- Где?
     - Боюсь, что в Крыле, Которого Нет.
     - Как? Так же, как и вы... существуете?
     - Вероятно. Что вам об этом известно?
     - Я убеждена, что вы каким-то образом  оказались  мистером  Энджелом,
тем самым человеком, с которым я повстречалась раньше  и  который  умер  у
меня на глазах. Вы как-то переместились, а потом пришли по адресу, который
я дала вам. Понятия не имею, как такое могло произойти.
     - Опять мистер Блэк? Вы слышали это от него?
     - Да.
     - Кто он вам?
     - Когда скончался мой отец, и мою мать вынуждены  были  отправить  на
лечение, он стал моим опекуном. Он сам вызвался,  и  попечительский  совет
согласился. Он был другом моего отца.
     - Что он делал? Чем занимался?
     - Преподавал. Классические языки и литературу. Тогда его звали Эйбон,
Генри Эйбон.
     - Почему?
     - Тогда он говорил мне, что это такая игра. Понимаете, я  знала  его,
как мистера Блэка, когда он еще приходил к нам в гости. Он начал  называть
себя другим именем, только став моим опекуном. Конечно,  потом  я  поняла,
что это не просто игра, но помалкивала, потому  что  любила  его.  Он  был
очень добр ко мне. Так вы сказали, что  у  меня  есть  шанс  снова  с  ним
встретиться?
     - Боюсь, что так.
     - Может быть, вы скажете мне, кто он для вас?
     - Мы  с  ним  старинные  враги.  Он  начал  первым.  Зачем,  не  имею
представления.
     На протяжении всего оставшегося пути  она  молчала,  а  я  присмотрел
пустующий  участок  неподалеку  от  переходника  и   посадил   аппарат   в
читательском зале, окруженном с трех сторон стенами. Помогая ей вылезти, я
спросил:
     - А вы?
     - Что, если я скажу "да"?
     Я схватил ее за плечи и развернул к себе так, что ее лицо оказалось в
дюймах восьми от моего собственного.
     - Говори! - воскликнул я. - Расскажи мне, зачем!
     - Отпустите меня! Я не говорила, что знаю!
     Я еще сильнее сжал руки, потом ослабил хватку. Я опустил руку и  взял
ее под локоть.
     - Пошли, - сказал я. - Мы должны подняться на пару уровней.
     У меня не было времени вытрясать из нее ответы, если она  не  захочет
говорить. Я стремился добраться до нее по двум причинам: чтобы защитить ее
и чтобы получить ту информацию, которой, по всей видимости  она  обладала.
Теперь, она, очевидно, не нуждалась в защите и была не  расположена  этими
сведениями делиться. Но сейчас, когда я узнал о том, что у нее были особые
отношения с мистером Блэком, я  почувствовал,  что  непроизвольно  начинаю
считать  ее  кем-то  вроде  заложницы.  Это  открытие  не  доставило   мне
удовольствия, но и отказываться от этого я не собирался.
     - Главным образом, - сказала она, когда мы шли по  становящемуся  все
светлее пути к переходнику, - вы хотите удержать людей в Доме, не так ли?
     - Ну, - сказал я, - в общем и целом, это так. Мне это  представляется
удачной мыслью.
     - Почему?
     - Это наилучший известный мне способ научить людей действительно жить
вместе.
     - Принуждая их к этому?
     - Конечно. При отсутствии альтернативы совместному проживанию,  когда
отрицательная энергия агрессивности  перенаправлена  в  другое  русло,  на
смену  соперничеству  приходит  сотрудничество.  Впрочем,  чтобы  добиться
такого положения дел, необходима определенная степень принуждения.
     - И что тогда?
     - О чем вы спрашиваете?
     - Жизнь в Доме сильно изменила людей?
     - Думаю, они изменились.
     - Они и дальше будут изменяться?
     - Полагаю, что так.
     - Когда эти изменения достигнут какого-то идеального уровня, им будет
разрешено выйти наружу?
     - Конечно.
     - Почему "конечно"? Почему не прямо сейчас? Почему вы хотите  держать
их в заключении, пока они не переменятся?
     - Они не в заключении.  Они  могут  приходить  и  уходить  по  своему
усмотрению.
     - В Доме!
     - В Доме.
     - Почему не за его пределами?
     У меня разболелась  голова,  и  все  мои  прочие  горести  и  мучения
внезапно напомнили о себе. Мне не хотелось ей отвечать.
     Хочешь, отвечу я?
     - Почему бы и нет? - решил я. - Валяй, Джордан. Говори все, что  тебе
угодно.
     Уступи мне свое горло, свой рот, свое дыхание. Расслабься.
     Я так и сделал, и через мгновение он заговорил.
     - Отпустить их  на  волю?  -  сказал  он.  -  Усугубить,  подчеркнуть
различия между ними, способствовать  соперничеству,  агрессии,  насилию  в
отношениях между ними? Однажды им таким  образом  почти  удалось  погубить
себя. В следующий раз, при аналогичных обстоятельствах, у  них  это  может
получиться. Чтобы не допустить этого, необходимо изменить самого человека.
Он еще не такой, каким ему предстоит стать, но  он  уже  лучше,  чем  был.
Когда здесь, в Доме, он научится жить в мире с самим собой, вот  тогда  он
будет готов покинуть его.
     - Но останется ли он человеком?
     - Кем бы он  ни  стал,  он  останется  человеком,  потому  что  тогда
критерием человеческого будет он сам.
     - Что дает вам право выносить подобные приговоры?
     - Но кто-то должен. Любой, кто захочет, имеет на это право.
     - Мистер Блэк, например. И он был не согласен с вами. И вы убили его,
чтобы обезопасить Дом и во имя своих миролюбивых, гуманистических идеалов.
     -  Я  буду  существовать  лишь  до  тех  пор,  пока  буду  нужен  для
поддержания спокойствия и порядка, потом я тоже уйду.
     - Кто будет решать, что вам уже пора уходить?
     - Я.
     Она рассмеялась.
     - Мы можем на это рассчитывать? - спросила она.
     - Не вижу причины, почему бы и нет. Я уже неоднократно это проделывал
раньше.
     Она покачала головой, потом повернулась, чтобы  посмотреть  на  меня.
Она попыталась остановиться, но я  по-прежнему  придерживал  ее  за  руку,
направляя в сторону переходника.
     - У меня такое чувство, словно мы с вами говорим на разных языках,  -
сказала она. - То вы рассуждаете  вполне  здраво,  то  вдруг  вас  куда-то
заносит. Вы кто, единое целое, или имя вам - Легион?
     Я собрал всю свою волю в кулак, и "скройся за  мою  спину,  Джордан",
сказал я в себе самом.
     Ладно, я ухожу, и он ушел.
     - Я - это я, - было сказано уже мной.
     - Могу ли я называть вас Энджелом?
     - Почему бы и нет? Это имя не хуже любого  другого.  Расскажите  мне,
зачем Блэк хотел выгнать людей из Дома?
     - Он полагал, что Дом уродует людей, превращает их  в  овощи,  и  что
когда, в конце концов, они выберутся из него, то окажутся не  в  состоянии
выжить.
     - В таком случае, наши разногласия слишком фундаментальны для  спора,
так как он сводился бы лишь к субъективным оценкам происходящего.  Что  он
вам говорил обо мне?
     - Он говорил о существовании многоликого  врага  рода  человеческого,
разделяющего только что высказанные вами убеждения.
     - А он вам не рассказывал, каким образом ему стало  известно  о  том,
что дело обстоит именно так?
     - Нет.
     -  Что   он   говорил   вам   относительно   своего   собственного...
происхождения?
     - Совсем ничего.
     - Вы лжете.
     Она пожала плечами.
     - Что вы можете с этим поделать?
     - Сейчас, ничего.
     Мы  вошли  в  переходник.  Мимо  нас  пробегали  люди,  и   все   они
направлялись вниз.
     - А если я закричу? - спросила она. - Если я  откажусь  идти  с  вами
дальше?
     - Не откажитесь. Вы пойдете, не устраивая никаких сцен.
     - Почему вам так кажется?
     - Я полностью завладел вашим любопытством и вашим живым умом.
     - Что вы можете знать о моем уме?
     - Я знаю почти все, что о вас можно знать.
     - Теперь лжете вы.
     На этот раз плечами пожал я и улыбнулся.  Мы  двигались  по  кругу  и
вниз, по кругу и вниз.
     - Вы бы усыпили меня, - сказала она немного погодя, и  изобразили  бы
все так, будто я внезапно упала в обморок.
     - Возможно.
     Спустя несколько секунд я повалился на стену, и с моих  губ  сорвался
невольный крик. Она поймала мою взметнувшуюся вверх  руку  и  поддерживала
меня, пока я корчился в судорогах, а мир приближался, удалялся, распадался
на куски, восстанавливался вокруг меня и во мне.
     - Что это? - спросила она.
     Но я лишь бормотал, задыхаясь:
     - Подожди. Подожди...
     Наконец, все утряслось, центр устоял. Я пришел  в  себя,  выпрямился,
жадно хватая ртом спертый воздух, и пошел дальше.  Гленда  повторяла  свой
вопрос, не отпуская моей руки.
     - Славный старина Блэк только что убил еще двоих, - сказал я, ускоряя
шаг. - Он полагает, что уже победил и, если  это  может  вас  хоть  как-то
утешить, возможно, он прав.
     Она не ответила, но поспешила за мной. Несколько  человек  пронеслись
мимо нас  вниз.  На  нас  они  не  обратили  ни  малейшего  внимания.  Мне
вспомнился маленький мальчик, которому нравилось бегать не в  ту  сторону;
где он сейчас? Я увидел его мысленным оком, как он  стоит  перед  огромной
дырой в стене, поворачивается, чтобы  показать  нам  всем  язык,  а  потом
выскакивает наружу и несется по залитому светом звезд полю.
     Наконец, мы оказались в сумерках Часовни, где, впрочем, стало немного
светлее. Мерцающие огоньки горящих свечей светились уже в  других  местах.
Дорожки  оставались  неподвижными.  Я  направился  туда,  откуда   пришел,
надеясь, что священник-вероотступник уже убрался оттуда.
     Погибли Джин и Дженкинс, а Винкель сдался под напором личности Блэка.
Воспользовавшись оказавшимся под рукой оружием,  -  секундное  дело  -  он
захватил Крыло, Которого Нет. Что дальше?
     Очередь за мной, конечно.
     Я  оставался  последним.  Устранив  меня,   он   мог   приступить   к
осуществлению своих планов, какими бы они ни были. Я пожалел о  том,  что,
если он победит, я, вероятно, так никогда и не пойму  истинного  характера
наших отношений, никогда не узнаю, о чем он  думал  все  это  время.  Ради
выяснения этого можно было бы пойти и на самый отчаянный риск...  Впрочем,
я отложил эту мысль до поры до времени.
     Мне хотелось туда побежать. Мне хотелось как можно быстрее  добраться
до черной двери, проскочить сквозь нее и покончить со всем раз и навсегда.
Но мне и так уже здорово досталось, и я понимал, что реакция у меня сейчас
замедленная. Не стоило появляться там, совершенно запыхавшись.
     Еще мне хотелось кое-что сказать Гленде. Мне хотелось сказать:
     - Ладно, так о чем вы намеревались поведать мне, когда  приглашали  к
себе  меня,  умирающего?  Мне  хотелось  сообщить  ей,  что   она   лгала,
рассказывая о том, как теряет работу за работой, что  на  самом  деле  она
профессор технических наук, и мне об этом известно. Мне хотелось  спросить
у нее почему, заманив меня в  ловушку,  она  все-таки  в  самый  последний
момент вытолкнула меня из-под пуль. Мне хотелось поинтересоваться  у  нее,
почему она с такой готовностью сопровождает меня сейчас. А  еще  мне  было
очень любопытно, есть ли у нее при себе оружие.
     Но, конечно, ничего этого я не сказал.
     Мы спешили, не обращая внимания на попадавшихся нам по дороге  людей,
которых мы, впрочем, тоже не интересовали. Все они, видимо, шли на то  или
иное  богослужение.  Наконец,  мы  подошли  к  месту  моего  прибытия.   К
несчастью, я не смог воспользоваться там нужным мне оборудованием,  потому
что совсем рядом  шла  служба.  Только  минут  через  десять  мне  удалось
добраться до другой черной двери,  рядом  с  которой  никого  не  было.  Я
распахнул дверь, залез туда, повернулся, протянул руку и  помог  подняться
Гленде. Не упираясь и не задавая вопросов, она последовала за мной вниз по
наклонной плоскости, держа руку у меня на плече.
     Внизу я открыл коробку управления, покопался в ней, понимая, что  она
внимательно следит за всем,  что  я  делаю.  Ну  что  же,  потом  я  смогу
покопаться и в ее воспоминаниях, если у меня будет это "потом".
     Наверху и позади нас закрылась дверь. Я  захлопнул  коробку  и  встал
впереди Гленды, держа гранату наготове в левой руке, а револьвер в правой.
Впрочем, если защитная система стоит на автоматическом управлении, то  при
моем появлении пальба не начнется. Если он  перевел  ее  на  ручной  режим
работы, то я надеялся, что  присутствие  Гленды  помешает  ему  нажать  на
кнопки. А если нет, то между нами и смертоносным арсеналом еще  оставалась
моя кольчуга. Может быть, мне удастся его вовремя обезвредить.
     - Надо полагать, это  не  стандартный  процесс,  -  услышал  я  голос
Гленды.
     - Откиньтесь назад. Мы опустимся на ровную поверхность.
     Но едва я закончил фразу, как мы уже оказались там.



                                    9

     Несмотря на мою позу меня все-таки шатнуло  вперед,  я  услышал,  как
предостерегающе взвыл клаксон, и метнул гранату в сторону линии защиты.
     Я прижал Гленду к дальней стене и прикрыл ее собой от  последовавшего
затем взрыва. Его отголоски еще не стихли, а я уже проскочил сквозь тамбур
у входа.
     Никого не было видно. Клаксон завывал. Я бросился вперед.
     Свернув по изгибающемуся коридору, я  увидел,  что  ведущая  к  Компу
массивная металлическая дверь по-прежнему распахнута. Я метнулся к  ней  и
вошел, пригнувшись и вытянув перед собой оружие.
     Но так можно  было  и  не  входить.  Находились  там  только  Джин  и
Дженкинс, а я уже знал, что оба они мертвы. Подробности  их  кончины  были
для меня не слишком важны, хотя я заметил, что Джин убит выстрелом в левый
висок, а у Дженкинса кровь на груди и на животе. Пока  я  разглядывал  эту
сцену, в моей голове  возникли  слабые  воспоминания  об  этом  нападении.
Посмертное слияние действует странным образом. Случись все  наоборот,  они
бы постигли мои последние мгновения с ужасающей ясностью.  При  посмертном
слиянии память всегда с большей отчетливостью передается от старших членов
семьи к младшим  и,  таким  образом,  насильственно  навязывается  правило
наследования связующего звена по старшинству. Не знаю, почему  это  должно
быть именно так. И полагаю, что это не столь уж важно.
     Я пересек комнату и  отключил  клаксон.  Когда  я  повернулся,  вошла
Гленда, остановилась и побледнела. Я подошел к ней, развернул ее  и  вывел
из комнаты.
     - Сюда, - сказал я и повел ее по коридору.
     Дверь в Архивы тоже была открыта. Заметив  это,  я  замер  на  месте,
потом кинулся туда.
     Никого. Но не  успел  я  расслабиться,  вздохнуть,  выпрямиться,  как
взгляд мой непроизвольно упал на самое важное из всего, что  было  в  этой
комнате, да так и застыл там.
     Пятая, четвертая, третья  и  вторая  булавки  были  вытащены.  Кресло
развернуто вправо. Над ним криво свисал шлем.
     Только боль в плечах заставила меня осознать, как напряглись все  мои
мускулы. Я глубоко вздохнул, потер бровь, отвернулся.
     Некоторое время я просто не мог поверить в случившееся. Кем  бы,  чем
бы он ни был, но Блэк добавил к этому четверку моих  собственных  демонов;
трое из них были неведомы мне. Ничто не могло ему помешать,  ведь  он  был
одним из клонов. Но до сих пор мне даже не  приходило  в  голову,  что  он
может это сделать. Я настолько был  к  этому  не  готов,  что  случившееся
потрясло меня сильнее любого из событий, происшедших за  последнее  время,
включая собственные смерти и разрушения в Крыле 5.
     Я прислонился  к  дверной  раме,  поглядывая  в  коридор.  Машинально
вытащил сигарету, закурил. Сейчас  я  должен  был  ясно  мыслить  и  очень
решительно действовать.
     Найти его. Это во-первых.
     Хорошо. Он может  быть  где  угодно.  Он  все  еще  может  находиться
где-нибудь здесь, но, возможно, что он  уже  вернулся  в  Дом.  Значит,  в
первую очередь  необходимо  проверить  у  Бандита,  не  успел  ли  он  уже
засветиться  где-нибудь  в  качестве  Винкеля.  Если  нет,   то   придется
отлавливать его здесь, в Крыле, Которого Нет.
     Туманно осознавая, что  около  меня  маячит  перепуганная  Гленда,  я
вернулся в Комп. На этот раз  я  не  заметил,  какое  впечатление  на  нее
произвели трупы, но она оставалась рядом со мной.
     К Бандиту мне обращаться не пришлось. Когда я приблизился к нему, мое
пристальное внимание сразу же привлек красный огонек, тревожно мигавший на
плане Крыла, Которого Нет. Это означало, что открыт выход. И если  это  не
было попыткой заморочить мне голову, то, следовательно, преследуемый  мной
зверь выбрался наружу, на поверхность  самой  планеты.  Хронометр  показал
мне, что выход был открыт лишь четыре минуты назад.
     - Будь он проклят! Чего  он  хочет!  -  сказал  я,  не  зная,  что  и
вообразить.
     Потом я принял решение и схватил Гленду за руку.
     - Пошли! Мы возвращаемся  назад,  в  соседнюю  дверь.  Я  должен  вам
кое-что показать. Срочно.
     Я приволок ее в Архивы, к центральному  пульту.  Выхватив  стилет,  я
отколупнул шарик мягкого  припоя  у  основания  первой  булавки.  Потом  я
повернулся к Гленде и заметил, что все еще сжимаю ее руку. Она смотрела на
оборудование, потом перевела взгляд на стилет, потом на  меня.  Я  отложил
нож и опустил ее руку, отпустил ее.
     - Прошу вас об одолжении, - сказал я. - Это крайне важно,  и  у  меня
нет времени для каких-либо объяснений.
     - Что же, просите, - сказала она.
     - Я собираюсь выйти отсюда наружу. Представления не имею, как долго я
там пробуду, хотя задерживаться я не намерен. Когда я  вернусь,  то  может
случиться так, что я буду производить впечатление растерявшегося,  сбитого
с толку, ошеломленного, больного человека. И  вот  тогда  мне  понадобится
ваша помощь. Я хлопнул по по креслу ладонью. - Если это случится, я  хочу,
чтобы вы затащили меня в это кресло, даже если вам для этого придется меня
усыпить.
     - Чем? - спросила она.
     - Через  минуту  я  дам  вам  транквилизирующий  пистолет.  Если  вам
покажется, что я не в себе или... изменился,  затащите  меня  в  кресло  и
опустите мне на голову этот  колпак.  -  Я  толкнул  его  рукой.  -  Потом
переключите эти тумблеры, весь ряд, начиная с крайнего левого и до конца в
строгой последовательности. Все  остальное  уже  подготовлено.  Потом  вам
всего лишь придется подождать,  пока  не  загорится  синий  огонек.  После
этого, выдерните эту булавку из панели. Вот и все.
     - И что будет?
     - Не знаю, то есть, не могу сказать точно.  Но  если  все  произойдет
именно так, то для меня другого выхода нет. Теперь я должен  идти.  Но  вы
сделаете это, если понадобится, если я буду в замешательстве, в смятении?
     - Да. Если вы обещаете, что потом ответите на мои вопросы.
     -  Что  ж,  это  справедливо.  Пожалуйста,  повторите  весь   порядок
действий.
     Она повторила, и я быстро вывел ее из комнаты.
     - Я отведу вас в уютное местечко, неподалеку от выхода, - сказал я, -
где вы будете ждать, глядя на окружающие  окрестности.  Оттуда  вам  будет
видно, как я ухожу и возвращаюсь.
     Впрочем, я вспомнил о том самом свечении и  решил  показать  ей,  как
затемнять окно в случае необходимости.
     - ...И еще одно, - добавил я. - Возможно, когда я вернусь, я буду  не
я.
     Она остановилась.
     - Прошу прощения, - сказала она.
     - Я могу выглядеть иначе. Ну, возможно, я окажусь другим лицом.
     - Значит, вы хотите сказать,  что  я  должна  силой  посадить  любого
другого появившегося после вас человека в это кресло и неважно,  хочет  он
того, или нет.
     - Только если он будет в смятении, в замешательстве... По-моему,  так
будет  выглядеть  любой,  если  его  силой  попытаются  затащить  под  эту
штуковину.
     - При чем здесь любой. Это буду я, в том или ином обличье.
     - Хорошо. Будет сделано. Но есть еще один вариант.
     - Какой?
     - А если никто не придет?
     - Тогда все кончено, - сказал я. - Возвращайтесь домой  и  позабудьте
обо всем.
     - Каким образом? Я понятия не имею, где мы вообще находимся, а уж тем
более не знаю, как отсюда выбраться.
     - В комнате, где покойники, - сказал я, - на дальней  стене  в  левом
нижнем углу находится маленькая  зеленая  панель,  контролирующая