Роджер ЖЕЛЯЗНЫ

                             ОЧАРОВАННАЯ ЗЕМЛЯ




                                    1

     Их было семеро, закованных в  ручные  кандалы,  к  которым  крепились
цепи. Каждая цепь была наглухо заделана в одной из каменных  стен  камеры,
по которым струйками стекала вода. Единственный светильник слабо мерцал  в
небольшой нише справа от дверного проема в дальней стене. Этого света было
достаточно, чтобы видеть свободные цепи с наручниками, свисавшие тут и там
со стен, уходящих к высокому своду. Пол  был  покрыт  гнилой  соломой,  от
которой  исходил  сильный  смрад.  Бледные  лица  узников,   изборожденные
глубокими морщинами, обросли бородами; одежда  истлела  и  превратилась  в
лохмотья.
     Временами  перед  их  взором  возникали  яркие  образы:  они  как  бы
проникали внутрь через толстые стены  и  затевали  в  воздухе  причудливые
танцы. Одни из них выглядели абстрактной мозаикой, другие  же  напоминали,
хоть и в пародийной форме, знакомые формы жизни: цветы, змей, птиц, листья
растений. В дальнем левом углу возник призрачно зеленый вихрь и неожиданно
утих, рассеяв по полу рой насекомых. Тут же в соломе началось шевеление  и
скрежет, крохотные существа набросились на насекомых и  в  одно  мгновение
поглотили  их.  Грубый  хохот  раздался  откуда-то  из-за   двери,   затем
послышался беспорядочный топот: кто-то приближался...
     Молодой человек по имени Хогсон, который мог бы сойти за красавца, не
будь он покрыт грязью с головы до ног и крайне  истощен,  откинул  с  глаз
длинные темные волосы,  лихорадочно  облизнул  губы  и  безумным  взглядом
уставился в голубые глаза человека, прикованного к стене справа от него.
     - Так скоро, - пробормотал он вдруг охрипшим голосом.
     - Прошло больше времени,  чем  тебе  кажется,  -  ответил  мужчина  с
почерневшим от налета грязи лицом. - Боюсь, что час одного из них пробил.
     Светловолосый юноша, сидевший в дальнем углу справа,  начал  тихонько
стонать. Двое других узников тихо переговаривались.
     Огромная багровая  лапа  просунулась  в  дверной  проем  и  вцепилась
когтями в косяк. Шаги замерли, послышалось тяжелое дыхание, затем раздался
довольный хохот - но казалось, что грянул гром.  Лысый  толстяк  слева  от
Хогсона издал пронзительный вопль.
     В дверной проем скользнула гигантская фигура;  в  царившем  полумраке
горели только глаза, - левый желтый, правый красный  -  их  ужасный  взор,
казалось, вобрал весь свет  от  слабо  горевшего  светильника.  Промозглый
воздух камеры стал еще холоднее, когда чудовище  проковыляло  внутрь,  при
этом копыто его левой, вывернутой назад ноги цокало  о  каменный  пол  под
соломой, а широкая перепончатая лапа чешуйчатой правой ноги звонко шлепала
по мере продвижения вперед. Потянувшись вперед, длинные  мускулистые  лапы
коснулись пола и заскребли по нему когтями. По  мере  того,  как  чудовище
разглядывало  узников,  его  щелеобразная  пасть  раздвинулась  в  подобие
улыбки, обнажившей длинный ряд желтых клыков.
     Оно двинулось в центр камеры  и  там  неподвижно  застыло.  Дождь  из
цветов пролился откуда-то сверху, но чудовище смахнуло их, как бы  досадуя
на непрошенную помеху. Кожа его туловища была совершенно лишена волосяного
покрова и только местами покрывалась чешуей. Существо было явно  бесполым.
Неожиданно высунувшийся из пасти язык был красновато-коричневого  цвета  и
раздвоен на конце.
     В   это   время   прикованные   узники,   застыв   в   неестественной
неподвижности,  хранили  молчание.  Разноцветные  глаза  еще  и  еще   раз
переводили взгляд с одной жертвы на другую...
     Вдруг с неожиданной проворностью чудовище ринулось вперед и, выбросив
молниеносно правую лапу, схватило толстяка, завопившего при его  появлении
в дверях.
     Единым  рывком  человек,  издававший   душераздирающие   крики,   был
освобожден от цепей. Затем рот чудовища сомкнулся  на  его  шее,  и  крик,
захлебнувшись, замер. Несколько мгновений  тело  билось  в  конвульсиях  и
затем безжизненно повисло, зажатое в смертельных тисках.
     Подняв голову, чудовище рыгнуло и  облизало  окровавленный  рот.  Его
взгляд задержался на том месте, откуда оно только что  выхватило  недавнюю
жертву. Не спеша перевалившись и опершись левой лапой, правой  оно  изъяло
руку, все еще болтавшуюся в наручнике вдоль стены. Более  мелкие  останки,
разбросанные по полу, не были удостоены вниманием.
     Развернувшись, людоед поковылял к проходу, по пути  обгладывая  руку.
Он был сновидением для яркой рыбки, проплывшей в воздухе, и  для  видений,
сменявших друг друга вокруг него словно на раздвижном экране  -  то  стена
пламени, то лесопосадка деревьев с остроконечными  верхушками,  то  потоки
мутной воды или поля, покрытые тающим снегом...
     Оставшиеся узники прислушивались к  удалявшемуся  цокоту  и  шлепкам.
Наконец Хогсон откашлялся:
     - А теперь послушайте, каков мой план... - начал он.


     Семирама согнулась на каменном выступе над Ямой, подавшись  вперед  и
упершись руками в ее края.  Множество  золотых  браслетов,  украшавших  ее
изящные запястья, блеснули в полумраке, длинные черные волосы  разметались
в живописном беспорядке. Одежды желтых оттенков лишь слегка прикрывали  ее
наготу: в комнате было тепло и  влажно.  Длинная  трель  щебечущих  звуков
потекла с ее сложенных в трубочку губ. С разных сторон Яму окружали  рабы.
Опершись на лопаты и затаив дыхание, они зачарованно ждали. По правую руку
от Семирамы стоял Барэн, владелец Третьей Руки.  Он  был  высок  и  плотен
словно пивной бочонок. Засунув пальцы за пряжку, усеянную шипами, и свесив
набок бородатую голову, он слушал так, как  будто  отчасти  понимал  смысл
того, что высвистывала  Семирама.  Однако  его  мысли  как  и  глаза  были
сосредоточены на ее полуобнаженном теле.
     Какая жалость, что она необходима для эксперимента и совершенно плюет
на меня, размышлял он. Какая жалость, что я  должен  относиться  к  ней  с
рыцарским почтением, вместо того, чтобы,  скажем,  нахально  овладеть  ею.
Будь  она,  к  примеру,  уродлива,   это   намного   упростило   бы   наше
сотрудничество. Однако вид недурен, и, кто знает, может, однажды...
     Семирама села на корточки, и трель,  наполнявшая  зловонную  комнату,
оборвалась.  Барэн  поморщился,  когда  поток  воздуха   донес   до   него
определенные запахи. Все застыли в ожидании.
     В глубине Ямы послышался плеск, неожиданный  толчок  вызвал  вибрацию
пола. Рабы отступили и  прижались  к  стене.  Где-то  под  потолком  стали
возникать и сыпаться  вниз  огненные  хлопья.  Отряхнув  одежду,  Семирама
издала высокую трель. Огненный дождь тут же прекратился, а  в  Яме  что-то
защебетало в ответ. Воздух в комнате стал прохладнее. Барэн с  облегчением
вздохнул:
     - Наконец-то...
     Звуки продолжали доноситься из Ямы довольно долго. Семирама  застыла,
готовая ответить трелью или прервать ее. Однако ее как будто игнорировали,
так  как  щебет  продолжался,  заглушая  ее  ответы.   Пол   вновь   начал
сотрясаться, язык пламени взметнулся над Ямой и,  поколебавшись,  затух  -
все в одно мгновение. В следующий момент в  красноватом  отсвете  возникло
лицо - длинное, искаженное мукой. Семирама, отпрянула.  Звук,  похожий  на
колокольный звон, наполнил  комнату.  Неожиданно  посыпались  сотни  живых
лягушек: они прыгали между присутствующими,  падали  в  Яму,  разбрасывали
кучи навоза, собранные рабами, которые в это время спешили скрыться  через
дальнюю арку. Огромный кусок льда, в два человеческих  роста,  разбился  о
пол где-то рядом.
     Семирама медленно поднялась и, отступив на шаг, повернулась к рабам.
     - Вернитесь к работе, - приказала она.
     Рабы  стояли  в  нерешительности.  Барэн  кинулся  вперед  и  схватил
ближайшего. Оторвав человека от земли, он швырнул его в Яму, последовавший
вопль был коротким.
     - Сгребайте дерьмо! - заорал Барэн.
     Оставшиеся поспешили вернуться к работе,  быстро  погружая  лопаты  в
зловонные кучи и укладывая навоз по краям вокруг Ямы.
     Барэн  обернулся  от  неожиданности,  почувствовав  на   плече   руку
Семирамы.
     - В следующий раз будь сдержаннее, -  сказала  она,  -  рабочая  сила
обходится недешево.
     Он хотел ответить, но передумал и только резко  кивнул.  В  то  время
когда она говорила, наиболее тяжелые всплески улеглись и щебет замер.
     - ...С другой стороны, он, вероятно, приветствовал это отступление. -
Улыбка тронула ее полные губы. Семирама убрала руку и пригладила платье.
     - Все-таки, что он хотел сказать на этот раз?
     - Пойдем, - позвала она.
     Все обошли Яму, сторонясь тающей глыбы льда, и прошли  через  арку  в
длинную галерею с низким потолком. Семирама  подошла  к  широкому  окну  и
остановилась, залюбовавшись утренним пейзажем в лучах восходящего  солнца.
Барэн последовал за ней и остановился позади, скрестив руки за спиной.
     - И так, - наконец спросил он, - что же хотел сказать Туалуа?
     Она продолжала наблюдать за игрой красок раннего утра и  причудливыми
скалами в клубах рассеивающегося тумана. Наконец ответила:
     - Он совершенно не в себе.
     - Гневается?
     - Время от времени. Это  находит  волнами,  но  не  поддается  точной
интерпретации. Скорее это часть общего состояния. Он  всегда  был  немного
безумен.
     - Но все эти месяцы он не пытался преследовать нас?
     Она улыбнулась:
     - Не более чем обычно. Ведь стражи всегда поддерживали его  ненависть
к человечеству.
     - Как ему удалось избавиться от них?
     - В  безумии  таится  своя  сила  наряду  с  совершенно  неординарным
подходом к решению проблем.
     Барэн топнул ногой от досады и нетерпения.
     - Ты же у нас специалист  по  Старым  богам  и  их  родству.  Сколько
времени это продлится?
     Семирама покачала головой.
     -  Непредсказуемо.  Возможно,  это  навсегда.   Возможно,   положение
изменится прямо сейчас, или чуть позже.
     - И мы не можем ничего предпринять, чтобы... ну, чтобы  ускорить  его
выздоровление?
     - Возможно, он осознает свое состояние и сам предложит лечение. Такие
случаи бывали.
     - Ты сталкивалась с подобными проблемами в прежние времена?
     - Безусловно, и  мои  действия  были  теми  же.  Я  должна  регулярно
беседовать с ним, чтобы достучаться до его второго "я".
     - А между тем, - заметил Барэн, - он мог убить нас в любой момент без
вмешательства стражей, только потому что его магическая сила вышла  из-под
контроля разума.
     - Все возможно. Мы должны быть все время начеку.
     Барэн недоверчиво фыркнул.
     - Начеку? Да если ему взбредет в голову  обрушиться  против  нас,  мы
ничего не сможем сделать - даже если бы у нас выросли крылья, - он  махнул
рукой в сторону пейзажа за окном. - Удавалось ли  живому  существу  пройти
через эту пустыню?
     - Удавалось - каторжникам.
     - Это случалось раньше, когда воздействие еще не было таким  суровым.
Хотелось бы тебе выйти наружу?
     - Только в безвыходной ситуации, - ответила она.
     - А еще это Зеркало, - продолжал он, - теперь оно не действует как  и
большинство других магических предметов. Даже Джелерак не может  связаться
с нами.
     - В настоящий момент у него могут быть другие дела. Кто его знает?
     Барэн передернул плечами.
     - Как ни верти,  -  пробурчал  он,  -  а  результат  один:  ничто  не
проникнет внутрь и ничто не покинет пределы места, где мы находимся.
     - А я готова поклясться, что многие  пытаются  проникнуть  сюда.  Это
место - настоящий рай для любого чародея со стороны.
     - Пожалуй, так бы оно и было, если  бы  удалось  овладеть  ситуацией.
Конечно, там  никто  не  может  знать,  что  происходит  что-то  неладное.
Несомненно, это будет азартная игра.
     - Но куда менее азартная для тех из нас, кто находится внутри, ты так
не думаешь?
     Барэн  облизал  пересохшие  губы  и  в  замешательстве  уставился  на
Семираму.
     - Что-то я тебя не понял...
     В это время приблизился раб, он  шел  от  конюшен  и  тащил  тачку  с
лошадиным навозом. Семирама выждала, пока он прошел мимо.
     - Я наблюдала за тобой,  -  вновь  заговорила  она,  -  я  вижу  тебя
насквозь, Барэн. Неужели ты серьезно считаешь, что можешь  завладеть  этим
местом, восстав против своего господина?
     - Он теряет силу, Семирама. Он уже потерял часть былого могущества, и
Туалуа теперь на счету этих потерь. Я верю в удачу того, что  задумал,  но
одному мне с этим не справиться. Сейчас он достиг низшей точки  падения  и
сила его ослабла как никогда в прежние времена.
     Она расхохоталась.
     - И это ты говоришь о Времени? Рассуждаешь о его Силе? Я вошла в этот
мир с незапамятных времен. Я правила Высочайшим двором  западных  областей
Джандара. Я знала Джелерака, когда он восстал против бога!  Что  значат  в
сравнении с этим твои несколько столетий?  Тебе  ли  разглагольствовать  о
Времени!
     - Бог смял его в лепешку...
     - Это так, но он выжил. Нет,  Барэн,  твоей  мечте  едва  ли  суждено
сбыться.
     - Как я понял, ты не заинтересована в этом. Ну что  же,  так  тому  и
быть. Только помни, что между мыслью и поступком большая разница. Я ничего
не сделал ему во вред.
     - Я не собираюсь доносить до его  ушей  каждое  случайно  сорвавшееся
слово, - успокоила его Семирама.
     Барэн тяжело вздохнул.
     - Я тебя благодарю за это, - ответил он,  -  но  ты  была  Королевой.
Неужели тебе никогда не хотелось вернуть свою власть?
     - Я устала от власти и благодарна уже за то,  что  снова  живу.  Я  в
долгу перед ним за это.
     - Его заслуга только в том, что он  вызвал  тебя  вновь,  потому  что
кто-то должен говорить с Туалуа.
     - Причина не имеет значения...
     Они постояли немного, молча глядя в окно. Туман  рассеялся,  и  стали
видны темные силуэты, пробирающиеся по блестящему песчаному насту.
     Барэн  махнул  рукой  у  правой  створки  окна,   и   видение   стало
приближаться к ним, пока не установилось на расстоянии  нескольких  шагов:
два человека и груженая лошадь увязали в песчаной почве.
     - Они продолжают приходить, - заметил Барэн. - Райский уголок, как ты
сказала... Держу пари, это колдун и его ученик.
     Пока они смотрели в окно, рой красных скорпионов, каждый  размером  с
большой палец,  устремился  по  песку  к  вязнущим  фигурам.  Заметив  их,
человек, который был проводником, сделал неторопливый  выразительный  жест
рукой. Круг  пламени  вспыхнул  и  окружил  фигуры.  Насекомые  замерли  и
поползли обратно, прочерчивая ровные дорожки на песке.
     - Ну что же,  заклинание  сработало,  -  Барэн  одобрительно  закивал
головой.
     - Иногда такое случается, - сказала Семирама. -  Энергетическая  сила
Туалуа распространяется неравномерно.
     Спустя некоторое время насекомые устремились в  пламя,  их  сгоревшие
тела послужили переправой для тех, кто  следовал  за  ними.  Колдун  вновь
прочертил рукой знак - второй круг пламени вспыхнул внутри первого. И  еще
раз скорпионы отступили, но теперь ненадолго. Вскоре они возобновили атаку
на пламя, и им почти удалось преодолеть этот барьер. В  это  время  к  ним
присоединилась новая  волна  насекомых.  Колдун  еще  раз  поднял  руку  в
заклинании,  и  вспыхнул  третий  круг  пламени.  Однако  в  этот   момент
дрейфующий туман скрыл панораму местности.
     - Дьявол! - выругался Барэн. - И это в самый интересный  момент.  Как
ты думаешь, сколько кругов пламени он сможет возвести?
     - Пять, - ответила Семирама. - На большее число не хватит места.
     - Я тут  прикинул,  что  четыре,  но,  возможно,  права  ты.  Разница
невелика.
     Едва различимый звук, напоминающий цокот, а затем  шлепок  послышался
откуда-то издалека.
     - Как это бывало с тобой? - спросил он какое-то время спустя.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Смерть. Это состояние возвращения к изначальному рубежу после  всех
лет жизни. Ты никогда не говорила об этом.
     Она отвела взгляд.
     - Вероятно, ты думаешь, что я провела это  время  где-то  в  страшном
аду? Или, напротив, в обители вечного благоденствия? Или, что  моя  память
возвращает смутные образы как во сне? Либо, что между жизнью и смертью нет
перехода, а только черный провал?
     - Все это приходило мне в голову время от времени. Так что же правда?
     - Ничего, - ответила она. -  Я  прошла  через  ряд  перевоплощений  -
некоторые из них увлекательны, другие же совершенно скучны.
     - В самом деле?
     - Да, в прошлом я была служанкой в одном далеком  восточном  царстве.
Там я вскоре стала тайной  любовницей  царя.  Когда  Джелерак  оживил  мой
изначальный прах и призвал мой дух обратно к нему,  то  бедняжка  осталась
полной идиоткой  с  нечленораздельной  речью.  И  все  произошло  в  самый
деликатный момент - когда она находилась в объятиях своего  повелителя.  -
Семирама задумчиво помолчала и добавила: - А он так ничего и не заметил.
     Барэн повернулся так, чтобы видеть ее лицо. Она смеялась.
     -  Дрянь!  -  возмутился  он.   -   Всегда   одни   издевки,   всегда
уворачиваешься от прямого ответа!
     - Ты наблюдателен. Да, мне  доставляет  удовольствие  думать,  что  я
единственная в своем роде обладаю этим знанием - и никогда не делюсь им.
     Странные звуки приближались и становились все громче.
     - Ты только взгляни! Туман рассеялся! Он прочертил уже шестой круг!
     Барэн усмехнулся.
     - Так и есть. Но он уже едва может пошевелить рукой. Сомневаюсь,  что
ему удастся вписать еще один.  Вероятно  даже,  что  он  уйдет  под  песок
прежде, чем они доберутся до него. Похоже, что сейчас он тонет быстрее.
     - Снова этот проклятый туман! И мы никогда не узнаем...
     Приближающиеся звуки участились, и вскоре они увидели,  как  багровое
чудище с разноцветными глазами и ногами,  вывернутыми  в  разные  стороны,
проковыляло мимо в направлении комнаты, которую они только что оставили.
     -  Не  входи  туда!  -  в  отчаянии  закричала  Семирама   на   языке
мабрагоринг. Затем она порывисто повернулась к Барэну. - Останови  его!  Я
не отвечаю за последствия, если Туалуа будет потревожен демоном! Если  это
место сорвется с якоря...
     - Стоять! - заорал Барэн.
     Но демон, сжимая в лапе подозрительный предмет и отправляя его  прямо
в рот-щель, из которой раздавались смешки, перебрался через навозную  кучу
и устремился к краю Ямы.
     Мгновение спустя свободное  пространство  перед  ним  разверзлось  со
звуком рвущейся материи, и на этом месте образовалась черная бездна.  Рабы
кинулись прочь. Демон замер, испугавшись.
     В черном провале что-то зашевелилось, и  появилась  огромная  бледная
рука. Демон поспешил ретироваться, но  Рука  оказалась  проворнее.  Резкое
движение вперед -  и  горло  чудовища  оказалось  в  тисках,  в  следующее
мгновение его туловище болталось в воздухе. Затем  Рука  переместилась,  а
вместе с нею  и  черная  бездна,  перетащив  извивающийся  захлебывающийся
трофей через навозную кучу, далее через  комнату  к  выходу  и  через  всю
галерею.
     Она приблизилась к Барэну  и  Семираме  и  швырнула  демона  к  ногам
создателя. Затем Рука скрылась в  черноте  провала,  вновь  раздался  звук
рвущейся материи, и все застыло в немой неподвижности.
     Семирама ахнула - предмет, который  сжимал  демон,  был  человеческой
ногой, которую тот продолжал сосать.
     - Он снова был у узников! - закричала она. - Я узнала татуировку! Это
был Джоаб, колдун - толстяк с Востока.
     Барэн пнул стушевавшегося демона в зад.
     - Держись подальше от этой комнаты! Не приближайся к Яме! - кричал он
на языке мабрагоринг, указывая  рукой  вдоль  галереи.  -  Если  ты  вновь
нарушишь запрет, вся сила гнева Руки падет на тебя!
     Он пнул демона еще сильнее, и тот растянулся на полу, издавая стоны и
еще крепче сжимая ногу.
     - Ты понял меня?
     - Да, - прохрипел людоед на том же языке.
     - Тогда запомни, что я сказал