уками...
     - Ничего не выйдет, - сказал я. Он не пойдет на сделку.
     - Гм... Не думай, что я хотел оскорбить тебя. Просто я  не  до  конца
понимаю вас, землян.
     - Ты не один такой.
     Я смотрел, как угасает день и стена туч смыкается  над  нами.  Вскоре
наступит  время  подтащить  плот  к  воде  и  пуститься  в   плавание   по
утихомирившимся водам озера. Лунный свет нам не помеха.
     - Грин-Грин, - сказал я, - в тебе я узнаю себя, поскольку  теперь  во
мне больше от пейанца, чем  от  землянина.  Хотя  я  не  думаю,  что  дело
действительно только в этом, ведь все мои нынешние  поступки  -  следствие
того, что было заложено во мне давным-давно. Я, как и ты, могу  убивать  и
не продам своей пай'бадры, разверзнись передо мной хоть врата ада.
     - Я знаю, - крикнул он, - и уважаю тебя за это.
     - Я вот что хочу сказать: когда все кончится - при условии, что мы  с
тобой оба до этого доживем - ты мог бы стать моим другом. Я  даже  мог  бы
попросить  остальных  Имя-носящих,  чтобы  они  дали  разрешение  на  твое
посвящение. Я был бы рад видеть среди нас высшего жреца Странти,  носящего
Имя Кирвара Четырехликого, Отца Всех Цветов, да прославится его Имя.
     - Ты пытаешься узнать мою цену, землянин?
     - Нет, я предлагаю это от чистого сердца. Впрочем, думай, как знаешь.
И все же, ты не нанес мне пай'бадры...
     - Несмотря на то, что пытался убить тебя?
     - Из-за ложной пай'бадры. Меня это не волнует.
     - Ты знаешь, что я могу прикончить тебя, как только захочу?
     - Я знаю, что ты так думаешь.
     - А мне казалось, что я надежно спрятал эту мысль.
     - Это дедукция, а не телепатия.
     - Ты действительно во многом походишь  на  пейанцев,  -  чуть  погодя
признался он. - Я обещаю не пытаться свести с  тобой  счеты,  пока  мы  не
покончим с Шендоном.
     - Уже скоро нам пора будет трогаться в путь, - сказал я.
     Мы сидели и ждали наступления ночи.
     - Пора, - наконец сказал я.
     - Пора, - согласился он, вскакивая на ноги.  Мы  взяли  плот  с  двух
сторон, отнесли к озеру и опустили в его теплые воды.
     - Весла не забыл?
     - Нет.
     - Тогда поплыли.
     Мы  вскарабкались  на   плот,   подождали,   пока   плот   перестанет
раскачиваться, и оттолкнулись от берега шестами.
     - Если он выше того, чтобы  брать  взятки,  -  спросил  Грин-Грин,  -
почему же он продавал твои секреты?
     - Если бы мои люди заплатили больше, - усмехнулся я, - он  продал  бы
моих конкурентов.
     - Тогда почему его нельзя подкупить?
     - Потому что Шендон ненавидит меня. Вот и  все.  Такая  пай'бадра  не
продается.
     Тогда мне казалось, что я прав.
     -  Мне  иногда  бывает  непонятен  ход  мыслей  землян,  -   произнес
Грин-Грин.
     - Мне тоже, - сказал я.
     Тут взошла едва различимая сквозь пелену туч луна  и  стала  медленно
двигаться к зениту.
     Вода тихо плескалась между бревнами, облизывая подошвы наших ботинок.
Нас обдавал холодный бриз, дувший со стороны берега.
     - Вулкан успокоился, -  сказал  Грин-Грин.  -  О  чем  ты  говорил  с
Белионом?
     - Значит, ты все-таки заметил?
     - Я несколько раз пытался установить с тобой мысленный  контакт,  так
что это не удивительно.
     - Белион и Шимбо настороже, - сказал я. -  Вскоре  последует  быстрый
выпад, и один из них сойдет со сцены.
     Вода была теплой, как кровь, и черной как тушь. Остров напоминал гору
угля на фоне серого беззвездного неба. Когда шесты  уже  не  доставали  до
дна, мы взялись за весла и стали  тихо  грести.  Грин-Грину,  как  и  всем
пейанцам, была свойственна любовь к воде. Я заметил это по  тому,  как  он
греб, и по тем клочкам эмоций, что мне удалось уловить.
     Путь наш лежал над  пучиной  черной  воды...  Это  было  неповторимое
чувство, так как это место слишком много значило для  меня.  Его  создание
затронуло  какие-то  потаенные  струны  в  моей  душе.   Здесь   полностью
отсутствовало чувство  умиротворения,  спокойного  расставания  с  жизнью,
свойственное Долине Теней. Это место было просто бойней в  конце  пути.  Я
ненавидел и боялся его. Я знал, что у меня не хватит  духу  создавать  его
еще раз. Подобные чувства испытываешь лишь  раз  в  жизни.  Этот  путь  по
черным водам озера вызывал во  мне  какое-то  непонятное  противодействие.
Гуляешь себе по берегу Токийского  Залива,  и  вдруг  перед  тобой  неясно
вырисовывается ответ на все вопросы в виде бесформенной  груды  того,  что
давно кануло в  лету  и  не  должно  было  снова  оказаться  на  берегу  -
гигантское мусорное ведро  жизни,  куча  хлама,  оставшаяся  от  прошлого,
место, символизирующее тщетность всех усилий и намерений, как плохих,  так
и хороших, кладбище былых ценностей, где все напоминает  о  том,  что  вся
твоя жизнь - лишь суета сует,  и  однажды  она  подойдет  к  концу,  чтобы
никогда больше не начаться снова.
     У меня под ногами плескалась теплая вода,  однако  я  дрожал,  как  в
лихорадке, и сбился с ритма. Грин-Грин коснулся моего плеча,  и  мы  снова
стали грести в лад.
     - Зачем же ты создал его, если так ненавидишь? - поинтересовался он.
     - Мне хорошо заплатили, - ответил я  и  продолжил:  -  Бери  влево  -
воспользуемся черным ходом.
     Мы стали забирать к западу. Я орудовал  веслом  потише,  а  Грин-Грин
стал грести в полную силу.
     - Черным ходом? - переспросил он.
     - Да, - ответил я, решив пока не вдаваться в подробности.
     Когда мы приблизились к острову, я выкинул все из головы и стал  лишь
бездушным механизмом,  как  поступаю  всегда,  когда  мой  мозг  раздирают
слишком много мыслей. Я греб, и мы скользили сквозь ночь.  Вскоре  громада
острова выросла справа  по  борту.  Где-то  наверху  мерцали  таинственные
огоньки, а впереди пылала вершина вулкана, бросая красноватые отблески  на
воду и прибрежные скалы.
     Мы обогнули остров и направились  к  северному  гребню.  Несмотря  на
темноту, я ориентировался не хуже, чем при  свете  дня.  На  карте  памяти
отпечатались  все  шрамы  и  рубцы  острова,  подушечки   пальцев   словно
чувствовали шероховатость его камней.
     Мы гребли до тех пор, пока я не задел веслом поверхность утеса  и  не
остановил плот.
     - На восток, - скомандовал я, осмотревшись.
     Через  несколько  сотен  ярдов  мы  оказались  там,   где   начинался
предусмотренный мною "черный ход". Здесь скалу рассекала  расщелина  футов
сорок длиной, по которой, упираясь в камень ногою  и  спиной,  можно  было
вскарабкаться на узкий уступ, длиной футов в  шестьдесят  и  добраться  по
нему до лестницы из скоб, вбитых в утес, которая вела к самой вершине.
     Я объяснил все это Грин-Грину, пока тот привязывал  плот.  И  он  без
жалоб полез за мной, хотя плечо, наверняка, сильно болело.
     Когда я дополз до конца расщелины, пятнышко плота внизу  скрылось  из
виду. Я сказал об этом Грин-Грину, и он выругался. Я подождал его и  помог
вылезти из  расщелины.  Затем  мы  двинулись  вдоль  карниза  в  восточном
направлении.
     Примерно минут через пятнадцать мы добрались  до  лестницы.  И  снова
первым пошел я, объяснив, что  нам  предстоит  подниматься  до  следующего
уступа целых пятьсот футов. Пейанец снова выругался, но полез за мной.
     Вскоре мои руки были  стерты  до  крови,  и  когда  мы  добрались  до
небольшого уступа, я лег и закурил сигарету.  Минут  десять  мы  отдыхали,
потом продолжили подъем. К полуночи мы  без  всяких  приключений  достигли
вершины.
     Мы шли еще минут десять, прежде чем увидели его.
     Он слонялся с отсутствующим видом, несомненно накачавшись  наркотиков
по самые уши. Хотя, быть может, и нет. Ни в чем нельзя быть  уверенным  до
конца.
     В общем, я подошел к нему и, положив руку ему на плечо, спросил:
     - Как дела, Корткор?
     Он посмотрел на меня из-под тяжелых век. Корткор весил  примерно  350
фунтов, был одет во все белое (идея Грин-Грина,  надо  полагать),  у  него
были голубые глаза и тихий, слегка шепелявый голос.
     - Мне кажется, у меня имеются все данные, - ответил он.
     - Отлично, - произнес я. - Ты знаешь, я явился сюда,  чтобы  устроить
своего рода дуэль с этим вот человеком - Грин-Грином. Однако  с  некоторых
пор мы стали союзниками, объединившись против Майка Шендона...
     - Одну минуту, - перебил он меня.
     - Да, - сказал он немного погодя, - ты проиграешь.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Шендон убьет тебя через 3 часа 10 минут.
     - Нет, - возразил я, - он не сможет.
     - А если не убьет, - добавил он, - то лишь  потому,  что  ты  успеешь
прикончить его раньше. Тогда мистер Грин  убьет  тебя  через  5  часов  20
минут.
     - С чего это ты так уверен в этом?
     - Грин - тот мироформист, что сработал Коррлин?
     - Это ты? - спросил я у Грин-Грина.
     - Да.
     - Тогда он тебя убьет.
     - Каким образом?
     - Вероятно, с помощью тупого предмета, - ответил Корткор. - Если тебе
удастся этого избежать, ты, возможно, прикончишь  его  голыми  руками.  Ты
всегда оказывался сильнее, чем можно было предположить, глядя на тебя. Это
многих обмануло. Впрочем, я не думаю, что это спасет тебя и на этот раз.
     - Спасибо, - сказал я. - Тебе не мешало бы немного поспать.
     - ...Если только кто-либо из вас не запасся каким-то тайным  оружием,
- продолжал он, - что не исключено.
     - Где сейчас Шендон?
     - В убежище.
     - Мне нужен его скальп. Как мне до него добраться?
     - В тебе присутствует некий демонический фактор. Ты обладаешь  даром,
который мне не понятен до конца.
     - Да, я знаю.
     - Не используй его.
     - Почему?
     - Он обладает тем же.
     - Я и это знаю.
     - Если тебе все-таки удастся прикончить  его,  ты  сделаешь  это  без
помощи своего дара.
     - Ладно.
     - Ты мне не доверяешь.
     - Я никому не доверяю.
     - Помнишь тот вечер, когда ты принял меня на работу?
     - Смутно.
     - Это был лучший ужин моей жизни. Свиные отбивные... И  сколько  душе
угодно.
     - Теперь я припоминаю.
     - Ты мне тогда рассказал  о  Шимбо.  Если  ты  вызовешь  его,  Шендон
вызовет другого... Слишком много неучтенных факторов.  Возможен  фатальный
исход.
     - Может ли Яри Всемогущий сотворить камень, поднять  который  ему  не
под силу? - вмешался Грин-Грин.
     - Нет, - ответил Корткор.
     - Почему нет?
     - Он не взялся бы за эту работу.
     - Это не ответ.
     - Нет, ответ. Подумай-ка, а ты сам взялся бы?
     - Я ему не верю, - сказал Грин-Грин. - Когда я  его  воспроизвел,  он
был совершенно нормален. Может, Шендон подкупил его?
     - Нет, - покачал головой Корткор, - я пытаюсь помочь вам.
     - Тем, что предрекаешь Сандау гибель?
     - Но он и так погибнет.
     Грин-Грин поднял руку, в  которой  внезапно  оказался  мой  пистолет.
Очевидно, он телепортировал его из кобуры с  той  же  легкостью,  с  какой
некогда заполучил Воспроизводящие Ленты. Он дважды нажал на спуск и вернул
оружие на место.
     - Зачем ты это сделал?
     - Он врал, пытаясь запугать тебя, лишить уверенности в себе.
     - Когда-то Корткор был моим ближайшим помощником. Он научился мыслить
наподобие  компьютера.  Мне  кажется,  что   он   просто   старался   быть
объективным.
     - Когда получишь ленты, можешь воспроизвести его заново.
     - Ладно, пошли. У меня осталось 2 часа 58 минут.
     Мы двинулись дальше.
     - Мне не следовало этого делать? - спросил он немного погодя.
     - Нет.
     - Мне очень жаль.
     - Прекрасно. Больше никого не убивай, если только я тебя сам об  этом
не попрошу.
     - Хорошо... Ты многих убил, Фрэнк, ведь так?
     - Да.
     - Почему?
     - Или я, или они - так стоял вопрос. Иногда мне  кажется,  что  лучше
были бы "они".
     - Разве?
     - Ты мог бы и не убивать Боджиса.
     - Я думал...
     - Заткнись, лучше просто заткнись.
     Мы пошли дальше,  перепрыгивая  через  расщелины  в  скале.  Щупальца
тумана, извиваясь, обыскивали  нашу  одежду.  Чуть  в  стороне  показалась
другая призрачная фигура, преградив нам путь к тропинке, ведущей вниз.
     - ...Идете на верную смерть, - сказала она, и я остановился, глядя на
нее.
     - Леди Карль...
     - Проходи, проходи, - сказала она. - Спеши навстречу своей судьбе. Ты
и представить себе не можешь, сколько радости мне это доставит.
     - Когда-то я тебя любил, - сказал я совершенно не к месту.
     Она покачала головой.
     - Кроме самого себя, ты любил только деньги. Теперь они у тебя  есть.
Чтобы сохранить свою  империю,  Фрэнк,  ты  убил  больше  людей,  чем  мне
довелось встретить за всю свою жизнь. И вот,  наконец,  появился  человек,
который в силах справиться с тобой. Я горжусь  тем,  что  присутствую  при
этом.
     Я направил на нее луч фонарика. Волосы ее горели, как пламя,  а  лицо
было белым, словно мрамор... Овал  ее  лица  напоминал  по  форме  сердце,
зеленые глаза жгли меня. На какой-то миг я вдруг страшно захотел ее.
     - А что, если я справлюсь с ним?
     - Тогда, быть может,  я  снова  на  какое-то  время  стану  твоей,  -
ответила она, - но я надеюсь, что этого не случится. Ты - дьявол во плоти.
Я желаю тебе смерти и найду способ убрать тебя, если ты снова  попытаешься
мною завладеть.
     - Остановись, - приказал Грин-Грин. - Я вернул  тебя  к  жизни,  и  я
завлек  сюда  этого  человека,  чтобы  погубить  его,  но   мне   пришлось
подчиниться воле другого человека, который к счастью или к несчастью имеет
те же намерения в отношении Фрэнка, что и я. Однако теперь наши с  Фрэнком
судьбы связаны воедино. Не забывай об этом. Я воскресил тебя, и я  сохраню
тебе жизнь. Помоги одолеть нашего врага и получишь щедрую награду.
     Она вышла из освещенного круга, и до нас донесся ее смех.
     - Нет уж, спасибо, - крикнула она.
     - Когда-то я любил тебя, - сказал я.
     Минутная пауза, затем:
     - А ты смог бы начать все сначала?
     - Не знаю, но ты что-то значила для меня, что-то очень важное...
     - Проходи, - сказала она. - По всем  счетам  уплачено  сполна.  Найди
Шендона и умри.
     - Пожалуйста, - сказал я, - когда-то ты была моей и значила для  меня
все. Леди Карль, я не смог забыть тебя даже  когда  ты  меня  покинула.  И
Алгольскую десятку я не трогал, хотя так утверждают многие...
     - Это сделал ты.
     - Я уверен, что смогу доказать тебе обратное.
     - Не старайся зря, уходи.
     - Хорошо, - согласился я. - Но только я не перестану...
     - Не перестанешь - что?
     - ...думать о тебе, уходи!
     И мы ушли.
     Все это время мы с ней разговаривали на ее родном языке - драмлине  -
а я даже не заметил, как переключился на него с английского. Забавно.
     - Ты многих женщин любил, Фрэнк? - спросил Грин-Грин.
     - Да.
     - Ты сказал правду... Ну, что будешь думать о ней?
     - Да.
     Тропинка вела нас вниз, и вскоре я увидел освещенные  окна  дома.  Мы
продолжили спуск, и тут перед нами возник еще один силуэт.
     - Ник!
     - Верно, мистер.
     - Ник, это я - Фрэнк!
     - Будь я проклят, если это не его голос. Подойдите-ка поближе.
     - Сейчас. Вот свет, - и я осветил себя лучом фонарика, чтобы развеять
его сомнения.
     - Боже! Это действительно ты! - воскликнул он.  -  Тот  парень  внизу
совсем свихнулся - он хочет тебя прикончить.
     - Ага, я знаю.
     - Он хотел, чтобы я помог ему, но  я  сказал,  что  ему  лучше  пойти
заняться онанизмом. Он обезумел от ярости, и мы подрались. Я расквасил ему
нос и смотался оттуда. Да он и не стал меня преследовать. Сильный малый.
     - Я знаю.
     - Я помогу тебе справиться с ним.
     - Отлично.
     - Но мне не нравится тот тип, что с тобой.
     Старина Ник бушует, совсем как в  старое  доброе  время...  Это  было
здорово.
     - То есть?
     - Это он во всем виноват. Он вернул меня к жизни, как и всех  прочих,
скользкий сукин сын. На твоем месте я убрал бы его, да поскорее.
     - В настоящий момент мы с ним союзники.
     Ник сплюнул.
     - Мистер, я вас не забуду, -  пообещал  он  Грин-Грину.  -  Когда  мы
покончим с Шендоном, я вами займусь. Помните,  как  вы  меня  допрашивали?
Думаете было смешно? Теперь настал мой черед.
     - Хорошо.
     - Нет, не "хорошо"! Вовсе не "хорошо". Ты обзывал  меня  "коротышкой"
или каким-то близким по смыслу пейанским словом, тупое ты растение! Теперь
я тебя зажарю! Я, конечно, рад, что снова живу, и обязан этим тебе.  Но  я
тебя отлуплю, ублюдок! Погоди немного и я с  тобой  расправлюсь  тем,  что
попадется под руку.
     - Сомневаюсь, малыш, - покачал головой Грин-Грин.
     - Поживем - увидим, - сказал я.
     Итак, к нам присоединился Ник. Теперь я шагал между ними.
     - Он где, в домике? - сейчас я.
     - Да. У тебя есть граната?
     - Есть.
     - Тогда лучше всего будет прикончить его гранатой.  Убедись,  что  он
внутри и брось ее в окно.
     - Он один?
     - Ну... не совсем.  Но  ведь  это  не  будет  убийством.  Как  только
получишь ленты, воскресишь девушку.
     - Кто она?
     - Ее зовут Кати. Я ее раньше не видел.
     - Она была моей женой, - сказал я.
     - Ладно. Тогда этот вариант отпадает. Придется нам как-то  проникнуть
в дом.
     - Наверное, ты прав, - согласился я. - Тогда сделаем так:  Я  займусь
Шендоном, а ты прикроешь Кати.
     - Он ее не тронет.
     - Да?
     - Понимаешь, Фрэнк, мы здесь торчим уже несколько месяцев. Сперва  мы
не знали где находимся и как здесь оказались. Этот вот зеленый тип сказал,
что знает об этом не больше нашего.  Все,  что  нам  было  известно  -  мы
когда-то на самом деле умерли. И о тебе мы узнали  лишь  тогда,  когда  он
стал спорить с Майком. А однажды Грин забыл о защите, и Майк,  я  полагаю,
влез ему в мозги. Словом, Майк и девушка... да, Кати... что-то между  ними
такое произошло... вроде, как любовь.
     - Грин-Грин, почему ты мне об этом не сказал?
     - Я думаю, что это не имеет значения. Разве не так?
     Я не ответил, потому  что  и  сам  не  знал.  Моя  голова  напряженно
работала. Я прислонился спиной к скале и вдавил педаль  газа  в  мозгу  до
упора. Я прилетел сюда, чтобы найти и убить врага. Теперь он  стоит  рядом
со мной, а его место занял другой. И вот я узнаю, что этот другой  спит  с
моей воспроизведенной Грин-Грином женой, которую я явился  спасать...  Это
меняло дело. Но каким образом, я и сам не  мог  пока  сказать.  Если  Кати
любит Майка, я не могу ворваться туда и застрелить его у  нее  на  глазах.
Даже если Шендон  просто  использует  ее,  а  на  саму  Кати  ему  глубоко
наплевать, я не могу это сделать, пока он что-то значит для  нее.  Похоже,
мне осталось лишь последовать совету Грин-Грина - вступить  с  Шендоном  в
переговоры и попытаться откупиться от него. Теперь  у  него  есть  Сила  и
красивая девушка. Добавьте к этому кучу денег - и человек может  забыть  о
мести. К тому же, мне все-таки не хотелось его убивать, хотя он и  пытался
расправиться со мной.
     В принципе, я мог просто  повернуться  и  уйти.  Взобраться  на  борт
"Модели-Т" и менее чем через сутки стартовать к Вольной. Если  Кати  нужен
Шендон, так пусть забирает его. Я мог бы  свести  счеты  с  Грин-Грином  и
вернуться в мою "крепость".
     - Нет, это важно, - произнес я.
     - Это меняет твои планы? - сейчас Грин-Грин.
     - Да.
     - И все из-за какой-то девушки?
     - Да, из-за какой-то девушки, - ответил я.
     - Ты странный человек, Фрэнк. Пройти такой путь  и  передумать  из-за
девушки, которая всего лишь память о прошлом, не более.
     - У меня очень хорошая память.
     Мне не нравилось, что придется оставить в покое исконного врага того,
чье  Имя  я  носил,  причем  в  облике  талантливого  и  умного  человека,
мечтающего о моей смерти. Этот союз будет стоить мне бессонных ночей  даже
на Вольной. С другой стороны, какой смысл резать курицу,  несущую  золотые
яйца... Когда живешь так долго, забавно видеть, как друзья, враги, любимые
водят вокруг тебя хоровод, словно на каком-то маскараде