, а там пусть решается моя
судьба!
    - Прекрасно! - ответила ему Маргарита.- Ах, как бы я была
счастлива, если  бы могла  разделить с тобою хотя бы небольшую
часть выпавшего тебе на долю жребия!
    - Конечно,  дорогая,- сказал  ей доктор,-  мы  отправимся
вместе.  О   Маргарита!  Ты   поможешь   мне   выполнить   мое
предначертание и  разделишь  со  мною  и  мою  судьбу,  и  мою
награду!
    -  Это  как  раз  то,  о  чем  я  мечтала,-  промурлыкала
Маргарита.- Но только учтите, сударь, что я всего лишь простая
девушка. Роль  ведьмы-ассистентки будет  моим дебютом,  и  мне
потребуется некоторое  время, чтобы  освоиться. К  тому же,  я
совершенно не разбираюсь в алхимии...
    - Тебе  не нужно знать алхимию, чтобы сбегать в аптеку за
тем, что  я велю принести,- ответил Фауст, отшвырнув в сторону
плащ, в который он кутался, и надевая свою серую профессорскую
мантию.- Вставай же! Одевайся! Пора приниматься за дело.

     10

    И Фауст весьма энергично взялся за дело.
    Для начала ему нужен был полный список всех ингредиентов,
входящих в  волшебный состав.  Сидя за  письменным столом,  он
торопливо писал что-то на листе бумаги, поминутно макая перо в
чернильницу. Перо  скрипело,  чернила  брызгали  из-под  него,
оставляя  пятна   на  пальцах   доктора  и   кляксы   на   его
неразборчивой рукописи.  Однако Фауст  был настолько  поглощен
своим занятием,  что не  обращал внимания  на плохо заточенное
перо. Покончив  наконец со  списком, он  откинулся  на  спинку
своего  кресла   и  внимательно  прочел  написанное  еще  раз,
сокрушенно качая головой. Для того, чтобы сотворить достаточно
мощное Заклятье,  способное придать  двум  человеческим  телам
Первую Скорость  Перемещения, нужно  было слишком много разных
веществ и  магических объектов.  Ведь ученый  доктор собирался
отнюдь не  на увеселительную  прогулку  -  формула  Заклинания
должна быть составлена таким образом, чтобы он смог попасть на
сатанинский шабаш  вместе с Маргаритой, а оттуда перенестись в
любое место  пространства и  времени по своему желанию. Фаусту
пришлось вводить  необходимые поправки  на удвоенную  массу их
тел. Подсчитав  количество  пунктов  в  списке  и  оценив  всю
сложность процедуры  приготовления к  Переходу в Потусторонний
Мир, доктор  приуныл:  ведь  только  для  того,  чтобы  добыть
необходимые ему  вещества в  нужных количествах, потребовались
бы многие  месяцы, а может быть, даже годы, а у него не было в
запасе и  лишнего часа. Однако, не время предаваться отчаянию,
размышлял про себя Фауст; нужно продолжать поиски: обязательно
должен существовать  какой-то выход  из этого положения! Иначе
Повесть о  докторе Фаусте, рассказывающая о величайшем подвиге
человеческого духа,  противостоящего козням Потусторонних Сил,
никогда не будет написана...
    И тут  ему в  голову пришла  мысль, сначала  показавшаяся
почтенному доктору настолько дерзкой, что он поспешил прогнать
ее. Однако минуты проходили одна за другой, а никаких реальных
планов  достать   необходимые  для  путешествия  в  Мир  Духов
ингредиенты у  него не возникало. Тогда Фауст вновь вернулся к
внезапно осенившей  его идее.  Некоторое время  он боролся  со
своей  совестью,   припоминая  случаи,   когда   цель   вполне
оправдывала средства,  и стараясь  убедить  себя,  что  сейчас
настал один  из таких решающих моментов. Наконец, собравшись с
духом, он  встал из-за  стола, резко отодвинув от себя кресло.
Он подошел  к комоду, где хранился целый набор инструментов на
тот  случай,   если   Отворяющее   Заклинание   почему-то   не
срабатывало. Опустив  аккуратный сверток на дно кожаной сумки,
доктор прихватил  с собой бурдюк крепкого испанского вина - на
всякий случай,  чтобы иметь  под рукой подкрепляющее средство,
которое могло  пригодиться в  этой рискованной  затее.  Затем,
обернувшись к Маргарите, он просто сказал:
    - Идем. Нам нужно сделать одну вещь...

    Ягеллонский Музей, мрачное, тяжеловесное здание из серого
камня,  располагался  в  Бельведерском  Парке,  устроенном  на
французский манер.  Повернув направо  от Ворот  Св.  Рудольфа,
Фауст и  Маргарита оказались прямо перед ним. В окнах Музея не
горело ни  единого огонька.  Кругом не  было ни  души.  Стояла
гнетущая тишина. Маргарита старалась ни на шаг не отставать от
Фауста, направившегося прямо к крыльцу.
    Бормоча непонятные  заклинания, Фауст стоял у дверей. Его
опасения  подтвердились:   колдовство   оказалось   бессильно.
Тяжелые  створки,   окованные   бронзой,   никак   не   хотели
открываться. Чуть  поодаль Маргарита  подставила лунному  лучу
свое  лицо,   казавшееся   безмятежным   и   сверхъестественно
прекрасным в  серебристо-голубоватом свете.  Но сейчас доктору
Фаусту было  не  до  любования  красотой  подруги.  Знаменитый
алхимик знал  множество  случаев,  когда  плохое  произношение
магических слов  - неправильно  поставленное ударение  или  не
вовремя  сделанный   выдох  -   сводило  на   нет   результаты
многолетнего труда. Страшный бич всех магов, насморк, приводил
к трагической гибели многих великих ученых, когда они нечаянно
чихали или  сморкались во  время  произнесения  наговора,  ибо
любой посторонний звук, вклинившийся в магическую формулу, мог
иметь совершенно непредсказуемые последствия.
    Перепробовав все  Отворяющие Заклинания  и  не  добившись
никакого результата,  Фауст решил  прибегнуть к крайним мерам.
Вынув из  сумки сверток  с инструментами,  он развернул его и,
отобрав несколько тонких металлических предметов, напоминающих
воровские отмычки,  несколько минут  возился  с  замком.  Раз-
другой он  большими глотками  пил вино прямо из бурдюка, чтобы
хоть немного  снять нервное  напряжение и  привести рассеянные
мысли в  порядок. Наконец, выпрямившись, Фауст толкнул дверь -
она чуть приоткрылась. В эту щель и пролезли они с Маргаритой.
    Они очутились в центральном холле музея - огромном темном
зале. Тусклый лунный свет, проникавший сквозь витражи высоких,
узких  готических   окон,  не  мог  рассеять  царившего  здесь
полумрака. Однако  Фауст мог  обойтись и без света - помещение
было хорошо  знакомо ему.  Он потащил Маргариту, заглядевшуюся
на  портреты   древних  польских  королей,  в  узкий  коридор,
окончившийся тупиком.
    - И  что же  дальше? -  спросила Маргарита,  увидев перед
собой прочную каменную стену.
    -  Смотри.   Сейчас  я   покажу   тебе   кое-что.   Тайна
Ягеллонского Музея известна немногим...
    С этими  словами доктор  нащупал в кирпичной кладке стены
механизм, открывающий  потайной ход.  Особым образом  нажав на
скрытую пружину,  он отступил  на шаг  назад. Раздался  глухой
гул; выстланный  каменными плитами  пол вздрогнул  под  ногами
Фауста и  Маргариты  -  и  они  увидели,  как  часть  сплошной
каменной  стены  откатывается  назад.  Перед  ними  был  узкий
тоннель,  показавшийся   Маргарите  черным   провалом  в  саму
преисподнюю. Ни  малейшего проблеска света не было видно в его
кромешной тьме; ни звука, ни шороха не доносилось из-за стены.
    - Куда он ведет? - прошептала девушка.
    - В  потайную комнату,-  ответил ей  Фауст.-  Там  создан
целый музей  магических  объектов  и  предметов  культа  более
ранних  эпох.   Святая  Церковь   давным-давно  уничтожила  бы
бесценные сокровища,  хранящиеся в  нем, сожгла  на костре его
посетителей и,  может быть,  не оставила от Ягеллонского Музея
камня на камне, если бы узнала о существовании этой комнаты.
    И  ученый   доктор  увлек   оробевшую  спутницу  во  мрак
коридора. Воздух здесь был спертым, и тончайшая пыль, поднятая
их шагами,  щекотала ноздри.  Одолев не  слишком крутой спуск,
Фауст и  Маргарита  попали  в  просторную  комнату  с  высоким
потолком. Их  глаза успели привыкнуть к темноте, а в зале было
уже  не  так  темно,  как  в  коридоре,-  поэтому  они  сумели
разглядеть  застекленные   столики  и   шкафы,  где  хранились
редчайшие экспонаты.  Доктор Фауст  почувствовал, как  мурашки
забегали у  него по  телу - оказавшись перед лицом глубочайшей
древности,  он  испытывал  смешанное  чувство  благоговения  и
страха. Вещи, собранные здесь, были сделаны руками искуснейших
мастеров,  живших   за  несколько   тысячелетий  до  Рождества
Христова. Осторожно  ступая по  каменному полу,  Фауст  провел
вздрагивающую всем  телом Маргариту  в  противоположный  конец
потайной комнаты.  Они увидели много разных диковин: волшебные
медные кольца халдейских магов, попавшие сюда из Ура - столицы
древнего царства  меж двух  великих рек,-  бронзовые кольца из
Тира -  с их помощью оракулы предсказывали будущее,- кремневые
ножи, которыми иудеи закладывали свои кровавые жертвы (если бы
мертвый камень,  из которого  были  сделаны  эти  клинки,  мог
заговорить, то  - кто  знает? -  не поведал бы он что-нибудь о
жизни библейского  пророка Моисея?),  жуки-скарабеи -  древние
египтяне  верили  в  их  волшебное  свойство  исполнять  любые
желания,- серповидные  жертвенные ножи  кельтов, поклонявшихся
радуге...  Среди   предметов  культа  и  волшебных  талисманов
племен, давно  исчезнувших с  лица земли,  попадались творения
магов современной  эпохи: медная голова Роджера Бэкона, Машина
Абсолютного Знания,  изобретенная Раймундом  Луллием,  которую
предполагалось  использовать   для   обращения   язычников   в
христианскую веру,  несколько Призраков и Матрикатов Джиованни
Баттисты Вико  (в наиболее  доступной для  восприятия  форме),
сложные  механизмы   и  вещи,  о  назначении  которых  не  мог
догадаться даже сам доктор Фауст.
    - Этого  более чем  достаточно,- сказал  он, набрав целую
кучу колдовских приспособлений из застекленных витрин.
    - Тебя повесят за это! - воскликнула Маргарита.
    - Сначала  пусть  попробуют  меня  поймать,-  ухмыльнулся
Фауст.- Вон  там висит  настоящая Мантия Турина. Не прихватить
ли нам ее с собой?
    - Не нравится мне твоя затея,- сказала Маргарита.- У меня
такое чувство, что вот-вот случится какая-то беда...
    Тем не  менее она  подошла к витрине, на которую указывал
Фауст, и набросила пыльную мантию себе на плечи.
    В тот  же самый миг из коридора, по которому они попали в
потайную комнату, донесся резкий стук тяжелых сапог, окованных
железом. Такие сапоги обычно носили караульные-гвардейцы. Если
арестованный преступник  в припадке  бессильной ярости пытался
наступить  на  ногу  своему  конвоиру,  твердые  металлические
пластинки на  носках сапог  защищали гвардейца от болезненного
удара каблуком по пальцам.
    - Мы  попались! -  раздался горестный  вопль  Маргариты.-
Теперь нам не выбраться отсюда...
    - Молчи.  Подойди сюда,  скорее!  -  приказал  ей  Фауст.
Быстро разложив  на полу  в  определенном  порядке  магические
предметы, алхимик  взмахнул руками и громовым голосом произнес
заклятье -  Великое заклятье, нарушающее привычный ход событий
и способное  изменить саму  природу вещей.  Эхо  под  потолком
неразборчиво повторило его слова. Губы Маргариты приоткрылись,
а глаза  расширились от  изумления, когда она увидела радужное
сияние, исходящее  от предметов,  лежащих у  ног Фауста.  Свет
разгорался все  ярче, и  вот уже фигура Фауста, подносящего ко
рту бурдюк  с вином,  начала таять  в воздухе.  Волшебные лучи
упали на Маргариту, расцветив полинявшую пыльную накидку на ее
плечах всеми красками радуги...
    Когда запыхавшийся  гвардеец с пикой наперевес вбежал под
высокие своды  потайной комнаты,  где еще  несколько мгновений
назад звучали  человеческие голоса  и горел свет, он никого не
обнаружил. В огромном зале было тихо и темно.

     11

    Фауст и  Маргарита продрогли  от резкого холодного ветра,
когда некая  могучая сила  подняла  их  высоко  над  землей  и
перенесла на зеленую лужайку в предместье Рима, где только что
закончилась торжественная  часть праздника  - XLIV  Всемирного
Шабаша, или  Великого Бала  Сатаны. Солнце  уже  почти  зашло.
Приземлившись на  росистом лугу  в долине меж двух гор, гребни
которых были похожи на головы сказочных чудовищ, ученый доктор
и его  спутница увидели  множество пустых  мехов из-под  вина,
ярких бумажных колпаков и груды мусора, оставшиеся на примятой
траве  после   того,  как   огромная  толпа  демонов  и  ведьм
разлетелась кто куда. Оглядевшись кругом, доктор Фауст заметил
группу  венгерских   музыкантов,  бережно   укладывающих  свои
инструменты в  футляры: небольшой оркестр, возглавляемый седым
дирижером, готовился  к отправке  обратно в  Будапешт. В самом
центре зеленой  лужайки был воздвигнут огромный черный алтарь,
доверху заваленный  щедрыми пожертвованиями участников пышного
торжества, закончившегося  всего несколько  минут тому  назад.
Возле алтаря  несколько демонов-слуг  длинными  ножами  резали
жертвенное мясо  и раздавали  его бедным (ибо в Царстве Духов,
как и во всяком земном царстве, есть свои богачи и бедняки).
    Фауст чуть  не заплакал  от досады  и огорчения. Он опять
опоздал! Отправиться  так далеко,  затратив столько сил на это
путешествие -  и все  впустую! Однако  на сей  раз  он  быстро
овладел собой,  решив бороться с судьбой до конца. Может быть,
не все еще пропало.
    Он подошел  к одному  из  мусорщиков,  убиравших  лужайку
после пира,- длиннобородому краснощекому гному, ковылявшему по
свежей зеленой  траве на  своих  коротеньких  толстых  ножках.
Голову   гнома    венчал   рогатый    шлем,    сделанный    по
древнескандинавскому  образцу.  За  спиной  у  этого  смешного
бородатого человечка  был маленький ранец с крепко привязанной
к его крышке лопатой.
    - Как дела? - спросил мусорщика Фауст.
    - Ох, совсем плохо,- вздохнул тот.- Один демон завербовал
меня вместе  с несколькими  моими товарищами,  чтобы мы убрали
весь мусор  с этого  огромного луга.  После  весеннего  Шабаша
всегда  остается   столько  мусора!   Демоны  и   ведьмы   так
неаккуратны, а  платят нам  за уборку очень мало, и никогда не
оставляют ни  глотка вина,  хотя сами  пьют его  на  празднике
вдоволь.
    - Вина?  - переспросил  Фауст, все  еще сжимавший  в руке
бурдюк с  остатками  отличного  испанского  вина,  которое  он
прихватил с  собой из  дому, собираясь  проникнуть в  потайную
комнату Ягеллонского Музея.- Вот здесь у меня осталось немного
вина. Я бы мог предложить его вам...
    - Как вы добры!.. Рогни, к вашим услугам, сударь...
    Гном неловко  поклонился и  протянул дрожащую руку, чтобы
схватить бурдюк  с вином,  но Фауст  быстро поднял  свою  ношу
высоко над головой. Мусорщик-коротышка никак не мог дотянуться
до кожаного бурдюка.
    - Не  спешите, друг мой. Мне нужно кое-что в обмен на это
вино...
    - Так  я и  знал,-  печально  произнес  Рогни.-  Было  бы
слишком похоже  на сказку,  если бы  вы  ничего  не  требовали
взамен. Так чего же вам надо?
    - Я хотел бы получить кое-какую информацию.
    - Информацию...-  нахмуренные  брови  гнома  приподнялись
кверху  от  удивления,  а  затем  вся  его  румяная  бородатая
физиономия расплылась  в широкой,  добродушной  улыбке.-  Эге,
сударь! Вы получите любую информацию, какую только захотите. Я
думал, вам  драгоценные камни  нужны или золото... Так кого вы
хотите, чтобы я предал?
    - Ах,  что вы! Дело не зайдет так далеко,- ответил слегка
смущенный Фауст.-  Мне всего-навсего  нужно отыскать  двоих...
гм... двух  своих знакомых,  которые принимали  участие в этом
празднике. Один  - высокий, красивый блондин, смертный; другой
- жгучий брюнет, демон по имени Мефистофель.
    - Так точно, они были здесь,- сказал Рогни,- оба хохотали
и флиртовали,  веселились и  развлекались,  и  наделали  много
шума. Можно  было подумать,  что они  в первый  раз попали  на
Всемирный Шабаш...
    - Куда  они  отправились  потом?  -  нетерпеливо  спросил
Фауст.
    - Эх,  сударь, да  разве об этом гному скажут? - вздохнул
мусорщик.- Но  постойте...  взгляните-ка  сюда.  У  меня  есть
кусочек  пергамента,   на  котором   сам  Мефистофель  написал
несколько слов и отдал вон тому рыжеволосому демону, что стоит
в сторонке, боком к нам - видите?
    Рыжеволосый демон,  о котором  говорил гном,  был не  кто
иной, как  Аззи  Элбаб,  щегольски  одетый  и  причесанный  по
последней адской  моде; когда  он улыбался,  слегка прищуривая
глаза, его  лицо напоминало  лукавую лисью мордочку. Тот самый
Аззи  Элбаб,   которому   выпала   честь   начать   предыдущую
Тысячелетнюю Войну меж силами Добра и Зла. Эта война, впрочем,
велась по  строгим  правилам  и  больше  напоминала  рыцарский
турнир, чем  битву двух  воинств. Аззи,  выступавший от  имени
Зла, затеял тонкую интеллектуальную игру с Прекрасным Принцем,
продемонстрировав неплохое знание людской психологии, однако в
конце концов  привел своего  героя к  настолько  двусмысленной
развязке, что  Богиня Судьбы,  судившая спор сил Света и Тьмы,
засчитала очко  в  пользу  Добра.  Это  обстоятельство  сильно
повредило карьере  демона Аззи,  ибо Великие  Князья  Тьмы  не
склонны  прощать   молодым  демонам   подобные  промахи,  даже
несмотря на  все их  прошлые заслуги. Силы Зла рассчитывали на
полную победу  в Тысячелетней  Войне, дающую  право победившей
стороне повелевать  людскими умами  на протяжении целой эпохи.
Поэтому, когда пришла пора начинать новую Войну, Аззи попросту
отстранили от дел, решив поручить это ответственное и почетное
задание другому  демону. Выбор  пал на  одного из Князей Тьмы,
Мефистофеля; его противником стал архангел Михаил.
    - И  как же этот кусочек пергамента попал к вам в руки? -
спросил у Рогни Фауст.- Неужели сам демон отдал вам его?
    - Никак нет,- ответил гном.- Этот демон скомкал пергамент
и в  гневе швырнул  его на  землю -  как раз  в тот миг, когда
Мефистофель со  своим спутником  исчез в  облаке дыма и языках
пламени, наделав много шуму...
    - Отдай мне пергамент!
    - Нет! Прежде _вы_ дайте мне вина.
    Недоверчиво  глядя   друг  на   друга,   они   обменялись
сокровищами. Пока  мусорщик жадно  пил вино,  Фауст  развернул
пергамент и пробежал глазами несколько неровных строк. Это был
список географических  названий; цифры, проставленные напротив
каждого из  них, обозначали  календарные  даты.  Некоторые  из
указанных в записке мест были хорошо знакомы Фаусту (например,
Париж); в  других же (в Лондоне и в Пекине, при дворе Великого
Хана) он  ни разу  не был.  Прочитав список более внимательно,
доктор Фауст  заметил, что даты в нем различаются меж собой не
на один десяток лет; кроме того, они относятся как к прошлому,
так и  к будущему.  Одна из  записей была  выделена особо.  На
первом месте  в списке  стоял Константинополь,  рядом - цифры:
1210. Фауст вспомнил, что это было время Четвертого Крестового
похода, обернувшегося  многими бедами  для  Европы.  Очевидно,
сценой для  первой из тех ролей, которые по уговору с дьяволом
должен был сыграть лже-Фауст, была выбрана столица Византии.
    Углубившись в  разгадку не  слишком  хитрых  головоломок,
знаменитый алхимик не замечал ничего вокруг себя. Он вздрогнул
от  неожиданности,   когда  возле   самого  его  уха  раздался
негромкий вкрадчивый голос:
    - Прошу прощения, кажется, вы говорили обо мне...
    Оглянувшись, Фауст  увидел, что  рядом с  ним  стоит  тот
самый рыжий демон, на которого ему указывал Рогни.
    - Но как вы могли узнать об этом? - удивился Фауст.- Ведь
вы стояли так далеко, а мы разговаривали шепотом...
    - Демоны  всегда знают, когда о них говорят,- ответил ему
Аззи.- Вас заинтересовал этот пергамент? Я готов удовлетворить
ваше любопытство.  Великие  Князья  Тьмы  сделали  Мефистофеля
своим Главнокомандующим  в новой Тысячелетней Войне меж силами
Добра и  Зла. От  исхода поединка  меж двумя могучими лагерями
зависит судьба  мира:  та  сторона,  которая  одержит  победу,
получит неограниченную  власть  над  людьми  сроком  на  целую
тысячу лет.  Вы видите,  что соперничество  Добра и  Зла -  не
пустая забава, ибо предметом его является само Колесо Истории.
Я рассчитывал занять высш