- Почему?

Зигмунд не ответил, вернулся к Эйлин и положил голову на ее колени.

- Не нравится, - повторил он, глядя на нее.

- Почему?

- Нет слов. Пойдем домой?

- Нет,  - ответила она. - Ты свернешься в углу и вздремнешь, а я свер-
нусь в машине и тоже вздремну... или вроде этого.

- Нехорошо, - сказала собака, опуская хвост.

- Иди, - она погладила собаку, - ляг и веди себя как следует.

Зигмунд пошел,  но заскулил,  когда Рендер затемнил  окна  и  коснулся
кнопки, трансформирующей его стол в сиденье оператора.

Он заскулил еще раз, когда яйцо, включенное теперь в розетку, расколо-
лось в середине и верх отошел, показывая внутренность яйца.

Рендер сел.  Его сиденье начало принимать контуры  ложа  и  наполовину
вдвинулось  под  консоль.  Рендер сел прямо - ложе двинулось обратно и
снова стало креслом. Он коснулся стола, и половина потолка отошла, из-
менила форму и повисла в виде громадного колокола. Рендер встал и обо-
шел яйцо.  Распай говорил о соснах и тому подобном, а Рендер достал из
- под яйца наушники.  Закрыв одно ухо и прижав микрофон к другому,  он
свободной рукой играл кнопками. Лиги прибоя утопили поэму; мили дорож-
ного движения перекрыли ее;  обратная связь сказала: "...сейчас, когда
вы просто сидите и слушаете меня и ничего не  говорите,  я  ассоциирую
вас с глубоким синим, почти фиолетовым".

Он включил  маску и проверил:  р_а_з - корица,  д_в_а - сгнивший лист,
т_р_и - сильный мускусный запах змей...  и вниз через третий,  и  вкус
меда, уксуса, соли, и вверх через лилии и мокрый бетон, и предгрозовой
запах озона,  и все основные обонятельные и вкусовые сигналы для утра,
дня и вечера.

Ложе, как  полагалось  плавало  в ртутном бассейне,  стабилизированное
магнитами стенок яйца. Рендер поставил ленты.

Все было в отличном состоянии.

- О'кей, - сказал Рендер, поворачиваясь, - все проверено.

Эйлин как раз клала очки поверх своей сложенной одежды. Она разделась,
пока Рендер проверял машину.  Его взволновала ее тонкая талия, большие
груди с темными сосками, длинные бедра. Она отлично сложена для женщи-
ны ее роста - подумал он.  Но,  глядя на нее,  он понимал, что главное
препятствие, конечно в том, что она его пациентка.

- Готова, - сказала она.

Он подвел ее к машине.  Ее пальцы ощупали внутренность яйца.  Когда он
помогал ей войти в аппарат, он увидел, что ее глаза яркого цвета морс-
кой волны. И этого он тоже не одобрил.

- Удобно?

- Да.

- О'кей, устраивайтесь. Сейчас я закрою. Приятного сна.

Верхняя часть яйца медленно опустилась. Яйцо стало непрозрачным, затем
ослепительно блестящим.  Рендер был смущен своими испорченными рефлек-
сами. Он двинулся обратно к столу.

Зигмунд стоял,  прижавшись к стене. Рендер потянулся погладить его, но
пес отдернул голову.

- Возьми меня с собой, - проворчал он.

- Боюсь,  что этого сделать нельзя, дружище, - сказал Рендер. - К тому
же,  мы в сущности никуда не уходим.  Мы подремлем прямо здесь, в этой
комнате.

Собака похоже не успокоилась.

- Зачем?

Рендер вздохнул. Спор с собакой был, пожалуй, самой нелепой вещью, ка-
кую он мог себе представить в трезвом виде.

- Зиг, - сказал он, - я пытаюсь помочь ей узнать, на что похожи разные
вещи. Твоя работа, бесспорно, прекрасна - водить ее в этом мире, кото-
рого она не видит,  но ей нужно знать,  как он выглядит, и я собираюсь
показать ей.

- Тогда я не буду нужен ей.

- Нужен.  -  Рендер чуть не засмеялся.  Патетичность собаки была такой
почти абсурдной, что Рендер не мог не помочь. - Я не могу исправить ее
зрение, - объяснил он. - Я просто собираюсь передать ей некоторое абс-
трактное видение - ну, вроде даю ей ненадолго взаймы свои глаза. Усек?

- Нет, - сказал пес. - Возьми мои.

Рендер выключил музыку и показал на дальний угол.

- Ляг там, как велела Эйлин. Это не очень долго, и когда все кончится,
ты по-прежнему будешь водить ее. Идет?

Зигмунд не ответил, повернулся и пошел в угол, опустив хвост.

Рендер сел и опустил купол - операторский вариант яйца. Перед ним было
девяносто белых кнопок и две красные.  Мир кончался в темноте под кон-
солью. Рендер ослабил узел галстука и расстегнул воротничок. Он достал
шлем из гнезда и проверил его.  Затем надел на нижнюю часть лица полу-
маску и опустил на нее забрало шлема.  Правая рука его была на перевя-
зи; постукивающим жестом он выключил сознание пациентки.

Творец не нажимает сознательно белые кнопки. Он внушает условия. Тогда
глубоко  имплантированные мышечные рефлексы выполняют почти незаметное
давление на чувствительную перевязь;  та скользит в нужное положение и
заставляет вытянутый палец двинуться вперед.  Кнопка нажата.  Перевязь
движется обратно.

Рендер чувствовал покалывание в основании черепа; пахло свежескошенной
травой.

Он вдруг поднялся в громадный серый проход между мирами...

Через какое-то,  показавшееся долгим,  время Рендер почувствовал,  что
стоит на странной земле.  Он ничего не видел, только ощущение присутс-
твия информировало его о том,  что он прибыл.  Такого полного мрака он
еще ни разу не видел.

Он пожелал, чтобы мрак рассеялся. Ничего не произошло.

Часть его мозга снова проснулась,  а часть,  которую он не реализовал,
спала;  он вспомнил, в чей мир он вошел. Он прислушался к Эйлин. Услы-
шал страх и ожидание. Он пожелал цвет. Сначала красный.

Он почувствовал соответствие. Значит, эхо было.

Все стало красным; он находился в центре бесконечного рубина.

Оранжевый, желтый...

Он оказался в куске янтаря.

Теперь зеленый,  и он добавил к нему соленые испарения моря.  Синий  и
вечерняя прохлада.

Он напряг мозг и произвел все цвета сразу.  Они закружились громадными
перьями.

Затем он разорвал их и заставил принять форму. Раскаленная радуга выг-
нулась через темное небо.

Под собой он обнаружил коричневый и серый.  Эти цвета появились полуп-
розрачными, мерцающими, исчезающими пятнами.

Где-то ощущение страха, но не было и следа истерии, поэтому он продол-
жал творить.

Он создал горизонт,  и мрак утянулся за него.  Небо чуть заголубело, и
он пустил в него стадо темных облаков. Его усилия создать расстояние и
глубину  натолкнулись  на сопротивление,  поэтому он подкрепил картину
очень слабым звуком прибоя.  Когда он расшвырял облака,  от  аудитории
медленно пришла концепция расстояния, и он быстро воздвиг высокий лес,
чтобы подавить поднимающуюся волну агорафобии.

Паника исчезла.

Рендер сфокусировал свое внимание на высоких деревьях - дубах, соснах,
секвойях.  Он раскидал их вокруг как копья, в рваных зеленых, коричне-
вых и желтых нарядах,  раскатал толстый ковер влажной от утренней росы
травы, разбросал с неравными интервалами серые булыжники и зеленоватые
бревна,  перепутал и сплел ветви над головой. Бросил однообразные тени
через узкую долину.

Эффект был потрясающий. Казалось, весь мир вздрогнул с рыданием, а за-
тем стих.

Сквозь тишину он чувствовал ее присутствие.  Он решил, что лучше будет
быстро закончить с фоном и создать осязаемые центры,  подготовить поле
действий. Позднее он может изменить, исправить или улучшить результаты
травмы в последующих сеансах, но для начала многое было необходимым.

С самого  начала  он понял,  что тишина - это не отстраненность Эйлин:
она приблизила себя к деревьям,  траве,  кустам и камням; олицетворила
себя в их формах, связалась с их ощущениями, звуками, ароматами...

Легким ветерком  он  пошевелил ветви деревьев.  За пределами видимости
создал плещущие звуки ручья.

Пришло ощущение радости. Он разделял его.

Она переносила все исключительно хорошо, и он решил расширить опыт. Он
пустил  свой  мозг блуждать среди деревьев.  И вот он рядом с ручьем и
ищет Эйлин.

Он плыл по воде.  Он еще не обрел формы. Плеск превратился в журчание,
когда он толкнул ручей на глубокое место над камнями. По его настоянию
вода стала выговаривать слова.

- Где вы? - спросил ручей.

- З_д_е_с_ь! З_д_е_с_ь! З_д_е_с_ь!

- И з_д_е_с_ь! - повторили деревья, кусты, камни, трава.

- Выбирайте одно,  - сказал ручей,  расширился,  обогнул скалу и  стал
спускаться по склону к голубому бассейну.

- Н_е м_о_г_у, - ответил ветер.

- Вы должны.  - Ручей влился в бассейн, покружился на поверхности, за-
тем успокоился и отразил ветви и темные облака. - Скорее!

- П_р_е_к_р_а_с_н_о, - отозвалось дерево. - М_и_н_у_т_к_у.

Розовый туман поднялся над озером и потянулся к берегу.

- Давайте, - зазвенел он.

- С_ю_д_а...

Она выбрала маленькую иву;  она качалась на ветру и тянула ветки к во-
де.

- Эйлин Шалотт, - сказал Рендер, - смотритесь в озеро.

Ветер усилился, ива наклонилась.

Рендеру нетрудно  было вспомнить ее лицо,  ее тело.  Дерево крутилось,
как будто не имело корней.  Эйлин стояла в тумане взрыва листьев и  со
страхом  смотрела  в глубокое голубое зеркало мозга Рендера,  в озеро.
Она закрыла лицо руками, но все таки смотрела.

- Смотрите на себя, - сказал Рендер.

Она опустила руки и посмотрела вниз,  а затем стала медленно поворачи-
ваться, изучая себя со всех сторон.

- Я чувствую,  что выгляжу вполне приятно,  - сказала она наконец. - Я
чувствую это,  потому что вы так хотите, или это так и есть? - Она все
время оглядывалась вокруг, ища Творца.

- Это так и есть, - сказал Рендер отовсюду.

- Спасибо.

Взметнулся белый  цвет,  и Эйлин оказалась одетой в узорчатое шелковое
платье.  Далекий свет стал чуть ярче.  Нижний слой  облаков  окрасился
нежно - розовым.

- Что там происходит? - спросила Эйлин, глядя туда.

- Я хочу показать вам солнечный восход, - сказал Рендер, - но я, веро-
ятно,  чуточку испорчу его, потому что это мой первый профессиональный
солнечный восход при таких обстоятельствах.

- Где вы? - спросила она.

- Всюду.

- Пожалуйста, примите форму, чтобы я могла видеть вас.

- Идет.

- Вашу естественную форму.

Он пожелал очутиться рядом с ней на берегу - и очутился.

Испуганный лязгом металла,  он оглядел себя.  Мир исчез на миг, но тут
же стабилизировался. Рендер засмеялся, но смех замер, когда он подумал
кое о чем.

На нем были доспехи,  стоявшие рядом со столиком в "Куропатке и Скаль-
пеле" в вечер его встречи с Эйлин.

Она потянулась и потрогала костюм.

- Броня возле нашего стола, - узнала она, пробежав пальцами по пласти-
нам и застежкам. - Я ассоциировала его с вами в тот вечер.

- ...и немедленно сунули меня в него, - комментировал Рендер. - Вы во-
левая женщина.

Броня исчезла.  Рендер был в своем серо-коричневом костюме, в свободно
завязанном  галстуке цвета свернувшейся крови и с профессиональным вы-
ражением лица.

- Смотрите,  каков я на самом деле, - он слегка улыбнулся. - Ну, вот и
восход. Я хотел использовать все цвета. Следите.

Они сели на зеленую парковую скамейку,  появившуюся позади них, и Рен-
дер указал направление.

Солнце медленно проводило свои  утренние  процедуры.  Впервые  в  этом
частном мире оно выплыло снизу, как божество, отразилось в озере, раз-
било облака,  и ландшафт задымился под туманом, поднимающимся от влаж-
ного леса.

Пристально, напряженно  вглядываясь прямо в восходящее светило,  Эйлин
долгое время сидела неподвижно и молча.  Рендер  чувствовал,  что  она
очарована.

Она смотрела на источник всего света; он отражался в сияющей монете на
ее лбу, как капля крови.

Рендер сказал:

- Вот солнце,  а вот облака - он хлопнул в ладоши,  и  облака  закрыли
солнце, и прокатился тихий рокот. - А это гром, - закончил он.

Пошел дождь,  разбивая  озеро  и  щекоча  их лица;  он резко стучал по
листьям и с мягким звуком капал с ветвей вниз; он мочил одежду и приг-
лаживал волосы, стекал по шее, слепил глаза и превращал землю в грязь.

Вспышка молнии покрыла небо и гром прогремел еще и еще.

- А это летняя гроза,  - говорил Рендер.  - Вы видите,  как дождь воз-
действует на растительность и на нас.

- Слишком сильно, - сказала она. - Уберите его, пожалуйста.

Дождь тут же прекратился, солнце пробило тучи.

- Мне чертовски хочется закурить, - сказала Эйлин, - но я оставила си-
гареты в другом мире.

В ее пальцах тут же появилась уже зажженная сигарета.

- У нее, наверное, слабый вкус, - странным тоном сказал Рендер, внима-
тельно посмотрел на Эйлин и добавил: - Я не давал вам эту сигарету; вы
сами взяли ее из моего мозга.

Дым спирально пошел вверх и исчез.

- ...Это означает, что я сегодня второй раз недооценил притяжение это-
го вакуума в вашем мозгу - того места, где должно было быть зрение. Вы
исключительно быстро ассимилировались с этими новыми впечатлениями. Вы
даже собираетесь продлить ощупывание их.  Будьте  осторожны.  Сдержите
этот импульс.

- Это как голод, - сказала она.

- Наверное, нам лучше сейчас закончить сеанс.

Одежда их высохла. Запели птицы.

- Нет, подождите! Прошу вас! Я буду осторожна. Я хочу увидеть многое.

- Будет следующий визит,  - сказал Рендер, - но я полагаю, что кое-что
можно устроить и сейчас.  Есть что-нибудь,  что вы особенно хотели  бы
увидеть?

- Да. Зиму, снег.

- О'кей. - Творец улыбнулся. - Тогда закутайтесь в этот мех...



После ухода пациентки день прошел быстро. Рендер был в хорошем настро-
ении.  Он чувствовал себя опустошенным и снова наполненным.  Он провел
первое испытание без страданий от каких-либо последствий. Удовлетворе-
ние было сильнее страха.  И он с удовольствием вернулся к  работе  над
своей речью.

- ...и что есть сила вреда?  - спросил он микрофон и сам же ответил: -
Мы живем радостью и болью.  Можем огорчаться, можем бодриться, но хотя
радость и боль коренятся в биологии,  они обуславливаются обществом. И
они имеют цену.

Огромные массы человечества,  лихорадочно меняющие положение в  прост-
ранстве  через города планеты,  приходят к необходимости существования
ряда полностью нечеловеческого контроля над их передвижениями.  Каждый
день этот контроль проклевывает себе путь в новые области - водит наши
кары,  наши самолеты, интервьюирует нас, диагностирует наши болезни, и
я не рискую морально осуждать это вторжение.  Этот контроль становится
необходимым. В конце концов он может оказаться целительным.

Однако я хочу указать, что мы часто не знаем наших собственных ценнос-
тей.  Мы  не  можем  честно сказать,  что означает для нас та или иная
вещь,  пока мы не удалим ее из наших жизненных  условий.  Если  ценный
предмет перестает существовать,  психическая энергия, связанная с ним,
высвобождается. Мы ищем новые ценности, в которые вкладываем эту энер-
гию - сверхъестественные силы,  если угодно, или либидо, если не угод-
но. И нет такой вещи, исчезнувшей три, четыре, пять десятилетий назад,
которая много значила сама по себе;  и нет новой вещи,  появившейся за
это же время, которая много вредила бы тем, кто заменил ею утраченное,
или тем, кто в какой-то степени управляет ею. Общество, однако, приду-
мывает много вещей, и когда вещи меняются слишком быстро, то результат
непредсказуем.  Интенсивное изучение душевных болезней часто вскрывает
природу стрессов в обществе, где появились болезни. Если схемы тревоги
падают  на  особые группы и классы,  значит,  по ним можно изучить ка-
кое-то недовольство общества.  Карл Юнг указывал,  что когда  сознание
неоднократно разочаровывается в поиске ценностей,  оно начинает искать
бессознательность;  потерпев неудачу и в этом, оно пробивает себе путь
в гипотетическую коллективную бессознательность.  Юнг отметил в после-
военных анализах бывших нацистов,  что чем больше они хотят  восстано-
вить  что-то из руин своей жизни - если они пережили период классичес-
кого инконоклазма и увидели,  что их новые идеалы также  опрокинуты  -
тем  больше  они ищут в прошлом и втягиваются в коллективную бессозна-
тельность своего народа. Даже сны их были на основе тевтонских мифов.

Это, в менее драматическом смысле, происходит сегодня. Есть историчес-
кие периоды, когда групповая тенденция повернуть мозг внутрь себя, по-
вернуть назад сильнее,  чем в другие времена. Мы живем в период донки-
хотства  в первоначальном значении этого слова.  Это потому,  что сила
вреда в наше время - это возможность не знать, отгородиться, и это бо-
лее не является исключительным свойством человеческих существ...

Его прервало  жужжание.  Он  выключил  записывающий аппарат и коснулся
фон-бокса.

- Чарльз Рендер слушает.

- Это Пол Гертер, - прошепелявил бокс. - Я директор Диллингской школы.

- Да?

Экран прояснился.  Рендер увидел человека с высоким морщинистым лбом и
близко посаженными глазами.

- Видите ли,  я хочу еще раз извиниться за случившееся. Виною была не-
исправная часть оборудования...

- Разве вы не в состоянии приобрести приличное оборудование?  Ваши го-
норары достаточно высоки.

- Оно было н_о_в_о_е. Заводской брак..

- Разве никто не следил за классом?

- Следил, но...

- Почему  же  он  не проверил оборудование?  Почему не оказался рядом,
чтобы предупредить падение?

- Он б_ы_л рядом,  но не успел: все произошло слишком быстро. А прове-
рять  заводской  брак не его дело.  Я очень извиняюсь.  Я люблю вашего
мальчика. Могу заверить вас, что ничего подобного больше не случится.

- В этом вы правы,  но только потому,  что завтра утром я возьму его и
переведу в такую школу, где выполняются правила безопасности. - И лег-
ким движением пальца Рендер закончил разговор.

Через несколько минут он встал и подошел к шкафу,  частично замаскиро-
ванному книжной полкой. Он открыл его, достал дорогую шкатулку, содер-
жавшую дешевенькое ожерелье и фотографию в рамке;  на ней были изобра-
жены мужчина,  похожий на Рендера,  только моложе,  и женщина с высоко
зачесанными волосами и маленьким подбородком; между ними стояла улыба-
ющаяся девочка с младенцем на руках.  Как всегда, Рендер несколько се-
кунд нежно смотрел на ожерелье, затем закрыл шкатулку и убрал снова на
многие месяцы.



Б_у_м! Б_у_м!  -  гремел  турецкий  барабан.  Ч_и_к- ч_и_к - ч_и_г_а -
ч_и_к - тыквы.

Возникли цвета - красный,  зеленый, синий и божественно - величествен-
ный желтый - вокруг удивительных металлических танцоров.

- ЛЮДИ? - спросила крыша.

- Роботы? - непосредственно снизу.

- СМОТРИ САМ! - по полу, тихо.

Рендер и Джил сидели за микроскопическим столиком,  к счастью, постав-
ленном у стены,  под нарисованными углем карикатурами  на  неизвестных
личностей.  Среди субкультур четырнадцатимиллионного города было слиш-
ком много деятелей.  Морща нос от удовольствия, Джил не сводила глаз с
центральной  точки этой особой субкультуры,  время от времени поднимая
плечи к ушам,  чтобы подчеркнуть молчаливый смех или  слабый  протест,
потому что исполнители были СЛИШКОМ людьми - черный робот провел паль-
цами по лбу серебряного робота, когда они расходились.

Рендер делил свое внимание между Джил, танцорами и скверно выглядевшим
пойлом,  больше  всего походившим на плохой коктейль с водорослями (по
которым в любой момент мог подняться Кракен,  чтобы утащить на дно ка-
кой-нибудь беспомощный корабль).

- Чарли, я все-таки думаю, что это люди!

Рендер выпутал  свой  взгляд из ее волос и прыгающих колец - сережек и
осмотрел танцоров на площадке, которая была ниже места, где стоял сто-
лик.

Без этих металлических корпусов это могли быть люди.  Если так, их та-
нец был исключительно ловким. Хотя производство легких сплавов не было
проблемой, все равно нужен был какой-то трюк, чтобы танцор, закованный
с головы до ног в броню, мог прыгать так свободно и как бы без усилий,
и  продолжительное  время,  да еще без раздражающего звяканья и лязга.
Беззвучно...

Они скользили, как две чайки: одна покрупнее, цвета полированного ант-
рацита,  а вторая как лунный свет, падающий через окно на закутанный в
шелк манекен.

Даже когда они соприкасались, звука не было... А может, и был, но заг-
лушался ритмами джаза.

Б_у_м - б_у_м! Ч_и_г_а - ч_и_к!

Танец медленно перешел в танец апашей.  Рендер взглянул на часы. Слиш-
ком долго для нормальных артистов - решил он. В