.
   Покинув комнату дочери, Луис мгновение постоял, подумывая  (не  серьезно,
конечно) о том, чтоб пойти лечь спать.
   Он-то знал, что на самом деле нужно ему, и собирался заняться этим...

***

   Луис Алберт Крид сидел и меланхолично напивался. Внизу в  подвале  стояло
пять упаковок светлого пива "Считз". Луис всегда пил пиво.  Джад  пил  пиво.
Стив Мастертон пил его. Мисси Дандридж могла при случае выпить  бутылку  или
две, пока  смотрела  за  детьми  ("ребенком",  -  напомнил  сам  себе  Луис,
направившись вниз в подвал). Даже миссис Чарлтон, когда заходила к  ним,  не
брезговала ни пивом (если,  конечно,  это  было  светлое  пиво),  ни  вином.
Однажды, в конце зимы, Чарлтон купила десять коробок светлого  пива  "Считз"
на распродаже пивоваров "А&В". "Останавливаюсь у вас каждый раз, когда еду к
Джулио в  Оррингтон,  -  сказала  она,  -  и  вы  всегда  успокаиваете  меня
бутылочкой "Роберта Паркера"... Но ведь любое пиво в холодильнике -  хорошее
пиво после долгой поездки, так? Так выпьем светлого и  подумаем  о  деньгах,
которые вы сэкономили". Конец зимы. Тогда все было в порядке. Тогда все было
в порядке. Хорошо.., как быстро и легко все делится на плохое и хорошее.
   Луис принес упаковку пива и высыпал банки в холодильник.
   Потом взял одну, прикрыл дверцу  холодильника  и  открыл  пиво  Медленно,
заискивая, появился Черч, но, когда хлопнула дверца холодильника, метнулся в
сторону и вопросительно уставился на Луиса. Кот не спешил  подходить  ближе;
слишком часто получал от Луиса болезненные пинки.
   - Для тебя ничего нет, - сказал Луис коту.  -  Все,  что  ты  должен  был
перевести на говно сегодня, ты уже получил. Если хочешь чего-нибудь еще, иди
и убей птицу.
   Черч  спокойно  стоял,  глядя  на  Луиса.  Выдув  полбутылки  пива,  Луис
почувствовал, что голова его почти вернулась на свое место.
   - Значит, ты не хочешь есть? - спросил он. - Лень  убить  кого-нибудь  на
ужин?
   Черч не спеша отправился в гостиную, поняв, что ему ничего  съестного  не
перепадет. Через мгновение Луис последовал за котом.
   Луис снова подумал:
   "Хей-хо! То ли еще будет".
   В гостиной Луис сел на стул и снова посмотрел на Черча. Кот развалился на
паласе возле телевизора, осторожно наблюдая за Луисом,  готовый  вскочить  и
убежать, если Луис, неожиданно разозлившись, решит пнуть его.
   Пока же Луис всего лишь игрался полупустой банкой пива.
   - За Гаджа, - сказал он. - За моего сына,  который  мог  стать  артистом,
олимпийским чемпионом по плаванью или с...м в  рот  Президентом  Соединенных
Штатов - Говнатов... Что ты там бормочешь, дырка в жопе?
   Черч посмотрел на Луиса тусклыми, полными удивления глазами.
   Луис выпил остатки пива  одним  быстрым  глотком.  Пиво  проскользнуло  в
желудок, и тогда Луис отправился за следующей банкой.
   Когда он прикончил третью банку, впервые за день,  он  почувствовал,  что
наконец-то успокаивается. Добравшись до шестой, Луис решил,  что  сумеет  на
час или два уснуть. Возвращаясь к холодильнику за восьмой или девятой (он на
самом деле сбился со счета и ходил туда-сюда шатаясь), он увидел Черча;  кот
дремал - или притворялся, что дремлет на коврике. Зародившаяся у Луиса мысль
была простой. Непонятно, почему она не появилась раньше. Видно,  она  просто
ждала своего времени.
   "Когда ты пойдешь и сделаешь это? Когда ты пойдешь и похоронишь Гаджа  на
второй половине Кладбища Домашних Любимцев?"
   А потом:
   "Да воскреснет брат твой!"
   Дрожащий сонный голос Элли:
   "В  Воскресной  Школе  учитель  рассказывал...  "Восстань!"  Еще  учитель
говорил, что любой восстанет из могилы".
   От таких мыслей Луиса прошиб холодный пот, его  затрясло.  Неожиданно  он
обнаружил, что вспоминает первый школьный день Элли,  вспоминает,  как  Гадж
спал в колыбели, пока он и Речел слушали лепет Элли о "Старом МакДональде" и
миссис Берримен.  Он  тогда  сказал:  "Только  дай  мне  положить  крошку  в
колыбельку",  а  когда  понес  Гаджа  наверх,  на  него  нахлынули   ужасные
предчувствия. Теперь он понял: уже тогда, в  сентябре,  он  знал,  что  Гадж
скоро умрет. Какая-то часть Луиса знала, что Оз  -  Всикий  и  Ушшасный  уже
занес свою руку. Ничего, все перемелется - это были сверхъестественные  сети
сирен.., но в голосах сирен звучала истина. Правда, Луис до конца уверен  не
был. Луис пролил немного пива на рубашку, а Черч сразу устало поднял голову,
прикидывая, не откроется ли фестиваль пинков по кошкам.
   Неожиданно Луис вспомнил  вопрос,  который  задал  Джаду;  вспомнил,  как
дернулись руки старика, сбив две бутылки со  стола.  Одна  из  бутылок  даже
разбилась.
   "Я надеюсь, больше ты не станешь говорить о таких вещах, Луис!"
   Но Луис хотел поговорить именно об этом.., или просто помечтать. Хладбище
Домашних  Любимцев...  То,  что  лежит  за   Хладбищем...   Идея   выглядела
смертоносно и привлекательно. В ней скрывалась определенная логика,  которую
невозможно было отрицать. Черч погиб на дороге, Гадж погиб на  дороге.  Черч
тут, изменившийся, конечно.., противный, в некотором роде, но он тут.  Элли,
Гадж,  Речел  -  все  любили  кота.  Правда,  теперь  Черч  убивал  птиц   и
мышей-полевок, но коты всегда убивают маленьких животных. То есть, Черч жив,
но превратился в кота доктора Франкенштейна. В некотором отношении  он  стал
даже лучше, чем был раньше...
   "Ты же рационалист, - нашептывал Луису внутренний голос. - Кот - не такой
уж хороший, по сравнению с тем,  каким  он  был.  Он  не  просто  кот,  а  -
привидение. Вспомни-ка ворону, а, Луис? Помнишь подарочек к Рождеству?"
   - Боже, - протянул Луис, обезумев, таким голосом, что сам бы не смог  его
узнать.
   "Боже.., о, да, здравствуй новый Бог, Луис Крид".
   Словно начитавшийся книг о духах и вампирах, Луис взывал к Богу. Так  что
же.., что же такого в имени Бога.., что же в нем такого? А потом  Луис  стал
думать о черном богохульстве, которому не мог  полностью  доверять.  "Ты  же
словно проститутка", - заявил он сам себе... Но  какой  рационально-приятной
выглядела богомерзкая ложь относительно Хладбища и всего, что с ним связано.
   "Так где же правда? Ты хочешь правды, е...й говнюк? В чем же правда?"
   Правда в том, что Черч - не  совсем  обычный  кот,  начнем  с  этого.  Он
выглядит как кот и он действует словно кот, но на самом  деле  он  -  жалкая
имитация. Люди не могут сознательно распознать в нем имитацию,  но  они  это
чувствуют. Луис вспомнил ту ночь,  когда  Черч  пробрался  в  дом.  То,  что
случилось однажды за обедом еще до Рождества. Они сидели тут,  разговаривали
за едой, и тут Черч прыгнул на колени миссис Чарлтон. Та немедленно сбросила
кота, быстро и инстинктивно, морщинки отвращения появились в уголках се рта.
   Не велико событие.  Никто  его  не  обсуждал.  Но..,  это  было.  Чарлтон
почувствовала, что это не кот. Луис допил пиво и пошел за следующей  банкой.
Если Гадж вернется настолько изменившимся, что будет непристойно...
   С хлопком открыв банку пива. Луис сделал большой глоток. Он пил, пил.., а
ведь завтра у него будет болеть голова. "Как я в сумке понес хоронить своего
сына", автор книги - Луис Крид, печально известный  нашумевшим  бестселлером
"Как  я  упустил  Гаджа,  и  тот  попал  под  грузовик"  и  еще   нескольких
захватывающих книг Пить! Точно! Упиться! Луис подозревал,  что  уже  упился,
потому что ему никак было не прогнать эту безумную идею,  вызвавшую  тошноту
некого сверхъестественного толка. Но  идея  зачаровывала.  Да,  именно  так:
зачаровывала...
   А Джад стоял за спиной и нашептывал:
   "Ты сделал это потому, что это место,  где  хоронили  Микмаки,  -  тайное
место, а ты захотел узнать секрет, когда подвернулась настоящая  причина...У
тебя была причина...и она показалась тебе достаточно веской..."
   Голос Джада - низкий голос с интонациями настоящего янш...  Голос  Джада,
отзвуков которого по коже шли мурашки и волосы вставали дыбом на затылке.
   "Есть тайные вещи... Луис, у мужчин каменные сердца - крепкие, как  земля
на том месте, где раньше хоронили Микмаки... Мужчина  тоже  выращивает,  что
может.., и пожинает плоды".
   Луис начал вспоминать другие вещи, которые Джад рассказывал ему о  земле,
где хоронили Микмаки. Луис начал сравнивать  даты,  сортируя  мысли,  сжимая
круг.., он пошел по тому пути, к которому подталкивали его...
   Пес. Спот.
   "Я видел шрамы, которые остались на его теле от колючей проволоки..,  они
не заросли шерстью. Шрамы напоминали маленькие ямочки.  Выглядело  все  так,
словно с этого момента, как пес получил эти раны, прошло лет пять  или  даже
больше..."
   Бык. Другие слова всплыли в голове Луиса.
   "...Лейстер Морган похоронил там своего быка,  Черного  Ангуса  по  имени
Ханратт... Лейстер тащил его туда  на  санях..,  пристрелил  его  через  две
недели. Бык изменился, в  самом  деле  изменился.  Но  он  был  единственным
зверем, о котором я такое слышал".

   Бык изменился, в самом деле изменился...
   ...у мужчин каменные сердца.
   Мужнина тоже выращивает, что может...
   ...он был единственным зверем, о котором я такое слышал.
   Это место.., поймав однажды., оно держит тебя.
   ...Ханратт. Разве не глупое имя для быка?
   Мужчина тоже выращивает, что может.., и пожинает плоды.
   Это мои крысы и птицы.
   ...Хладбище.., тайное место, а ты захотел узнать его секрет.
   Бык изменился, в самом деле изменился.
   Но он был единственным зверем, о котором я такое слышал.

   "Чего ты хочешь, Луис, когда дует сильный ветер и лунные лучи высвечивают
дорожку в лесу? Хочешь снова взобраться по тем ступенькам? Они  же  выглядят
как дешевая декорация для фильма ужасов. Все зрители знают, как просто герою
или героине подниматься по  таким  ступеньками,  но  в  реальной  жизни  они
смоются  оттуда..,  смоются,  словно  дым,   даже   не   пристегнув   ремней
безопасности, побегут, побросав все и словно большие крысы, станут всю  ночь
носиться туда-сюда. Так, Луис, что ты скажешь? Хочешь подняться по лестнице?
Ты сможешь затащить туда своего сына и уйти?"
   Хей-хо... То ли еще будет!
   "Изменился...единственным   зверем..,    большинство    из    вернувшихся
кажутся...человек...ты...его..."
   Луис  свалил  пустые  банки  из-под   пива   под   раковину,   неожиданно
почувствовав, еще чуть-чуть и его вырвет. Комната закружилась у  него  перед
глазами.
   В это время в дверь постучали.
   Долго.., на самом деле это  Луису  только  показалось..,  он  верил,  что
стучит у него в голове, что у него галлюцинация... Но стук повторялся  снова
и снова, терпеливый и неумолимый стук. И неожиданно, Луис вспомнил историю с
обезьяньей лапкой. Холодный ужас затопил его. Он,  кажется,  даже  физически
ощутил это, словно нашел мертвую руку в холодильнике; мертвую руку,  которая
неожиданно  обрела  самостоятельную  жизнь  и  заползла  ему  под   рубашку,
вцепившись в тело возле самого сердца. Глупый образ, грубый и глупый, но.  -
.ох? Луис не чувствовал, что это глупо. Нет!
   Луис, не чувствуя ног,  подошел  к  двери  и  попытался  открыть  щеколду
трясущимися пальцами. Открывая дверь, он подумал: "Это Пасков. Друг Пасков в
гости зашел! Стоит там в своих спортивных трусах,  по-прежнему  живой  такой
паренек, только слегка подгнивший. Пасков  -  друг!  Пасков,  который  снова
станет предупреждать: "Не ходи туда". Как это в той детской  сказочке?..  Не
пей, козленочком станешь!.."
   Дверь открылась. На пороге стояла темная фигура -  темная  даже  на  фоне
ночи - ночи между Днем Прощания и Днем Похорон  его  сына.  Там  стоял  Джад
Крандолл. Его редкие белые волосы слегка растрепались.
   Луис попробовал  рассмеяться.  Казалось,  время  повернуло  назад.  Снова
наступил  вечер  Дня  Благодарения.   Скоро   они   возложат   закоченевшее,
сверхъестественно-тяжелое тело Черча в полиэтиленовый мешок и  отправятся  в
путь. "Ах, не спрашивайте куда, просто  пойдем  и  нанесем  визит  в  Родные
Пенаты..."
   - Мне можно войти? - спросил Джад. Он вынул пачку Честерфильда из кармана
рубашки и выудил из нее сигарету.
   - Скажи, чего ты хочешь, - сказал  Луис.  -  Уже  поздно,  а  я  перебрал
пива...
   - Чувствую, - ответил Джад и чиркнул спичкой. Ветер погасил ее. Тогда  он
сложил руки чашечкой и снова чиркнул спичкой.  Но  руки  старика  дрожали  и
робкий огонек потух. Старик взял третью спичку, приготовился  зажечь  ее,  а
потом посмотрел на Луиса, загораживающего вход. - Не могу никак прикурить, -
сказал он. - Так, может, мне зайти, а, Луис?
   Луис шагнул в сторону, и Джад вошел.

Глава 38

   Они сидели за столом на кухне и пили пиво. "Первый  раз,  когда  мы  пьем
пиво у нас  на  кухне",  -  подумал  Луис,  немного  удивившись,  когда  они
проходили через гостиную. Элли  наверху  вскрикнула  во  сне.  Они  замерли,
словно "окаменев" в детской игре. Крик не повторялся.
   - Ладно, - сказал Луис. - Что  ты  туг  делал  в  четверть  первого  ночи
накануне похорон моего сына? Ты - мой  друг,  Джад,  но  в  твоих  действиях
есть...
   Джад выпил пиво, вытер губы рукавом и посмотрел прямо  на  Луиса.  Взгляд
старика был таким твердым, уверенным, что Луис, как  нашкодивший  мальчишка,
отвел глаза.
   - Ты знаешь, почему я здесь, - спокойно сказал Джад. - Ты думал о том,  о
чем, Луис, думать не стоит. Хуже того, я боюсь, что  для  себя  ты  уже  все
решил.
   - Я ни о чем не думал, хотел  уже  ложиться  спать,  -  ответил  Луис.  -
Завтра, с утра похороны.
   - Я несу ответственность зато, что у тебя болит сердце; за то,  что  -  в
эту ночь ты не спишь, - мягко сказал Джад. На  мне  ведь  тоже  лежит  часть
ответственности за смерть твоего сына.
   Луис поднял взгляд, испугавшись.
   - Что?.. Джад, ты сошел с ума!
   - Ты ведь думал о том, как воскресить  Гаджа,  -  продолжал  Джад.  -  Не
отрицай, что думал об этом, Луис. Луис не ответил.
   - Как далеко ты зашел в своих  мыслях?  -  спросил  Джад.  -  Можешь  мне
сказать? Нет? Я не могу сам ответить на этот вопрос, и я хочу  оставаться  в
мире с  самим  собой,  спокойно  прожить  остаток  жизни.  Я  много  знаю  о
Микмаках... То место всегда считалось  святым..,  но  нехорошим.  Станни  Б,
рассказывал мне об этом. Мой отец сказал мне то же самое.., но позже.  После
того, как Слот умер во второй раз. Сейчас земли Микмаков относятся к  землям
штата Мэйн, и правительство Соединенных Штатов ведет тяжбу с индейцами,  так
как индейцы требуют, чтоб им вернули их же собственные земли. Кому это место
изначально принадлежало? Никто на самом деле не знает, Луис. Никто не знает.
Различные люди борются за заявку на этот участок, но никто  ее  получить  не
может. Ансон Ладлоу - пра-пра-внук одного из основателей города  -  один  из
них. Если удовлетворить требование кого-то из белых,  это  будет  лучше  для
всех. Жозеф Ладлоу - тот, из-за которого началась тяжба, такой  же  великий,
как  Кироль  Георг,  приехал  сюда,  когда  Мэйн  был  всего  лишь   большой
провинцией, колонией Массачусетского залива. А потом, после высшего суда, он
отправился в Ад, потому что нечистым способом  отобрал  заявки  на  землю  у
других жителей Ладлоу и у одного парня, которого звали Питер  Диммарта.  Так
вот, Диммарта заявил, что сможет убедительно доказать свою правоту. К  концу
жизни Жозеф Ладлоу-Старший имел мало денег, но много земли, даже подарил две
или три сотни акров.
   - А об этом нет никаких записей? - спросил Луис, очарованный рассказом  и
досадовавший за это на себя самого.
   - Да, наши деды все регулярно записывали, - ответил Джад, прикурив  новую
сигарету от старой. - То же получилось и с землей, которая ныне  принадлежит
тебе. - Джад закрыл глаза и вздохнул. - Огромная старая карта, вырезанная на
дереве,  раньше  стояла  на  краю  Квинсберрийской  дороги,  там,   где   та
соединяется с Оррингтонским шоссе. Там есть заброшенная  дорога,  ведущая  с
севера на юг, - Джад невесело улыбнулся. - Но,  как  говорят,  старая  карта
упала в 1882 году. К 1900 году она уже обросла мхом... Из-за  неразберихи  с
заявками Оррингтонское шоссе повернуло, огибая  болота,  лет  за  десять  до
конца Первой Мировой и разрезало пастбища. Сколько же бед  причинила  с  тех
пор эта дорога! А тогда, еще в начале века, судебное разбирательство зашло в
тупик.
   Луис смотрел на Джада, потягивающего пиво.
   - Все естественно. Есть много мест, где История  собственности  на  земли
также запутана.., никто ничего не может разобрать,  только  адвокаты  деньги
гребут. Черт возьми, Диккенс это хорошо описал. Но я уверен, в конце концов,
сюда вернутся  индейцы.  Хотя  все  это  не  важно,  Луис.  Так,  лирическое
отступление... Я пришел к тебе, чтобы рассказать о  Тимме  Батермене  и  его
папочке.
   - Кто такой Тимми Батермен?
   - Тимми Батермен был одним  из  двадцати  мальчишек,  которые  из  Ладлоу
отправились за море, воевать  с  Гитлером.  Он  уехал  в  1942  году.  Назад
вернулся в гробу, в 1943  году.  Его  убили  в  Италии.  Его  папочка,  Билл
Батермен, всю свою жизнь прожил в этом городе. Получив телеграмму  о  смерти
сына, он сошел сума.., а потом.., он все сделал тайком. Он знал о земле, где
хоронили Микмаки, и он решил воскресить сына.
   Луиса бросило в холод. Он посмотрел на Джада очень  внимательно,  пытаясь
увериться, что старик лжет. Да, услышать такую историю сейчас было  в  самый
раз.
   - Почему ты не рассказал мне об этом раньше?  -  спросил  он  наконец.  -
После того, как мы.., как мы сделали это с котом? Когда я спросил,  хоронили
ли там кого-нибудь из людей... Тогда ты мне ничего не стал рассказывать.
   - Потому, что тебе не надо было знать об этом, - ответил Джад. - А теперь
необходимо. Луис долго молчал.
   - Только его одного похоронили там?
   - Только его одного я знал лично, - серьезно ответил Джад.
   - Почему только один человек на моей памяти попытался это  сделать?  Я-то
сомневаюсь, что на самом деле он был один, Луис,  но  не  думаю,  что  таких
экспериментаторов было слишком много. Похоже, что  этим  пытался  заниматься
проповедник из Клесиатеса.., не верю я, чтобы  что-то  новое  появилось  под
солнцем.  Ах,  иногда  перемены  очень  заметны,  но  не  всегда.  Тот,  кто
попробовал однажды, будет пробовать снова и снова...
   Джад посмотрел на свои покрытые старческими пятнами руки. В гостиной часы
пробили половину первого.
   - Я решил, что человек твоей профессии,  воспользовавшись  этим,  заметит
нездоровые последствия.., и я решил просто рассказать тебе все, когда узнал,
что после всего, ты решил сделать могилу из блоков.
   Луис долгое время смотрел  на  Джада,  ничего  не  говоря.  Джад  глубоко
вздохнул, но взгляда не отвел.
   Наконец, Луис заговорил:
   - Похоже, ты суешь нос в чужие дела, Джад. Извини, но это - так.
   - Я не спрашивал у могильщика, почему ты так решил.
   - Это тебя не извиняет.
   Но Джад не ответил. Он еще больше покраснел.., теперь его лицо имело цвет
незрелой сливы.., но ни разу он не моргнул.
   Чуть позже Луис вздохнул и  отвел  взгляд.  Он  почувствовал  невыразимую
скуку.
   - Да и х.., с ним. Меня не волнует е...я могила.., может, ты даже и прав.
Может, именно об этом я и думал. Но если это так, почему бы не  помечтать?..
Если говорить честно, я думал не об этом, я думал о Гадже...
   - Знаю. Ты думал о Гадже. Но ты  должен  понимать,  какая  разница  между
могилами... Твой дядя был владельцем похоронного бюро...
   Да, Луис знал разницу. Закопать покойника - только  малая  часть  работы.
Обычно бетон заливался  прямо  сверху  в  прямоугольную  форму  из  стальных
прутьев после того, как похоронные службы  все  выполнили.  Плиту  закрепили
цементом, как поступают с рытвинами на шоссе. Дядя Карл говорил, что у таких
могил есть свое специфическое название: "пломба".
   Дядя Карл, который любил порассказывать (в конце концов Луис как-то целое
лето - все школьные каникулы - поработал у него в похоронном  бюро),  как-то
рассказал своему племяннику  об  эксгумации,  которую  как-то  проводили  по