позволь   мне   предложить   тебе
удовлетворение вместо прощения. Помоги мне сейчас, и  я  предоставлю  тебе
прекрасную возможность уничтожить меня,  когда  все  будет  позади.  Хотя,
конечно, у меня будет не меньше шансов прикончить  тебя.  Что  ты  на  это
скажешь?
     - Какое оружие ты намерен избрать для дуэли?
     - Я об этом еще не думал. Любое, устраивающее нас обоих.
     - Какие ты дашь мне гарантии?
     - Я клянусь Именем, которое ношу.
     Он отвернулся и некоторое время обдумал мое предложение.
     - Я согласен на твои условия, - наконец ответил он, я пойду с тобой и
буду помогать.
     - Тогда давай вернемся в  мой  лагерь  и  расположимся  поудобней,  -
предложил я. - Я хочу расспросить тебя кое о чем.
     Я повернулся к нему спиной и направился к лагерю. Я поставил  тент  и
расстелил пленку таким образом, чтобы мы оба смогли  поместиться  на  ней,
затем подбросил дров в костер.
     Прежде, чем мы хорошенько устроились, земля снова слегка вздрогнула.
     - Твоя работа? - спросил я, указывая на северо-запад.
     - В какой-то мере, - ответил он.
     - К чему все это? Пытался меня напугать?
     - Не тебя.
     - И что, Шендон здорово испугался?
     - Скорее, наоборот.
     - Может, наконец, ты  мне  толком  расскажешь,  что  там  между  вами
произошло?
     - Сперва, касательно нашего соглашения, - сказал он. - У меня  только
что появилась одна идея, которая может тебя заинтересовать.
     - Какая же?
     - Ты ведь идешь туда, чтобы спасти твоих друзей? - он махнул рукой  в
сторону зарева. -  Предположим,  имеется  возможность  освободить  их  без
ненужного риска, оставив пока Майка Шендона в покое. Согласен ли ты на это
или жаждешь его крови немедленно?
     Я сидел и обдумывал его предложение. Если я оставлю Шендона в  живых,
то рано или поздно он все равно до меня доберется. С другой стороны,  если
я сейчас получу желаемое, не вступая с ним в схватку,  то  потом  я  найду
тысячу безопасных способов вывести Майка из игры. К тому же, я прилетел на
Иллирию готовый схватиться со  смертельным  врагом  и  что  с  того,  если
декорации и действующие лица несколько изменились? И все же...
     - Я готов выслушать твое предложение.
     - Люди, которых ты хочешь  спасти,  находятся  здесь,  потому  что  я
воспроизвел их. Ты  знаешь,  как  это  было  сделано.  Эти  ленты  целы  и
невредимы. Они спрятаны в надежном месте. Я уже рассказывал, каким образом
я их получил. То же самое я могу проделать  прямо  сейчас,  если  ты  того
пожелаешь. Как только мы покинем Иллирию, ты сможешь воскресить их,  когда
захочешь. Когда мы взлетим, я покажу тебе, куда надо сбросить бомбу, и  мы
прикончим Майка Шендона, не подвергая свою жизнь опасности. Разве  это  не
наиболее простой и безопасный путь? Наши  разногласия  мы  можем  обсудить
позже, как и договаривались.
     - В твоем предложении есть два слабых места, - произнес  я.  -  Ленты
Рут Лэрис у тебя нет - это раз. Во-вторых, я  не  брошу  своих  друзей  на
произвол судьбы, даже если потом смогу их воскресить.
     - Двойники не будут помнить об этом.
     - Это не имеет значения. Эти люди столь же реальны, как  ты  и  я.  И
неважно, что их можно продублировать... Они на Острове Мертвых, не так ли?
     - Да.
     - Значит, если я разрушу остров, чтобы прикончить Шендона,  то  стану
убийцей и всех остальных?
     - Одно связано с другим. Но...
     - Я отклоняю твое предложение.
     - Это твое право.
     - Есть какие-либо другие предложения?
     - Нет.
     - Хорошо. Тогда давай вернемся к тому, с чего начали.  Расскажи  мне,
что произошло между тобой и Шендоном.
     - Теперь у него есть Имя.
     - Что?!
     - Тень Белиона стоит за ним.
     - Этого быть не может. Черт возьми, это же просто невозможно.  Он  не
мироформист...
     - Потерпи минутку, Фрэнк, я понимаю,  что  здесь  необходимо  кое-что
пояснить. Очевидно, о некоторых вещах Дра Марлинг не счел нужным сообщить.
Он был из ревизионистов, так что не удивительно...
     - Ты знаешь, - продолжал он, - что просто иметь Имя недостаточно, для
того чтобы стать мироформистом...
     - Да,  конечно.  Оно  лишь  часть  некоего  психологического  приема,
который позволяет высвободить скрытый в подсознании потенциал, необходимый
на определенных стадиях работы. Чтобы творить миры, нужно чувствовать себя
богом.
     - Тогда почему я способен на это?
     - Я никогда о тебе не слыхал, пока ты не стал моим врагом. Я не видел
твоих творений, если не считать того дерьма, во что  ты  превратил  мои...
Если это образец твоего творчества, то должен тебе сказать,  что  работать
ты не умеешь. Паршивый из тебя вышел мастер.
     - Думай обо мне, что хочешь, - сказал он, - однако я  могу  управлять
всеми необходимыми для работы процессами.
     - Этому можно научить кого угодно. Ты говорил  о  творческой  работе,
следов которой здесь нет и в помине.
     -  Ты  знаешь,  что  пантеон  Сантри  существовал  еще  до  появления
мироформистов?
     - Знаю, и что из того?
     - Дра  Марлинг  и  прочие  ревизионисты  просто  использовали  старую
религию в своих целях. Они видели  в  ней  лишь  средство  психологической
настройки. Присвоение тебе  Имени  Шимбо-Громовержца  было  лишь  способом
закрепить в твоем подсознании основы приемов, необходимых  в  работе.  Для
фундаменталиста - это святотатство.
     - А ты - фундаменталист?
     - Да.
     - В таком случае, к  чему  тебе  было  учиться  ремеслу,  которое  ты
считаешь греховным?
     - Чтобы получить Имя.
     - Поподробнее.
     -  Мне  нужно  было  Имя,  а   не   профессия.   Я   руководствовался
религиозными, а не меркантильными соображениями.
     - Но это всего лишь психологический прием...
     - Это ты  так  думаешь!  На  самом  деле  это  таинство,  результатом
которого является подлинный контакт  с  божеством.  Это  обряд  посвящения
высших жрецов Сантри.
     - Тогда зачем же ты изучал технику создания миров, когда  мог  просто
принять сан?
     - Потому что обряд может совершить только Имя-носящий, а все двадцать
семь  ныне  живущих  Имя-носящих  -  ревизионисты.  Они  никогда  не  дали
разрешения на обряд по известным тебе причинам.
     - Двадцать шесть, - поправил я.
     - Двадцать шесть?
     - Дра Марлинг покоится в недрах горы, а Лоримель Многорукий пребывает
в счастливом ничто.
     Он склонил голову и немного помолчал.
     - Еще одним меньше, - сказал он, - я помню время, когда их было сорок
три.
     - Это печально.
     - Да.
     - Так зачем же тебе потребовалось Имя?
     -  Чтобы  стать  жрецом,  а  не  мироформистом.  Но  ревизионисты  не
потерпели бы такого в своих рядах. Они позволили  мне  завершить  курс,  а
потом отвергли меня. Затем,  чтобы  еще  больше  унизить  меня,  следующим
Имя-носящим позволили стать чужаку.
     - Понимаю. Поэтому ты и решил мне отомстить.
     - Да.
     - Однако я не виновен в случившемся. Всю эту историю я слышу впервые.
Я всегда считал,  что  религиозные  разногласия  значат  крайне  мало  для
сантрийцев.
     - Теперь ты знаешь, что это не так. И ты должен понять, что  лично  к
тебе я зла не питаю. Но мстя тебе, я ударяю по тем, кто святотатствует.
     - Зачем же ты тогда  занялся  мироформированием,  если  считаешь  это
занятие аморальным?
     - Само по  себе  мироформирование  не  является  чем-то  зазорным,  я
протестую лишь против использования религии в чисто утилитарных  целях.  Я
не  ношу  Имени  в  полном  смысле  этого  слова,  а  эта  работа   хорошо
оплачивается. Почему бы мне не заняться ею?
     - Действительно, - согласился я, -  если  кто-то  рискнет  дать  тебе
подряд. Но какое же тогда отношение ты имеешь к  Белиону,  а  он,  в  свою
очередь, к Майку Шендону?
     - Я преступил закон и теперь наказан за  это.  Однажды  ночью  я  сам
совершил обряд присвоения Имени  в  храме  Прилбеи.  Ты  знаешь,  как  это
делается: приносится жертва, произносится молитва,  после  чего  ты  идешь
вдоль внешней стороны храма, почтительно приветствуя каждое божество, пока
перед тобой не загорается одно из изображений и в тебя не вливается  Сила.
Так ты узнаешь свое Имя.
     - Да, так и было.
     - И передо мной загорелось изображение Белиона.
     - Значит ты выбрал себе его Имя.
     - Скорее, это он выбрал меня. Я желал вовсе не его,  поскольку  он  -
бог разрушения, а не созидания. Я-то надеялся,  что  Кирвар  Четырехликий,
Отец Цветов, придет ко мне...
     - Да воздастся каждому по деяниям его...
     - Да. Я поступил неверно. Белион управлял мною даже  тогда,  когда  я
его не звал. Не знаю, может, это он заставил меня мстить  тебе,  поскольку
ты носишь Имя его исконного врага. Когда я думаю об этом, то чувствую, как
изменился ход моих мыслей с тех пор, как он меня покинул.
     - Но как он мог тебя оставить? Ведь Союз заключается на всю жизнь.
     - Сам характер моего посвящения мог  и  не  обязывать  его  к  этому.
Теперь Белиона нет со мной.
     - Шендон...
     - Да. Он, как и ты, обладает редким у вас,  людей,  даром  -  умением
говорить без слов.
     - Да. Я  не  всегда  умел  это.  Пока  я  обучался  у  Марлинга,  дар
постепенно развился у меня.
     - Когда я вернул Шендона к жизни, он был вне себя  от  того,  что  ты
смог  одолеть  его.  Однако,  он  тут  же  взял  себя  в  руки,  мгновенно
разобравшись в создавшейся ситуации. Его дар заинтересовал меня, и я  стал
выделять  его  среди  остальных,  некоторые  из  которых  содержались  как
пленники. Я часто разговаривал с ним и многому его научил. Он помогал  мне
вести подготовку к твоему прилету.
     - Давно он здесь?
     - Примерно один спланф, - ответил Грин-Грин. (Один спланф - это около
восьми  с  половиной  земных  месяцев)  -  Я  воспроизвел  их  всех  почти
одновременно.
     - Зачем ты похитил Рут Лэрис?
     - Я решил, что ты не поверил в воскресение мертвых,  поскольку  никак
не отреагировал на мои  послания.  Да,  приятно  было  бы  заставить  тебя
метаться по всей Галактике, пока ты, наконец, не  обнаружил  бы,  что  они
находятся именно здесь. Но ты не двинулся с места, и мне пришлось  сделать
более прозрачный намек. Я похитил  человека,  который  что-то  значил  для
тебя. Я даже не поленился послать тебе  весточку.  Если  бы  ты  никак  не
прореагировал и на это, похищения продолжались бы до тех пор, пока  ты  не
отправился бы на поиски.
     - Значит, Шендон был твоим протеже. И ты ему доверял.
     - Конечно. Он был старательным  учеником  и  хорошим  помощником.  Он
умен, прекрасно воспитан. С ним было приятно общаться.
     - ...до последнего времени.
     - Да. Теперь я могу лишь сожалеть о том, что неправильно расценил его
старательность и услужливость. Естественно,  как  и  все  твои  враги,  он
разделял мое желание отомстить тебе. Однако остальные твои недруги были, к
сожалению, не столь умны и среди них не было больше телепатов. Я был  рад,
что нашелся хоть кто-то, с кем я мог общаться напрямую.
     - Что же произошло между двумя старыми друзьями?
     - Это случилось вчера. Поначалу  казалось,  что  мы  спорим  о  праве
отомстить тебе. Хотя,  на  самом  деле,  встал  вопрос  о  власти.  Шендон
оказался хитрее, чем я предполагал. Он провел меня.
     - Каким образом?
     - Он  сказал,  что  его  не  удовлетворит  та  участь,  что  мы  тебе
уготовили. Он желал лично отомстить тебе, уничтожив  тебя  своими  руками.
Начался спор. В конце концов, Шендон отказался выполнять мои приказы, и  я
пригрозил наказать его.
     С минуту Грин-Грин молчал, потом продолжил:
     - Тогда он ударил меня. Напал на меня с голыми руками. Я защищался, и
во мне постепенно  рос  гнев.  Решив  немного  помучить  его  прежде,  чем
уничтожить, я воззвал к Имени, которое носил. Белион услышал и  пришел  ко
мне. Я нашел энерговвод и, стоя в тени Белиона,  заставил  землю  дрожать,
вызвав извержение пламени и дыма из недр этого мира. Он зашатался на  краю
бездны, находясь в шаге от гибели, но  сумел  удержаться  на  ногах,  хотя
сильно обжегся. Он достиг своей цели: вынудил меня вызвать Белиона.
     - Зачем ему это понадобилось?
     - Я рассказал ему, как и тебе, историю своего посвящения. И он, узнав
каким образом я получил Имя, составил план действий, который сумел от меня
скрыть. Но если б я даже прознал о нем, то лишь  посмеялся  бы  и  только.
Когда мне стали ясны его намерения, я  расхохотался.  Я,  как  и  ты,  был
уверен, что подобное невозможно.  Но  я  ошибся.  Он  заключил  договор  с
Белионом.
     Пейанец сделал паузу.
     - Он разозлил меня и тем самым подверг свою жизнь  опасности,  будучи
уверен, что я вызову Белиона, если того потребует ситуация и у меня хватит
на это времени. И рискуя, он медлил, чтобы дать мне это время...  А  когда
тень нависла надо мной, он собрал все силы своего мозга и вступил с ней  в
контакт. Таким образом, ради власти он поставил на карту  свою  жизнь.  Он
сказал: "Взгляни на меня. Разве я не лучше  избранного  Тобою?  Сочти  все
силы моего разума и тела. Сделав это, Ты, быть может,  поймешь,  что  Тебе
следует оставить пейанца и перейти ко мне на весь  остаток  моих  дней.  Я
зову Тебя. Я лучше всех ныне живущих способен служить  Тебе,  а  значит  -
огню и разрушению. Тот, кто стоит  между  нами,  слаб  -  он  был  бы  рад
заключить Союз с Отцом Всех Цветов, если б смог... Приди ко мне, и мы  оба
только выиграем от этого союза".
     Тут Грин-Грин вновь сделал паузу.
     - И что же? - спросил я.
     - Я вдруг остался в одиночестве.
     Где-то хрипло каркнула птица. Ночь запасла достаточно влаги и  теперь
принялась поливать ею  весь  мир.  Вскоре  на  востоке  начнет  заниматься
заря... Я смотрел на огонь невидящим взглядом.
     - Да, похоже теории автономного комплекса пришел конец, - пробормотал
я. - Однако, я слышал о переносе психоза от  одного  телепата  к  другому.
Может произошло нечто подобное?
     - Нет. Нас с Белионом связывает  обряд.  Затем  он  встретил  лучшего
носителя и покинул меня.
     - Я не уверен, что Белион, как таковой, существует на самом деле.
     - Ты, Имя-носящий, не веришь?.. Я начинаю разочаровываться в тебе.
     - Давай не будем искать  новую  пай'бадру,  а?  Посмотри,  куда  тебя
завела прежняя. Я ведь только сказал, что не совсем уверен в этом... А что
произошло после того, как Шендон заключил союз с Белионом?
     -  Он  медленно  отвернулся  от  разверзшейся  перед   ним   трещины,
повернувшись ко мне спиной, словно я перестал  для  него  существовать.  Я
мысленно прозондировал его мысли и ощутил стоящего  за  ним  Белиона.  Тут
Шендон простер руки к небу, и остров весь задрожал. Тогда я  повернулся  и
побежал к причалу. Столкнув лодку  в  воду,  я  залез  в  нее  и  принялся
лихорадочно грести. Вскоре вода в  озере  закипела.  Чуть  позже  началось
извержение. Я добрался до берега и, посмотрев назад,  увидел  показавшийся
из воды  конус  вулкана.  Вокруг  фигуры  Шендона,  все  еще  стоявшего  с
простертыми над головой руками, сверкали молнии.  Потом  я  отправился  на
поиски тебя. И вскоре получил твое послание.
     - А до этого Шендон мог пользоваться энерговводами?
     - Нет, он даже не ощущал их присутствия.
     - А что с остальными воспроизведенными?
     - Они все на острове.  Некоторые  одурманены  наркотиками,  чтобы  не
путались под ногами.
     - Понятно.
     - Может, ты все-таки передумаешь и последуешь моему совету?
     - Нет.
     Мы еще несколько минут просидели у костра,  пока  не  занялась  заря.
Туман начал рассеиваться, но небо по-прежнему затягивали багровые в  лучах
восходящего солнца тучи. Порывами налетал холодный ветер. Я думал о бывшем
шпионе, который заключил союз с Белионом  и  повелевал  теперь  вулканами.
Пришло время нанести удар, пока он еще опьянен обретенной  мощью.  Если  б
только его можно было выманить с острова в неиспорченный Грин-Грином район
Иллирии, где все живое будет на моей стороне. Но он явно не  попадется  на
эту удочку. Еще мне хотелось по возможности отделить его от остальных,  но
как это сделать, я пока не знал.
     - И долго ты загаживал эту местность? - спросил я.
     -  Этот  район  я  начал  изменять  лет  тридцать  назад,  -  ответил
Грин-Грин.
     Я сокрушенно покачал головой, потом встал и забросал  костер  комьями
земли.
     - Пошли. Нам лучше поторопиться.
     Как считали древние скандинавы, на заре времен  в  центре  мироздания
находился остров Гиннунга, погруженный в  вечный  полумрак.  Его  северная
часть была закована во льды, а южная -  пылала  в  огне.  Тысячелетия  лед
сражался  с  пламенем,  в  результате  чего  потекли  реки,  а  в   бездне
затеплились первые искорки жизни. Согласно шумерскому мифу, Ип-ки вступили
в схватку с морским драконом и одолел его, тем самым отделив море от суши.
Сам Ип-ки был чем-то вроде языка пламени. Ацтеки были убеждены в том,  что
первые люди были сделаны из камня, а  пламенеющее  небо  знаменует  начало
новой эры. В разное время люди по-разному представляли себе  конец  света:
Судный День, Геттердаймерунге, расщепление ядра. Что же касается меня,  то
я видел рождение и смерть миров и людей, как в прямом, так и в  переносном
смысле. И всегда одно и тоже - огонь и вода.
     Вне зависимости от вашей ученой степени, в  глубине  души  вы  всегда
остаетесь алхимиком. Вы живете в мире жидкостей, твердых тел  и  теплового
обмена, который сопровождает изменение состояние вещества. Эти процессы вы
понимаете и ощущаете.  Однако  все,  что  вам  известно  об  их  подлинной
природе, хранится где-то в глубинах памяти. И  когда  речь  идет  о  таких
повседневных занятиях, как приготовление кофе или запуск воздушного  змея,
вы имеете дело с четырьмя стихиями древних  философов:  землей,  воздухом,
огнем и водой.
     Скажем прямо, в воздухе нет ничего интригующего.  Конечно,  без  него
долго не протянешь, но поскольку его не  видно,  то  пока  он  ведет  себя
спокойно, ты принимаешь его существование за должное  и  не  обращаешь  на
него никакого внимания. Земля? Все дело в том, что она практически  вечна.
Все твердые тела тяготеют к неизменной упорядоченности.
     Но вода и огонь - совсем другое дело.  Они  не  имеют  ни  формы,  ни
постоянного цвета и все время находятся в  движении.  Предрекая  возмездие
богов, пророки очень редко грозят землетрясением  или  ураганом.  Нет,  за
многочисленные  прегрешения  обычно  наказывают   пожаром   или   потопом.
Первобытный человек встал на  верный  путь,  когда,  научившись  разжигать
костер, он всегда держал под рукой достаточно воды, чтобы  при  надобности
быстро погасить его. Разве  случайно  мы  заполняем  океан  чудовищами,  а
преисподнюю - пламенем? Мне кажется, нет.
     Огонь и вода подвижны, а движение - свойство, присущее всему  живому.
То  и  другое  загадочно,  может  легко   искалечить   или   даже   убить.
Неудивительно, что и другие разумные существа относятся  к  огню  примерно
так же. Все это - подход алхимика.
     И в наших отношениях с Кати было нечто подобное,  -  что-то  грозное,
подвижное, загадочное, полное разрушительной силы, способное и дать жизнь,
и отобрать ее. Она была моей секретаршей почти два  года,  прежде  чем  мы
поженились. Это была маленькая темноволосая девушка  с  красивыми  руками,
которой шли яркие платья. Она любила кормить крошками  птиц.  Я  нанял  ее
через агентство на Маеле. Во времена моей молодости  люди  были  довольны,
принимая на работу сообразительную  девушку,  которая  умела  печатать  на
машинке, стенографировать и вести переписку. Однако, в наш задыхающийся  в
потоке информации век агентство рекомендовало мне ее, поскольку она  имела
диплом доктора секретарского дела, полученный  в  Маельском  Университете.
Боже! Первое время дела шли хуже некуда. Она перепутала  все,  что  только
возможно перепутать. Из-за этой неразберихи переписка стала запаздывать на
полгода.  Наконец,  за  солидную  плату  мне  по  индивидуальному   заказу
изготови