и сейчас начнет говорить
о кладбище домашних любимцев".
   Но Норма только посмотрела на Луиса, непонятно, то ли  узнав,  то  ли  не
узнав его, а потом ее глаза снова закрылись. Луис застыдился своего  страха,
который так ему самому не нравился. Через некоторое  время  он  почувствовал
облегчение. В глазах Нормы была боль, а не агония. Тогда он  решил,  что  до
могилы ей еще далеко.
   Луис стал дышать ровнее и вспотел. Только врачам по  телевизору  с  такой
легкостью давался массаж  сердца  и  искусственное  дыхание.  Реанимационные
процедуры отнимают много сил, завтра у него будут болеть руки и плечи.
   - Могу ли я чем-нибудь помочь?
   Луис оглянулся. Женщина в стренчах и коричневом свитере стояла  в  дверях
кухни, прижимая кулачки к груди. "Мать тех духов", - решил Луис.
   - Нет, - проговорил он, а потом, - да.  Намочите  полотенце,  пожалуйста,
выжмите его, и мы положим его ей на голову.
   Женщина занялась поисками полотенца. Луис снова повернулся к Норме. Глаза
старухи были открыты.
   - Луис, я упала, - прошептала она. - Думаю, я ослабла.
   - У вас был приступ тахикардии, - объяснил Луис. - Не  смотрите  на  меня
так серьезно, расслабьтесь и постарайтесь не разговаривать, Норма.
   Мгновение передохнув, он снова нащупал ее пульс. Сердце  билось  чересчур
быстро. Оно  отбивало  код  Морзе:  сердце  должно  биться  равномерно,  как
метроном, а тут оно сокращается то  слишком  быстро,  как  при  мерцательной
аритмии,  то  начинает  снова  работать  в  нужном  режиме.  Удар-удар-удар.
Чвак-чвак-чвак. Удар-удар-удар. Не здорово, но, по крайней мере,  лучше  чем
настоящая аритмия.
   Женщина принесла полотенце и положила его на лоб Нормы, а потом рассеянно
отступила. Появился Джад с саквояжем Луиса.
   - Луис?
   - У же лучше, - сказал Луис, глядя на Джад а, но говорил он естественно о
Норме. - В больницу звонили?
   - Ваша жена звонит им, - ответил Джад. - Я не стал ждать.
   - Больница...нет... - прошептала Норма.
   - Да, больница, - сказал Луис. - Пять дней под  наблюдением,  медицинское
обслуживание, и вас поставят на ноги, Норма, моя девочка. А если вы захотите
чего-нибудь еще, я сделаю так, что вы сможете съесть все эти яблоки,  вместе
с косточками.
   Норма слабо улыбнулась, потом  ее  глаза  снова  закрылись.  Луис  открыл
саквояж, порылся в нем и нашел  "нитроглицерин",  вытряхнул  одну  таблетку,
такую крошечную, что, казалось, ее легко  можно  зашвырнуть  на  Луну  одним
щелчком ногтя. Убрав склянку, Луис зажал таблетку между пальцами.
   - Норма, ты слышишь меня?
   - Да.
   - Открой рот. Как только выполнишь этот трюк, получишь угощение Я  положу
пилюлю тебе под язык Только одну крошечную  таблеточку.  Я  хочу,  чтобы  ты
держала ее под языком, пока  она  не  рассосется.  После  этого  ты  станешь
чувствовать себя немного лучше, только не думай об этом. Понятно?
   Старуха открыла рот. Несвежий запах зубов.  Луи  су  на  мгновение  стало
очень грустно. Лежать тут, на полу, на кухне в  яблочном  соку  и  угощениях
Хеллоуина.  Луису  вдруг  подумалось  о  том,  что  и  Норме  когда-то  было
семнадцать, соски ее грудей тогда вызывали большой интерес  парней,  живущих
по соседству; тогда у нес были все зубы и сердце  под  комбинацией  стучало,
словно маленький двигатель. Получив пилюлю под язык. Норма чуть поморщилась.
Пилюля немного горчила. Все правильно.  И  все!  Она  -  не  Виктор  Пасков,
который, когда его принесли, не нуждался ни в помощи, ни  в  госпитализации.
Луис подумал, что Норма завтра вернется к жизни. Ее рука поднялась,  и  Джад
нежно сжал ее.
   Луис  встал,  взял  перевернутую  чашу  и  начал  собирать  рассыпавшиеся
сладости. Женщина, вызвавшаяся помогать ему, а  потом  представившаяся,  как
миссис Баддингер, сказала, что теперь она лучше вернется к  машине.  Два  ее
мальчика так напуганы.
   - Спасибо за помощь, миссис Баддингер, - поблагодарил Луис.
   - Не думаю, что смогла чем-то помочь, - вяло сказала она.
   - Но в полночь я преклоню колени и поблагодарю господа Бога за то, что вы
оказались тут вовремя, мистер Крид. Луис, смущенный, махнул рукой.
   - Я сделаю то же самое, - проговорил  Джад  и,  встретившись  взглядом  с
Луисом, удержал его. Взгляд старика был тверд. Он хорошо  держался.  Краткий
момент сомнений, и страх прошел.
   - Я буду всегда мысленно с тобой, Луис.
   - Да бросьте вы,  -  проговорил  Луис  и  махнул  рукой  уходящей  миссис
Баддингер. Та улыбнулась и помахала в ответ. Луис поднял яблоко и стал  есть
его. Оно оказалось таким кислым, что у Луиса появилась  оскомина..,  но  это
было не так уж и неприятно. "В эту ночь ты выиграл, Луис", - подумал он и  с
облегчением продолжал грызть яблоко. Он был голоден.
   - Я все равно помолюсь,  -  проговорил  Джад.  -  Когда  вам  понадобится
помощь, Луис, вы увидите меня первым.
   - Да ладно, - проговорил Луис. - Я запомню.

***

   "Скорая помощь" из больницы Бангора появилась через двадцать минут. Когда
Луис стоял на улице, наблюдая за отправкой Нормы, он увидел Речел, глядевшую
через окно гостиной. Он помахал жене. Она махнула ему в ответ.
   Луис и Джад стояли вместе, глядя, как отъезжает "скорая  помощь".  Машина
сверкала огнями, но сирена молчала.
   - Видимо, надо поехать следом за ними в больницу, - вздохнул Джад.
   -   Они   не   дадут   увидеть   ее   сегодня   ночью.   Станут    делать
электрокардиограмму,  а  потом  займутся   интенсивной   терапией.   Никаких
посетителей первые двенадцать часов.
   - Так теперь с ней все нормально, Луис? На самом деле нормально?
   Луис пожал плечами.
   - Этого гарантировать никто не может У Нормы был сердечный  приступ.  Для
всех это плохо; я не думаю, что она - исключение. Но  может,  так  и  лучше.
Когда-то ведь она должна была подлечиться.
   - Ладно, - сказал Джад, закуривая Честерфильд. Луис улыбнулся,  посмотрел
на часы и  удивился,  увидев,  что  сейчас  только  десять  минут  восьмого.
Казалось, прошло много-много времени.
   - Джад, я хочу пойти к Элли, чтобы она поехала  куда-нибудь  и  закончила
свои Хеллоуинские проделки.
   - Конечно, - прозвучало это как "кнешн". - Передай ей: пусть забирает все
угощения, какие только найдет.
   - Обязательно, - пообещал Луис.

***

   Когда Луис вернулся домой, Элли  еще  была  в  костюме  ведьмы,  а  Речел
пыталась переодеть ее в пижаму, но Элли  сопротивлялась,  продолжая  играть.
Луис велел Элли собираться и одеться потеплее. Элли завопила и  захлопала  в
ладоши от радости.
   - Уже поздно, Луис.
   - Мы возьмем машину, - ответил он  Речел.  -  Поехали,  Элли.  Она  будет
вспоминать об этом весь год.
   - Ладно... - улыбнулась жена. Элли услышала и снова закричала от радости,
а потом побежала к стенному шкафу-гардеробу - С Нормой все в порядке?
   - Думаю, да, - Луис чувствовал себя хорошо. Устало, но хорошо. -  Приступ
оказался не  очень  сильным.  Теперь,  правда,  ей  надо  будет  вести  себя
поосторожнее; особенно, когда тебе семьдесят пять  и  ты  знаешь,  что  твой
пульс может дать сбой.
   - Как хорошо, что ты оказался там. Это судьба.
   - У нас поселилась удача, - он усмехнулся, когда  Элли  вернулась.  -  Ты
готова, Ведьма Хазел?
   - Я готова, - ответила девочка. - Поехали.., поехали.., поехали!
   Возвращаясь домой  через  час  (Элли  протестовала,  когда  Луис  наконец
сказал:  "хватит",  сладостей  было  еще  мало.  Но  она  устала),   девочка
обратилась к отцу.
   - Это из-за меня у миссис Крандолл начался  сердечный  приступ,  папочка?
Из-за того, что я не взяла упавшее яблоко?
   Луис посмотрел на нее, удивляясь, почему у детей  могут  возникать  такие
странные мистические идеи Оступившись, ваша мать  сломала  себе  позвоночник
независимо от того, любила она вас или  нет..  Папочкин  желудок,  папочкина
голова, улыбка в полночь  -  папочка  мертв...После  таких  мыслей  кладбище
домашних любимцев...его неровные круги...Луи су захотелось улыбнуться, но он
не смог.
   - Нет, сладкая, - ответил он. - Когда ты с двумя призраками  была  там  -
Это не призраки, а близнецы Баддингеры - Ладно. Когда  ты  и  мальчики  были
там, мистер Крандолл как раз рассказал мне о том, что  у  его  жены  немного
болит грудь. Факт; ты помогла спасти ее жизнь. Случись  приступ  позже,  все
могло обернуться намного плачевнее.
   Элли, вздрогнув, отвела взгляд. Луис кивнул.
   - Миссис Норме нужно было показаться врачу, милая. А я и есть врач.  И  я
вовремя оказался рядом, потому что это была твоя ночь колядования.
   Элли долго переваривала объяснения отца, а потом кивнула:
   - Но ведь может получиться, что она  умрет,  -  сказала  девочка,  словно
констатировала факт. - Люди, у которых случаются сердечные приступы,  обычно
умирают. Даже если  они  остаются  живы,  очень  скоро  случается  еще  один
приступ, и еще пока.., кувырк.
   - И где ты услышала такие мудрые слова, я могу спросить?
   Элли только пожала плечами - так обычно пожимал плечами он сам, когда  не
хотел отвечать на вопрос. Он удивился, когда понял это.
   Девочка разрешила отцу нести сумку с подарками - удивительное  доверие..,
и Луис оценил это. Мысль о смерти Черча довела девочку почти до истерики. Но
мысль о том, что умрет старушка Норма Крандолл.., смерть старушки,  конечно,
казалась Элли печальным событием. Как она сказала? "Еще один приступ  и  еще
пока...кувырк"
   На кухне никого не оказалось, но Луис услышал, как  Речел  спускается  по
лестнице. Он поставил сумку Элли в угол и сказал.
   -Не нужно так думать, Элли У Нормы был легкий сердечный приступ, и я смог
сразу же ей помочь. Сомневаюсь, что у нес что-то серьезное с сердцем Она...
   - Да, я знаю, - почти весело  согласилась  Элли.  -  Она  старая,  а  все
старики рано или поздно умирают. И мистер Крандолл тоже старик.. -  Можно  я
съем яблоко.
   - Нет, - ответил Луис, задумчиво глядя  на  дочь.  -  Перед  сном  вредно
кушать. Поднимайся наверх и не забудь почистить зубы, крошка.
   "Разве кто-нибудь может сказать, что он понимает детей?" - удивился Луис.
***

   Когда в доме все успокоилось и  супруги  Криды  легли  в  кровать,  Речел
осторожно спросила мужа:
   - Элли не очень расстроилась? Как она к этому отнеслась? "Ничуть  она  не
расстроилась, - подумал Луис. - Она  знает,  что  старики  рано  или  поздно
умирают, так что, похоже, она знает, что к чему..,  словно  она  знает,  что
если вы запнулись при счете тринадцать, прыгая через  веревочку,  умрет  ваш
лучший друг.., словно она считает, что это мы выкладывали  кривые  круги  на
хладбище.."
   - Нет, - ответил Луис жене. - Она отнеслась  ко  всему  нормально.  Давай
спать, Речел, ладно?
   Ночью были заморозки. К утру поднялся сильный ветер, разгоняя кучи  уныло
бурой опавшей листвы.
   Завывания  ветра  разбудили   Луиса,   и   тот,   сонный,   посмотрел   в
замешательстве  исподлобья.  По  лестнице  кто-то  поднимался..,  медленные,
шаркающие шаги. Снова пришел Пасков. "Только теперь. - подумал Луис. -  Ведь
прошло уже два месяца". Когда открылась дверь, Луис  увидел  сгнивший  труп;
спортивные трусы,  испачканные  в  грязи:  местами  плоть  прогнила,  открыв
огромные дыры в теле; мозг превратился  в  гнилую  кашу.  Только  глаза  еще
оставались прежними.., адски яркие и живые. В  этот  раз  Пасков  ничего  не
говорил; его голосовые связки уже не могли порождать звуки. Но его  глаза..,
они звали.
   - Нет, - выдохнул Луис, и шаги стихли.
   Луис встал, подошел к двери и открыл ее толчком, гримаса  страха  застыла
на его лице. Он был готов повиноваться. Пасков стоял за дверью с  вытянутыми
руками, напоминая давно умершего конквистадора, вызванного  первой  гремящей
фразой из "Вальпургиевой Ночи".
   "Такого не бывает", -  сказал  бы  Джад.  Лестничная  площадка  оказалась
пустой, тишина царила в доме.  Смолкли  завывания  ветра.  Луис  вернулся  в
постель и уснул.

Глава 21

   На следующий день Луис  позвонил  в  больницу,  в  отделение  интенсивной
терапии Состояние Нормы  до  сих  пор  расценивалось  как  критическое,  шла
стандартная процедура реабилитации  которая  тянется  двадцать  четыре  часа
после сердечного приступа. Луис приободрился,  услышав  заключение  диктора,
лечащего Норму.
   - Не думаю, что это микроинфаркт, - сказал тот - На сердечной  мышце  нет
шрама. Эта женщина в большом долгу перед вами, мистер Крид.
   Поддавшись импульсу, Луис заехал в больницу на  неделе,  прихватив  букет
цветов, и нашел Норму гуляющей по палате - очень хороший знак. С Нормой  был
Джад.
   Норма вскрикнула от радости, увидев цветы, и засуетилась над вазой. Потом
она стала давать Джаду различные распоряжения, пока  цветы  не  оказались  в
вазочке с водой, а та не оказалась на шкафчике в углу палаты.
   - Матушка чувствует себя намного лучше, - сухо сказал  Джад,  после  того
как переставил цветы с места на место три раза.
   - Не умничай, Джадеон, - сказала Норма.
   - Ладно, матушка.
   Норма посмотрела на Луиса.
   - Я хочу поблагодарить вас за  то,  что  вы  сделали,  -  сказала  она  с
робостью, прозвучавшей очень искренне, и от этого  трогательнее  вдвойне.  -
Джад сказал, что вы спасли мне жизнь.
   Смущенный Луис проговорил.
   - Джад преувеличивает.
   - Не так уж и преувеличивает, черт возьми, - сказал Джад,  заговорщически
покосившись на Луиса. - Вы же не могли бы  запретить  своей  матушке,  Луис,
поблагодарить вас?
   Больше Норма не сказала об этом ничего такого, что запомнилось бы Луису.
   - Норма, - проговорил Луис, - если я что-то могу для вас сделать,  только
скажите...
   - Вы - милый человек, - сказала Норма. - Заберите от меня этого грубияна.
Пусть он купит вам пива. Я хочу поспать, а другим  способом  я  от  него  не
избавлюсь.
   Джад, разволновавшись, встал.
   - Черт возьми! Я так и поступлю, Луис. Пойдемте побыстрее,  пока  она  не
переменила своего решения.

***

   Первый снег пошел за неделю  до  Дня  Благодарения.  К  двадцать  второму
ноября снежный покров достиг толщины четырех дюймов, но за  день  до  начала
школьных каникул небо прояснилось,  похолодало.  Луис  отвез  свою  семью  в
Международный Аэропорт Бангора, приехав с ними первую  часть  путешествия  в
Чикаго, куда  Речел  с  детьми  решила  отправиться  на  День  Благодарения.
Возвращение к родителям.
   - Не здорово, - сказала Речел двадцатый раз с тех пор, как больше  месяца
назад начались разговоры об этой поездке. - Мне не  хочется  думать,  что  в
День Благодарения мы окажемся одни. Это - семейный праздник. Луис.
   Луис  пересадил  Гаджа  на  другое  плечо.   Мальчик   выглядел   большим
(гигантские глазищи) в первой, в его жизни, парке  как  у  взрослого.  Элли,
вжавшись в большое окно, глядела, как  взлетал  большой  вертолет  Воздушной
Полиции.
   - Не уверен, что в этот раз все ограничится как обычно  пивом,  -  сказал
Луис. - Джад и Норма пригласили меня на индюка, черт возьми! Я чувствую себя
виновником торжества, но ты же знаешь: мне  никогда  не  нравились  большие,
праздничные компании. Начинаешь пить перед началом футбольного матча  в  три
часа дня и уже в семь падаешь как мертвый, а на следующий день ты чувствуешь
себя ел словно  девушка-ковбой:  перед  глазами  все  танцует,  а  в  голове
завывает бола-бола. Не хочу, чтобы ты с детьми уезжала.
   - А мне путешествие по душе, - возразила Речел. - Слетать в Чикаго первым
классом. Я чувствую себя принцессой. Гадж выспится в  полете  от  Логана  до
О'Хары.
   - Это ты так думаешь, - сказал Луис, и они вместе рассмеялись.
   Объявили их рейс, и Элли завопила.
   - Это нас, мамочка. Пойдем.., пойдем.., пойдем... Они улетят без  нас.  -
Нет, не улетят, - сказала Речел. В руке она сжимала три розовых билета. Сама
она была в пальто с искусственным, но пушистым, словно настоящий, коричневым
мехом... "Возможно, предполагалось, что он будет выглядеть как мех ондатры",
- подумал Луис. Однако, он был лишь отдаленно похож на настоящий, что отнюдь
не вредило Речел, а придавало ей особую миловидность.
   Видимо,  взгляд  Луиса  был  очень  выразительным,   потому   что   Речел
импульсивно обняла его, так что Гадж оказался между ними. Ребенок совсем  не
обиделся на то, что его таким образом придавили.
   - Луис Крид, я люблю тебя, - сказала Речел.
   - Мам.., ааа, - позвала Элли,  возбужденная  и  нетерпеливая.  -  Пойдем,
пойдем, пойдем...
   - Все будет нормально, - строго сказала Речел. - Будь умницей, Луис.
   - Скажу тебе то же, - ответил Луис,  улыбнувшись.  -  Я  буду  осторожен.
Передай привет своим родным. Речел.
   - Эх, ты! - сказала она  и  наморщила  носик.  Речел  была  не  глупа,  и
прекрасно понимала, почему Луис спокойно  отнесся  к  этому  путешествию.  -
Развлекайся.
   Луис смотрел ей вслед, когда она с детьми пошла на посадку.., и  они  все
вместе исчезли  из  поля  зрения  на  неделю.  Луис  сразу  же  почувствовал
настоящую ностальгию по родным местам и заскучал по жене и детям. Подойдя  к
окну, где только что стояла Элли, Луис засунул руки в карманы пальто и  стал
смотреть, как грузчики отгружают багаж.
   Истина была простой. Не только мистер, но миссис Голдмен с Лесного  Озера
не нравились Луису с самого начала. Он подошел к Речел не с той стороны,  но
так уж получилось.  Более  того,  он  надеялся,  что  Речел  поможет  ему  с
финансами, пока он не закончит медицинский колледж.
   Луис смог справиться со всем этим - факт. Потом еще кое-что произошло,  о
чем Речел не знает и никогда не узнает.., однако, Луис это  отлично  помнил.
Ирвин Голдмен предложил полностью заплатить за обучение Луиса в  медицинском
колледже.
   Результат попытки всучить такую "стипендию" (словечко Голдмена):  однажды
Луис не явился на свидание с Речел.
   Луис Крид понимал, что такое грубое вмешательство в  личную  жизнь  ни  к
чему хорошему не приведет, но  мелодраматические  предложения  (или  взятки,
будем  называть  вещи  своими  именами)  редко  делают  люди,  которые  сами
счастливы в браке.., те, кто спокойно могут дожить до восьмидесяти девяти.
   В те дни Луис страшно уставал. Восемнадцать часов в неделю он  просиживал
в аудитории, еще двадцать пытался разобраться в литературе и еще  пятнадцать
разносил заказы пиццерии в том же  квартале,  где  расположен  отель  "Белый
Зал". И еще Луис постоянно нервничал.
   В тот вечер странно веселые манеры мистера Голдмена шли в контраст с  его
обычным холодным отношением к Луису, и  Луис  насторожился,  когда  Голдмен,
понимающе  переглянувшись  со  своей  женой,  пригласил  его  в  курительную
комнату. Позже.., много позже, когда  прошло  много  времени,  и  Луис  смог
посмотреть  на  это  в  перспективе,  он   подумал:   ведь   лошади   должны
насторожиться, когда учуют первый дымок степного пожара.  Луис  предполагал,
что Голдмен может узнать, что Луис спит с его дочерью.
   Когда Голдмен действительно сделал свое невероятное предложение  и  зашел
так далеко, что вынул чековую книжку из кармана смокинга,  словно  повеса  в
фарсе Ноэля Говарда. Луис взорвался. Он обвинил  Голдмена  в  том,  что  тот
бережет дочь как музейный экспонат и не хочет посмотреть на себя со стороны.
А если б он посмотрел на себя, то увидел бы, что он  -  властный,  бездумный
тиран, и понадобится много времени, чтобы Луис изменил о  нем  свое  мнение,
принял его помощь.
   Те крошечные зачатки  интуиции,  что  все  же  были  в  Ирвине  Голдмене,
сработали правильно,  но  ему  не  удалось  исправить  свои  дипломатический
промах. Происходившее и впрямь напоминало фарс  Ноэля  Говарда:  если  конец
разговора и выглядел смешным, это был юмор скверного качества. Голдмен велел
Луису взять чек и убираться, а потом заявил, что если еще раз увидит его  на
пороге, то пристрелит, словно  бешеную  собаку.  Луис  посоветовал  Голдмену
взять свою чековую книжку и подтереться ею. Голдмен заявил, что  насмотрелся
на лодырей из низов общества, которые намного энергичнее Луиса Крида, на что
Луис объяснил, куда Голдмен может засунуть свою проклятую кредитную карточку