овольным нынешними властями.
  Зевс вошел  в пивную,  плотно завернувшись  в плащ  и  низко
надвинув на  лицо капюшон,  однако пифия  узнала его с первого
взгляда.
  - Мне нужна  твоя помощь, -  тихо сказал Зевс, остановившись
перед посудомойкой.
  - О, - запинаясь  от волнения,  ответила  та, -  этот  день,
когда я вижу перед собой одного из древних богов, - величайший
день в  моей жизни... Поведай же мне, о бессмертный бог, чем я
могу тебе служить.
  - Мне нужна  помощь предсказателя.  Я хочу, чтобы ты вошла в
контакт с  Высшим Разумом  и добыла для меня информацию, где я
могу найти достаточно мощную армию, чтобы покорить весь мир.
  - Слушаюсь, - ответила  та. - Но,  разреши  мне  спросить  у
тебя, о  бессмертный, ведь  сын твой,  лучезарный Феб-Аполлон,
покровительствует предсказателям,  и прорицатели  почитают его
своим богом. Почему ты не обратился к нему?
  - Потому что  я не  хочу связываться  с Фебом  да  и  вообще
предпочитаю не вести серьезных дел ни с кем из его компании, -
ответил Зевс. -  Я им  не доверяю.  Говоря о  Высшем Разуме, я
вовсе не  имел в виду старый аппарат божественной власти. Ведь
твой пророческий  дар позволяет  тебе  входить  в  контакт  не
только с  греческими богами, но и с другими высшими силами, не
так ли? Как ты думаешь, твоих способностей хватит на то, чтобы
вопросить того  старого еврейского  бога, который  был  весьма
популярен еще в те времена, когда я правил миром?
  - Ах, Иегову!  Ты ведь его имел в виду? Что ж, Иегова за это
время претерпел  ряд любопытнейших метаморфоз. Но сейчас он не
отвечает  пророкам   и  предсказателям.   Он   строго-настрого
приказал, чтобы его не беспокоили.
  - Но ведь, кроме него, существуют другие божества?
  - Конечно, существуют.  Однако мне  кажется, что к ним лучше
не приставать  с вопросами. Они не такие, как ты, о Зевс. Ты -
бог,  с   которым  мог  побеседовать  каждый.  Они  же  весьма
недоброжелательно относятся  к попыткам  найти  с  ними  общий
язык. И поведение их зачастую непредсказуемо.
  - Все равно, -  сказал Зевс, -  свяжись с  ними. - Если один
бог не может попросить совета у другого бога, то я уж не знаю,
куда катится наша вселенная!
  И прорицательница  провела его  в потайную  комнату, где она
занималась предсказаниями. Она обошла комнату кругом, совершая
обычные  приготовления   к  обряду  прорицания.  В  жертвенной
курильнице задымились  лавровые листья,  и  пифия  бросила  на
тлеющие уголья  горсть  конопляного  семени.  Она  достала  из
тайника  несколько   священных  предметов,   помогавших  ей  в
пророчествах, открыла  корзину, спрятанную под грузой тряпок в
углу, и  вытащила из  нее огромного  удава, которого  обернула
несколько раз  вокруг своей шеи. Затем пифия села на треножник
и вошла  в контакт  с высшим  разумом. Глаза  ее закатились, и
белки  слепо   и  страшно   глядели  прямо   на  Зевса  из-под
полуопущенных век.
  Наконец пифия  произнесла чужим голосом, от которого у Зевса
побежали мурашки по коже:
  - О Зевс! Ступай к народам монгольским и ищи среди них!
  - И это все? - спросил Зевс.
  - Конец связи, -  сказала пифия  тем же  голосом. Затем силы
оставили ее,  и, потеряв  сознание, она  упала с  треножника к
ногам Зевса.
  Когда прорицательница  наконец пришла в себя, Зевс спросил у
нее:
  - Я думал,  пророчества всегда неясны и туманны, и для того,
чтобы верно понять их, требуется помощь мудрых толкователей. А
твои слова  были настолько  ясны и  недвусмысленны, что у меня
возникло сомнение -  действительно ли  это  было  пророчество?
Может быть,  способ связи с Высшим Разумом несколько изменился
за время моего вынужденного отсутствия в Подлунном мире?
  - Я думаю,  что, поскольку  старый протокол  обмена данными,
оставлявший место для всяких двусмысленностей и противоречивых
толкований, зачастую  приводил к  роковым ошибкам, Высшие Силы
ввели новый, улучшенный протокол.
  И Зевс, снова окутав себя темным облаком, покинул Салоники.

     Глава 5

  Зевс отправился  прямо к  монголам, недавно покорившим южную
часть Китайской империи и отдыхающим от ратных трудов. Гордясь
своими недавними  победами, монголы считали себя непобедимыми.
Зевс явился  к ним  в подходящий  момент, когда весь народ был
настроен вполне благодушно.
  Зевс разыскал монгольского вождя и обратился к нему с такими
словами:
  - Твое войско  одержало много  блестящих побед, и твой народ
получил весьма  обширные земли.  Но теперь  твои воины скучают
без дела,  ведь ты  не зовешь их в новый поход. Вы, монголы, -
народ, которому  нужна ясная  цель, а  я - бог, которому нужен
свой народ. Не объединиться ли нам к обоюдной пользе?
  - Может быть,  ты и  в самом деле бог, - отвечал монгольский
вождь, - но ты не монгольский бог. Зачем нам слушать тебя?
  - Потому что  я хочу  стать вашим  богом, - сказал Зевс. - Я
ведь не  просто один из каких-то мелких божков, державшихся на
вторых ролях.  В давние  времена  греки  почитали  меня  своим
верховным божеством,  и я чуть было не стал единственным Богом
этого народа,  когда... ну,  словом, я  просто не захотел быть
Богом греков.  А греки, да будет тебе известно, весьма славный
и всеми  уважаемый народ.  Они очень смышленые; среди них было
немало  выдающихся   мыслителей  и   полководцев.  Однако  они
неблагодарный народ:  ведь я  желал им  только добра, а они не
слушались меня...
  - Что  ты   можешь  нам   предложить? -  спросил   у   Зевса
монгольский вождь.

  И вскоре  монгольское войско,  высоко подняв  свои  знамена,
двинулось прямиком через Карпаты на подступы к Венеции, где им
предстояло совершить  путешествие во  времени - перенестись  в
XVI  столетие.   Для  переброски  такой  большой  массы  Зевсу
потребовалась вся  его божественную  мощь. Конечно,  он мог бы
перебросить конницу  прямо из Китая в Венецию, в нужное время,
но лошади с непривычки могли испугаться.
  Паника  начала   распространяться  среди  мирного  населения
задолго до  прибытия монголов.  На устах  у всех  было  только
одно:
  - Монголы! Монголы идут!
  Жители мирных  сел и  городов снимались  с насиженных  мест.
Уезжали целыми  семьями - на лошадях, на повозках, запряженных
длинноухими осликами или ленивыми, неповоротливыми волами. Те,
у кого  не было  ни лошади,  ни  осла,  ни  вола,  несли  свои
нехитрые  пожитки  на  себе.  Уводили  жен  и  детей  от  этой
нежданной напасти -  раскосых  дьяволов  с  узенькими  черными
полосками усов  на широких  желтых лицах.  Некоторые бежали  в
Милан, другие - в Равенну. Но большинство стекалось в Венецию,
укрытую за топями и лагунами, казавшуюся такой неприступной.

     Глава 6

  Монголы наступали,  и жители  Венеции принимали чрезвычайные
меры для  спасения  своего  города.  Дож  созвал  внеочередную
сессию городского  Совета, на  которой было  решено  разрушить
главные мосты, ведущие в город; кроме того, солдатам был отдан
специальный приказ пройти вдоль морских берегов и конфисковать
все  суда   и   лодки,   вмещающие   более   десяти   человек.
Конфискованные суда следовало доставить в венецианский порт, а
слишком тяжелые или громоздкие - затопить на месте.
  Еще одной  серьезной проблемой была нехватка продовольствия,
которую венецианцы  вскоре  начали  ощущать.  Обычно  провизия
доставлялась морем,  и парусные  суда каждый  день заходили  в
гавань, привозя  разнообразную снедь.  Но в последнее время на
Средиземном море  были  сильные  штормы,  и  морская  торговля
замерла. Венеции угрожал голод.
  Однако на  этом беды,  обрушившиеся на  город, не кончились.
Горожане, желая  хоть немного  согреться и просушить промокшую
одежду, сутками напролет топили печи, зачастую весьма небрежно
обращаясь с  огнем. Один за другим заполыхали пожары. В городе
поползли слухи о том, что вражеские агенты, задумавшие посеять
панику,  нарочно   поджигают  дома.  Городские  власти  издали
специальный указ, призывающий всех жителей города следить друг
за дружкой  и, в  особенности, за  чужеземцами, прибывающими в
город.
  А дождь  все падал  и падал  на землю, и барабанил в окна, и
лопотал что-то  на непонятном языке. Водяные струйки бежали по
стенам,  стекали   с  острых   краев  карнизов.  Порывы  ветра
подхватывали эти струйки, разбивали их на капли.
  Непрекращающийся  ливень   грозил  превратиться   во  второй
вселенский потоп.  В Венеции  началось  настоящее  наводнение.
Каналы вышли  из берегов,  затопив улицы и площади. На площади
Святого  Марка   вода  уже  доходила  до  колен  и  продолжала
подниматься. Конечно,  Венеция не  раз страдала от наводнений,
но такое сильное она видела впервые на своем веку.
  Сильный ветер,  прилетевший с  севера, принес с собою холод.
Ветер дул,  не утихая  ни на  минуту, гоня  перед собою  новые
мрачные тучи,  и не  было этому  бедствию конца.  Погода  была
настолько ужасной,  что главный  синоптик Венеции отказался от
своей выгодной  должности просто  потому, что  не  мог  больше
нести это тяжкое бремя - предсказывать людям все новые и новые
катаклизмы. Люди  молились  всем  известным  богам,  святым  и
демонам, иконам  и  статуям -  словом,  искали  спасения,  где
только могли.  Однако все  их молитвы  были напрасны - буря не
утихала, но  с каждым  днем  ветер  только  крепчал,  а  дождь
хлестал еще  пуще. Но пуще всего - пуще непогоды, наводнения и
голода -  пугали  последние  известия,  объявленные  городским
глашатаем. В  сырой, насквозь  промерзший  город,  где  жители
боролись с  наводнением  и  надвигающимся  голодом,  приползла
чума. А  монгольские всадники  находились на  расстоянии всего
лишь  одного   дневного  перехода   от  его   стен  и   упорно
продвигались вперед.
  Жители Венеции изнемогали под бременем забот, свалившихся на
них в  одночасье. Они  устали от постоянной тревоги и страхов;
они не  могли больше жить, подозревая врага в каждом чужеземце
и даже,  быть может,  в своих ближайших соседях. Уставшие люди
устремились в  церкви. Толпы  людей стояли  на  коленях  перед
распятиями и  статуями мадонн;  днем и ночью мольбы о спасении
возносились к  небесам, и  звучали глухие  проклятья монголам,
надвигающимся  с   востока.  Церковные  колокола  звонили,  не
умолкая  ни   на  минуту.   Но  странно   звучал  этот  мерный
торжественный звон  в залитом  водой городе,  у ворот которого
стояла смерть.
  Словно  желая   напоследок  взять   от  жизни  все,  богатые
венецианцы предались  кутежу. Это  был настоящий  пир во время
чумы. Балы  и карнавалы устраивались каждый день. Окна дворцов
по ночам были ярко освещены, и даже на улице были слышны звуки
веселой музыки.  Закутанные  в  плащи  кавалеры  разъезжали  в
легких гондолах,  торопясь с  одного  бала  на  другой.  Дамы,
разодетые в  шелка, флиртовали  с каждым,  кому было  не  лень
волочиться за ними.
  Понемногу  жители   Венеции   начали   понимать,   что   все
происходящее выходит  за рамки  земной логики,  что в их жизнь
вмешались космические  силы и  что,  очевидно,  великий  город
должен погибнуть.  Роясь в  старинных манускриптах,  астрологи
раскопали пророчества,  предвещавшие скорый  конец света. Если
верить тем  рукописям - а  им приходилось  верить, слишком  уж
точно были  описаны в  них все  беды, обрушившиеся  на  головы
злосчастных венецианцев  в последние  дни, - скоро должны были
пронестись  по  закатному  небу  четыре  всадника,  о  которых
говорит  Апокалипсис;   и  затем   весь   мир   погрузится   в
беспросветную тьму.
  А странные события происходили одно за другим. Один рабочий,
обходивший  весь   город  по   заданию  городского   Совета  и
оценивавший ущерб,  нанесенный непогодой,  обнаружил  огромную
брешь в  дамбе неподалеку  от Арсенала. Вода, однако, не текла
сквозь это  отверстие. С  той стороны  били лучи  ярко-желтого
света. Когда рабочий, привлеченный необычным зрелищем, подошел
поближе,  он   сумел  разглядеть   неясный  силуэт   какого-то
неземного существа,  двигавшегося в  лучах света. Это странное
существо отбрасывало сразу две тени. Испуганный рабочий убежал
от этого  проклятого богами  места, бросив  свой инструмент, и
доложил городским властям о том, что увидел.
  Вскоре  группа   ученых  отправилась   исследовать  странное
явление. Прибыв  на место,  они обнаружили,  что за  это время
брешь   значительно    увеличилась    в    размерах,    однако
пронзительного желтого  света уже не наблюдалось. Теперь свет,
проходящий  сквозь   отверстие,  был  ярко-голубым.  Но  самым
странным было  то, что  сквозь этот  голубой фон,  как  сквозь
прозрачное стекло,  был виден  и далекий  горизонт с  низкими,
тяжелыми  грозовыми  тучами,  и  глубины  вод,  взбаламученных
штормом.  Очевидно,  эта  зияющая  брешь  была  окном  в  иное
измерение.
  Ученые взирали  на эту  грандиозную аномалию  со страхом. Не
сразу  они   отважились  приблизиться   к  дамбе  и  тщательно
осмотреть ее.  Наконец самый  храбрый из  них  решил  провести
научный эксперимент:  он бросал  песок и  комочки земли  в это
странное отверстие,  ведущее в  никуда. Затем,  посовещавшись,
ученые решили  бросить туда  какое-нибудь  живое  существо.  С
трудом изловив  бродячую собаку,  они  бросили  ее  в  зияющее
отверстие. Собака  исчезла тотчас  же,  как  только  пересекла
невидимую грань между двумя мирами.
  - С точки  зрения науки, -  глубокомысленно заметил  один из
ученых, - это отверстие является разрывом в ткани бытия.
  - Но  ведь  разрыв  в  ткани  бытия  невозможен! -  возразил
другой. - Как вы объясните происхождение такого разрыва?
  - Объяснить происхождение  подобного разрыва  я не берусь, -
ответил первый, -  однако  ясно  одно:  в  Потустороннем  Мире
происходит нечто  из ряда  вон  выходящее.  И  вот  результат,
который мы  имеем: странные  события, происходящие  здесь,  на
земле, являются  лишь отражением огромного катаклизма в Высших
Сферах. Реальность  потеряла свою прочную материальную основу,
и мир  катится Бог  знает куда.  В нем  все  вдруг  смешалось,
сдвинулось со своих мест.
  Вслед за  первым окном  в другое  измерение открылись  новые
окна. Люди стали замечать их то здесь, то там, и назвали Анти-
Образами. Обычно эти явления возникали хаотично, и даже в полу
собора Св.  Марка возникло  отверстие, ведущее  куда-то вниз и
весьма похожее на брешь в дамбе, исследованную учеными. Однако
охотников посмотреть,  куда  же  все-таки  в  действительности
ведет этот  странный туннель  между двумя мирами, не нашлось -
никому не хотелось исчезнуть бесследно.
  Люди,  встревоженные   этими  странными  явлениями,  боялись
выходить на  улицу после  захода солнца.  А однажды  церковный
сторож рассказал  и вовсе  ужасную историю.  Ночью  в  церковь
вошло существо.  Не человек  и не  зверь, не ангел и не демон,
оно чем-то  напоминало и человека, и зверя, и ангела, и демона
сразу. Возможно,  дело было  в странном разрезе глаз или форме
ушей и  носа. Сторож,  не сразу  разглядев в  темноте, кто это
бродит среди колонн, подошел к нему и окликнул:
  - Эй! Что ты здесь делаешь?
  - Произвожу измерения, - ответило существо неземным голосом.
  - Зачем?
  - Чтобы сообщить остальным.
  - Каким таким остальным?
  - Таким же, как я.
  - А зачем вам понадобилось проводить измерения?
  - Мы -   промежуточные   жизненные   формы,   так   сказать,
мутанты, - объяснило  существо. - Мы - я и мне подобные - были
созданы совсем  недавно, и  у нас  еще даже  нет своего имени.
Может случиться,  что мы будем жить здесь после вас - я имею в
виду вашу  планету - и  станем  наследниками  вашей  культуры.
Поэтому нам бы хотелось узнать о ней как можно больше.
  Это странное  происшествие посеяло  настоящую  панику  среди
жителей города.  Слухи о нем расползлись с ужасающей быстротой
несмотря на строгие меры, принятые церковными властями. Тщетно
пытались высшие  сановники объяснить  встревоженным горожанам,
что церковный сторож, очевидно, был пьян или просто увидел все
это во  сне - горожане  уже давно  не слушали  разумных  речей
своих правителей.

     Глава 7

  Паломники собрались  в зале  с  камином,  ожидая  дальнейших
распоряжений. Единственным  их развлечением  было  глядеть  на
пляшущие  языки  пламени,  и  то  и  дело  кто-нибудь  из  них
подбрасывал   в   огонь   полено-другое.   Они   должны   были
радоваться - ведь все испытания были уже позади. Однако погода
испортила весь  праздник, и  на душе  у каждого  из  них  была
смутная тоска.
  Каких трудов им стоило добраться сюда! И вот теперь, похоже,
их поистине  героические усилия могут оказаться напрасными. Но
хуже всех  сейчас было, конечно, Аззи, оказавшемуся между двух
огней. С  одной стороны, ему было ужасно обидно, что благодаря
вмешательству каких-то  посторонних сил  его планы рушились. С
другой  стороны,  он  испытывал  чувство,  весьма  похожее  на
угрызения совести  (что весьма  необычно для демона). Он нанял
актеров   для   участия   в   пьесе,   обещал   им   достойное
вознаграждение -  и   вот  теперь   он  поневоле   оказывается
обманщиком, не сумевшим сдержать слово.
  В тот  вечер  Аззи  сидел  у  камина,  пытаясь  собраться  с
мыслями. Нужно  было что-то делать дальше, но что именно нужно
делать, Аззи  не представлял.  И как  раз в  тот момент, когда
рыжий демон  был близок  к полному  отчаянью, в дверь трактира
кто-то постучал.
  - Свободных мест  нет! - ответил  хозяин трактира,  даже  не
потрудившись открыть дверь. - Вам придется поискать себе жилье
где-нибудь по соседству.
  - Откройте, пожалуйста, -  долетел  из-за  двери  мелодичный
женский голос. -  У вас  в трактире  остановился тот,  с кем я
хотела бы поговорить.
  - Илит! - воскликнул Аззи. - Это ты?
  И он  сделал знак  хозяину, чтобы  тот немедленно  открывал.
Трактирщик, согнувшись  в неуклюжем  поклоне, распахнул дверь.
Холодный ветер,  словно  обрадовавшись  возможности  ворваться
туда, куда  его не пускали, влетел в дом, неся с собой крупные
дождевые капли.  А вместе  с ветром  в трактир  вошла стройная
черноволосая женщина.  С первого взгляда ее можно было принять
за ангела,  но внимательный  наблюдатель  мог  заметить  в  ее
облике черты,  с головой  выдававшие урожденную Дочь Тьмы. Это
странное сочетание ангельской и демонической природы придавало
ей особое, ни с чем не сравнимое обаяние.
  - Аззи! - воскликнула  она, бросаясь к нему. - С тобой все в
порядке?
  - Все в  порядке, - ответил  Аззи, немного  удивленный столь
бурным проявлением  чувств. - Меня  так трогает  твоя  забота.
Может  быть,   ты  изменила   свое  отношение  к...  ну,  сама
понимаешь, к чему?
  - Аззи, ты  все тот же! - Илит не смогла сдержать смущенного
смешка. - Но  я пришла  сюда отнюдь не затем, чтобы соблазнять
тебя. Я верю в честность и благородство даже тогда, когда дело
касается Добра  и Зла  и их  вечной борьбы. Мне кажется, что с
тобой сыграли скверную шутку.
  Илит рассказала  ему, как  Гермес  Трисмегист  поймал  ее  в
ловушку - в  ящик Пандоры  и доставил  к  смертному  по  имени
Вестфал, как  она томилась  в  неволе  в  этом  ящике  в  доме
Вестфала и как ей удалось освободиться благодаря помощи Зевса.
  - Ты считаешь  Гермеса своим  союзником, - сказала Илит, - а
он, похоже,  только и  смотрит, как  бы вставить  тебе палки в
колеса. Да  и остальные  боги-олимпийцы, похоже,  стоят на его
стороне.
  - Ну, что  касается остальных  греческих богов,  то  они  не
опасны. Находясь  в Ностальгии,  они много  мне не навредят, -
заметил Аззи.
  - Но они  уже не  в Ностальгии!  Они вырвались  на свободу и
вернулись в  Подлунный Мир, из которого когда-то были изгнаны.
И боюсь, что я сама, хотя и невольно, помогла их возвращению.
  - Так, значит, это они мутят воду, - догадался Аззи. - Я-то,
признаться, подозревал, что это дело рук Архангела Михаила. Ты
и сама  знаешь, как ревниво он относится к моим успехам. Уж он
никогда не  упустит случая  в чем-нибудь мне навредить. Но то,
что происходит  в мире,  выходит за  все разумные  пределы! Ты
знаешь, Илит,  кто