ака - поводырь?

- Да, собака, служащая ей глазами, одна из хирургических мутантов.

- Как интересно... Вы когда-нибудь встречались с этой женщиной?

- Никогда.

- Так.  -  Он задумался.  - Иногда врач сталкивается с пациентом,  чьи
проблемы так родственны его собственным,  что сеанс становится чрезвы-
чайно острым.  Так всегда бывало со мной, когда я лечил коллегу психи-
атра.  Возможно Чарльз видит в этой ситуации параллель чему-то, трево-
жащему его лично.  Я не смотрел его личный анализ,  не знаю всех путей
его мозга, хотя он долгое время был моим учеником. Он всегда был замк-
нутым,  о  чем-то умалчивал;  при случае мог быть весьма авторитетным.
Что еще его занимает в последнее время?

- Как всегда,  его сын Питер.  Он переводил мальчика из школы в  школу
пять раз за пять лет. - Ей подали завтрак, и она придвинулась к столу.
- И он читает обо все случаях самоубийства и без конца говорит о них.

- С какой целью?

Она пожала плечами и принялась за еду.

- Он никогда не упоминал - почему,  - сказала он,  снова  взглянув  на
Бартельметца. - Может, он пишет что-нибудь...

Бартельметц покончил с яичницей и налил себе кофе.

- Вы боитесь этой его пациентки?

- Нет... Да, боюсь.

- Почему?

- Боюсь симпатической магии, - сказала она, слегка краснея.

- Под это определение может подходить очень многое.

- Это верно,  - признала она. - Мы с вами объединились ради его благо-
получия и пришли к согласию в том,  что именно представляет угрозу. Не
могу ли я просить вас об одолжении?

- Можете.

- Поговорите с ним еще раз. Убедите его бросить это дело.

Он смял салфетку.

- Я намерен это сделать после обеда. Я верю в ритуальную ценность спа-
сительных побуждений. И сделать их надо.



Дорогой отец - идол.

Да, школа прекрасная,  лодыжка моя заживает, и с моими одноклассниками
у меня много общего. Нет, я не нуждаюсь в деньгах, питаюсь хорошо и не
имею затруднений с новым учебным планом. О'кей?

Здание я не буду описывать,  поскольку ты уже видел эту мрачную  вещь.
Землю  не  могу  описать,  потому  что сейчас она под холодными белыми
пластами.  Бррр! Правда, меня восхищает искусство зимы, но я не разде-
ляю  твоего энтузиазма к противоположности лета,  кроме как в рисунках
или эмблеме на пачке мороженого.

Лодыжка ограничивает мою подвижность, а мой товарищ по комнате уезжает
на уикэнды домой - то и другое является настоящим благословением,  по-
тому что у меня теперь удобный случай схватиться за чтение.  Что  я  и
делаю.

Питер.



Рендер наклонился и погладил огромную голову. Голова стоически приняла
это,  а затем перевела взгляд на австрийца, у которого Рендер попросил
огонька,  и как бы говорила: "Должен ли я терпеть такое оскорбление?".
Человек улыбнулся,  щелкнул гравированной зажигалкой, и Рендер заметил
среди заглавных букв маленькую "ф".

- Спасибо, - сказал Рендер и обратился к собаке: - Как тебя зовут?

- Бисмарк, - проворчал пес.

- Ты  напомнил мне другого такого же,  некоего Зигмунда,  компаньона и
гида моей слепой приятельницы в Америке.

- Мой Бисмарк - охотник,  - сказал молодой человек,  - но здесь нет ни
оленей, ни больших кошек.

Уши собаки встали торчком,  она смотрела на Рендера гордыми,  горящими
глазами.

- Мы охотились в Африке,  в северных и южных частях Америки. И в цент-
ральной Америке тоже.  Бисмарк никогда не теряет след. Никогда не про-
махнется.  Он прекрасный зверь,  и зубы у него как будто сделаны в Зо-
лингене.

- Ты счастливчик, что у тебя такой охотящийся компаньон.

- Я охочусь, - прорычал пес. - Я преследую... Иногда убиваю...

- Вы не знаете такой же собаки - Зигмунда, или женщины, которую он во-
дит - мисс Эйлин Шалотт? - спросил Рендер.

Человек покачал головой.

- Нет. Бисмарка я получил из Массачузетса, но сам я никогда не бывал в
Центре и незнаком с хозяевами других мутантов.

- Понятно. Ну, спасибо за огонек. Всего вам доброго.

- И вам всего доброго.

- Всего доброго...

Рендер зашагал по узкой улице,  засунув руки в карманы. Вторая попытка
Бартельметца чуть не заставила его наговорить лишнего,  о чем  он  сам
потом пожалел бы. Проще было уйти, чем продолжать разговор. Поэтому он
извинился и не сказал, куда идет - он и сам не знал.

Повинуясь внезапному импульсу,  он вошел в лавочку и купил часы с  ку-
кушкой, бросившиеся ему в глаза. Он был уверен, что Бартельметц примет
подарок в правильном смысле.  Он улыбнулся и пошел дальше.  Интересно,
что за письмо для Джил, с которым клерк специально подошел к их столи-
ку в столовой?  Оно три раза переадресовывалось и было отправлено юри-
дической фирмой. Джил даже не вскрыла его, а улыбнулась, поблагодарила
старика клерка и сунула письмо в сумочку.  Следовало бы кое-что узнать
о его содержании.  Его любопытство так возбуждено,  что она,  конечно,
пожалеет его и скажет.

Ледяные столбы неба,  казалось,  внезапно закачались перед ним.  Подул
резкий  северный ветер.  Рендер сгорбился и упрятал голову в воротник.
Сжимая часы с кукушкой, он поспешно двинулся обратно.



В эту ночь змея, державшая свой хвост, рыгала, Фенрис Волк прокладывал
путь к луне, маленькие часы сказали "ку-ку", и завтра пришло, как пос-
ледний буйвол Манолета,  тряся рогами ворота и мыча обещание  втоптать
поток львов в песок.

Рендер обещал себе отдохнуть от излишней сентиментальности.



Позже, много позже,  когда они прыгали по небу в крейсере,  похожем на
коршуна,  Рендер смотрел вниз на потемневшую землю,  думая о ее полных
звезд городах, смотрел на небо, где все они отражались, смотрел вокруг
себя,  на людей,  мелькавших на экранах,  на автоматы с кофе,  чаем  и
спиртными напитками, которые посылали свои флюиды исследовать внутрен-
ность людей и заставлять их нажимать кнопки,  а затем смотрел на Джил,
которую  старинные здания заставляли ходить в их стенах,  и знал:  она
чувствует, что он смотрит на нее, и чувствует, что его сиденье требует
превращения в ложе - чтобы он уснул.

.c.Глава 5;

Ее кабинет был полон цветов, ей нравились экзотические ароматы. Иногда
она зажигала курения.  Ей нравилось промачивать ноги в  теплых  лужах,
гулять в снегопад,  слушать слишком много музыки,  может быть, излишне
громкой, выпивать каждый вечер пять или шесть различных ликеров (обыч-
но неприятно пахнущий анисовый,  иногда с чуточкой полынного).  Руки у
нее были мягкие,  слегка веснушчатые,  с длинными сужающимися к концам
пальцами. Колец она не носила.

Ее пальцы  снова  и снова ощупывали выпуклости цветка рядом с ее крес-
лом, пока она говорила в записывающий аппарат.

- ...основные жалобы пациента при поступлении - нервность, бессонница,
боли  в животе и периоды депрессии.  У пациента имелась запись прежних
поступлений на короткое время. Он был в этом госпитале в 1995 г. с ма-
ниакально  - депрессивным психозом пониженного типа,  и снова вернулся
сюда 2.3.96. 9.20.97 он поступил в другой госпиталь. Физическое обсле-
дование  показало  кровяное  давление  170/100.  На  день обследования
12.11.98 он был нормально развит и хорошо упитан.  В это время пациент
жаловался  на  постоянную  боль в пояснице,  и были отмечены некоторые
умеренные симптомы отхода от алкоголя.  Дальнейшее физическое обследо-
вание не выявило патологии, за исключением того, что сухожилия пациен-
та реагируют преувеличенно, но одинаково. Эти симптомы явились резуль-
татом отхода от алкоголя.  При поступлении он не показал себя психоти-
ком,  у него не было ни заблуждений, ни галлюцинаций. Он хорошо ориен-
тировался в пространстве, времени и личности. Его психологическое сос-
тояние было определено:  он был в какой-то мере претенциозным, экспан-
сивным  и в достаточной степени враждебным.  Его считали потенциальным
нарушителем порядка.  Поскольку он был по специальности  поваром,  его
назначили работать на кухне.  Тогда его общее состояние показало явное
улучшение. Больше сотрудничества, меньше напряженности. Диагноз: мани-
акально-депрессивная  реакция  (всегда ускоряющая неизвестный стресс).
Степень психиатрического ухудшения средняя.  Признан правомочным. Про-
должать лечение и госпитализацию.

Она выключила аппарат и засмеялась. Этот звук испугал ее: смех - фено-
мен общественный,  а она была одна. Она снова включила запись и грызла
уголок носового платка,  пока мягкие,  скользящие слова возвращались к
ней. После первого же десятка их она перестала слушать.

Когда аппарат замолчал, она выключила его. Она была очень одинока. Она
была  так чертовски одинока,  что лужица света,  возникшая,  когда она
стукнула себя по лбу и повернулась лицом к  окну,  вдруг  стала  самой
важной вещью на свете. Она хотела чтобы это был океан света, или чтобы
она сама стала совсем крошечной - все равно,  лишь бы этот свет втянул
ее в себя.

Вчера минуло три недели...

Слишком долго, думала она, я должна ждать. Нет! Невозможно! А что, ес-
ли он умрет,  как Вискомб?  Нет!  Не может быть! С ним ничего не может
случиться.  Никогда. Он всесилен и защищен. Но.. но придется ждать три
недели...  Без зрения - вот что это значит.  Но разве воспоминания по-
тускнели?  Разве они ослабели?  Как выглядит дерево?  Или облако? Я не
помню!  Что такое - красное?  Что такое - зеленое? Боже! Это уже исте-
рия! Я слежу за ней, но не могу прекратить ее! Надо принять лекарство.
Лекарство!

Плечи ее затряслись. Лекарства принимать она не стала, но сильнее при-
кусила платок, пока ее острые зубы не прорвали ткань.

- Берегись,  - сказала она личному блаженству - тех,  кто жаждет спра-
ведливости,  потому что МЫ желаем удовлетворения.  И берегись кротких,
ибо МЫ будем пытаться унаследовать Землю. И берегись...

Коротко прожужжал телефон. Она убрала платок, сделала спокойное лицо и
повернулась к телефону.

- Алло?

- Эйлин, я вернулся. Как вы?

- Хорошо, даже вполне хорошо. Как прошел ваш отпуск?

- О,  не жалуюсь.  Я давно собирался и думаю, что заслужил отдых. Слу-
шайте,  я привез кое-что показать вам - например, Уинчестерский кафед-
ральный собор. Хотите прийти на этой неделе? Я могу в любой вечер.

СЕГОДНЯ. НЕТ.  Я ОТЧАЯННО ХОЧУ ЭТОГО. ЭТО МОЖЕТ СТАТЬ ПРЕПЯТСТВИЕМ ДЛЯ
МЕНЯ, ЕСЛИ ОН УВИДИТ...

- Как насчет завтрашнего вечера? - спросила она. - Или послезавтра?

Завтра будет прекрасно, - ответил он. - Встретимся в "К и С" около се-
ми?

- Да, это будет очень приятно. Тот же столик?

- Почему нет? Я закажу его.

- Идет. Значит, завтра увидимся.

- До свидания.

Связь выключилась.

В ту же минуту в ее голове внезапно закружились цвета  и  она  увидела
деревья - дубы, сосны и сикоморы - большие, зеленые с коричневым и се-
рым;  она увидела комья облаков, протирающих пастельное небо, и пылаю-
щее  солнце,  и озеро глубокой,  почти фиолетовой синевы.  Она сложила
свой изорванный носовой платок и выбросила.

Она нажала кнопку рядом со столом, и кабинет наполнился музыкой. Скря-
бин.  Затем  нажала  другую  кнопку и снова проиграла надиктованную ей
пленку, но почти не слышала ни того, ни другого.



Пьер подозрительно понюхал еду. Санитар снял ее с подноса и вышел, за-
перев за собой дверь. Салат ждал на полу. Пьер осторожно подошел к не-
му, захватил горсть и проглотил.

Он боялся.

"Только бы сталь перестала грохотать,  сталь о сталь,  где-то  в  этой
темной ночи... только бы..."



Зигмунд встал,  зевнул и потянулся. На секунду задние ноги волочились,
а затем он стал внимательным и встряхнулся.  Она, наверное, скоро пой-
дет домой. Он поглядел вверх, на часы, висящие на человеческом уровне,
чтобы проверить свои ощущения,  а затем подошел к телевизору. Встав на
задние лапы,  он одной передней оперся на стол, а другой включил теле-
визор.

Как раз время сводки погоды; может быть, дороги обледенели.



"Я проезжал через всемирные кладбища,  - писал Рендер,  - обширные ка-
менные леса, которые каждый год удлиняются.

Почему человек так ревниво охраняет своих мертвых?  Не потому ли,  что
это монументально демократичный путь увековечения,  высшее утверждение
вредящей силы, то есть жизни, и желание, чтобы она продолжалась вечно?
Унамуно уверял,  что это именно так. Если да, то за последний год зна-
чительно  больший процент населения желает бессмертия,  чем когда-либо
раньше в истории... "



Чик - чик, чига - чик!

Как ты думаешь, это все-таки люди?

Вряд ли, слишком уж они хороши.



Вечер был звездным.  Рендер завел С-7 в холодный  подвал,  нашел  свое
место и поставил машину.

От бетона  шла холодная сырость,  она вцеплялась в тело,  как крысиные
зубы. Рендер повел Эйлин к лифту. Их дыхание облаками шло перед ними.

- Холодновато, - заметил он.

Она кивнула.

В лифте он отдышался, размотал шарф и закурил.

- Дайте и мне, пожалуйста, - сказала она, почувствовав запах табака.

Он подал ей.

Они поднимались медленно,  и Рендер прислонился к стенке, вдыхая смесь
дыма и кристаллизованной влаги.

- Я встретил еще одну мутированную овчарку в Швейцарии. Такая же боль-
шая, как Зигмунд. Только это охотник, как и пруссак.

- Зигмунд тоже любит охотиться,  - заметила Эйлин. - Два раза в год мы
ездим в Северные леса, и я отпускаю его. Он пропадает несколько дней и
возвращается вполне счастливым. Он никогда не рассказывает, что делал,
но никогда не приходит голодным.  Я думаю,  что ему нужен отдых от лю-
дей, чтобы остаться стабильным. И думаю, что я права.

Лифт остановился. Они вышли в холл, и Рендер снова повел ее.

Войдя в кабинет,  он ткнул термостат,  и по комнате заструился  теплый
воздух.  Их пальто он повесил тут же,  в кабинете, и выкатил из гнезда
Яйцо.  Включив его в розетку,  он начал превращать стол в  контрольную
панель.

- Как вы думаете, это долго продлится? - спросила она, пробегая кончи-
ками пальцев по гладким,  холодным изгибам Яйца. - Все, я имею в виду,
полная адаптация к зрению.

Он задумался.

- Не имею представления.  Пока не знаю. Мы начали очень хорошо, но еще
очень многое нужно сделать. Месяца через три я смогу сделать предполо-
жения.

Она задумчиво  кивнула,  подошла к столу и обследовала кнопки легкими,
как десять перышков, пальцами.

- Осторожно! Не надавите ни на одну.

- Не буду.  Как по-вашему,  долго ли мне придется учиться  оперировать
ими?

- Учиться  три месяца.  Шесть,  чтобы стать достаточно опытной для ис-
пользования их на ком-то;  и еще шесть - под  постоянным  наблюдением,
прежде,  чем  вам  можно будет доверить самостоятельную работу.  Всего
вместе - больше года.

- Ох-ох! - она села в кресло.

Рендер коснулся сезонов,  фаз дня и ночи, дыхания сельской местности и
города,  элементов, открыто бегущих по небу и всех танцующих сигналов,
которыми он пользовался для построения миров.  Он разбил час времени и
попробовал примерно семь веков.

- О'кей, все готово.

Это произошло быстро и с минимумом советов со стороны Рендера.  На се-
кунду все стало серым. Затем мертвенно-белый туман. Затем он сам собой
разошелся, как от порыва ветра, хотя Рендер не чувствовал ветра.

Он стоял  рядом  с ивой у озера,  а Эйлин полускрывали ветви и решетки
теней. Солнце клонилось к закату.

- Мы вернулись, - сказала она. - Я все время боялась, что это так и не
произойдет, но я снова вижу все и вспоминаю.

- Хорошо, - сказал он. - Посмотрите на себя.

Она посмотрела в озеро.

- Я не изменилась.

- Нет.

- А вы изменились, - продолжала она, глядя на него. - Вы стали выше, и
есть какая-то разница...

- Нет, - ответил он.

- Значит,  я ошиблась,  - быстро сказала она.  - Я еще не все понимаю,
что вижу.

- Ясно.

- Что мы будем делать?

- Смотрите.

На ровной  дороге она увидела кар.  Он шел издалека,  прыгал по горам,
жужжал у подножия холмов,  кружился по прогалинам и расцвечивал их го-
лосом  в  серое и серебро синхронизированной силы,  и озеро дрожало от
звуков. Кар остановился в сотне футов за кустарником; это был С-7.

- Пошли со мной, - сказал Рендер, взяв Эйлин за руку. - Поедем.

Они прошли меж деревьев,  обогнули последний куст.  Она дотронулась до
гладкого кокона,  до его антенны,  до окон - и окна сразу просветлели.
Она посмотрела через них внутрь кара и кивнула.

- Это ваш Спиннер.

- Да.  - Он открыл дверцу.  - Садитесь. Мы возвращаемся в клуб. Сейчас
самое время. Воспоминания свежи и будут в меру приятны или нейтральны.

- Приятны, - сказала она, садясь в машину.

Он захлопнул дверцу,  обогнул кар и сел. Она смотрела, как он набирает
воображаемые координаты.  Кар прыгнул вперед и ровным ходом пошел мимо
деревьев.  Рендер чувствовал возрастающее напряжение, поэтому не менял
сценария.  Эйлин поворачивалась на вращающемся сиденье  и  осматривала
внутренность  кара,  а затем снова уставилась в окно.  Она смотрела на
убегающие назад деревья.  Рендер увидел рисунок тревоги и затемнил ок-
на.

- Спасибо,  -  сказала она.  - Мне вдруг стало слишком много видения -
все несется мимо, как...

- Понятно,  - сказал Рендер,  поддерживая ощущение движения. - Я так и
предполагал.  Но вы становитесь выносливее. Теперь расслабьтесь, - до-
бавил он через минуту, и где-то была нажата кнопка.

Эйлин расслабилась,  и они ехали все дальше и дальше. Наконец, кар за-
медлил ход, и Рендер сказал:

- А теперь один непродолжительный взгляд в окно.

Он пустил в ход все стимуляторы, которые способствовали удовольствию и
расслаблению,  и выстроил вокруг кара город. Она смотрела сквозь прос-
ветленные окна на профили башен и монолитные блоки жилищ, затем увиде-
ла три кафетерия,  дворец развлечений,  аптеку,  медицинский центр  из
желтого кирпича с алюминиевыми кадуцеями над аркой,  сплошь застеклен-
ную школу, сейчас пустую, еще аптеку и множество каров, припаркованных
или несущихся мимо,  и людей, входящих и выходящих, идущих мимо домов,
садящихся и вылезающих из каров;  и было  лето,  и  предзакатный  цвет
фильтровался  на  цвета города и одежды людей,  идущих по бульвару или
стоящих на террасах и балконах,  разговаривающих на улице,  женщину  с
пуделем, ракеты, сновавшие высоко в небе.

Затем мир  исчез.  Рендер  поддерживал абсолютный мрак,  приглушил все
ощущения, кроме чувства движения.

Через некоторое время появился тусклый свет;  они  все  еще  сидели  в
Спиннере, окна снова стали непрозрачными.

- Боже!  - сказала она.  - Мир так наполнен! Я в самом деле видела все
это?

- Я не хотел дойти до этого сегодня, но вы хотели. Похоже, что вы были
готовы.

- Да, - сказала она, - окна вновь просветлели. Она быстро повернулась.

- Все исчезло,  - сказал он. - Я только хотел, чтобы вы бегло взгляну-
ли.

Она смотрела.  Снаружи теперь было темно, и они ехали по мосту. Двига-
лись они медленно.  Других машин не было. Под ними была плоскость, а в
небе множество звезд;  они освещали дышащую воду,  уходящую под  мост.
Косые подпоры моста спокойно проходили мимо.

- Вы это сделали,  и я вам очень благодарна,  - сказала она.  - Кто же
вы?

Видимо, он хотел, чтобы она спросила об этом.

- Я Рендер. - Он засмеялся.

Они продолжали путь по темному,  пустому  теперь  городу  и,  наконец,
подъехали к клубу,  в большой паркинг - купол. Там он тщательно иссле-
довал все ее ощущения, готовый убрать мир в нужный момент, но этого не
потребовалось.

Они вышли  из  кара  и  пошли в клуб,  который он решил не переполнять
людьми. Они сели за свой столик недалеко от бара в маленькой комнате с
комплектом доспехов рядом и заказали ту же еду, что и раньше.

- Нет, - сказал он, оглядев себя, - это не мое.

Доспехи снова оказались рядом со столом, а Рендер - в своем сером кос-
тюме с черным галстуком и серебряным зажимом из трех лепестков.

Оба засмеялись.

- Я не тот тип, чтобы носить жестяной костюм, и хотел бы, чтобы вы пе-
рестали видеть меня в нем.

- Простите, - она улыбнулась, - я сама не знаю, зачем и как я это сде-
лала.

- Я знаю,  и склонен к уточнению. Итак, я еще раз предупреждаю вас. Вы
осознаете  факт,  что  все это иллюзия.  Я принял этот способ для вас,
чтобы получить полную