влялся архангел
Михаил.
    - Ты не доверяешь Михаилу,- сказала Лахесис,- и в этом ты
абсолютно прав.  Ты же  знаешь,  когда  дело  касалось  вечной
борьбы двух  ваших систем,  он вел себя, словно одержимый. Его
горячая, почти  фанатическая приверженность  идеалам Добра еще
возросла за последнее время. Мне кажется, он не остановится ни
перед чем,  только бы  выиграть  эту  Войну  и  доказать  свою
правоту. Боюсь  только,  своими  неосторожными  поступками  он
навлечет на свою голову большие неприятности... Между тем, эта
самая оговорка  насчет свободы воли может дать ему возможность
повернуть дело  и так,  и этак.  Свобода воли  - вещь  слишком
неопределенная, и  истолковывают ее  по-разному.  Сделаешь  ее
предметом тяжбы  - не  жди  от  суда  единодушного  и  скорого
решения. Возможно,  он  заранее  кое-что  рассчитал,  и  хочет
использовать эту  неоднозначную формулировку  в своих  целях -
неважно,  будет   ли  участвовать  в  задуманном  эксперименте
подлинный Фауст  или его  двойник... Желала  бы я  знать,  как
сможет  Ананке  судить  _мотивы_  поступков  того,  кто  будет
находиться под  страшным давлением  со всех  сторон? Думаю, ей
придется оценивать  его действия скорее по их результатам, чем
по изначальным  намерениям. Если  это так,  то  Михаилу  нужен
человек, действия которого можно было бы предсказать заранее.
    - Но  зачем  понадобилось  выводить  из  игры  настоящего
доктора Фауста?
    - В  том-то и  заключается вся  трудность эксперимента  с
Фаустом, что  его  поступки  практически  непредсказуемы.  Это
непростой  человек;   по-видимому,  он  сильно  отличается  от
остальных смертных. Легенды о докторе Фаусте, которые дошли до
нас, позволяют  сделать о его характере самые противоречивые и
парадоксальные  выводы.  Некоторые  считают  его  хвастуном  и
шарлатаном, но,  с другой  стороны, нельзя не признать, что он
один из  лучших магов  на всей  Земле, и  к тому  же  глубокий
мыслитель и философ. Михаил прекрасно знал, что Мефистофель не
будет возражать  против того,  чтобы Фауст  стал  соучастником
спора меж  двумя великими  силами. Однако предсказать действия
настоящего Фауста  Михаилу будет  крайне трудно.  Мак Трефа  -
гораздо более удобный кандидат: недоучившийся студент-богослов
-  однако,  уже  успевший  кое-что  повидать  на  своем  веку;
человек, переживший  тяжелые  времена,  за  которым  наверняка
числится не  одно дурное  дело, но,  тем не  менее,  уважающий
буржуазную мораль  своего времени.  Так, должно быть, подумали
специалисты из  Аналитического Центра, служащие Светлым силам,
когда они тайком прощупывали этого малого по заданию архангела
Михаила.
    - Вы хотите сказать, что Михаил втянул Мака в это дело? -
спросил Аззи.-  Подал ему  идею ударить доктора Фауста дубиной
по голове  и забраться  в его  дом, зная наверняка, что туда в
тот же час направится Мефистофель, который примет мошенника за
знаменитого ученого?
    - Не  совсем так...  Только не вздумай ссылаться на меня,
если  кто-нибудь   случайно  спросит   у  тебя   про  источник
информации, но  я слышала  кое-что  об  этой  истории.  Многие
ангелы считают  ее удачной  шуткой Михаила,  благодаря которой
Небесам удастся посрамить самонадеянного Мефистофеля. Конечно,
сам Михаил не занимается такой грязной работой. Для этого есть
Ангел Гавриил,  весьма  ловкий  исполнитель  самых  деликатных
поручений Высших  Сил Света. Он явился Маку, когда тот сидел в
таверне, и  склонил его  на этот  бесчестный поступок, уверяя,
что он  зачтется в пользу Мака как Доброе Деяние. К чести Мака
надо сказать,  что он  согласился не сразу. Он ответил ангелу,
что даже самая благая в мире цель не может оправдать убийство.
Охваченный благочестивым  негодованием Гавриил  возвел глаза к
небу и  прочел Маку  целую проповедь. Он отнюдь не имел в виду
_убийство_! Ничего страшного с доктором Фаустом не произойдет!
Нужно только  оглушить его  ударом по  голове (но  так, чтобы,
упаси Боже,  не покалечить  почтенного  алхимика)  и  вытащить
кошелек из  его кармана,  затем проникнуть  в дом  и взять еще
несколько мелких  вещиц. "Это  смахивает на  грабеж",-  сказал
Мак, пристально  глядя на  златокудрого ангела  в  белоснежных
одеждах.  "В   некотором  смысле",-  ответил  Гавриил,  отводя
глаза.-   "Но    если   отдать   десятую   часть   добычи   на
благотворительные цели, этот грех вам простится".
    Полюбовавшись   серебряным   чайным   ситечком,   Лахесис
отложила его в сторону:
    - Вот все, что я слышала по этому поводу.
    - Очень,  очень интересные  новости,- задумчиво  произнес
рыжий демон, внимательно выслушавший ее рассказ.- Не знаю, как
и благодарить вас за них.
    - Я  поделилась с тобою информацией во имя Общего Блага,-
сказала Лахесис.-  Мы, Мойры, не участвуем в войнах меж Светом
и Тьмой,  соблюдая нейтралитет. Но чувство долга обязывает нас
разоблачать обман  и мошенничество  везде, где  мы их  видим -
независимо от  того, кто  и с  какой целью их совершает. Может
случиться так, что я вынуждена буду кому-нибудь рассказать про
тебя и  про твои  дела. Надеюсь, ты не рассердишься на меня за
это.
    - Конечно,  нет,- ответил Аззи.- Тот, кто оставляет улики
против себя,  заслуживает поражения.  Таков закон.  Однако мне
пора, прощайте, матушка!
    -  Что  ты  собираешься  делать  с  этой  информацией?  -
спросила Лахесис.
    - Пока  еще не  знаю,- ответил  Аззи.- Сперва, конечно, я
придержу ее,  наслаждаясь обладанием столь ценными сведениями.
Затем подумаю, можно ли ее использовать в своих целях.
    И, отвесив прощальный поклон, он растаял в воздухе.

     15

    - Где  мы находимся?  - спросила  Маргарита. Она оправила
свое  платье   и   пыталась   привести   в   порядок   волосы,
растрепавшиеся во время их головокружительного полета.
    Вынырнув из  бескрайней  голубизны,  они  приземлились  у
подножья холма,  на вершине  которого стояло прекрасное здание
из белого  мрамора с  высокими  колоннами.  Прямо  перед  ними
раскинулась  базарная  площадь.  Смуглые,  малорослые  мужчины
покупали и продавали ковры, гобелены, плащи, домашнюю утварь и
другое добро.  За  площадью  виднелись  черные,  коричневые  и
серовато-бурые   островерхие    палатки,-    издалека    могло
показаться, что там раскинули свой лагерь бедуины.
    -  Так   где  же   мы  все-таки  находимся?  -  повторила
Маргарита.
    - В  Афинах,- ответил  ей Фауст.-  Вон то  высокое  белое
здание на холме - Парфенон((9)).
    - А эти люди? - Маргарита махнула рукой в сторону рынка.
    - По-моему, это торговцы.
    Маргарита вздохнула:
    - И  это та  самая Греция,  о которой  в нашей приходской
школе рассказывали  столько разных  историй?  Если  бы  ты  не
сказал мне, я бы сама ни за что не догадалась.
    - Ты,  конечно, имеешь  в виду Древнюю Грецию, прекрасную
страну с высочайшей культурой. А мы пока еще находимся в нашем
времени. За  тысячу с  лишним лет  здесь многое изменилось. Но
Парфенон стоит на вершине холма, как и много веков тому назад.
Его стройные  дорические колонны  гордо вырисовываются на фоне
небесной синевы,  словно бессмертные  стражи всего, что есть в
мире подлинно ценного, непреходящего, вечно прекрасного.
    - Ну,  хорошо,- сказала  девушка.- Но  зачем мы прилетели
сюда? Я думала, мы отправимся прямо на берег Стикса...
    - Река Стикс течет в Греции.
    - Что?.. Здесь, в Афинах?
    - Нет.  Где-то в  Греции... Я  решил, что  сначала  лучше
отправиться сюда и расспросить обо всем афинян.
    Маргарита покачала головой:
    - Меня  беспокоит вот что: в школе нам говорили, что этой
реки на самом деле никогда не существовало на свете. Как же ты
собираешься спрашивать дорогу?
    Фауст улыбнулся  ей так,  как взрослый  человек улыбается
ребенку, задавшему глупый вопрос:
    - Существует ли архангел Михаил?
    - Конечно, существует.
    - А Святой Грааль((10))? Существует ли он?
    - Так говорят,- неуверенно ответила Маргарита.
    - Тогда  существует и  Стикс, поверь мне. Если существует
один  воображаемый   предмет,  то   и   другие   тоже   должны
существовать.
    Маргарита фыркнула:
    - Ну, если ты так думаешь...
    - Конечно,  я так  думаю! - воскликнул Фауст.- Кто из нас
ученый и маг, в конце концов?
    - Ну, конечно, ты,- сдалась Маргарита.
    Доктору Фаусту  было известно,  что подземный поток Стикс
выходит на  поверхность где-то  на  территории  Греции,  затем
вновь спускается  под землю  и долго  петляет там,  неся  свои
мрачные воды  сквозь бесконечные  века и пространства, пока не
достигнет самого  Тартара((11)). Если верить старинным картам,
эта река  вытекает из  просторного грота  и  бежит  по  унылой
равнине, где  почти никогда  не светит  солнце, затем ныряет в
темное ущелье.  Крутой спуск  ведет из этого ущелья к огромной
пещере -  входу в  саму Преисподнюю,  куда катит  темные волны
Стикс. В древности этим классическим путем в подземное Царство
Аида пользовались  не только  боги и  души умерших, но и живые
люди -  легендарный Орфей,  искавший свою  Эвридику, и могучий
герой  Тесей,  спустившийся  в  Ад,  чтобы  попытаться  отнять
прекрасную Елену  у Ахиллеса. Фауст напомнил своей спутнице об
этом подвиге Тесея.
    - Кто такая Елена? - спросила Маргарита.
    - Одна  из самых  знаменитых женщин  в мире,-  ответил ей
Фауст,- прославившаяся  своей непревзойденной  красотой. Из-за
нее  разгорелась   жестокая  война  и  был  разрушен  великий,
могущественный город.
    - Ах,  так...- задумчиво произнесла Маргарита.- А что нам
нужно от этой женщины?
    - Скорее  всего, мы  не встретимся  с нею.  Царство  Аида
велико; да  к тому  же с  тех пор, как Елена покинула сей мир,
прошел не  один век. Если волею всемогущего случая мы все-таки
встретимся с  нею, она,  возможно, даст нам дельный совет, как
попасть в  Константинополь, в  год 1210,  и  сместить  наглого
самозванца Мака  с того  места, которое  по праву  принадлежит
нам.
    - Ну,  хорошо. Кажется,  ты собирался  спросить дорогу  у
этих людей?  Боюсь, они  не сумеют  правильно назвать даже имя
города, в  котором находятся,  а уж  о каком-то там мифическом
Стиксе и вовсе понятия не имеют.
    - Никогда  не суди о людях по их внешнему виду, дорогая,-
сказал Фауст.-  Внешность обманчива.  Готов поспорить,  что во
всей толпе  найдется хоть  один человек,  который знает путь к
Стиксу.
    И он  повел Маргариту  к небольшой  группе людей, со всех
сторон окруживших разносчика кофе.
    - Ага!  Что я  тебе говорил?  - воскликнул  Фауст.- Кофе!
Этот напиток  еще только  входит  в  моду  во  всей  остальной
Европе. Как видишь, они совсем не отсталые дикари.
    Пробираясь  сквозь   толпу,  он   прокричал   с   певучим
коринфским((12)) акцентом,  приобретенным еще  в  студенческие
годы на уроках греческого языка:
    - Добрые  жители славного  города! Не  укажет ли мне кто-
нибудь  путь  к  реке  Стиксу,  который,  если  верить  молве,
находится где-то в Гелласе?
    Мужчины,  пившие  кофе  в  стороне,  переглянулись  между
собой.  Один  из  них  негромко  произнес  на  дорийском((13))
диалекте:
    - Альф,  разве Стикс  протекает не в Феспронтии, где твой
дядюшка недавно приобрел новый земельный участок?
    - Ты,  наверное, имеешь в виду Ахерон((14)),- ответил ему
тот, кого  звали Альфом.-  Он впадает  в Стикс  у Гераклеи-на-
Понте. Однако  есть более  прямой и  короткий путь  до Стикса.
Отправляйтесь  в   Колон  и   плывите  вниз  по  течению  реки
Коцит((15)). Она  впадает в Стикс сразу после того, как ныряет
в обширные пещеры в Ахерузии((16)).
    - Да, это самый лучший путь,- подтвердил его слова другой
мужчина, стоявший  рядом.- Вы  не  собьетесь  с  дороги,  если
только будете  внимательно  смотреть  по  сторонам.  Когда  вы
увидите, что оказались в мрачной долине, где не растет ничего,
кроме осокоря  и бледных  цветов  асфоделя,-  знайте,  что  вы
достигли берегов  Стикса. Ну,  а уж  если вы доберетесь до тех
жутких  мест,  где  река  уходит  под  землю  и  все  предметы
выглядят... гм...  не совсем  естественно,- тут уж, конечно, и
сами догадаетесь, _куда_ вы попали.
    Поблагодарив  горожан   за  добрый   совет,  Фауст   увел
Маргариту с рыночной площади, и, пробормотав заклинание, снова
поднялся в  воздух. Теперь  они летели  на север вдоль берегов
Аттики((17)). Маргарита  крепко  держалась  обеими  руками  за
плечи  Фауста.   Путешествие  было   не  из  легких  -  Фаусту
приходилось бороться  с сильным ветром, балансируя на огромной
высоте, словно  канатоходец на  тонком канате. Сила заклинания
была уже  не та,  что в  самом начале, и Фаусту стоило больших
усилий удерживать  себя и свою подругу в поднебесье. Маргарита
старалась спрятать лицо от пронизывающего ветра - она боялась,
что ее  нежная  кожа  огрубеет  и  покраснеет.  Растрепавшиеся
волосы падали  ей на  лицо, мешая глядеть по сторонам. Однако,
несмотря на  все испытываемые  ею неудобства,  она была  очень
довольна: ведь  не каждый  день на  долю  простой  девушки  из
провинциального городка  выпадает такое чудесное приключение -
мчаться по  воздуху за много сотен миль от родного дома вместе
с искуснейшим магом, которого знает весь мир!
    Они  пролетели  над  Коринфом  -  с  высоты  его  древняя
крепость была  видна как на ладони,- и начали плавно снижаться
над развалинами  Фив((18)) -  город так  и не возродился после
того, как Александр Македонский жестоко покарал его непокорных
жителей. Повернув  в сторону  Фракии((19)), они  заметили, что
горный  пейзаж,  которым  они  любовались  с  высоты  птичьего
полета, начал уступать место зеленым холмам и долинам. Впереди
показались широкие  ленты двух  рек. Поняв,  что  они  наконец
достигли Ахерона,  Фауст совершил крутой спуск и приземлился в
нескольких сотнях шагов от берега.
    -  Почему   мы  остановились?   Это  Стикс?   -  спросила
Маргарита.
    - Нет. Это река Ахерон, которая впадает в Стикс.
    - Тогда  почему бы  нам  не  пролететь  по  воздуху  весь
остаток пути?
    Фауст   покачал    головой.    Заклинание    Перемещения,
сотворенное им в потайной комнате Ягеллонского Музея, утратило
свою былую  силу от  частого использования,  и ученому доктору
требовалось   некоторое    время,   чтобы   восстановить   его
первоначальную  мощность.   На  берегу  реки  стояла  одинокая
полуразвалившаяся лачужка;  у деревянных  мостков покачивалась
на волнах  небольшая лодка.  Вокруг не было ни души; казалось,
они очутились в диком, необжитом краю.
    Отвязав лодку и посадив в нее Маргариту, Фауст взял весло
и оттолкнулся  от берега.  Они поплыли  вниз по течению, туда,
где река Ахерон впадает в Стикс.

     16

    Лодку, в которой сидели Фауст и Маргарита, медленно несло
вниз по  реке.  Фауст  воскрешал  в  памяти  старинные  карты,
которые он  любил рассматривать,  уединясь в  своем  кабинете,
мысленно совершая фантастические путешествия в далекие страны.
Он припомнил  название речки,  по которой  они сейчас  плыли -
Флегетон. Постепенно поток начал сужаться, сменив свое плавное
течение  на  более  быстрый  бег.  Фауст  заметил,  что  луга,
раскинувшиеся на обоих берегах, перестали пестреть цветами; на
унылых, безлюдных равнинах росли только асфодель и осокорь.

    - Ну, вот мы почти добрались до цели,- сказал Фауст своей
подруге, сидевшей  на носу  лодки,  поджав  ноги.  Он  отложил
весло, которое  на протяжении  всего пути заставлял работать с
помощью нехитрого  заклинания. Хотя  такой способ передвижения
отнимал меньше  сил, чем обычная гребля, ученый доктор был рад
немного передохнуть:  ведь каждый взмах весла требовал расхода
энергии -  пусть небольшого,  но все  же  ощутимого  даже  для
искуснейшего из магов.
    А река все сужалась, и берега все ближе подступали друг к
другу, пока наконец не сблизились настолько, что две маленькие
лодочки  едва  смогли  бы  разойтись  на  столь  узком  месте.
Вечерело, и над лугами, сплошь заросшими асфоделем, поднимался
туман.
    Наконец узкий  поток вынес  их туда,  где берега внезапно
расступались, и  взгляду  открывалась  широкая  черная  водная
гладь. Перед  ними был  знаменитый Стикс.  Лодка, направленная
Фаустом к  противоположному  берегу,  проплыла  мимо  большого
фанерного щита с надписями на нескольких языках:
    "РЕКА СТИКС.  ДАЛЕЕ ЗАПРЕЩАЕТСЯ  ДВИЖЕНИЕ  ЛЮБЫХ  ЧАСТНЫХ
ПЛАВСРЕДСТВ".
    - Мы  остановимся здесь,-  сказал Фауст.-  Харон обладает
эксклюзивным правом  на все  перевозки по  Стиксу.  Ни  одному
магу, даже самому могущественному, не под силу плыть дальше по
этой реке без его помощи. Значит, нам придется заключать с ним
сделку. Пойдем, разыщем Харона.
    -  Неужели  он  на  самом  деле  существует?  -  спросила
Маргарита.- Мне кажется, это противоречит учению Церкви.
    - Отнюдь  нет,- ответил  ей Фауст.- Экзистенция вообще, а
тем более  существование отдельного  предмета или  человека не
имеет никакого  отношения к  религии. Выражаясь строго научным
языком,  люди   и  вещи,  принадлежащие  столь  давней  эпохе,
представляют собой  энергетические поля,  определенным образом
проявляющие себя в пространстве и времени. Благодаря некоторым
законам природы,  до сих  пор еще не до конца изученным магами
на практике,  мы можем  видеть их  и даже  осязать, как всякие
материальные объекты.
    Их спор разрешился сам собой, когда из-за поворота черной
реки показалась ладья. Она подошла ближе, и Фауст с Маргаритой
увидели, что  на  ее  корме  возвышается  какая-то  постройка,
очевидно, служившая  корабельной команде  укрытием от  дождя и
ветра. Это  далеко не  новое, нелепое  и громоздкое сооружение
передвигалось по  темной воде  несколько  необычным  способом:
пять дельфинов толкали его, упираясь в корму носами. Дельфинам
помогали  гребцы,  благодаря  чему  ладья  развивала  довольно
неплохую скорость.  Через несколько  минут она  была  уже  так
близко, что  Фауст и  его  спутница  разглядели  свет  фонарей
сквозь ее  бортовые иллюминаторы  и услышали  веселые голоса и
звуки музыки  - очевидно,  команда отнюдь  не скучала на борту
этого древнего ковчега.
    - А  это еще  что  такое?  -  воскликнул  Харон,  заметив
маленькую лодку,  в которой сидели Фауст и Маргарита. Приказав
держать курс  прямо на  нее, он  встал на  носу своего  судна,
выпрямившись во весь свой высокий рост. Это был худой старик с
заросшим  седой   щетиной  подбородком   и  редкими   волосами
неопределенного цвета,  развевавшимися  на  ветру  вокруг  его
шишковатого черепа,  обтянутого морщинистой  кожей. Маленькие,
глубоко  посаженные  черные  глазки  сердито  сверкали  из-под
сдвинутых бровей.  Впалый рот  напоминал  извилистую  трещину;
уголки бескровных  тонких губ  опускались вниз,  придавая лицу
высокомерное выражение.  Отложив переговоры с вторгшимся в его
владения  Фаустом,   он  повернулся   назад  и   начал  хрипло
выкрикивать команды:
    - Света  сюда! Эй,  там,  на  левом  борту,  суши  весла!
Опускай парус! Лево руля!
    Фауст,  получивший   весьма  разностороннее  образование,
знал, что  гребцами на  ладье Харона  служат знаменитые  герои
Древней Греции,  давно перешедшие в мир иной. Он увидел Тесея,
Персея, Геракла  и Язона,  чьи изображения часто встречались в
книгах; мимо  промелькнуло еще несколько бородатых, незнакомых
ученому доктору лиц.
    - Чего  вам здесь  надо? -  обратился к  Фаусту Харон  со
своей ладьи.
    - Мы  хотим переправиться  по реке Стикс, чтобы попасть в
Константинополь, в  1210 год,-  ответил Фауст.-  Дата и  время
указаны точно.
    - Мы  больше не  заходим туда,- проворчал Харон.- Слишком
много возни.  И на  берегу у  них вечно  царит суматоха. Почти
всегда скапливается  гораздо больше душ, ждущих перевозки, чем
я могу принять на борт. Не поеду. Мне там нечего делать.
    - Но  мне обязательно  надо  попасть  в  Константинополь,
именно в  1210 год!  - воскликнул  огорченный Фауст.- За какую
плату вы согласитесь доставить туда нас обоих?
    Харон презр