!
   - Прекрати! -  завопил  Гадж.  -  Прекрати!  Прекрати!  Тумпа-тумпа-тумп.
Маленькие, голые пятки Гаджа забарабанили в коридоре. Он и Элли захихикали.
   Луис посмотрел направо.  Половина  Речел  была  пуста,  одеяло  откинуто.
Солнце уже встало. Он посмотрел на часы и  увидел,  что  уже  около  восьми.
Речел дала ему выспаться... Возможно, намеренно.
   Обычно это раздражало его, но не  в  это  утро.  Луис  глубоко  вздохнул,
радуясь, что может понежиться в солнечных  лучах,  косо  льющихся  из  окна;
насладиться реальностью окружающего мира. Пылинки танцевали в потоках света.
   Снизу позвала Речел:
   - Элли, спускайся и не забудь бутерброды! Давай на автобус, Эл!
   - Ладно! Вот твоя машина, Гадж. А  я  уезжаю  в  школу.  Гадж  негодующие
завопил. Хотя немного не так... Гадж мог произносить только отдельные слова:
биб, кратт и элли-бин - но текст выглядел предельно  понятным:  Элли  должна
остаться. Увы, общественное образование ждало  ее.  Снова  послышался  голос
Речел.
   - И встряхни своего папочку, прежде чем спуститься. Вошла Элли, ее волосы
были собраны в хвост; сегодня она надела красное платье.
   - Ладно, папочка, - она подошла и легонько поцеловала его в щеку, а потом
помчалась вниз по лестнице.
   Сон начал блекнуть, растворяться. И слава богу!
   - Гадж, - позвал Луис. - Пойди и поцелуй папочку. Гадж игнорировал  слова
отца. Он вслед за Элли отправился вниз по лестнице, так быстро,  как  только
мог, завывая:
   - Прекрати! Пре-кра-ти-пре-кра-ти... Прекрати! - он  вопил  во  всю  силу
своих детских легких.  Луис  заметил  сынишку  в  подгузниках  и  ластиковых
штанишках,  проскочившего  через  лестничную  площадку  мимо  двери  спальни
родителей.
   Речел позвала снова:
   - Луис, где ты? Ты проснулся?
   - Конечно, - ответил он, садясь в постели.
   - Говорю тебе, он проснулся. - сказала Элли. - Я ухожу. Пока.
   Входная дверь хлопнула и оскорбленно вздохнул Гадж.
   - Тебе одно яйцо или два? - спросила Речел, явно обращаясь к Луису.
   Луис рухнул назад на одеяла и поставил ногу на вязаный  коврик,  готовясь
сказать жене, что не хочет яичницы; ему бы  тарелочку  овсянки..,  но  слова
застряли у него в горле.
   У него оказалась грязная нога. К ней  прилипли  сосновые  иголки.  Сердце
Луиса подскочило к горлу, словно безумный чертик выскочил из коробки.  Глаза
выпучились, зубы прикусили бесчувственный язык, и тогда Луис сбросил одеяло.
Нога, лежавшая на кровати, оказалась точно такой же. Широкая грязная  полоса
на простынях.
   - Луис?
   Он увидел несколько сосновых иголок, прилипших к  голеням,  и  неожиданно
посмотрел на бицепс правой руки. Там была царапина, на коже выступила кровь,
точно там, где его во сне поцарапала мертвая ветка.
   "Сейчас закричу. Чувствую, ох закричу!"
   Он мог закричать: крик поднимался  у  него  в  груди..,  и  ничего,  лишь
большой, холодный груз страха. Прихватило по-настоящему. "Все на самом деле,
- подумал он, - эти иголки, грязь на лодыжках, кровавая царапина на руке".
   "Сейчас я закричу, а потом сойду с ума.  Больше  мне  не  нужно  смотреть
туда..."
   - Луис? - Речел начала подниматься по лестнице, -  Луис,  ты  что,  снова
уснул?
   Он боролся с собой две или три секунды; боролся точно так же, как  тогда,
когда услышал слова Паскова, умирающего на одеяле в Медицинском Центре. И он
выиграл. Склонил чашу весов в свою сторону и решил: Речел не должна  видеть,
что его ноги грязные  и  в  иголках;  одеяла  соскользнули  на  пол,  открыв
испачканную землей простыню.
   - Я проснулся, - весело сказал он. Его язык неожиданно стал  кровоточить,
ведь он прикусил его. У Луиса закружилась голова, и  что-то  глубоко  внутри
отступило. Он удивился: почему он снова оказывается в пределах  досягаемости
безумных иррациональностей; или так было всегда?
   - Одно яйцо  или  два?  -  поднявшись  на  две  или  три  ступени,  Речел
остановилась. Слава богу!
   - Да, - ответил Луис, едва понимая, что говорит. - Сделай болтушку.
   - Ладно, только для тебя, - ответила жена и стала спускаться.
   Луис быстро, с облегчением, закрыл глаза, но тут же  перед  ним  возникли
серебряные глаза Паскова. Луис немедленно открыл глаза.  Он  стал  двигаться
быстро, пытаясь ни о чем не думать. Он сдернул белье с кровати.  С  одеялами
оказалось все в порядке. Луис скомкал простыни и, выскочив в коридор, бросил
их в специальное отверстие, откуда по отдельному мусоропроводу грязное белье
спускалось на первый этаж в большую бельевую корзину.
   Потом, бегом, Луис заскочил в ванну, повернул вентиль крана и шагнул  под
душ, сделав воду такой горячей, что она почти  обжигала.  После  ванны  Луис
досуха вытерся полотенцем.
   Теперь  Луис  чувствовал  себя  лучше.  Ситуация  хоть  как-то   начинала
поддаваться контролю. Вытираясь, Луис неожиданно подумал: он чувствует  себя
как убийца, который верит, что нужно избавиться от всех улик.  Он  продолжал
вытираться, но уже со смехом. Смеялся и смеялся, и не мог остановиться.
   - Эй, там! - позвала Речел. - Что тебя так развеселило?
   - Секрет, - ответил Луис, продолжая смеяться. Он был испуган, но страх не
мог пересилить смех. Смех  навалился,  поднимаясь  из  живота,  который  так
напрягся, что стал твердым, словно скрепленная известкой каменная  стена.  С
Луисом случился приступ смеха,  потому  что  он  решил,  что  самое  лучшее:
бросить простыни в  грязное.  Раз  в  пять  дней  Мисси  Дандридж  приходила
пылесосить, чистить их дом.., она и отнесет вещи в прачечную.  Речел  увидит
эти простыни, только когда снова постелет их  на  кровать..,  чистыми.  Луис
предполагал, что, возможно, Мисси прошепчет ночью  своему  мужу,  что  Криды
занимаются странными сексуальными играми, купаются в  грязи  и  катаются  по
сосновым иголкам.
   Такая мысль заставила Луиса захохотать еще громче. Он перестал  смеяться,
лишь когда оделся, и понял, что чувствует себя намного лучше. Почему так, он
не знал, но было именно так. Комната  выглядела  обычно,  только  обнаженная
кровать вносила некий диссонанс. Но он должен замести следы. Может,  "улики"
правильное слово, которое нужно использовать, ведь он чувствовал себя словно
преступник.
   "Может, так случается всегда, когда люди сталкиваются с  необъяснимым,  -
подумал он. - Может, они так всегда поступают, с иррациональным, разрушающим
нормальную последовательность причин и следствий,  к  которому  привыкли  на
Западе.  Может,  точно  так  же  ваш  разум  станет  сражаться  с  летающими
тарелками, если вы увидите их молча парящими у вас за домом однажды утром  и
отбрасывающими  густые  маленькие  тени;  с  дождем   из   лягушек;   рукой,
выползающей посреди ночи, чтобы схватить вас за голую пятку. Припадок смеха,
как припадок страха, когда начинаешь кричать, не можешь  остановиться..,  до
тех пор, пока не успокоишься сам собой,  пока  страх  сам  собой  не  уйдет,
словно песок из почки".

***

   Гадж сидел на своем стуле и ел "Кокао Беарс", устроив на столе свинушник.
Он насыпал крошек "Кокао Беарс" и на пластиковую подставку под своим высоким
стулом.
   Речел вышла из кухни с яичницей и чашечкой кофе.
   - Хорошая шутка, Луи?  Ты  ржал,  словно  какая-то  деревенщина.  Я  даже
немного испугалась.
   Луис открыл рот, не имея ни малейшего понятия о том, что будет  говорить.
Первое, что пришло в голову, был анекдот, который он слышал неделю назад  на
углу у магазина, дальше по дороге.., что-то о портном-еврее,  который  купил
попугая, говорящего только: "Аариэль Шарон дрочит".
   Когда он рассказал анекдот,  Речел  рассмеялась.  За  компанию,  хоть  он
ничего и не понимал, рассмеялся Гадж.
   "Великолепно. Герой уничтожил все улики.., остроумно: грязные простыни  и
смех в одиночестве, в ванной. Теперь Герой почитает утреннюю  газету..,  или
просто просмотрит ее.., приведет свои мысли в порядок".
   Подумав так, Луис открыл газету.
   "Ты  все  делаешь  правильно,  -  подумал  он  уверенно.  -  Ты  выдержал
испытание, как кремень, а теперь все закончилось.., такое обычно  случается,
когда в походе с приятелями разжигаешь костер и дует сильный ветер, а потом,
сидя у костра, вы рассказываете друг другу страшные истории. Но обычно ночью
у лагерного костра, когда в вышине дует ветер, разговоры ведутся о разном, о
пустяках".
   Луис съел яичницу, поцеловал Речел  и  Гаджа,  внимательно  посмотрел  на
квадратную,  выкрашенную  в  белый  цвет   бельевую   корзину,   стоящую   в
каком-нибудь футе левее него. Все в порядке! Еще одно  потрясение  за  утро.
Позднее лето дало знак свыше о том, что теперь  все  пойдет  нормально,  все
будет в порядке. Луис взглянул на тропинку, когда выводил машину из  гаража;
с ней тоже оказалось все в порядке. Его  волосы  больше  не  будут  вставать
дыбом. Ты великолепно прошел испытание.
   Все было в порядке, пока он не отъехал  миль  на  десять,  и  тут  что-то
сильно встряхнуло его. Луис даже съехал со 2-го шоссе  и  остановился  возле
по-утреннему пустынной  стоянки  китайского  ресторана,  не  так  далеко  от
Медицинского Центра Мэйна.., куда забрали  тело  Паскова.  МЦВМ  -  вот  что
волновало Луиса, а не знак ресторана. Вик Пасков больше не  отведает  му  гу
гай пан, ха-ха!
   Дрожь  прошла  по  телу  Луиса.  Он  почувствовал  себя   беспомощным   и
испуганным. И не что-то сверхъестественное  напугало  его,  а  просто  яркий
солнечный свет, но испугал он его  до  умопомрачения.  Луису  казалось,  что
длинная, невидимая проволока сжимается вокруг его шеи.
   - Больше не надо, - сказал он. - Пожалуйста, больше не надо.
   Он повернул ручку радио и  дал  Джоан  Баез  запеть  о  драгоценностях  и
ржавчине. Ее мелодичный холодный голос успокоил Луиса, и к тому времени  как
песня закончилась, он почувствовал, что может ехать дальше.

***

   Приехав в университет, он поздоровался с миссис Чарлтон, а потом нырнул в
туалетную комнату, решив, что выглядит как  черт  знает  что.  Да  нет.  Под
глазами у него были небольшие синяки, но даже Речел не заметила бы их.  Луис
побрызгал холодной водой на лицо, вытерся, причесался и  отправился  в  свой
кабинет.
   Стив Мастертон и  доктор-индеец  Саррендра  Харди  сидели,  пили  кофе  и
изучали регистрационные карточки - истории болезни.
   - С добрым утром, Луис, - поздоровался Стив.
   - С добрым утром.
   - Будем надеяться, что день окажется лучше вчерашнего, - заметил Харди.
   - Да, но вы пропустили самое интересное.
   - Саррендра  прошлой  ночью  получил  интересное  в  избытке,  -  сказал,
усмехнувшись, Мастертон. - Расскажи ему, Саррендра.
   Харди, улыбаясь, погладил стакан.
   -  Около  часа  ночи  два  мальчика  принесли  свою  подругу,   -   начал
рассказывать он.  -  Девочка,  оказывается,  напилась  в  честь  счастливого
возвращения в стены университета, понимаете, и сильно порезала себе ногу.  Я
сказал, что зашью все четырьмя стежками так, чтобы даже шрама  не  осталось.
Когда я зашил, она позвала меня, и только я наклонился...
   Он продемонстрировал, как это было. Луис начал посмеиваться.  Способность
воспринимать окружающее возвращалась.
   - ..и как только я наклонился, се вырвало мне в лицо. Мастертон взорвался
от смеха. Так же как и  Луис.  Харди  печально  улыбнулся,  словно  подобное
случалось с ним тысячу раз.
   - Саррендра, сколько вы уже на  дежурстве?  -  спросил  Луис,  когда  они
отсмеялись.
   - Я заступил где-то около полуночи, - ответил Харди. - Сейчас пойду домой
-Я только хотел задержаться, чтобы поздороваться.
   - Тогда здравствуйте, - сказал Луис и потряс маленькую коричневую руку, -
Теперь поезжайте домой и ложитесь спать.
   -  Мы  почти  закончили  с  первоочередным  списком  карточек,  -  сказал
Мастертон. - Скажем аллилуйя, Саррендра.
   - Отказываюсь, - заявил Харди, улыбаясь. - Я не христианин - Тогда  споем
хором "Нынешнюю Карму" или что-то в таком роде  -  Счастливо  оставаться,  -
улыбаясь, сказал Харди и вы скользнул через дверь.
   Мгновение Луис и Стив Мастертон смотрели ему вслед, а потом переглянулись
и снова рассмеялись. Что до Луиса, не смеясь, он чувствовал себя  лучше..  -
нормальнее.
   - Так было бы хорошо покончить с этим, - сказал Стив. - Сегодня мы должны
подготовиться к приему продавцов лекарств.
   Луис  кивнул.  Первые  представители   посреднических   компаний   начнут
появляться около десяти часов. Как любил шутить  Стив,  перед  Университетом
для коммивояжеров полузаповедные места, а в Медицинском Центре  университета
каждый четверг день - А (День Аспирина - любимца всех времен  и  народов)  -
Позвольте мне дать вам совет, о Великий Босс, - улыбнулся Стив. -  Не  знаю,
как ведут себя толкачи в Чикаго, но здесь они  пойдут  на  любые  ухищрения,
начиная от сувениров с южных курортов в ноябре, до абонементов на бесплатные
занятия спортом в Бангоре. Один из этих парней даже пытался купить  меня  на
Джуди <Резиновая кукла для сексуальных развлечений (прим переводчика).>. А я
всего лишь Помощник Администратора. Если вы не купите у них лекарств, то они
заставят вас глотать их горстями.
   - Ты должен был согласиться на куклу.
   - Ха, она рыжая, не мой тип.
   - Ладно. В крайнем случае, отдамся без крика, - сказал Луис.  -  Главное,
чтоб день был поспокойнее, чем вчерашний.

Глава 18

   Когда толкачи не появились ровно в  десять,  Луис  сдался  и  позвонил  в
регистратуру. Он поговорил с миссис Стаплетон, которая сказала,  что  пошлет
копию медицинской карточки Виктора Паскова немедленно.  Когда  Луис  положил
трубку, появился первый из этих парней. Он не пытался что-то всучить  Луису,
только  спросил  его,  хочет  ли  он   купить   абонемент   на   бейсбольные
Патриотические Игры Новой Англии на весь предстоящий сезон.
   - Нет, - ответил Луис.
   - Не думал, что вы откажетесь, - нахмурившись, заметил посетитель и ушел.
   Где-то в полдень Луис прогулялся в кафе "Берлога Медведя" и взял  сэндвич
с  тунцом  и  коку.  Вернувшись  в  кабинет,  он   перекусил,   одновременно
просматривая историю болезни Паскова. Луис пытался найти что-то общее  между
ним,  Ласковым  или  Северным  Ладлоу,  где  пряталось   хладбище   домашних
любимцев.., что-то неопределенное, как он предполагал.  Должно  существовать
рациональное объяснение  этим  сверхъестественным  событиям.  Может,  парень
вырос в Ладлоу.., может, похоронил на хладбище свою собаку или кота.
   Просмотрев историю болезни, Луис ничего не обнаружил.  Пасков  приехал  в
университет из Бергенфсльда (Нью-Джерси) и учился на факультете, выпускающем
инженеров-электриков. На нескольких типовых листах карточки  Луис  не  нашел
ничего, что могло связывать его, Луиса, с молодым человеком, умершим в  фойе
лазарета.., единственное, что у них было общего, - они оба были смертными.
   Допив остатки колы из  стаканчика,  послушав,  как  соломинка  вытягивает
последние капли со  дна,  Луис  бросил  стаканчик  в  мусорное  ведро.  Ленч
оказался легким, но Луис съел его с аппетитом. Направление, по  которому  он
отправился, исследуя случай с Пасковым, оказалось ошибочным. Но сейчас Луиса
больше не трясло от страха. Даже утренний ужас стал казаться  ему  дурацкой,
бессмысленной шуткой, более похожей на сон, а  не  на  последствия  каких-то
реальных событий.
   Луис постучал пальцами по книге регистрации пациентов,  пожал  плечами  и
снова взялся за телефон. Он позвонил в  МЦВМ  и  попросил  соединить  его  с
моргом.
   Потом он попросил к телефону патологоанатома, назвал себя и спросил:
   - У вас один из наших студентов, Виктор Пасков?.. - Нет, - ответил  голос
на другом конце. - Его у нас нет.
   У Луиса ком подкатил к горлу. Наконец, справившись с собой, он спросил:
   - Что?
   - Тело поздно ночью забрали родители. Оно в  морге  Брукингса-Смита.  Они
поместили его в "Дельту", так,  -  зашуршали  бумаги.  -  "Дельта"  109.  Вы
думаете труп куда-нибудь удрал? Танцевать на Ринг-Шоу?
   - Нет, - сказал Луис. - Конечно, нет. Только.
   -Так что же "только"? За  чем,  черт  возьми,  он  гоняется?  Невозможно,
оставаясь в своем уме, вести подобное расследование. Все пройдет, сотрется в
памяти, забудется. Что-то еще беспокоило Луиса.
   -  Просто  мне  показалось,  что  все   произошло   слишком   быстро,   -
неубедительно закончил Луис.
   - Вскрытие было произведено вчера днем. - снова послышался  слабый  шорох
бумаг. - Где-то  в  три  двадцать,  доктором  Резником.  Пока  отец  Паскова
оформлял бумаги. Я думаю, тело привезли в Неварк часа в два ночи.
   - Хорошо, в таком случае...
   - Если, конечно, водители не напутали и не отвезли его куда-нибудь еще, -
живо заметил  патологоанатом.  -  Такое  у  нас  иногда  случается,  хотя  с
"Дельтой" таких случаев никогда не было... Например, один  парень  погиб  на
рыбалке в Арустуке в одном из тех богом забытых мест, у которых на карте нет
даже названия - только координаты. Так вот, эта жопа задохнулась,  проглотив
крышечку от пивной банки. Два дня приятели вытаскивали труп из  диких  мест,
и, когда его вытащили, трудно было даже сказать,  можно  ли  его  обработать
формалином так, чтоб он дальше не разлагался, или  нет.  Они  спихнули  его,
понадеясь на лучшее. Послали сто домой в Гранд Фоллс (Миннесота)  как  багаж
по какой-то авиалинии. Но была пересадка, и труп морем  отправили  сперва  в
Майами, потом в Дес Моинес, потом в Фарго (Северная Дакота). Наконец, кто-то
попался поумней и отправил гроб по месту назначения, но прошло уже три  дня.
И ничего. С  тем  же  успехом  они  могли  вместо  формалина  впрыснуть  ему
кока-колы. Парень  совсем  почернел  и  пахнул,  словно  испорченное  свиное
жаркое. Вот так. Было шесть  случаев,  когда  наши  клиенты  превращались  в
тошнотворное мясо.
   Патологоанатом на другом конце провода захихикал.
   - Хорошо, благодарю, - зажмурившись, ответил Луис.
   - Могу дать вам домашний телефон доктора Резника, если хотите, но  обычно
по утрам он играет в гольф в Ороно.
   - Тогда не стоит. Спасибо, - сказал Луис.
   Он положил телефонную трубку. "Продолжать?  -  подумал  он.  -  Когда  ты
увидел безумный сон или что-то  похожее,  тело  Паскова  уже  было  в  морге
Бергенфельда. Поэтому все можно забыть, можно положить этому конец".

***

   По пути домой у Луиса появилось простое объяснение появлению грязи у него
на ногах. И тогда он почувствовал облегчение.
   Просто он отправился гулять во  сне,  расстроенный  тем,  что  смертельно
раненый студент умер у него на руках, в то время как он сам  не  мог  ничего
сделать, ни на что решиться в  свой  первый  по-настоящему  рабочий  день  в
университете Мэйна.
   Это кое-что объясняло. Сон казался почти  реальным,  потому  что  большая
часть его и была реальной - ощущение коврика под ногами, холода и,  конечно,
сухая ветка, которая поцарапала  руку.  Это  объясняло,  почему  Пасков  мог
проходить сквозь дверь, а Луис нет.
   У Луиса возникла мысль, что Речел  могла  спуститься  поздно  вечером  по
лестнице и поймать его на кухне, когда  он  пытался  во  сне  пройти  сквозь
дверь. Такая картина заставила Луиса усмехнуться. Вот, черт возьми,  был  бы
номер!
   Вооружившись гипотезой о прогулке  во  сне,  Луис  смог  проанализировать
причины сна, с рвением взявшись задело. Во сне  он  отправился  на  хладбище
домашних любимцев, потому что  оно  ассоциировалось  для  него  с  пережитым
скандалом. Ведь оно стало причиной ссоры с женой.., и еще, -  думал  Луис  с
растущим волнением, - события ассоциировались  у  него  в  голове  с  первым
столкновением его дочери с идеей Смерти... Что-то в его подсознании,  должно
быть, сместилось в прошедшую ночь, когда он стал засыпать.
   "Черт возьми, какая удача, что я нормально вернулся домой. Даже не помню,
как это случилось. Должно быть, возвращался на автопилоте".
   Ладно. Луис не представлял, на что это было бы похоже, если бы  он  утром
проснулся нам могиле кота Смаки, не понимая, где он, весь  мокрый  от  росы:
возможно, обосрался бы от испуга, последнее, без сомнения, случилось бы и  с
Речел