тем,  на  подходе к самой Святая Святых, они остановлены
офицером, командующим  пятьюстами  десятью  стражниками,  также
одурманенными наркотиком, которые охраняют последний проход.
     -- Оскоплены?! -- спрашивает он.
     -- Оскоплены,   оскоплены,   --   уверяет  Фрамин  звучным
сопрано. -- О, дай нам пройти, -- глаза его сверкают зеленым, и
офицер отступает.
     Войдя, они видят алтарь с его пятьюдесятью  охранниками  и
шестью странными жрецами.
     -- Сандалии там, на алтаре.
     -- Как их заполучить?
     -- Лучше  по-тихому, -- говорит Фрамин и, пока не началась
телевизионная служба, проталкивается поближе к алтарю.
     -- Как по-тихому?
     -- Хорошо бы подменить их нашими собственными, а священные
надеть и без суеты уйти отсюда.
     -- Подходит.
     -- Что если бы они были украдены пять минут назад?
     -- Я понял тебя, -- говорит Оаким и склоняет голову, как в
молитве. Служба начинается.
     -- Аве,  Сандалии,  -лепечет  первый  жрец,  --  владеющие
ступнями...
     -- Аве! -- поют остальные пять.
     -- Добрые, благородные и блаженные Сандалии...
     -- Аве!
     -- ...пришедшие к нам из хаоса...
     -- Аве!
     -- ...просветить наши сердца и уберечь наши ноги.
     -- Аве!
     -- О Сандалии, несущие человечество с начала времен...
     -- Аве!
     -- ...превосходные вместилища ступней.
     -- Аве!
     -- Аве, удивительные, носившие бога Котурны!
     -- Мы поклоняемся вам.
     -- Мы поклоняемся вам!
     -- Мы обожаем вас в величии вашей сущности!
     -- Слава!
     -- О, изначальная обувь!
     -- Слава!
     -- Высшая идея Сандалий!
     -- Слава!
     -- Что бы мы делали без вас?
     -- Что?
     -- Наши  пальцы были бы исколоты, пятки исцарапаны и мы бы
страдали плоскостопием.
     -- Аве!
     -- Защитите нас,  ваших  обожателей,  добрые  и  блаженные
Сандалии...
     -- Пришедшие к нам из хаоса...
     -- ...в день мрака и скорби...
     -- ...из пылающей бездны...
     -- ...пылающей, но не опалившей вас, о Сандалии?
     -- ...вы пришли успокоить и поддержать нас...
     -- ...укрепить и ободрить нас...
     -- Аве!
     -- ...вы понесете нас открыто и смело вперед...
     -- ...ныне, присно и во веки веков!.. Оаким исчезает.
     Ледяной  вихрь  проносится  над залом. Это-ветер изменения
времени; и на алтаре возникает туманная тень.
     За пять минут до того  семь  безумных  копьеносцев  лежат,
странно  вывернув  шеи,  а появившийся из воздуха Оаким торопит
Фрамина:
     -- Открой нам дверь, быстро!
     -- Ты надел их?
     -- Разумеется. Фрамин поднимает трость, но медлит.
     -- Боюсь,  будет  небольшая  задержка,  --  и  взгляд  его
делается изумрудным.
     Все глаза в храме вдруг оказываются обращенными на них.
     Сорок  три  безумных копьеносца, как один, с боевым кличем
бросаются вперед.
     Оаким  пригибается  и  вытягивает  руки.  --  Таково  есть
царство небесное, -- комментирует Фрамин, и испарина, как капли
дождя, блестит на его челе. -- Интересно, как все это запишется
на видеолентах?

     ИГЛА И НИТЬ

     -- Где  мы?  --  спрашивает  Гор.  Стальной  Генерал стоит
неподвижно, словно потрясенный, но это впечатление -- ложное.
     -- Мы пришли в место, которое не мир, а просто  место,  --
говорит  Принц-Который-был-Тысячей.  -- Здесь нет ни тверди, ни
нужды в ней. Света мало, но те, кто пребывает здесь, слепы, так
что  это  не  имеет  для   них   значения.   Температура   сама
приспосабливается  к  любому живому телу, потому что так желают
здешние обитатели. Пищу и воду они извлекают  из  воздуха,  так
что  им  не  приходится  есть  в  прямом  смысле этого слова, а
природа  этих  мест  такова,  что  здесь  никто  и  никогда  не
нуждается в сне.
     -- Это напоминает ад, -- замечает Гор.
     -- Глупости,  -говорит  Стальной  Генерал.  -- Я живу так,
неся мир внутри себя самого, поверь мне, достаточно долго и  не
терплю никаких неудобств.
     -- Ад, -- упрямо повторяет Гор.
     -- С  этим мы разберемся позже, -- прерывает его Принц, --
а сейчас берите меня за руки и пойдемте. Сквозь тьму и  свет  я
проведу вас к тем, кого мы ищем.
     Они  соединяют  руки.  Принц  сбрасывает свой плащ, и трое
плывут над сумрачной землей без горизонта.
     -- А где это место... которое не есть мир?  --  спрашивает
Генерал.
     -- Никогда  об  этом  не думал, -- говорит Принц. -- Может
быть, оно существует лишь в каком-нибудь светлом закоулке моего
темного разума... Все, что я знаю, так это как сюда попасть.
     Через  безвременный  промежуток  времени   они,   наконец,
приближаются  к  странному  строению,  похожему на серый кокон,
парящему перед ними в пространстве без верха и низа.
     Принц касается его поверхности  кончиками  пальцев,  кокон
вибрирует и в нем открывается нечто. Принц входит, бросив через
плечо "идите за мной", и исчезает в туманном проеме.
     Внутри  сидят  БРОТЦ,  ПУРТЦ  и  ДУЛЬП и занимаются чем-то
совершенно неестественным и чуждым всем человеческим  понятиям,
но  нормальным  и  обычным  для  них,  так как они -- не люди и
понятия у них иные.
     -- Привет вам, кузнецы  Парна,  --  говорит  Принц,  --  я
пришел получить то, что когда-то заказывал.
     -- Я  говорила  тебе,  что  он придет, -торжествующе вопит
один из сероватых холмов, передергивая длинными влажными ушами.
     -- Пожалуй, ты была права, -- отвечает другой.
     -- А где эта  пустая  иголка?  Я  хочу  еще  разок  по  --
шлифовать ее, прежде чем...
     -- Чушь! Она совершенна.
     -- Значит, она готова? -- спрашивает Принц.
     -- О, она готова уже века. Держи! Сероватый холм извлекает
полосу  холодного голубого света из обтянутого чернотой футляра
и передает ее Принцу. Принц  берет  ее  в  руки,  разглядывает,
кивает и убирает обратно.
     -- Прекрасно.
     -- ...А плата?
     -- Она  у  меня  здесь.  --  Принц достает из своего плаща
сумку  и  помещает  ее  перед  собой  в  воздухе,  где  та   --
естественно -- и остается висеть. -- Кто из вас будет первым?
     -- Он.
     -- Она.
     -- Оно.
     -- Ну,  раз  вы  не  можете  решить,  я  выберу сам. Принц
открывает сумку с хирургическими инструментами  и  операционной
лампой, а три создания начинает бить дрожь.
     -- Что происходит? -спрашивает Гор, который только вошел и
стоит рядом.
     -- Я собираюсь оперировать этих ребят, и мне понадобится в
помощь вся ваша сила -- твоя и Генерала.
     -- Оперировать? Для чего? -- спрашивает Генерал.
     -- У  них  нет глаз, -отвечает Принц, -- а они опять хотят
видеть. Я принес с собой три пары и собираюсь их вставить.
     -- Это потребует адаптации всей нервной, системы.
     -- Она уже сделана.
     -- Кем?
     -- Мной, когда я дал им газа в прошлый раз.
     -- Что же с ними случилось?
     -- О, они редко остаются  надолго.  Через  какое-то  время
тела  Норнов  отторгают  их.  Правда,  обычно  соседи  успевают
ослепить их раньше.
     -- Почему?
     -- Думаю,  просто  потому,  что  они   ходят   повсюду   и
хвастаются,  что  только  они одни могут видеть. Соседям это не
нравится и приводит к уравниванию возможностей.
     -- Ужасно! --  вздыхает  Генерал,  потерявший  счет  тому,
сколько раз его самого ослепляли. -- Я должен остаться и помочь
им.
     -- Они  не  примут  твою помощь, -- улыбается Принц. -- Не
так ли?
     -- Конечно, -говорит один из них.
     -- Мы не желаем использовать наемника против  собственного
народа, -добавляет другая.
     -- Это нарушило бы права личности, -говорит третье.
     -- Какие права?
     -- Право ослепить нас, разумеется. Что ты за варвар?
     -- Нет-нет, я не настаиваю...
     -- Спасибо.
     -- Благодарю.
     -- Очень признательно.
     -- Что нужно от нас? -- спрашивает Гор.
     -- Вы вдвоем должны схватить моего пациента и держать его,
пока я буду оперировать.
     -- Зачем?
     -- Они  не  могут потерять сознания, а анестезия на них не
действует.
     -- Ты хочешь сказать, что  будешь  оперировать  их  просто
так? Довольно оригинальный способ, не правда ли?
     -- Да.  Вот  поэтому  вы  мне и нужны: пациент должен быть
лишен возможности двигаться, а они очень сильны.
     -- Но зачем тебе вообще это делать?
     -- Потому что они так хотят. Это -- условленная  плата  за
их труды.
     -- Зачем?  Чтобы быть зрячими несколько недель? А потом --
на что тут вообще смотреть? Пыль,  темнота  и  несколько  хилых
огоньков...
     -- Нормы   хотят  посмотреть  друг  на  друга  и  на  свои
инструменты. Они величайшие искусники во Вселенной.
     -- Да, я хочу опять взглянуть на  пустую  иголку  --  если
ДУЛЬП не потеряла ее.
     -- А я -- на свой любимый гульт.
     -- А я -- на когтистый фитиль.
     -- То,  чего  они  желают,  стоит ужасной боли, но зато им
будет что вспомнить на много веков вперед.
     -- Да,  воспоминания  стоят  того,  --  говорит  одно   из
созданий, -- только не я первый!
     -- И не я!
     -- И не я!
     Принц  раскладывает в воздухе свои инструменты и указывает
пальцем.
     -- Вот этот, -- говорит он,  и  начинается  крик.  Генерал
отключает   на  несколько  часов  свой  слух  и  большую  часть
человечности.  Гору  вспоминаются  забавы  его  отца,  а  также
славный город Лигламенти, что на Д'донори. Рука Принца тверда.
     ...Дело  сделано,  на  созданиях -- бинты, которые им пока
нельзя снимать. Все трое стонут  и  причитают.  Принц  вытирает
руки.
     -- Спасибо  тебе,  Принц-Который-был-Хирургом,  --  плачет
одно из созданий.
     -- ...за то, что ты сделал для меня.
     -- ...и для меня.
     -- Не  за  что,  мои  прекрасные  Норны.  Спасибо  вам  за
отличный жезл.
     -- О, это пустяки.
     -- ...Дай нам знать, когда тебе понадобится еще один.
     -- ...И цена будет той же.
     -- Итак, я ухожу.
     -- До свиданья.
     -- Прощай.
     -- Привет.
     -- Хорошего  вам зрения, друзья мои. И Принц обнимает Гора
и Генерала, направляясь в Марачек, до которого,  впрочем,  лишь
один шаг.
     Позади  них  раздаются  новые причитания, а затем быстро и
неистово творятся самые нормальные и обычные для Норнов вещи.
     Но прежде чем они возвращаются в Цитадель,  Гор  незаметно
вынимает  голубой  жезл из ножен на поясе Принца. Ибо он знает,
что это такое.
     Это -- точное подобие  оружия,  которым  солнцеглазый  Сет
бился с Безымянным тысячу лет назад.

     ИСКУШЕНИЕ СВЯТОГО МАДРАКА

     У Мадрака единственный шанс пережить нападение: он бросает
свой посох и ныряет вперед и вниз. Это мудрое решение.
     Он   счастливо   избегает   пса,   когда   тот  прыгает  и
перекусывает посох.
     Рука   Мадрака   задевает   странную   перчатку,   которой
забавлялась тварь.
     Внезапно  он  успокаивается,  он  уверен  теперь  в  своей
непобедимости. Эта уверенность -- нечто такое, чего не мог дать
ему даже наркотик.
     Он  быстро  натягивает  перчатку  на  правую   руку.   Пес
разворачивается  к  нему,  а  Тифон встает на дыбы. Черная тень
падает между Мадраком  и  псом.  Щекоча  и  шевелясь,  перчатка
достигает локтя Мадрака, расползается по спине и груди.
     Пес бросается вперед и воет, натолкнувшись на тень, черной
лошади.  Одна  из  его  голов  безжизненно  падает.  но  другие
продолжают рычать.
     -- Отправляйся же, Мадрак, -- говорит Тифон. -- Я  займусь
этой тварью, а затем последую за тобой.
     Перчатка растет, скользит по левой руке, покрывает голову,
грудь и достигает пояса.
     Мадрак,  и  прежде могучий, вдруг тянется вперед и под его
правой рукой камень рассыпается в пыль.
     -- Я не боюсь его, Тифон. Я сам его уничтожу.
     -- Именем моего брата приказываю тебе  --  уходи!  Склонив
голову,  Мадрак  отступает  во  тьму.  Позади него шум яростной
схватки.  Он  идет  логовом  минотавра,  пробирается  вверх  по
бесчисленным и бесконечным коридорам.
     Бледные   твари   с  полупрозрачной  кожей  и  сверкающими
зелеными глазами встают на пути  Мадрака,  но  его  руки  легко
убивают их.
     Он  идет  дальше,  и новые порождения лабиринта выходят из
его сумрачных глубин, но на этот раз он не убивает,  а  говорит
им:
     -- Неплохо бы вам задуматься над тем, что вы имеете нечто,
которое  может  противостоять  распаду  ваших  тел -- условимся
именовать этот гипотетический элемент  душой  --  для  удобства
аргументации. Предположив, что... Но они нападают на него, и он
вынужден убить их.
     -- Жаль,  --  вздыхает  он  и  повторяет  литанию Возможно
Подлинной Смерти.
     Поднявшись  наверх,  он  наконец  приходит  в  назначенное
место. И стоит там. У Врат Преисподней. На Валдике...
     -- Ад  был  ужасен,  --  говорит  он.  --  А  ведь я почти
непобедим. Странно, эта старая вещь -- перчатка Сета?..  Почему
же  она  лишь  наполовину  покрывает меня... Или я -- в большей
мере человек, чем был Сет? -- Он переводит взгляд на свой живот
и усмехается -- А, может быть, и нет.  Но  какая  мощь  в  этой
штуке...  Могущество!  Привести  к  повиновению  развращенных и
попытаться обратить их -- может, для того она  и  оказалась  на
моей руке. Божественен ли Тот? Не знаю. Но желал бы знать. Если
Тот  божественен,  на  меня  падет  грех... Он приказал, а я не
исполню...  Если,  конечно,  именно  это  не  было  его  тайным
желанием...  --  Смотрит  на свои руки, обтянутые перчаткой. --
Моя сила сейчас безмерна. Как я использую ее? С этой штуковиной
можно обратить  весь  Валдик,  было  бы  только  время.  Но  он
приказал  мне  иное...  -- Улыбается. Перчатка не закрывает его
лица.  --  Что,  если   он   все-таки   божественен?   Сыновья,
порождающие  собственных  отцов, вполне могут быть благими. Мне
вспоминается миф об Эдеме. Эта перчатка подобна Змею  и  еще...
ну  чем  не  Запретный  Плод?..  --  и  пожимает плечами. -- Но
сколько добра можно сделать... Нет! Это ловушка! Но  я  мог  бы
вбить  Слово  в  их  головы... И я сделаю это! Правда, "зев Ада
широк", как говорит Фрамин, но чего только Фрамин не говорит...
     Когда он уже собирается уходить, его  подхватывает  вихрь,
высасывающий  слова  из  горла,  и  швыряет в пустой и холодный
колодец.
     Позади него слились в схватке тени, широко распахнутый зев
Валдика исчезает, и Принц призывает Мадрака к себе.

     РАСКАТЫ ГРОМА

     ...Но Оаким -- Скиталец уже одел  сандалии  и  поднимается
над  плитами пола -- он стоит в потоках воздуха, он смеется. От
каждого  его  шага  за  пределы  храма  разносится   грохот   и
смешивается  снаружи  с  ударами  начинающейся  грозы.  Воины и
молящиеся падают ниц.
     Оаким взбегает по стене  и  останавливается.  Подошвы  его
упираются в потолок.
     Зеленая   дверь   возникает   за   спиной  Фрамина.  Оаким
спускается и шагает в нее. Фрамин следует за ним.
     -- Аве? -- робко напоминает один из  жрецов.  Одурманенные
копьеносцы поворачиваются к нему и разрывают его на куски.
     Когда-нибудь,  спустя века, могучее воинство отправится на
поиски Священных Сандалий.  ...А  пока  --  алтарь  пуст.  Идут
вечерние дожди.

     ТОТ, КТО ПОЛУЧАЕТ ЖЕЗЛ

     На  Марачеке,  в  Цитадели,  стоят  они  все,  и головы их
кружатся.
     -- У меня сандалии, -- говорит Оаким. -- Теперь ты  можешь
получить их -- в обмен на мое имя.
     -- У меня перчатка, -добавляет Мадрак и прячет лицо.
     -- ...А  у  меня  жезл,  --  заключает Гор, и луч голубого
света выпадает из его рук.
     -- Он достанется мне, -говорит Принц, -ибо он сотворен  не
из  примитивной материи и суть его не относится к тем, которыми
ты в состоянии владеть...
     И разум Принца закрыт для внутреннего взгляда Гора.
     Гор делает шаг  вперед  и  сейчас  он  --  не  более,  чем
меняющийся  темный силуэт, чья левая нога длиннее правой, но он
стоит совершенно прямо на теперь уже  неровном  полу,  а  узкое
окно  за  спиной Принца вдруг вспыхивает как солнце, и Стальной
Генерал  становится  золотым  и  призрачным,  и  Фрамин   горит
зеленоватым  пламенем, не дающим света, а Мадрак -- истрепанная
жирная марионетка, подвешенная на резиновой нити; стены  вокруг
ревут   и   пульсируют,  сжимаются  и  разжимаются  в  такт,  а
взбесившееся Время в музыке перемешанных полос спектра уносится
в туннель, начинающийся под окном, в самом  конце  которого  --
пылающий  тигр, чьи полосы -- мед, текущий янтарными каплями на
жезл, который чудовищно вырос  и  сейчас  действительно  --  не
более  чем  луч  голубого  света,  слишком  тонкий,  чтобы быть
видимым здесь -- в сумрачной вечности башни, возвышающейся  над
Цитаделью  Марачека  в сердце Средних Миров, где выросла улыбка
Принца...
     Гор делает еще один  шаг,  и  тело  его  открыто  для  его
чувств,  и  все, что внутри него, немедленно становится ясным и
пугающим.

     -- Выходит как джинн -- луна
     из лампы волшебной ночи..
     Дорожка, что светом полна,
     мой взор направляя, хочет
     -- ковер приподнять из дней --
     где буду когда-нибудь.
     И сквозь все пещеры небес -- по ней
     мы проложим наш дальний путь...

     -- читает голос, странно похожий и  не  похожий  на  голос
Фрамина.
     И Гор поднимает руку на Принца... Но Принц уже сжимает его
запястье обжигающей хваткой.
     И  Гор  поднимает другую руку... Но Принц уже держит и это
запястье леденящей хваткой.
     И Гор поднимает  третью  руку,  и  ее  бьет  электрическим
ударом.
     И Гор поднимает четвертую руку, и она чернеет и умирает.
     И  он  поднимает еще сто рук, но они превращаются в змей и
пожирают друг друга, и шепчет он: -- Что творится со мной?
     -- Это мир, -- отвечает Принц, -- это все мир, в который я
перенес нас.
     -- Нечестно выбирать такое поле сражения, -- говорит  Гор.
-- Этот  мир  слишком  похож  на  тот, который я знаю -- он так
близок и так искажен... -- и слова его -- всех цветов Блиса,  и
они текучи и округлы, как капли.
     -- А честно ли тебе желать моей смерти?
     -- Мне поручили сделать это, но таково и мое желание.
     -- Итак,  ты  проиграл,  --  смеется  Принц,  вынуждая его
встать на колени на Млечном  Пути,  который  становится  полным
звезд  прозрачным кишечником, мучимым судорожными сокращениями.
Вонь невыносима.
     -- Нет! -- шепчет Гор.
     -- Да, брат. Ты побежден. Ты не можешь убить  меня.  Самое
время смириться и идти домой.
     -- Не раньше, чем я убью тебя! Звезды как язвы горят в его
чреве,  и  он  собирает  все  силы  своего тела против загадки,
которая есть Принц. Принц падает на одно колено, и это  рождает
пение   ему   осанны.   Поют  бесчисленные  собаколицые  цветы,
выступившие на его  челе  подобно  испарине.  Они  сливаются  в
стеклянную  маску, и из трещин ее летят молнии. Гор протягивает
руки к девятнадцати лунам, и змеи его пальцев пожирают их...  И
кто   кричит   над   всем   этим,  как  не  совесть  его  отца,
птицеголового  ангела  на  небесном  троне,  плачущего  слезами
крови?  Смириться?  Никогда! Отправляться домой? Огненный хохот
звучит, когда он бьет стоящее внизу нечто с лицом брата:
     -- Сдайся и умри! Но он --  отброшен...  ...далеко  вперед
...где  Время-прах и дни-лилии без числа... и ночь -- пурпурный
василиск, чьему имени отказано в забвении...
     Он становится деревом без кроны, подрубленным  и  падающим
вечно.
     И  в  конце  Вечности он лежит на спине и смотрит вверх на
Принца-Который-есть-его-Брат, стоящего  над  ним,  и  читает  в
глазах его приговор своей свободе.
     -- Теперь я разрешаю тебе уйти, брат, ибо я победил тебя в
честном  бою,  --  и  слова  его  приходят,  как теплое зеленое
сияние.
     Гор склоняет голову, и этот странный мир  исчезает.  И  --
возвращается старый.
     -- Брат,  я  хочу,  чтобы  ты  убил  меня, -- говорит он и
заходится в хрипе.
     -- Я не могу.
     -- Не отсылай меня обратно с тяжестью такого позора.
     -- Что еще я должен сделать?
     -- Даруй мне помилование. Я не знаю, какое.
     -- Тогда выслушай меня и иди с честью. Знай, что я убил бы
твоего отца, но пощажу его рад