и тебя, если  только  он  поможет
мне, когда придет время.
     -- Какое время?
     -- Это решать ему.
     -- Я не понимаю.
     -- Разумеется,  не  понимаешь.  Но  как  бы  там  ни было,
передай ему это.
     -- Договорились?
     -- Хорошо, -- отвечает Гор и начинает  подниматься.  Когда
он  встает на ноги, то видит, что вокруг -- гобелены Дома Жизни
и что в Зале Ста Гобеленов он один. Но в  то  последнее,  самое
страшное  мгновение  он  кое-что  узнал...  Он  спешит записать
ускользающую мысль.

     ЛЮДИ, МИРЫ И ВЕЩИ

     -- Где Гор? -- спрашивает Мадрак. --  Он  только  что  был
здесь.
     -- Он  уже  дома,  --  отвечает  Принц,  потирая плечо. --
Теперь позвольте мне кое о чем напомнить...
     -- Имя, -говорит Оаким, -верни мне мое имя.
     -- Да, -- соглашается Принц, -- я верну его  тебе.  Ты  --
часть того, о чем я собирался сказать.
     -- Имя, -- повторяет Оаким.
     -- Ты не чувствуешь себя как-то иначе в этих сандалиях?
     -- Чувствую.
     -- Как именно?
     -- Не знаю... Верни мое имя.
     -- Дай ему перчатку, Мадрак.
     -- Мне не нужна перчатка!
     -- Надень ее, если хочешь узнать.
     -- Хорошо.
     Он надевает перчатку.
     -- Теперь ты знаешь свое имя?
     -- Нет. Но я...
     -- Что?
     -- Я чувствую что-то знакомое, очень знакомое... В том как
привычно она облекает мое тело...
     -- Разумеется.
     Мадрак вздрагивает:
     -- Не может быть!
     -- Не  может? -- спрашивает Принц.. -- Подними этот жезл и
держи его, Оаким. Вот ножны, повесь их на пояс...
     -- Что ты делаешь со мной?
     -- Возвращаю то, что по праву принадлежит тебе.
     -- По какому праву?
     -- Подними жезл.
     -- Я не хочу! Ты не можешь заставить меня! Ты  обещал  мне
мое имя. Скажи его!
     -- Не  раньше,  чем  ты поднимешь жезл. Принц делает шаг к
Оакиму. Оаким отступает.
     -- Нет!
     -- Подними его! Принц идет вперед. Оаким отступает.
     -- Я -- не могу!
     -- Можешь.
     -- Что-то в нем такое... Касаться этой  вещи  --  запретно
для меня, я знаю!
     -- Подними его и ты узнаешь свое имя -- свое истинное имя.
     -- Я... Нет! Мне больше не нужно мое имя! Оставь его себе!
     -- Ты должен поднять жезл.
     -- Нет!
     -- Написано, что ты должен поднять его.
     -- Где? Кем?
     -- Я написал это. Я...
     -- Анубис! -- кричит Оаким. -- Услышь мою мольбу! Я взываю
к тебе,  Хозяин,  во  всей мощи твоей! Внемли мне в этом месте,
где стою я среди твоих врагов! Тот, кого должен  я  уничтожить,
совсем  близко!  Помоги  мне против него, ведь я предлагаю тебе
его жизнь!
     Фрамин очерчивает себя, Мадрака  и  Генерала  пентаграммой
зеленого  пламени.  Стена  за  спиной  Оакима  медленно тает --
теперь там бесконечность.
     С безвольно висящей рукой, ощерившись по-собачьи,  на  них
смотрит Анубис.
     -- Превосходно, слуга! -- приходят слова. -- Ты нашел его,
ты загнал  его в угол. Остается последний удар -- и твоя миссия
завершится. Используй фугу!
     -- Нет, -говорит Принц,  --  он  не  убьет  меня,  даже  с
помощью  фуги,  пока не узнает то, что давно знаешь ты, Анубис:
имя. Его истинное имя идет к нему. Он хочет его услышать.
     -- Не слушай его, Оаким, -кричит Анубис. -Убей его  сейчас
же!
     -- Хозяин, это правда, что он знает мое имя? Мое настоящее
имя?
     -- Он лжет! Убей его!
     -- Я не лгу. Подними жезл, и узнаешь правду.
     -- Не дотрагивайся до него! Это ловушка! Ты умрешь!
     -- Стал  бы  я  громоздить  все эти сложности, чтобы убить
тебя, Оаким? Кто бы из нас ни умер от  руки  другого,  выиграет
лишь  шакал.  Он  это  знает  и послал тебя совершить подлость.
Смотри, как он смеется!
     -- Потому что я выиграл, Тот! Оаким пришел убить тебя!
     Оаким приближается к Принцу,  затем  наклоняется  и  берет
жезл.
     Он кричит, и Анубис вздрагивает от этого. Затем крик в его
горле превращается в смех. Он поднимает жезл вверх.
     -- Молчать,  пес!  Ты  использовал  меня!  О,  как ты меня
использовал! Тысячу лет ты обучал  меня  смерти,  чтобы  я  без
содрогания  мог  убить  моего  сына  и моего отца. Но теперь ты
смотришь на Сета Разрушителя, и дни твои сочтены! -- глаза  его
сверкают  сквозь перчатку, которая покрывает все его тело, и он
стоит в воздухе. Луч голубого света бьет из  жезла,  но  Анубис
успевает растаять раньше: с ними остается лишь его вой.
     -- Сын мой, -говорит Сет, касаясь плеча Тога.
     -- Сын  мой,  -отвечает  Принц,  склоняя голову Позади них
тает кольцо зеленого пламени.
     А темная вещь все кричит и плачет где-то во тьме.

     СЛОВА

     Между мной и тобою -- слова,
     как раствор разделяют и держат
     наши страсти и тайную нежность,
     но сказать их -- узнать, что права
     одинаковость наша под кожей...
     О, как странны они и -- похожи
     на стремящийся к вечности шпиль..
      И -- наставшее завтра -- сегодня,
     но оно есть -- не капля чернил,
     а текущее в вечность-пространство...
     Нас с тобой голосов постоянство
     окружает, как вечная ночь.
     Влажно стерты и смазаны лица,
     двери заперты -- нам не помочь!
     И раствор -- отмечает границы...
     -- Что  это  значит?  --  спрашивает  лорд  Юискиг  Рыжий,
отправившийся  с  двадцатью своими людьми поднимать Пограничный
край против Дилвита Лигламентского.
     Его отряд сквозь туман вглядывается в  скалу,  на  которой
высечены слова.
     -- Я  слышал  об  этом,  мой  повелитель,  -- отвечает его
капитан. -- Это дело рук поэта Фрамина: у него занятный  способ
-- он  бросает  свои  поэмы  на  ближайший мир, и куда бы те ни
упали, они сами записывают себя в самом надежном  месте,  какое
только   найдут.  Фрамин  гордится  тем,  что  записал  притчи,
проповеди и поэмы на камнях, листьях и в ручьях.
     -- О, так это он? Ну а что означает эта поэма? Можно ли ее
считать добрым предзнаменованием?
     -- Она ничего не означает, Повелитель, ведь все знают, что
Фрамин безумен, как голинди во время гона.
     -- Ну, тоща давайте помочимся на нее и поедем дальше.
     -- Да, Повелитель.

     ТЕНЬ И МАТЕРИЯ

     -- Отец? -- кричит тень черной лошади на стене.
     -- Да, Тифон.
     -- Отец! -- крик разрывает барабанные перепонки, -- Анубис
сказал, что ты погиб!
     -- Он солгал. Осирис тоже, должно быть, уверял, что ударил
Молотом для спасения Вселенной, так как я проигрывал битву?
     -- Именно так он и сказал, -- говорит Принц.
     -- Но я не проигрывал,  я  выигрывал  сражение.  Он  хотел
убить меня, а не Безымянное.
     -- Как тебе удалось спастись?
     -- Я  ушел  в  фугу  в момент удара. Но Осирис все -- таки
задел меня, а Анубис нашел, бесчувственного, и  утащил  в  свой
Дом,  а мои доспехи разбросал по всем Средним Мирам. Он готовил
меня, чтобы сделать своим послушным орудием.
     -- Чтобы убить Тога?
     -- Именно.
     -- Так пусть он умрет! --  говорит  Тифон  и,  очерчиваясь
пламенем, встает на дыбы.
     -- Постой, брат, -- останавливает его Принц, -- ему это не
удалось, а шакала мы могли бы еще использовать...
     Но  тень  черной  лошади  уже  исчезла,  и  Принц опускает
голову. Затем смотрит на Сета:
     -- Не стоит ли его остановить?
     -- Зачем? Анубис и так уже прожил лишнюю тысячу лет. Пусть
теперь защищает себя сам. Никто, даже я, не  сможет  остановить
Тифона, когда он в безумии.
     -- Хорошо,  --  говорит  Принц  и,  обернувшись,  долго  и
пристально смотрит на Фрамина.
     -- Если хочешь служить мне  и  дальше,  мой  бывший  Ангел
Седьмой   Станции,   отправляйся   в  Дом  Мертвых.  Там  скоро
потребуется присутствие кого-то, кто  умеет  обращаться  с  его
механикой.
     -- Тифон был Ангелом Дома Огня, -напоминает Фрамин.
     -- Я  боюсь,  что  он  отомстит,  но  не  останется в доме
Мертвых. Насколько я  знаю  своего  брата,  Тифон  потом  будет
разыскивать  направившего Молот: следовательно, он возьмется за
Осириса.
     -- Тогда перенеси меня в Дом Мертвых. Мадрак, ты составишь
мне компанию?
     -- Если я не нужен Принцу здесь.
     -- Нет. Ты можешь идти.
     -- Повелитель, -- говорит Фрамин,  --  ты  доверяешь  мне,
хотя в войне станций я не был с тобой...
     -- Те дни ушли, и мы стали другими, не так ли?
     -- Я   надеюсь,   что  так  --  и  благодарю  тебя.  Принц
скрещивает руки на груди и склоняет  голову.  Фрамин  и  Мадрак
исчезают.
     -- Чем,  --  говорит  Стальной  Генерал,  -- я могу помочь
тебе?
     -- Мы снова отправимся сражаться с Безымянным, -- отвечает
Принц-Который-был-Тысячей. -- Ты будешь с нами, чтобы прийти на
помощь?
     -- Тогда я позову Бронза?
     -- Зови.
     Ветры гонят пыль. Сквозь нее пробивается в следующий  день
усталое солнце Марачека.

     ХОЗЯИН ДОМА МЕРТВЫХ

     Фрамин стоит в Великом Зале Дома Мертвых, опираясь на свою
трость  Майского Дерева. От нее разлетаются молнии и исчезают в
проходах, видимых и невидимых, сходящихся в этом месте.
     Мадрак переминается с ноги  на  ногу  и  озирается.  Глаза
Фрамина сверкают, и зеленые огни пляшут в них.
     -- Ничего. Ничего живого. Нигде, -- сообщает он.
     -- Значит, Тифон нашел его, -- говорит Мадрак.
     -- Тифона здесь тоже нет.
     -- Значит, он убил его и ушел. Надо думать, теперь он ищет
Осириса.
     -- Может быть, и так...
     -- А что еще могло случиться?
     -- Не  знаю. Но теперь по воле Принца хозяин здесь -- я, и
Анубис больше меня не  интересует.  Есть  дела  поважнее:  надо
найти  источники  энергии  и  понять,  как  управляют  ими.  Об
остальном позаботится Принц.
     -- Тем не менее однажды ты обманул его доверие...
     -- Да. И он простил меня.
     Затем  Фрамин  усаживается  на  трон  Анубиса,  и   Мадрак
опускается на колени, воскликнув:
     -- Аде, Фрамин, Хозяин Дома Мертвых!
     -- Ну-ну,  приятель,  ты  не  должен  гнуться передо мной.
Встань, пожалуйста. Мне понадобится твоя помощь: Дом Мертвых не
слишком похож на Седьмую Станцию, которой я когда-то  правил...
-- И  замолкает  надолго, изучая секретные кнопки управления на
троне.
     -- Анубис! -- голос идет ниоткуда, и это не голос Мадрака.
Фрамин подражает лаю:
     -- Да?
     -- Ты был прав. Гор проиграл и вернулся. Но он опять ушел.
     Это голос Осириса.
     Фрамин чертит в воздухе тростью, и перед  ним  открывается
окно.
     -- Привет, Осирис, -говорит он.
     -- Итак,  Принц,  наконец,  ударил,  --  задумчиво говорит
Осирис. -- Полагаю, следующим буду я?
     -- Надеюсь, нет, -говорит Фрамин. --  Я  сам  слышал,  как
Принц  обещал  Гору  не  мстить тебе -- в обмен на определенные
услуги.
     -- Тогда что же стало с Анубисом?
     -- Точно не знаю. Тифон  приходил  сюда  убить  его,  а  я
пришел  позже -- убрать за Тифоном и поддержать Дом. Либо Тифон
убил его и ушел, либо Анубис ускользнул и  тень  черной  лошади
гонится  за ним. Так что послушай, Осирис: что бы там ни обещал
Принц, ты в опасности. Тифон об обещании Принца не знает и  сам
его  не  давал. Узнав истинную историю от самого Сета и услышав
подтверждение от Принца, он  будет  мстить  тому,  кто  опустил
Молот...
     -- Сет... жив?
     -- Да. Некоторое время он был известен как Оаким.
     -- Посланец Анубиса!
     -- Именно.  Пес  лишил  его  воспоминаний  и  послал убить
собственного сына -- и отца. Тифону было отчего разгневаться!
     -- Чума на всю кровавую семейку! А что стало с моим сыном?
Он, правда, оставил мне эту записку, и... Конечно!
     -- Что "конечно"?
     -- Еще не поздно. Я...
     -- Позади тебя, на стене! -- кричит Фрамин. -- Тифон!
     Осирис бежит со скоростью, странной для его положения.  Он
прыгает  к  зеленому  гобелену,  откидывает  его  в  сторону  и
бросается в проход. Тень скользит за  ним  и  встает  на  дыбы.
Когда  она  отходит,  в гобелене и в самой стене остается дыра,
напоминающая очертания лошади.
     -- Тифон! -- зовет Фрамин.
     -- Я здесь, -- слышится голос.  --  Зачем  ты  предупредил
его?
     -- Тот даровал ему жизнь.
     -- Я не знал.
     -- Ты  слишком поспешил уйти и многого не слышал. Впрочем,
Осирису уже все равно.
     -- Нет. Боюсь, он убежал от меня.
     -- Убежал?
     -- Его не было в кабине, когда я уничтожил ее.
     -- Возможно,  это  и  к  лучшему.   Послушай,   мы   можем
использовать Осириса...
     -- Нет!  Между  нашей  семьей и этим никогда не может быть
мира, а свои рыцарские сантименты брат пусть оставит при  себе.
Я  люблю Тота, но не собираюсь связывать себя его обещаниями. Я
буду обыскивать этот Дом, пока не найду Осириса и  не  отправлю
его в Скагганакскую Пропасть!
     -- Как уже сделал с Анубисом?
     -- Нет!  Анубис  скрылся! Но это ненадолго... Тифон встает
на дыбы, окутывается огнем и исчезает.
     Фрамин рубит воздух тростью -- окно захлопывается.
     -- Анубис еще жив, -- гладя куда-то вбок роняет Мадрак.
     -- Очевидно.
     -- Что мы будем делать?
     -- Я еще не во всем здесь разобрался. Продолжим?
     -- Я устал, Фрамин.
     -- Тогда иди отдохни. Любая комната -- твоя.  Где  поесть,
ты знаешь.
     -- Найду.
     -- Тогда до скорого.
     -- До скорого, Повелитель.
     Мадрак  выходит  из зала и бродит по Дому Мертвых, пока не
попадает в комнату, где как статуи стоят  мертвые.  Он  садится
среди них -- и говорит:
     -- Я  был  ему  верным  слугой.  Послушай  меня, женщина с
грудями, как дыни. Я был ему верным слугой. Поэт  вел  войну  с
другими  Ангелами, зная, что идет против его воли. Но он прощен
и возвышен. А кто я? Слуга слуги!
     ... Это несправедливо...
     -- Я рад, что ты согласна со мной. А ты, парень с  десятью
руками,  ты  нес  дикарям  веру  и  нравственность? Побеждал ли
голыми руками чудовищ и волшебных зверей?
     ...Конечно, нет...
     -- Вот видишь... -- Мадрак похлопывает себя по  бедру.  --
Вот   видишь,   на  свете  нет  справедливости,  а  добродетель
осквернена и обманута. Что стало с Генералом?  Сколько  лет  он
бьется,   чтобы   люди   ни  в  горе,  ни  в  гневе  не  теряли
человечности? Воздалось ему? Жизнь отняла у него даже его тело.
И это справедливость?
     ...Едва ли...
     -- Все придут к этому, несчастные! Все станут истуканами в
Доме Мертвых, кем бы ни  были,  что  бы  ни  делали.  Вселенная
никогда   не  благодарит.  Дающему  никогда  не  воздается.  О,
Ты-Кто-Может-Быть, почему ты так все устроил --  конечно,  если
Ты действительно все это устраивал, -почему? Я служил, как мог.
Тебе  и  Принцу,  Твоему  воплощению.  Чем  вы  меня наградили?
Услужением зеленобородому в этом  поганом  склепе.  Ну  что  ж,
великие,  слуга  не  горд,  он молчит и кланяется. Но Сет будет
биться с Безымянным без перчатки Энергий!
     ...Я не ослышался?
     Вздрагивает Мадрак и видит статую, которой раньше не было;
и в отличие от других, она двигается.
     Ее голова-это  голова  шакала,  а  красный  язык  вылетает
вперед и тут же убирается обратно.
     -- Ты?!  Нетрудно  спрятаться  от  Фрамина,  но убежать от
Тифона...
     -- Это мой Дом. Пройдет немало веков,  прежде  чем  кто-то
другой узнает все его тайны. Мадрак встает, и посох вращается в
его руках.
     -- Я не боюсь тебя, Анубис. Я сражался во всех местах, где
хоть раз  звучало  Слово. Я многих отправил в этот Дом и пришел
сюда сам, как победитель, а не как жертва.
     -- Тебя победили давным-давно, Мадрак, а ты только  теперь
понял это.
     -- Молчать,  шакал!  Ты говоришь с тем, кто держит в руках
твою жизнь.
     -- А ты говоришь с тем, кто держит в руках твое будущее.
     -- Что ты имеешь в виду?
     -- Ты сказал, что Сет вновь идет биться с Безымянным?
     -- Это правда. И когда Безымянное умрет, наступит  Золотой
Век.
     -- Ха!   Прибереги  метафизику  для  других,  проповедник.
Ответь-ка лучше на другой вопрос, и я скажу  тебе  нечто  очень
приятное.
     -- Какой еще вопрос?
     Анубис делает шаг вперед, правая рука его висит безвольно:
     -- Что с перчаткой Энергий?
     -- О,  --  говорит  Мадрак, извлекая перчатку из-под своей
рясы и надевая ее на правую руку. -- Кода я нашел эту штуку,  я
собирался  с ее помощью обращать миры, -- перчатка доползает до
его локтя, затем до плеча. -- Я не знал, что Оаким -- это  Сет,
и  соблазнился  оставить  ее  себе. Поэтому я подменил ее своей
собственной перчаткой-что-растет, такой, каких много.  Перчатка
Энергий  обладает  особенной  мощью,  а  моя прежняя -- обычные
доспехи... -- Перчатка покрывает его спину и грудь.
     -- Дай я тебя расцелую в жирные щеки, --  говорит  Анубис.
-- Теперь  у  Сета  будет  меньше  шансов против Безымянного. И
предательство ты задумал с  самого  начала.  Ты  умнее,  чем  я
думал, Проповедник!
     -- Меня использовали и я соблазнился...
     -- Не больно-то тебя используешь. О, нет. Теперь ты носишь
перчатку, и я предлагаю союз...
     -- Заткнись,  пес!  Ты  не  лучше остальных. Сейчас у меня
кое-что нужное тебе, и ты готов лизать мне задницу. Хватит! Что
бы я ни делал со своей новообретенной силой, я использую ее для
одного-единственного человека -- для себя самого!
     -- Союз, который я предлагаю, выгоден не только мне.
     -- Стоит мне поднять тревогу, и тебя  свяжут  так  крепко,
что не поможет все твое коварство. Стоит мне шевельнуть посохом
-- и  твои  мозги украсят стены. А теперь говори, змеиный язык,
но помни об этом. Говори, а я послушаю!
     -- Если Осирис еще жив, -усмехается  Анубис,  -и  если  мы
сумеем добраться до него, втроем мы одолеем Тота.
     -- Осирис  пока  жив, но сколько это продлится, сказать не
берусь. Тифон ищет его по Дому Жизни.
     -- У нас есть шанс, очень хороший шанс наверстать  все  --
раз  у  тебя  перчатка.  Я  знаю,  как  попасть в Дом Жизни, и,
кажется, догадываюсь, как спасти Осириса.
     -- А дальше что? Мы даже не знаем, где произойдет битва  с
Безымянным.
     -- Всему свое время. Ну что, ты идешь?
     -- В  Дом  Жизни я пойду. Тот хочет, чтобы Осирис жил, так
пусть его воля исполнится. Я же тем временем подумаю.
     -- Этого вполне достаточно.
     -- Смотри, как растет перчатка! Дальше, чем прежде! В этот
раз она дошла до бедер.
     -- Превосходно! Чем ты сильнее, тем лучше для всех нас.
     -- Постой, ты  всерьез  считаешь,  что  втроем  мм  сможем
одолеть Тога, Сета и Стального Генерала?
     -- Я не считаю -- я уверен.
     -- И как ты собираешься это проделать?
     -- Молот может ударить вновь, -- вскользь замечает Анубис.
     -- Он еще существует?
     -- Да, и хозяин его -- Осирис.
     -- Ну хорошо, пусть так. Предположим, удастся договориться
даже с  Фрамином, который теперь хозяин в твоем Доме, но как ты
договоришься с остальными? Как быть  с  тенью  лошади,  которая
будет  преследовать  нас  до  конца  наших  дней,  ведь  она не
принадлежит нашему пространству и ее нельзя ни  уничтожить,  ни
усмирить? Анубис отворачивается.
     -- Тифона   я  боюсь,  --  соглашается  он.  --  Несколько
столетий назад я создал оружие... нет, не оружие  --  вещь,  --
которая,  как мне показалось, сможет связать его. Когда недавно
я попытался ее применить, тень  коснулась  ее  и  уничтожила...
уничтожила вместе с силой моей руки... Да, против Тифона у меня
нет  ничего,  кроме моего разума. Но нельзя же упускать империю
из страха перед единственной тенью... Если бы мне знать  секрет
его силы.. .
     -- Он упоминал Скагганакскую Пропасть.
     -- Такого места не существует.
     -- Я никогда раньше не слышал о ней. Что это?
     -- Может быть, легенда, фантазия, вымысел. Я не знаю.
     -- И о чем эти легенды рассказывают?
     -- Абсурд. Не будем тратить время напрасно.
     -- Если  ты  хочешь  моей помощи, то ответишь мне. Смотри,
перчатка уже достигает колен.
     -- Скагганакская Пропасть, иногда ее именуют  пропастью  в
небе,  --  говорит Анубис, -- это место, где кончается все и не
существует ничего.
     -- Во Вселенной много абсолютно пустых пространств.
     -- Но Пропасть -- это, как утверждают, и