СУРА 4. СВЯЩЕННАЯ ВОЙНА

                            Лев и ящер однажды устроили пьянку
                            Там напился Джамшид, и уснул спозаранку.
                            Хоть Бахрам и прошел по его голове,
                            Не проснется Джамшид, чтоб продолжить гулянку.
                                                                Омар Хайям

     Саладин слегка подвигал коленями, незаметно для людей, стоящих  перед
ним - замаскировав это движение тем, что вроде бы  потянулся  за  чашей  с
шербетом - и почувствовал, что его ягодицы разместились глубже в подушках.
Военный лагерь в пустыне был максимально благоустроен при  помощи  тентов,
опахал, и подушек, набитых конским волосом.  Но  местный  грунт  оставался
твердым и холодным, и никак не напоминал гладкие полы в Каире,  выложенные
белым камнем с берегов вечной реки.
     И теперь эти шейхи Сабастии и Рас-эль Айна, с их женской болтовней...
     Саладин пришел в эту страну со  своими  египетскими  войсками,  чтобы
изгнать франкских захватчиков во имя  Мухаммеда  -  и  чтобы  добыть  себе
славу. Он пришел не для того,  чтобы  принимать  близко  к  сердцу  глупое
тщеславие богатых купцов и старейшин племен, которые хотели преломить хлеб
с неверными, а потом нанести им оскорбление в их манере.
     - А что этот норманн сказал потом? - со вздохом спросил Саладин.
     - Он сравнил Пророка с распутником!
     - Он запятнал святое имя Хадиджи!
     - И это нечестивое оскорбление не могло  быть  придумано  вами  из-за
вашего незнания франкского языка?
     - Оскорбление было сделано умышленно, Господин.
     - И что же он сказал?
     - Он предложил возглавить поход в Медину и разорить могилу Пророка.
     - Он выпил слишком много вина, - предположил Саладин.
     - Он был трезв, Господин.
     - Он смеялся над нами, Господин.
     - Другие тоже смеялись вместе с ним, Господин Саладин.
     Саладин  схватил  свою  бороду  двумя  пальцами  и  сделал  им   знак
помолчать. Действительно ли франки имеют достаточно сил,  чтобы  выполнить
эту нелепую затею? Ограбить караван осадить город,  да  для  этого  у  них
достаточно людей - если считать и их полукровок. С другой стороны,  Франки
сидят  в  своих  окруженных  стенами  городах  и  каменных   замках.   Они
передвигаются между ними в полном вооружении,  с  авангардом,  флангами  и
арьергардом, -  и  все  еще  принимают  причастие  и  вручают  душу  Богу,
предпринимая эти путешествия. Но и армии Саладина многого достигла в  этой
стране.
     Рейнальд де Шатильон  расхвастался,  разогретый  вином.  Такой  поход
невозможен.  Эти  шейхи  по  своей  глупости  всерьез   восприняли   слова
Рейнальда. Мудрый человек пропустит это мимо ушей.
     С другой стороны, оскорбление было нанесено на  публичной  церемонии,
на коронации их короля в этой стране.  Это  обстоятельство  придает  всему
дипломатическую основу. Он может даже потребовать, чтобы весь Ислам принял
в этом участие. Ни какой другой защитник веры в этой заброшенной стране  -
поделенной между аббасидами из Багдада, сельджуками в Турции  и  недавними
айюбидами в Египте - не имел такого положения, как он. Если Саладин примет
оскорбление всерьез, весь Ислам должен будет ответить.
     Со всем Исламом за спиной,  объединенным  в  священной  войне  против
христиан, он может достичь той победы,  о  которой  так  долго  мечтал.  И
христиане, в лице Рейнальда де Шатильона, дали ему повод. То, что не могли
сделать девяносто лет вооруженного конфликта и  случайная  резня,  сделали
необдуманные слова пьяного человека.
     - Ваша честность убеждает меня,  -  наконец  сказал  Саладин.  -  Это
оскорбление Пророка, и его благоверной жены,  зашло  слишком  далеко.  Оно
должно быть наказано огнем и мечом.
     - Да, мой Господин, - хором ответили они.
     - Весной, во время их праздника смерти и воскресения  Пророка  Иисуса
ибн Иосифа, весь Ислам поднимется на священную войну против  Рейнальда  де
Шатильона, а значит и против всех Христиан. Мы должны изгнать их  из  этой
страны за то, что они участвовали в этом оскорблении.
     - Благодарим тебя, господин.
     Он повернулся к визирю, который ожидал у входа.
     - Мустафа. Поищи законников. Пусть выслушают объяснения от этих двоих
и напишут декрет о Джихаде против  Рейнальда  да  Шатильона,  который  сам
провозгласил  себя  принцем  Антиохии.  Это  должен   быть   приказ   всем
правоверным об изгнании его из этой страны. Те Христиане, которые замешаны
в этом, также преследуются, несмотря на прежние обещания и права гостей.
     - Да, Господин.


     - Весь базар гудит новостями, сэр.
     Томас Амнет удивленно приподнял брови, но ничего не сказал. Его  руки
были  заняты  приготовлением  смеси.  Одной  рукой  он  растирал  пестиком
содержимое чаши, другой поворачивал ступку на четверть  оборота  с  каждым
оборотом пестика. И при каждом  сороковом  обороте  добавлял  по  порядку:
щепотку селитры, на ноготь большого пальца толченой коры хинного дерева  и
простой перец.
     - Говорят, это будет война до  смерти.  Саладин  созывает  силы  всех
правоверных. Не  только  своих  собственных  египетских  мамелюков,  но  и
королевскую кавалерию Аравии, которая сражается с вами - франками...
     - Ты наполовину франк, Лео.
     - С нами, франками. И  он  призывает  турков-сельджуков  и  аббасидов
прислать свои войска.
     - Слишком много для него.
     - Он собирается изгнать всех Франков - всех нас -  из  Святой  Страны
из-за оскорбления, которое нанес Рейнальд де Шатильон костям Пророка.
     - А как насчет ассасинов? Они тоже в этом участвуют?
     Лео скорчил презрительную рожу. - Ну что вы, мастер Томас! Они же  не
воины. Нет. Они просто секта.
     - И поэтому не столь благородны, чтобы участвовать в сражениях?
     - Вы не сможете с ними сражаться, сэр. Вот и все. Они дерутся  не  по
правилам, ножами и удавками.
     - Как трусы в темноте, так?
     - Да, сэр.
     - Они не подходят для  прямой  кавалерийской  атаки,  -  Амнет  снова
принялся за свое дело.
     Мальчик посмотрел на него с подозрением: - Вы надо мной смеетесь?
     - Даже и не думал об этом, Лео. Что еще говорят на базаре?
     - Что всех франков выгонят с этой стороны моря к середине лета.
     - Я думаю, чтобы выгнать нас, понадобится всадников больше, чем  есть
у Саладина. Неважно, кто будет помогать ему.
     - Говорят, у него сто тысяч человек. И  по  крайней  мере  двенадцать
тысяч вооруженных рыцарей, - широкий конец  пестика  чиркнул  по  верхнему
краю чаши, и ритм сбился. Амнету понадобилось два раза стукнуть им,  чтобы
войти в ритм снова.
     Он знал, каковы силы ордена Тамплиеров и  он  мог  предполагать,  чем
располагает орден Госпитальеров. Христианские бароны по всей  стране  тоже
могут кое-что выставить. Но в общей массе это не составит  и  одной  пятой
сил Саладина.
     - Ты наслушался страшных сказок на базаре, Лео.
     - Я знаю, Мастер Томас. А что вы смешиваете?
     - Зелье для тебя, чтобы излечить твое любопытство.
     Юноша понюхал смесь.
     - Фу!


     Король Ги радовался, видя пот Рейнальда де Шатильона. На этот раз.
     Он вбежал в палату для аудиенций и  его  башмаки  почти  выскользнули
из-под него на полированном полу, когда он попытался остановиться.  Колени
его дрожали, туника перекосилась на теле, всегдашняя улыбка исчезла с губ.
Рейнальд был в панике. На этот раз.
     Как замечательно было видеть, что человек, который считал себя  лучше
всех - даже лучше короля! - находится в состоянии неуверенности и страха.
     - Мой  господин  Ги!  -  голос  Рейнальда  даже  дрожал.  -  Сарацины
ополчились против меня.
     Ги де Лузиньян выждал подобающую паузу.
     - Они борются против всех нас, Рейнальд. Каждый день, каждый из  них,
кто может дышать и держать меч, ищут смертельных столкновений с  франками.
Почему ты думаешь, что чем-то отличаешься от них?
     -  Сам  Саладин  издал  декрет,  в  котором  он   обвиняет   меня   в
преднамеренном богохульстве. Они жаждут священной войны против меня.
     - А ты богохульствовал, Рейнальд? - Гай наслаждался ситуацией.
     - Никогда по отношению к нашему Господину и Спасителю.
     - Примерный христианин, не так ли?
     -  Я  защищал  веру  словами  так  же,  как  и  оружием.  Я  не   мог
предположить, что случайные слова Саладин сочтет столь оскорбительными.  -
Рейнальд пожал плечами - жест, который никак не сочетался с его предыдущей
истерикой. - Иногда я насмехался  над  неверными.  Я  не  могу  припомнить
всего, - голос его внезапно стал вкрадчивым. - Однако  удар,  направленный
на меня в Антиохии направлен против всех христиан находящихся здесь.  Даже
против короля...
     - Я читал этот декрет, - Ги смог  продемонстрировать  зевок,  скрывая
растущее ликование. - Там специально  говорится,  что  христиане,  которые
будут укрывать или поддерживать тебя, становятся такими же как ты. Если мы
отдадим тебя Саладину...
     - Я уверен, что мой Господин понимает, что  если  какой  либо  король
отдаст сарацинам своего лучшего подданного и защитника, он будет осмеян по
всей Франции  как  дурак  и  подлец,  попадет  под  папское  отлучение  и,
возможно, даже восстановит против себя армию.
     - Хорошо сказано, принц Рейнальд.
     - Но король, который поднимет  эту  опрометчиво  брошенную  перчатку,
который защитит и поддержит человека, который связал свою жизнь  с  жизнью
этого короля! - такой король заслуживает звания "Защитника Креста" и будет
славен  по  всему  христианскому  миру,  от  степей  Венгрии  до  западной
оконечности Ирландии. Такой король навсегда останется в памяти людей.
     Ги некоторое время пребывал в мечтах о всеобщем признании и уважении.
Но потом появилась другая мысль.
     - Слышал ли ты, какое  войско  собрал  Саладин?  Более  десяти  тысяч
рыцарей. И сотня тысяч обученных йоменов.
     - Слухи приписывают ему тысячи там, где он как обычно, имеет  десятки
- усмехнулся Рейнальд.
     Ги почувствовал себя несколько хуже при таком повороте разговора.
     - Он хорошо знает свои силы.
     - Сарацинские рыцари? Мы бились с  сотней  таких.  Легкие  доспехи  и
изящные мечи. Кольчуга, что режется как сеть. Шлемы и нагрудники,  которые
можно проткнуть кинжалом - тонкая работа, эмаль и  позолота  -  но  ничего
такого, что не расколол бы хороший норманн, или даже лангедокский  рыцарь.
Большинство из них сражается в льняных  одеждах,  с  волосами,  обернутыми
тюрбанами. Потряси мечом перед ними, и они рассеются по холмам.
     - У меня нет достаточного количества войск, чтобы противостоять  этой
армии.
     - Тамплиеры? Госпитальеры?  Они  под  вашей  командой.  Конечно,  мои
землевладельцы  в  Антиохии  будут  биться  за  меня.  Каждый  француз   и
большинство англичан, которые пришли в эту страну, держали  в  руках  меч,
или по крайней мере знают, как  это  делается.  Мы  сами  можем  выставить
несколько десятков тысяч. Этого будет достаточно.
     - Только если я призову каждого человека в Иерусалиме и сделаю то  же
самое во всех городах и крепостях от Газы  до  Алеппо.  Мы  можем  собрать
двадцать тысяч вооруженных рыцарей и  еще  половину  от  всех  вооруженных
йоменов.
     - Вот видите, Сэр! Мы имеем преимущество перед ними!
     - Но это означает оставить наши крепости незащищенными!  Если  мы  не
одержим победы, у нас может не оказаться места, куда мы сможем вернуться и
залечить раны.
     - Если Саладин соберет такое войско - кто же будет нападать  на  наши
крепости? Мы будем преследовать их, не так ли?  Не  оставляя  времени  для
остановок и осады высоких башен и толстых стен. Не стоит беспокоиться, мой
Господин. У  нас  будет  преимущество,  как  только  вы  издадите  декрет,
созывающий Ордены.
     - Ты так думаешь?
     - Конечно. Разве я не так сказал?
     - Ты отправишься в Антиохию и созовешь свои силы.  Ты  возьмешь  всех
людей со стен, если ты настолько уверен, что страна будет в безопасности.
     - Мой Господин...
     - Между прочим, это приказ.
     Былая жестокая улыбка вернулась к Рейнальду.
     - Я должен подчиниться, -  он  низко  поклонился,  в  своем  стиле  и
попятился к двери в конце палаты.
     Ги было интересно, сделает ли Рейнальд так, как сказал.
     Ги думал, а сможет ли он  сам  собрать  всех  людей  со  стен,  чтобы
защитить одного человека... Но "Защитник Креста"... Это звучало заманчиво.


     - Еще раз, Томас!
     В сороковой раз за последний час Томас  Амнет  поднял  свой  меч  над
головой и принял оборонительное положение.
     Меч был варварским, на добрых шесть дюймов длиннее и намного тяжелее,
чем меч из качественной стали, которым можно фехтовать без напряжения. Его
вес  и  неправильный  баланс  привели  к  тому,  что   все   его   мускулы
протестовали, когда он поднимал острие на уровень глаз. Причина была  ясна
- Амнет совершал еженедельные тренировочные упражнения.
     Не имело значения, какое положение занимал рыцарь-тамплиер - дипломат
на службе короля или папы, один из многочисленных участников в  банковских
схемах Ордена, лекарь, или, как Амнет,  прорицатель  -  он  принадлежал  к
воинствующему ордену и  должен  был  поддерживать  воинское  искусство  на
высоте.
     Сэр Брор, с которым они фехтовали во дворе Иерусалимской Обители, был
человеком недалеким. Он не умел произносить изысканные  речи,  не  обладал
утонченным интеллектом, но слыл удачливым воякой, который, если верить его
рассказам, однажды обратил в бегство пятьдесят  сарацинских  кавалеристов.
Он снес головы первым трем одним ударом меча и еще  трем  -  при  обратном
движении, а остальные, завидев такое, бежали.
     На этот раз Брор атаковал, делая выпад всем телом вперед. Его  легкий
стальной меч оказался в дюйме от горла Амнета, прежде чем тот смог поднять
свое оружие и парировать удар. Острие меча Амнета продолжило свой  путь  и
зарылось в утрамбованную землю. В  тот  же  самый  момент  Брор  полностью
развернулся и нанес новый удар.
     У Томаса не хватило сил снова поднять свой меч, и  Брор  зафиксировал
туше с левой стороны груди.
     - Уже устал? - скороговоркой спросил Брор.
     - Ты же видишь.
     Сэр  Брор  нажал  сильнее,  уколов  кожу  под  простеганной  защитной
туникой.
     - Эй! - воскликнул Томас, отмахиваясь.
     - Это чтобы ты запомнил меня. И запомнил, куда должно двигаться  твое
запястье, - он опустил свой меч острием вниз, как Амнет, затем развел руки
и легко коснулся острия. - Вот так!
     Амнет медленно развел руки и более удобно перехватил меч. -  Спасибо.
Так лучше.
     - Томас!
     Зов донесся с другой стороны двора, от подножья башни.
     - Томас!
     Там стоял Жерар  де  Ридерфорд  с  делегацией  тамплиеров  из  разных
обителей, разбросанных по всей стране. Амнет заметил, что все они  прибыли
со сменными лошадьми, одной или двумя, дня за полтора.
     Он отсалютовал сэру Брору своим слишком тяжелым мечом и пошел на  зов
Великого Магистра.
     - Томас Амнет может дать  нам  совет  в  этом  деле,  -  услышал  он,
подходя.
     - Дать совет в чем, мой Господин? - он отер пыль и пот с лица рукавом
рубахи. Важные тамплиеры, свежие и одетые в  льняные  и  шелковые  одежды,
поморщились. Амнет улыбнулся этому.
     - Мы получили призыв, - сказал Великий Магистр.
     - От короля Ги, - окончил Амнет. - Присоединиться к нему  в  связи  с
этим джихадом, который объявил Саладин.
     - Да, а ты откуда  знаешь?  -  возбужденно  сказал  Жерар.  Остальные
вокруг него невнятно заговорили и казались возбужденными.
     Это  был  трюк,  которому  Томас  выучился  давно:   используя   свою
сообразительность и интуицию, чтобы выделить  главное  в  любом  деле,  он
обычно мог предугадать в общих чертах, а иногда и  в  подробностях,  смысл
того сообщения, которое герольд еще не донес до ворот. Сейчас Амнет угадал
все, поскольку  знал  слабости  короля  Ги  и  проблемы,  которые  были  у
Рейнальда де Шатильона.
     - Король приказывает нам собрать семь тысяч рыцарей, - сказал  Жерар,
- и примерно столько же йоменов и слуг. Мы должны двинуться на север, к...
     - К Кераку, - продолжил Амнет. - Отважный дурак этот Саладин!
     Жерар умолк и улыбнулся: - Откуда ты это знаешь?
     - Керак -  это  владение  Рейнальда  де  Шатильона.  Саладин  мог  бы
атаковать Антиохию, резиденцию принца, которая  в  действительности  более
удобна для осады. У Саладина много единоверцев - и тем самым потенциальных
союзников - за ее стенами.
     - Вместо этого он направляется прямо к Кераку, который полностью наш.
И, следовательно, он что-то замышляет, потому как вовсе  не  дурак.  Такая
смелость берет города.
     - Ты знаешь все это из сплетен на базаре?
     - Нет.
     - Ты слышал это от кого-либо из приближенных Рейнальда?
     - Вовсе нет. Почему ты так подумал?
     - Потому что я только сегодня узнал, из личного сообщения короля, что
Рейнальд направился в Керак руководить сбором сил.
     - И король Ги ожидает, что мы соберемся под началом Рейнальда в  этих
высоких и узких стенах?
     - Сейчас он предлагает другое, слабая улыбка Жерара сделалась шире  и
довольнее от того, что Томас дал неверный ответ. - Мы должны собрать  наши
войска здесь и перехватить Сарацинскую армию.
     - А!
     - А для тебя у меня есть специальное задание.
     - Что же это, мой Господин? - Амнет старался показаться скромным.
     - Госпитальеры отвергли призыв короля Ги. Они заявили, что их глава -
Его Святейшество папа римский и поэтому они не  могут  подчиняться  никому
другому.
     - Звучит разумно.
     - Да, и...  что  ты  сказал?  -  челюсть  Жерара  отвалилась.  Другие
тамплиеры, до сих пор не участвовавшие  в  разговоре,  зашумели,  обсуждая
между собой непочтительный ответ Амнета.
     - Я смею заметить, мой Господин, что принц  Рейнальд  пожинает  плоды
своих трудов, - Амнет говорил спокойно. - Вы можете  спасти  всех  нас  от
кровопролития: отдайте его Саладину. Если вы хотите  сохранить  господство
христиан в этой стране, отдайте его Саладину.
     Великий Магистр побагровел: - Ты говоришь необдуманно,  Томас,  -  он
замолк, так как новая мысль возникла у него в мозгу.  -  Ты  видел  это  в
свете, - Жерар взглянул на собравшихся вокруг  них  тамплиеров,  -  нашего
друга?
     - Нет,  мой  Господин...  Источник  -  не  представляет  этого  столь
определенно. Я опасаюсь, что я утерял это умение. Действительно, я  говорю
опрометчиво, но  такая  речь  может  быть  произнесена  любым  из  воинов,
собравшихся здесь. Силы Саладина уже превышают наши. Его декрет  направлен
только против Рейнальда, его домочадцев  и  тех  христиан,  которые  будут
сражаться за него. Таким образом, для нас способ выжить состоит...
     - Достаточно, Томас. В области политики нам нужно твое подчинение,  а
не твое мнение.
     - Я к вашим  услугам,  -  Амнет  низко  поклонился,  отведя  глаза  в
сторону.
     - Ну так-то лучше, подчинение более приличествует  рыцарю.  Но  образ
твоих мыслей создает мне  трудности  -  я  хотел  послать  тебя  послом  к
Роджеру, Великому Магистру Госпитальеров. Ты мог бы убедить его отказаться
от его решения и присоединиться к королю Ги. Но ты разделяешь его  мнение,
и тебе будет трудно сделать это. Я даже не  знаю,  сможешь  ли  ты.  Может
быть, кто-нибудь другой...
     - Мой Господин! - запротестовал Амнет. - Вы знаете, что мой ум и  мой
язык в вашем  распоряжении.  Если  вы  пошлете  меня  к  Роджеру,  я  буду
представлять ваше мнение со всем моим старанием и умением.
     - Ты так думаешь?
     - Как рыцарь Креста и  христианин,  я  буду  просить  Роджера  помочь
принца Антиохии.
     - И королю, Томас, - поправил Великий Магистр.
     - Всегда к вашим услугам, сэр.


     - И как вы собираетесь сделать это, Мастер? -  Лео,  сидя  на  старой
кляче, тщетно старался заставить ее двигаться быстрее, вонзая  в  ее  бока
шпоры. Кобыла прижимала уши, на несколько шагов пускалась легким  гал