темноты. Вьючные лошади,  которых  уцелевшие
наемники  вели  двумя  длинными  цепочками,  нервно  ржали.  Хотя   животные
находились всего в десяти - двенадцати ярдах позади эльфа и людей, идущих во
главе отряда, они уже почти исчезли во мраке.
   - Возможно, я  свернул  не  там,  где  надо,  -  признался  отшельник  со
сдержанным ужасом в  голосе.  -  Когда  гора...  Вы  понимаете?  Думаю,  нам
лучше...
   - Ладно, - приказала Джэнси голосом, дрожащим от ярости.  -  Разворачивай
караван. Я подожду.
   На скрытом тенью склоне холма засиял свет, сперва слабо,  но  все  больше
разгораясь, и осветил разрушенный храм, из  которого  исходил.  Колонны,  по
большей части разрушенные, стояли по кругу. У их подножий валялся  мусор  из
блоков и плит, остатки архитрава и купола кровли.
   Свет сиял всеми цветами радуги. Это должно  было  выглядеть  красиво,  но
вместо этого вызвало у Джэнси воспоминание о  переливах  сброшенной  змеиной
кожи.
   Отшельник, медленно пятясь, обошел Джэнси.
   - Очень сожалею, что повел вас этой дорогой, - прошептал он.  -  Кажется,
мы наткнулись на храм Ириды, богини радуги, богини зла и несчастий.
   Глаза Сквилла закатились от страха. Он сотворил переговорное устройство и
начал с отчаянием что-то  говорить  в  него.  Джэнси  сомневалась,  что  ему
удастся  вытолкнуть  свои  чары  за  пределы  долины  при  таком  магическом
резонансе, но в данный момент во всем Среднеземье не  было  такого  вопроса,
который волновал бы ее меньше.
   Она выставила перед собой Кастратор и  шипастый  щит  под  углом  друг  к
другу, пытаясь охватить как  можно  большее  пространство.  Джэнси  Гейн  не
любила играть в команде и никогда этого  не  делала.  Она  всегда  атаковала
прямо и неистово и продолжала рубиться до тех пор, пока  хоть  один  человек
оставался на ногах.
   Это было хорошо, когда она сражалась в одиночку, но сейчас Джэнси была не
одна и ее люди не могли позаботиться о себе сами, как  ее  прежняя  команда.
Крапчатый Гулик, который  любил  в  свободное  время  развлекаться,  затевая
пьяные свары; Доминик Блейд, которая на поле боя ничего не упускала и решала
проблемы собственной саблей; даже Гар  Квитник,  подонок,  конечно,  но  наш
подонок. Когда Гар был рядом, не приходилось опасаться,  что  кто-то  ударит
тебя в спину.
   Но сейчас...
   Что-то двигалось в темноте. Сперва ей показалось, что это собака, но  это
было нечто более крупное. Возможно, медведь...
   - Подданные Ириды когда-то были людьми, - сказал  отшельник.  Он  говорил
нараспев и только для того, чтобы не удариться в  панику,  а  не  для  того,
чтобы сообщить нужную информацию. - Но теперь...
   Необходимой информацией был сам  страх,  охвативший  отшельника  на  этом
месте, когда он его узнал.
   Фигура поднялась на задние лапы. Шагнула к Джэнси, громко хихикая.  Свет,
исходящий от храма, стал ярче. Там было еще много таких фигур, очень  много,
они поднялись на задние лапы и двигались вперед.
   Это были пятнистые  гиены,  но  шли  они,  как  люди.  Истекающие  слюной
челюсти, сквозь которые они смеялись над  своими  жертвами,  были  вооружены
зубами, способными разгрызать такие кости, которые не по зубам даже львам.
   - Бежим! - закричал отшельник.
   Вся долина теперь осветилась радужным сиянием  Ириды  и  ее  безжалостных
подданных. Убегать было некуда, ни назад, ни куда-либо еще.
   Десятки гиен радостно взвыли, опрокинув юнца из Бруклина и следом за  ним
могучего  наемника-эльфа.  Перекрывая  смех  чудовищ  и  треск  разгрызаемых
костей,  их  вожаки  кричали  "Запрещено!  Запрещено!"  почти  человеческими
голосами.
   Лошади в последний раз  заржали  от  ужаса.  Подданные  Ириды,  одержимые
жаждой убийства, уничтожали все.
   - Принцесса! - выкрикнула Джэнси, бросаясь  на  гиену-вожака.  Она  могла
привлечь к себе внимание стаи  и  спасти  остальных  хотя  бы  на  несколько
секунд. - Принцесса!
   Гиены набросились  на  нее  со  всех  сторон,  но  это  Джэнси  понимала.
Бородатый топор со свистом врезался в грудную клетку гиены. Сломанные ребра,
кровеносные сосуды и большая часть правого легкого брызнули на землю,  когда
грудина чудовища развалилась надвое.
   Не только зубы гиены умеют дробить кости.
   Острие выступа ни щите  Джэнси  пробило  тонкие  носовые  кости  гиены  и
проникло в черепную коробку. Еще одна гиена наклонилась и попыталась сорвать
наколенники Джэнси, но встретила ее кованый сапог и с воем  рухнула,  когда,
резко опустив край щита, Джэнси перебила ей хребет.
   Сзади на нее бросилась еще одна гиена. Даже  не  оглянувшись,  Джэнси  не
раздумывая прикончила ее быстрым  ударом  головки  Кастратора.  Потом  снова
ткнула топором вперед, будто шпагой, всадив верхний конец в  толстую  глотку
чудовища и сломав шейные позвонки.
   Калла Малланик что-то кричал. Но его слова никак не могли повлиять на  ее
нынешнее положение, поэтому ее уши их не слышали. Та часть ее мозга, которая
воспринимала речь, в такие минуты не работала.
   Она вся пропиталась кровью. Часть ее принадлежала ей самой  и  лилась  из
правого бока. Она не почувствовала зубов, которые вцепились ей в  ребра,  но
раскроила череп гиены лезвием Кастратора тем же движением,  которым  всадила
головку топора в грудь твари, напавшей сзади.
   Джэнси двинулась вперед. Елены бежали прочь, все, кто  уцелел.  Бежали  в
свои берлоги, в вонючие дыры, выкопанные в руинах  храма,  и  радужный  свет
стал меркнуть.
   - Святые волосы Сиф, - пробормотала Джэнси.  Повернулась.  Чуть  было  не
упала, потому что поток адреналина иссяк так же внезапно, как  и  возник.  У
нее почти не осталось сил в запасе.
   Несколько лошадей уцелело от кровожадных  зубов  гиен.  Они  брыкались  и
лягались от ужаса. Сквилл стоял на коленях со своим передающим  устройством,
невредимый, но ослепший от страха. Отшельник  стоял  в  трансе,  уставившись
на...
   Джэнси замигала, глядя на нечто, очень похожее  на  более  молодую  копию
Джэнси  Гейн;  на  саму  себя,   молоденькую   девушку,   какой   она   была
непосредственно перед тем, как приняла решение участвовать  в  своей  первой
военной кампании в качестве девы-щитоносицы вместо того, чтобы остаться дома
и выйти замуж у себя в деревне, у края ледяных полей.
   У фигуры, ее фигуры, на пальце правой руки была Сомбризио, так  что  это,
наверное, Калла там стоит.
   Иллюзия задрожала и исчезла, как картина, проецированная  на  дым.  Калла
Малланик встряхнулся.
   - Давай убираться из этого проклятого места, - сказал он.
   Отшельник двигался как автомат, пока отряд не выбрался снова  на  дневной
свет у входа в долину, и весь остаток дня, до того как они  остановились  на
ночлег, давал только односложные указания.

***

   Джэнси проснулась. Каждый мускул ныл. Там, где тело распорола  сталь  или
зубы гиены, болело сильнее, но разница была только в степени, не в  качестве
боли.
   - Сиф! - пробормотала она. Две фигуры все еще сидели над углями костра. -
Уже поздно, Калла? Ты должен был разбудить меня на вахту раньше.
   Над Запустением Томидор сияли  незнакомые  созвездия.  Обычно  Джэнси  не
угадывала никаких очертаний в звездах, но здесь она их видела. К сожалению.
   - Тебе необходимо было выспаться, - ответил Калла  Малланик.  -  Ты  весь
день была похожа на одного из ходячих  мертвецов.  За  исключением  решающих
моментов.
   - Клянусь Сиф, - отозвалась Джэнси; но стоило ей пошевелиться, как  мышцы
разогрелись и боль отступила до того уровня, который нормальные  люди  сочли
бы терпимым. Она прищурилась, глядя через костер. -  Отшельник,  это  ты?  -
спросила она.
   - Да, госпожа Гейн, - ответил отшельник.
   - Давай подбросим еще одно полено в огонь, - сказала Джэнси. Она подумала
о возможных последствиях и прибавила:
   - А нет ли... Огонь ведь не создает здесь картинок, а?
   Калла пожал плечами.
   - Я не видел, - ответил он. Вместо того чтобы подбросить дров, он потыкал
концом толстой ветки, лежащей с краю, в середину углей. - Жара он тоже почти
не дает, но, возможно, дело во мне самом.
   - Я так и не спросила тебя, что ты сделал, чтобы отогнать  этих  гиен,  -
сказала Джэнси. - Я уж подумала, что нам конец.
   - На самом деле ты подумала, - сказала Сомбризио,  которая  вернулась  на
палец Джэнси, - что напортачила даже в героическом деянии. Когда уже поняла,
что вообще ни на что не годишься.
   Джэнси посмотрела на перстень.
   - Если хочешь знать правду, - сказала она, - я думала о том, какую  гиену
стукнуть  следующей.  А  после  того,  как  все   немного   успокоилось,   я
действительно подумала, что не справилась, да.
   - Меня навело на мысль то, что сказал отшельник,  -  объяснил  Калла.  Он
кивнул в сторону сидящего рядом отшельника,  но  тот  впал  в  оцепенение  с
открытыми глазами. Может быть, на этот раз ему что-то мерещилось в  неверном
свете костра. - Что слуги Ириды когда-то были людьми, - закончил эльф.  -  Я
считаю это странным, но большую часть людских злодеяний  совершают  не  злые
люди.
   - Э? - произнесла Джэнси. Возможно, ее стукнули по голове так сильно, что
во всем услышанном ей мерещился какой-то  двойной  смысл.  Опять-таки  могло
быть и так, что это Каллу стукнули по голове.
   - Нет, я хочу сказать вот  что,  -  пояснил  эльф.  -  Большинство  людей
опускаются до злодеяний с самыми лучшими намерениями.  Они  скатываются  все
ниже по дороге разрушений, полагая, что их поступки необходимы и даже  несут
добро. Если бы они могли увидеть, что творят, ну, они бы остановились.
   - Они бы не остановились, - возразила Сомбризио. - Просто нашли бы другое
оправдание. Человеческие существа еще более достойны презрения,  чем  эльфы,
эльф.
   - А те, которые уже безвозвратно потеряны... - продолжал Калла. Все они к
этому времени уже поняли, что лучшим способом реагировать на шпильки перстня
было их игнорировать. - Если им показать, во что они превратились, они,  ну,
они не могут этого вынести. Они бегут. Как убежали слуги Ириды.
   - Я все же не понимаю, - сказала Джэнси. Ничего нового в  этом  не  было.
"Не волнуйся, Джэнси, у нас все под контролем.  Иди  и  наточи  свой  топор,
почему ты этого не делаешь?" Как часто ей приходилось слышать это или  нечто
подобное? - Ты показал стае гиен, что они гиены?
   - Нет, - ответил эльф с вполне оправданной гордостью. - Я показал им, что
они когда-то  были  людьми.  Я  обратил  могущество  Сомбризио  на  себя.  Я
проецировал всем, кто смотрел на меня,  его  собственное  изображение  перед
тем, как он принял фатальное решение, приведшее  его  туда,  где  он  сейчас
находится.
   Отшельник посмотрел на Каллу отчаявшимся, замученным взглядом.
   - Мне кажется, - произнес отшельник, это были  первые  слова  со  времени
битвы у храма Ириды, - что это означало использовать перстень против  многих
одновременно. А я понял так, что его могущество  действует  только  на  одно
существо за один раз.
   - Так я его растянула, парень, - сказала Сомбризио. -  Подай  на  меня  в
суд! Если сможешь найти правосудие по эту сторону Внешнего Моря, которое  не
грозило бы тебе суровым наказанием за неуплату долгов.
   - Я действительно хотел найти им хорошее применение, - сказал  отшельник.
Казалось, он ни к кому из присутствующих не обращается, кроме, возможно, как
к самому себе в молодости. - Каждый раз. Каждый.
   - Наверное, ты посмотрела на меня только  после  того,  как  этот  эффект
пропал, Джэнси? - спросил Калла Малланик притворно равнодушным тоном.
   - А? - переспросила Джэнси. - Нет, я оглянулась назад, когда гиены начали
разбегаться. Увидела себя, какой была ребенком, и удивилась, что происходит.
Святая Сиф, все равно не понимаю, какое это имеет отношение к  цене  лисьего
меха.
   Калла пристально вгляделся в нее.
   - Ты не почувствовала сожаления по поводу выбора, который сделала, дорог,
по которым не пошла?
   Она пожала плечами. Проклятие, надо помнить,  что  этого  нельзя  делать,
пока рана не заживет получше.
   - О чем сожалеть? Я  сделала  выбор,  все  делают  выбор.  Люди,  которые
предпочли служить злой богине - Сиф, всем известно, что  Ирида  злая.  Люди,
которые выбрали службу злу, по каким бы то ни было причинам,  -  злые  люди.
Все так просто.
   Калла Малланик покачал головой, удивляясь.
   - Ах, какой эльф в тебе погиб, госпожа Гейн, - сказал он.
   - О, готова поклясться,  -  встряла  Сомбризио.  -  И  она  произвела  бы
настоящий  фурор,  когда  в  ее  детсадовской   группе   начали   бы   учить
эстетическому восприятию, не правда ли?
   - До Антуруса теперь  уже  недалеко,  -  сказал  отшельник.  Он  все  еще
разговаривал сам с собой или по крайней мере с частью себя. - Я  проведу  их
по остальной части пути.
   То ли костер, то ли Сомбризио вмешались, издав булькающе-шипящий звук.
   - Я действительно  собирался  вернуть  эти  деньги,  -  прибавил  шепотом
отшельник.

***

   То место пустыни, где остановился отшельник, отличалось только  тем,  что
было совершенно бесплодным. Несколько  тощих  растений  были  разбросаны  по
склону. Они согнули стебли и спрятали головки  с  семенами  в  землю,  когда
увидели, что воины  отряда  Джэнси  смотрят  в  их  сторону.  Более  крупные
экземпляры  мерзко  пахнущей  растительности,   характерной   для   пустыни,
предпочитали отсутствовать.
   Калла Малланик оглянулся назад, туда, откуда  они  пришли.  На  горизонте
стояло облако пыли.
   - Гора снова за нами гонится, - мрачно сообщил он.
   Джэнси пожала плечами.
   - Она перемещается не слишком быстро. Далеко еще до Антуруса, отшельник?
   - Мы прибыли на место, - ответил отшельник. Он ткнул пальцем в  землю.  -
Это как раз тут.
   - Хел тебя побери, если мы на месте! - рявкнула Джэнси. - Я  уже  была  в
Антурусе, помнишь? Именно там я нашла этот чертов перстень!
   - Именно  там  принцесса  Рисса  нашла  мое  всемогущество,  -  вмешалась
Сомбризио высокомерным тоном. -  И  разумеется,  Хел  или  по  крайней  мере
какое-то цивилизованное божество, равное  твоей  варварской  богине  смерти,
заберет отшельника. Это происходит со всеми человеческими существами.
   - Конечно, были, - сказал отшельник. - Но к несчастью, за прошедшее с тех
пор время Запустение, по-видимому, снова засыпало этот город. Антурус здесь,
где-то под нами, под этой песчаной дюной.
   Он шаркнул подошвой по земле.
   - То есть под грязевой дюной.
   - Ив большинстве случаев с большим опозданием, - пробормотала Сомбризио в
качестве коды к предыдущему замечанию.
   Отшельник  растерял  весь  свой  задор   безумца,   с   которым   вначале
присоединился к отряду. И не потому, что боялся того,  что  Джэнси  могла  -
вполне могла - с ним сделать. Он встретил  ее  гнев  с  выражением,  которое
нельзя было назвать иначе чем покорным смирением.
   - Ну и что нам теперь делать? - спросил Калла.
   Эльф оглянулся через плечо в сторону горы. Конечно, она передвигалась  не
слишком быстро и даже двигалась  не  прямо  по  направлению  к  героическому
отряду. Ее маршрут больше походил на полет пчелы, она резко  меняла  курс  и
металась взад и вперед по местности, с трудом ориентируясь.
   Но Калла не мог так быстро забыть, как  на  его  глазах  плоская  равнина
внезапно вздыбилась и превратилась в утес высотой в тысячу футов.
   - Мне очень жаль, - ответил отшельник. - Я и правда не знаю. Возможно, вы
могли бы оставить перстень здесь, а лесс его в конце концов засыплет?
   - Или нет, - сказала Сомбризио. - Гм, знаете, я прямо так  и  представляю
себе, как меня подхватывает с земли кондор и  роняет  в  руки  какого-нибудь
могущественного и, без сомнения, злого волшебника.
   - Кровавые ногти Хел! - пробормотала Джэнси. Она возглавляла  экспедицию,
и поэтому именно ей приходилось решать, что делать. Обдумывать  неразрешимые
проблемы не было, мягко говоря, ее сильной стороной.
   Тощий куст крыжовника медленно склонился к ее  сапогам.  Кончик  острого,
как иголка, шипа, резко клюнул в шнуровку сапога.
   Джэнси пинком отбросила растение  прочь  вместе  с  комом  легкой  почвы.
Приземлившись, крыжовник крякнул и пополз подальше от отряда.
   Джэнси оглянулась. Ее взгляд остановился на связисте.
   - Сквилл! - позвала она.
   - Госпожа? - отозвался тот морщась. В  последние  дни  он  большую  часть
времени проводил с закрытыми глазами. Он не без оснований полагал,  что  они
не покажут ему ничего такого, что действительно хотелось бы видеть.
   - Я хочу, чтобы ты связался с Калтусом, - приказала Джэнси. -  Скажи  им,
что город исчез - погребен неизвестно до каких времен. Спроси их, не следует
ли нам вернуться вместе с Сомбризио обратно. Понял?
   - Да,  госпожа,  -  ответил  Сквилл.  Он  присел  на  корточки  и  создал
переговорное устройство. И снова закрыл глаза.
   - Госпожа Гейн? - произнес  отшельник.  Она  снова  посмотрела  на  него,
удивленная тем, что он все еще стоит перед ней с многозначительным видом.
   -  Ты  хочешь  сказать  мне  что-нибудь  полезное  в  конце   концов?   -
осведомилась она.
   - Не о том, о чем вы думаете, госпожа, - сказал отшельник. Он  откашлялся
и продолжил:
   - Я выполнил вашу просьбу наилучшим образом, насколько это  было  в  моих
силах. Здесь мне больше делать нечего. Поэтому я прошу у  вас  позволения..,
э.., удалиться.
   - Мы вернемся в Калтус, как только... - начал Калла Малланик.  Он  бросил
взгляд на связиста, бормочущего в свое переговорное устройство. - Ну,  очень
скоро. Мы завезем тебя в твою хижину по дороге.
   - Если можно, - возразил отшельник, - я поеду сам по себе. Видите  ли,  я
направляюсь в противоположную сторону. В Квиберон. Мне там надо расплатиться
с кое-какими долгами.
   - Там, - заметила Сомбризио. - И с долгами по всему северному  побережью.
И в Калтусе тоже.
   - Да, боюсь, это правда, - сказал отшельник, пощипывая нижнюю губу.
   Джэнси подумала, что старик выглядит измученным и испуганным,  но  полным
такой решимости, на которую она не считала его способным.
   - Такой дряхлый старый болван никогда не сможет выплатить все свои долги!
- сказала Сомбризио.
   Джэнси помахала левой ладонью над перстнем, не дотрагиваясь до металла.
   - Тише, тише, - пробормотала она.
   - И не подумаю, - ответила Сомбризио. - Он даже не сможет  найти  работу.
Разве только кому-нибудь понадобится упор для двери!
   - И потом, у меня есть жена, - прибавил отшельник. -  Ну,  каждый  делает
что может.
   - Я так понял, что твоя жена... - сказал эльф, бросая  задумчивый  взгляд
на Сомбризио. - ушла от тебя. А не наоборот.
   Отшельник пожал плечами.
   - Ничего не происходит в вакууме, - ответил он. - Наверное, я это  всегда
знал.  Моя  жена  отвечает  за  свои   поступки,   но   это   не   уменьшает
ответственности за мои собственные.
   - У нее был дружок? - задавая этот вопрос, Джэнси смотрела  на  пустынный
горизонт поверх левого плеча отшельника, чтобы не встречаться с ним глазами.
   Отшельник слабо улыбнулся.
   - "Проваливай отсюда и убирайся туда, где не светит солнце" - вот что она
в точности тогда сказала. Ну, он тоже теперь не так молод, каким был  тогда.
И в любом случае мне необходимо  извиниться  перед  ней,  что  бы  потом  ни
случилось.
   - Ну, будь я проклята, - сказала Джэнси Гейн.
   - Возможно, - ответил отшельник. - Но я уже не  столь  уверен,  что  быть
проклятым - необходимая составляющая человеческого существования.

***

   Они дали ему вьючную лошадь и  более  чем  достаточную  часть  оставшейся
провизии. Как сказал отшельник, пускаясь в путь на запад по  крутому  склону
дюны, если у него останутся еще консервы из сухого пайка, когда он приедет в
Квиберон, то, возможно, ему удастся  продать  банки  капитану  какого-нибудь
корабля в качестве балласта.

***

   Небо на западе было почти таким же черным, как настроение Джэнси Гейн.  В
облаках сверкнула молния. Если  гром  и  прогремел,  он  затерялся  на  фоне
обычного громыхания и вздохов Запустения.
   Они разбили свой малочисленный лагерь на середине длинного склона. Сквилл
присел на