     Все было готово. К тому же, теперь в любую секунду  он  мог  швырнуть
сюда что-нибудь действительно увесистое. Мне следовало спешить.
     Я задребезжал вперед и  вверх  на  приличной  скорости.  Иногда  крен
становился таким, что казалось - вот  сейчас  завалюсь  влево.  Я  все  же
справился; на миг  передо  мной  открылся  хороший  вид  на  штаб-квартиру
Доксфорда, уже не горящую, но испускающую огромные клубы  серого  дыма,  а
потом я остановился, навел и выпустил  свои  ракеты,  одну  за  другой,  и
каждая отдача угрожала сбросить меня вниз по склону.
     Я не дожидался результата, и нырнул вниз в тот  самый  момент,  когда
была выпущена последняя ракета.
     Спустился до конца склона, резко повернул влево и продолжил движение.
Потом, очень  скоро,  возвышение  с  которого  я  стрелял,  было  охвачено
пламенем и  превращено  в  тлеющую  воронку.  Мгновениями  позже  на  меня
обрушился каменный град.
     Я двигался, никем не тревожимый и, казалось, что это длится  довольно
долго. Пальба продолжалась, но стала довольно  беспорядочной,  а  затем  и
вовсе ослабла.
     Я никак не мог выбраться из своей канавы на ровное  место,  как  того
хотел. Я пытался, но двигатель был не в состоянии выволочь меня  вверх  по
склону. Кроме того, его дребезжание стало еще более зловещим, и  я  уловил
запах горящей изоляции.
     Когда я, наконец, добрался до такого  угла  откоса,  который  он  мог
преодолеть, я выжал из него все  возможное  и  выяснил,  что  нахожусь  на
расстоянии примерно четырехсот ярдов от цитадели Стайлера.
     Ближайшая сторона здания была полностью разрушена, и я мог разглядеть
языки пламени, пляшущие среди развалин. Дыма было еще больше, чем  прежде.
Пушки, теперь уже не опасные, где бы они ни были и какими бы они ни  были,
некоторое время еще бешено палили, потом смолкли. Это  длилось,  вероятно,
секунд десять. Потом одна  из  них  опять  начала  стрелять,  неторопливо,
размеренно, по какой-то воображаемой цели далеко справа и позади от  меня.
Длинная  шеренга  приземистых  роботов  на  мощных  гусеницах   неподвижно
выстроилась перед зданием, как можно было предположить, охраняя его.
     - Ладно, тебе повезло, - сказал Стайлер,  и  странно  прозвучала  его
голос после долгого молчания. - Я не могу отрицать нанесенный тобой ущерб,
но ты дошел настолько далеко, насколько  мог.  Поверь  мне,  это  безумная
затея. Твоя машина почти готова развалиться,  и  роботы  оставят  от  тебя
мокрое место. Твоя смерть никому не пойдет на пользу, черт побери!
     Тогда роботы покатились ко мне,  поднимая  то,  что,  очевидно,  было
оружием. Я открыл по ним огонь.
     Звуки его дыхания наполняли кабину, пока я  приближался,  стреляя,  и
роботы вели себя так же.
     Я уничтожил почти половину из них, прежде чем машина  осела  и  стала
разваливаться на части вокруг меня. Одна из пушек все-таки еще стреляла, и
я остался при ней, прицеливаясь и в то же время  регулируя  устройства  на
своем скафандре. В меня лично попали всего  лишь  несколько  раз,  но  мое
одеяние довольно неплохо выдерживало лазерные удары и пули.
     - Да есть ли там кто-нибудь на самом деле? - спросил наконец Стайлер.
- Или я разговаривал с машиной? Мне казалось, что однажды  я  слышал  твой
смех. Но, черт! Это могла быть запись! Ты действительно  там,  Ангел?  Или
механизм, который занимаясь уничтожением  тростника,  ничего  об  этом  не
знает? Скажи что-нибудь, ладно? Что угодно. Подай мне  какой-нибудь  знак,
что там присутствует разум!
     Роботы разделились на две группы и покатились ко мне, собираясь взять
меня в клещи. Я  лупил  по  тем,  что  справа,  пока  моя  пушка  не  была
уничтожена. Прежде чем это произошло,  я  повредил  четверых,  а  граната,
которую я метнул, спрыгивая с горящих обломков разбитой машины, вывела  из
строя еще троих.
     Я укрылся за разрушенным корпусом, с силой швырнул гранату в тех, что
слева, привел в готовность свое лазерное ружье, опять переместился  вправо
и открыл огонь по ближайшему роботу.
     Его пришлось слишком долго сжигать, прежде чем остановить,  я  бросил
ружье, метнул гранату и бросился бежать. Может, я  бы  и  смог  удерживать
лидерство на дистанции, ведущей в гору достаточно долго. Но я не уверен.
     Трех из примерно дюжины уцелевших роботов никак нельзя  было  обойти,
поэтому мне пришлось остановиться и  сцепиться  с  ближайшим  из  них.  Он
ухватил меня длинным, похожим  на  трос  манипулятором,  когда  я  пытался
проскочить мимо него.
     Надеясь,  что  сервосуставы   скафандра   добавят   мне   необходимую
мускульную силу, я обхватил его снизу и попытался поднять над головой. Мне
удалось это как раз в тот момент, когда еще один робот подбирался ко  мне,
и я обрушил одного из них на другого со всей силой,  какая  у  меня  была,
останавливая их обоих, повалил третьего на бок и побежал.
     Я пробежал тридцать или сорок ярдов, прежде чем их огонь сбил меня  с
ног и нагрел скафандр так, что в нем стало более чем неуютно.
     - По крайней мере, кажется, ты человек, -  мой  передатчик  донес  до
меня слова Стайлера. - Было бы  ужасно,  если  бы  там  внутри  ничего  не
оказалось, знаешь,  вроде  одного  из  тех  зловещих,  не  име