вого
пиджака. После долгой паузы он наконец произнес:
    - Да так... Не стоит обращать внимания на всякие пустяки.
    -  Аззи,   прекрати  дразнить  меня!  Ты  что-то  знаешь!
Говори!.. Рассказывай, что ты видел?
    - Я ничего не _видел_. Зато _слышал_ я многое.
    - Что же?
    -  Я   подслушал,  как   безупречный,  честнейший   демон
Мефистофель   инструктировал    Иоганна   Фауста,   выбранного
соучастником спора меж силами Добра и Зла. У него большая роль
в нынешней Тысячелетней Войне.
    - Инструктировал?  Ну и  что? Он просто знакомил актера с
его ролью.  В конце  концов, должен  же Фауст  знать, что  ему
делать!
    - Теперь он знает это _слишком_ хорошо.
    - Аззи,  Аззи! С  чего это ты вздумал говорить загадками?
Оставь свои старые фокусы и скажи прямо, что ты имеешь в виду.
    -  Мефистофель   должен   предложить   Фаусту   несколько
вариантов действий в каждом эпизоде, не так ли?
    - Это всем известно!
    -  Так  вот,  я  слышал  весь  их  разговор.  Мефистофель
подробно  разъяснял  Фаусту,  какой  именно  выбор  он  должен
сделать и как ему надлежит действовать, чтобы достичь успеха.
    - Ты  хочешь сказать,  что он  вмешивается в эксперимент?
Что Фауст - послушное орудие в его руках?
    - Да-да, именно это я и имел в виду. Забудь о пресловутой
_свободе воли_,  душенька моя.  В этой  игре существует только
одна воля  - воля  самого Мефистофеля, а смертный является его
покорным и исполнительным слугой.
    Она глядела  на него,  приоткрыв от  удивления рот.  Аззи
рассказал  ей,   как  он  подслушал  разговор  между  Маком  и
Мефистофелем в  одном из лондонских трактиров, как Мефистофель
велел знаменитому  магу спасти  Марло  и  даже  предложил  ему
способ действий, ведущий к успеху.
    - Аззи,  ты делаешь  из мухи  слона.  Ты  словно  нарочно
пытаешься поднять шум вокруг этого дела...
    - Что  касается шума,  то я  всегда готов  его поднять  -
такова уж моя натура,- сказал Аззи.- Подумай, однако, - ведь в
том, что  я сейчас  тебе рассказал,  нет ни  капли лжи.  Все -
чистая правда, без всяких выдумок и приукрашиваний, на которые
мы, демоны, большие мастера.
    Некоторая время  Илит сидела молча, обдумывая услышанное.
Она  отпила   несколько  глотков   коктейля   из   нектара   с
амброзией((62)) и  повертела высокий стакан в пальцах; льдинки
тихонько позвякивали  о  его  край.  Этот  ароматный  напиток,
заслуживающий названия  пищи богов,  готовили только в древнем
Вавилоне; после  того как  Александр Великий разрушил город до
основания, мстя  персам за прежние победы над греками, ледники
были уничтожены  в  пламени  пожара,  а  секрет  приготовления
божественного коктейля был утрачен.
    - Если  ты говоришь  правду,- сказала  она  наконец,-  то
дело, кажется, весьма серьезное.
    - Так  я и  думал,- ответил Аззи.- Однако здесь возникает
весьма деликатная  проблема. Мы  с  Мефистофелем  находимся  в
одном  лагере,  и  если  я  донесу  Верховному  Совету  о  его
противозаконных  действиях,   это  будет   выглядеть   немного
некрасиво. Но  ты, Илит,  должна знать,  что моя душа столь же
сильно жаждет правды и справедливости, как и твоя собственная.
    - Что  ты говоришь!  -  воскликнула  Илит.-  Как  я  могу
поверить тебе?  Ты и  тебе подобные служат Злу и Лжи по доброй
воле.
    - Да, это верно. Но также по доброй воле мы служим Истине
и Добру,-  сказал Аззи,  прибегая к  парадоксу там,  где одной
правдой ничего нельзя было добиться.- У нас, сторонников Тьмы,
есть свои принципы.
    Она покачала головой, но глаза ее улыбались:
    - О,  я слишком  хорошо знаю,  что льстивый язык помогает
тебе обводить  вокруг пальца доверчивых простушек. Ты коварный
демон!
    - Тот  демон, который  не лжет во имя Красоты, не достоин
звания Злого  Духа... Однако  все, что  я рассказал  тебе  про
Мефистофеля, - голая правда.
    Илит колебалась.  Она верила  и не  верила  Аззи.  Мотивы
поступков Мефистофеля были ей непонятны.
    - Если  он спасет  Марло...- неуверенно  начала она,- мне
кажется, этот  поступок будет  Добрым Деянием.  Поэт останется
жив; он  напишет много прекрасных стихов и успеет удивить весь
мир своими гениальными пьесами...
    - Ты смотришь на вещи с одной стороны,- ответил ей Аззи,-
так позволь  же мне изложить другую точку зрения. Этот Марло -
отъявленный безбожник  и богохульник,  для которого нет ничего
святого. Его  ненаписанные пьесы  скорее всего вызовут громкий
скандал и  негодование ханжей. Вряд ли они послужат укреплению
религии;  напротив,  они  могут  посеять  опасное  смятение  в
людских   душах    и   бросить   в   народ   семена   дерзкого
вольнодумства...
    - Аззи,-  прервала его Илит,- я должна тщательно обдумать
и взвесить  все, что ты мне рассказал. А уж потом придет время
решать, что мне делать с этой информацией.
    - Делай  с ней  что  хочешь,-  сказал  Аззи.-  Во  всяком
случае, моя  совесть чиста. Давай допьем коктейли и разойдемся
каждый по своим делам.
    Илит кивнула  и почти  залпом осушила  свой стакан. Затем
оба кивнули друг другу на прощанье и растаяли в воздухе.
    А в  это самое время в соседней кабинке маленький смешной
длиннобородый человечек  потирал  маленькие  пухлые  ручки  от
радости. Он  был одет  в высокие, наподобие болотных, сапоги и
кожаный камзол.
    - Ха-ха,  мой дорогой  рыжий демон! - произнес Рогни (это
был, конечно,  он).- Вот ты и попался! Я вижу тебя насквозь со
всеми твоими  хитростями и  кознями. Так,  значит, ты предаешь
своих во  имя Истины?  Неплохая шутка,  клянусь бородой!  Я-то
знаю, что за цель ты преследуешь.
    С тех  пор, как демон Аззи нечаянно столкнулся с гномом в
одном из подземных коридоров и увел его на уборку мусора после
весеннего Шабаша,  дела у  Рогни пошли  совсем худо.  Закончив
работу, гном  поспешил на  Всемирный Слет  гномов в  Монпелье.
Однако к  тому времени,  когда он  прибыл туда,  праздник  уже
кончился  и   гномы   разошлись.   Смолкла   музыка,   погасли
разноцветные фонарики  на деревьях.  На примятой  траве лежали
лишь пустые  бочонки из-под  пива. Опечаленный  Рогни вернулся
домой (для  этого ему пришлось выкопать новый подземный ход от
зеленого холма близ Монпелье до самого своего порога), но дома
его ждала  новая беда.  Пока он, выбиваясь из сил, прокладывал
подземный коридор,  кто-то дорылся  до  его  заветного  клада,
спрятанного глубоко  под землей, и похитил сокровища. Конечно,
это был  не единственный  клад Рогни.  Никакой уважающий  себя
гном не  станет закапывать  все  свои  драгоценные  металлы  и
самоцветы в  одном месте.  Однако потеря  была велика, и Рогни
сильно огорчился из-за пропажи клада.
    Рогни все  еще сердился  на Аззи  за дурное  обращение на
Всемирном Шабаше.  Затаив  в  своем  сердце  обиду,  он  искал
случая,  чтобы   чем-нибудь  насолить   демону  (гномы  вообще
злопамятные существа,  они веками  могут помнить нанесенные им
обиды).  И   сейчас  ему   представился  такой  случай.  Рогни
погрузился в  размышления: в  голове его  начал созревать план
мести. Подумав немного, Рогни вышел из уютного коктейль-бара и
направился в  одно местечко  близ Вавилона,  где  давным-давно
гномами был  проложен волшебный  подземный ход.  Нырнув в этот
подземный коридор,  можно было  попасть в  любое место и любое
время. Копнув  разок-другой  своей  лопатой,  Рогни  пролез  в
образовавшееся отверстие. Он очень торопился.

     3

    В тот  день к  Харону на  ладью попали  весьма любопытные
мертвецы. Он  подобрал троих  рыбаков, утонувших возле берегов
Спарты. Своим переселением в мир усопших эти трое были обязаны
шторму, внезапно  налетевшему с  севера  и  перевернувшему  их
лодку. В  карманах у  троих утопленников  было пусто,  но  они
обещали Харону,  что за перевозку ему заплатит двоюродный брат
одного  из   них,  некто   Адельфий  из   Коринфа,  основатель
известного фонда  "В помощь  Душам  Умерших,  переправляющимся
через  Реку   Времени".   Этот   фонд   принимал   вклады   от
родственников  людей,   погибших  далеко  от  родного  дома  -
рыбаков, унесенных  непогодой в  открытое море, солдат, павших
на чужбине,  купцов, не  вернувшихся из дальних путешествий, и
многих других,  чьи души томились на берегу Стикса((63)). Трое
приятелей объяснили  перевозчику, что три обола - по монете за
каждого из  них -  будут перечислены  на его  счет  Коринфским
отделением Коммерческого  Банка Античности.  Харону нужно лишь
обратиться в  одно из  отделений этого банка, расположенных во
всех  крупнейших   городах  мира,   и  ему   выдадут  вклад  с
причитающимися процентами.  Если же  сам Харон  по  какой-либо
причине не  сможет явиться  лично, он  может  послать  в  банк
доверенное лицо, оформив соответствующие документы.
    Харон хмуро  выслушал эти  речи и  уже собирался отказать
троим рыбакам.  Он был  приверженцем старых  добрых традиций и
недоверчиво относился ко всему новому, поэтому плату за проезд
он предпочитал взимать наличными. "Деньги на бочку!" - был его
принцип; а  точнее, "деньги  на борт",  поскольку речь  шла  о
судне. Он  подозревал, что  трое приятелей  сговорились, решив
надуть его и прокатиться бесплатно. Но сладкоречивому казначею
Харона по  имени Озимандий  (хотя он  и не  был  царем  царей,
убитым  на  острове  Корфу  во  время  волнений,  подстроенных
эллинскими агентами,  и попавшим  к перевозчику  душ  умерших)
удалось уговорить  Харона. Озимандий подтвердил, что утонувшие
рыбаки говорят  правду, и Харон не нашелся что ответить своему
казначею. Он взял троих новичков на борт, хотя и неохотно. Что
поделаешь, даже  лодочнику в царстве мертвых приходится идти в
ногу со  временем. За  последние несколько  веков ладья Харона
несколько раз  заходила в  малознакомые порты  для починки,  и
рабочие,  люди,   говорившие  на   странных,  непривычных  для
Харонова уха  языках, отказывались  принимать  оболы  за  свою
работу. "Странные деньги",- говорили они.
    Итак, дело  было решено,  и дольше  размышлять над ним не
имело смысла.  В настоящий  момент у  Харона были более важные
заботы. Его  ладья налетела  на риф  там, где  никогда не было
подводных камней - уж он-то знал Стикс как свои пять пальцев!
    Это было  отвратительное место  - зловонное,  похожее  на
топкое болото,  где в  стоячей воде  гнили остатки водорослей.
Небо здесь  было низкое,  серое; слабый ветер приносил с собой
запах дохлой  рыбы.  Небольшие  волны,  покрытые  грязно-серой
пеной, лизали  борта ладьи. Низкие чахлые деревца склонились к
воде; на  них сидели мертвецы, с мольбой простиравшие иссохшие
руки к Харону: им нужно было переправиться на другой берег; не
имея наличных денег, они хотели наняться к Харону матросами на
время  пути.   Но  Харон   неумолим:  его   команда  полностью
укомплектована, а  лишние души  на борту не нужны. Он уже взял
две или  три дюжины  пассажиров; больше его маленькая ладья не
вместит. Они  сидели в  носовом кубрике,  развлекаясь игрой  в
дурака и  в очко  старой потрепанной колодой карт. Они бродили
по палубе,  распахнув свои  ветхие, грязные  хитоны и  обнажив
тела, покрытые коростой и трупными пятнами. Лунными ночами они
сидели на  корме, свесив ноги вниз и шлепая босыми ступнями по
воде, а  днем бросались  с борта  застрявшего на  мели судна и
плескались в пахнущей гнилью стоячей воде. Несколько мертвецов
развлекались игрой  в водное  поло с чьей-то полуразложившейся
отрубленной головой  - она  медленно  проплывала  мимо  левого
борта, и  томящиеся от  скуки пассажиры  Харона вытащили ее из
реки.
    Расталкивая лениво  бродящих по  кораблю мертвецов, Харон
подошел к Фаусту.
    - Из-за  тебя мы торчим здесь уже несколько дней,- сказал
он, буравя  знаменитого мага  своими маленькими  глазками.-  Я
хотел бы знать, что ты собираешься делать дальше?
    - Мне  очень жаль, но я ничего не могу поделать,- ответил
Фауст.- Во  всем виноват  этот  рыжий  демон  Аззи,  черт  его
возьми. Он  провел меня,  как самого  неопытного новичка.  Мой
счастливый  талисман   не  действует,   а   сотворенное   мною
заклинание почему-то сработало не так, как нужно.
    - Почему  ты просто  не избавишься  от этого  заклинания,
если из него не выходит никакого толку, и не сотворишь другое?
    Фауст покачал головой:
    - Нет-нет,  только не  это! Хуже ничего придумать нельзя!
Мы должны  подождать, пока  неудачное заклинание истратит весь
заряд энергии...
    - Уже  не в  первый раз  я слышу  это от  тебя,-  сердито
ответил Харон.-  Но время идет, и я не могу сидеть сложа руки,
тем более  что ты  и сам  не знаешь,  сколько еще нам придется
ждать. Сделай  же что-нибудь,  да поскорее,  если  не  хочешь,
чтобы тебя выбросили за борт!
    Фауст посмотрел на грязную, вонючую воду, плескавшуюся за
бортом. Что  ж, пожалуй,  это выход, мелькнула у него в голове
отчаянная мысль.  Сквозь толщу  воды он видел какие-то неясные
тени, расплывчатые силуэты не то рыб, не то каких-то сказочных
созданий.  Он   где-то  слышал,  что  под  Стиксом  существует
таинственное подводное  царство, о  котором смертные ничего не
знают. Искушение было велико. Почему бы не оставить бесплодные
попытки доказать истину и занять свое настоящее место в борьбе
меж двумя великими силами? Почему бы не уйти от мирской суеты?
Пусть Харон  прикажет своим молодцам швырнуть его за борт - он
не станет  сопротивляться. Как приятно будет погрузиться в эти
темные воды,  примкнув к  таинственным существам, живущим в их
глубине; как  приятно плыть по течению, не заботясь более ни о
чем!
    Он оторвал  свой взгляд  от черных  глубин,  от  медленно
текущей воды.  Нельзя так  распускаться, одернул  он себя.  Он
великий маг!  Он Фауст! А Фауст не сдается! Отчаянье и уход от
борьбы -  удел  слабых.  Он  должен  быть  сильным.  Он  будет
бороться. Во что бы то ни стало он достигнет заветной цели!
    Фауст  поднял  голову,  и  ему  показалось,  что  впереди
мелькнуло  маленькое   светлое  пятнышко,  едва  различимое  в
полумраке. Что  бы это  могло  быть?  Зарница?..  Светлячок?..
Неужели на Стиксе водятся светляки? Или это один из блуждающих
болотных огоньков,  что манят  сбившегося с  дороги путника  в
непроходимую топь,  на верную  гибель? А  может быть, пятнышко
ему просто  почудилось? Он слишком долго глядел на воду, и его
глаза устали...
    Прищурившись, Фауст  начал всматриваться  в даль, пытаясь
проникнуть сквозь  завесу  серого  тумана,  в  котором  тонули
берега и  расплывались контуры  деревьев. Нет,  он не  ошибся!
Вскоре он  уже смог  различить контуры небольшой двухвесельной
лодки. Ее  единственный пассажир, маленький толстый человечек,
греб изо всех сил, и лодка быстро приближалась.
    - Это еще что такое? - воскликнул Харон, заметив лодку.
    - А  ты уж  думал, что  Стикс  принадлежит  одному  тебе,
Харон? - ядовито спросил Фауст.
    Лодка была  уже совсем  рядом; вот  ее борт  стукнулся  о
корму корабля  мертвых. Рогни,  одетый  в  желтую  курточку  с
капюшоном, из-под  которого торчали  концы его длинных волос и
бороды, бросил весла и поднялся с низкой скамейки.
    - Эй,  там! -  крикнул он.-  Фауст, случайно, не у вас на
борту?
    - Ну...  случайно, да...-  ответил немного  растерявшийся
Харон.- Он здесь. А ты-то сам кто?
    - Я  Рогни,- важно  ответил  гном.-  Я  персонаж  устного
народного творчества,  существо из  иного мира,  чем ваш. Но я
вас знаю.  Харон! Чего  это тебе  вздумалось  стать  на  якорь
посередине реки?  Совсем недалеко  отсюда  я  видел  несколько
очень приличных  доков и пристаней. Толпы умерших ждут тебя на
берегу, и у каждого во рту найдется серебряная монетка!
    - Черт  побери! -  выругался Харон.-  Я много теряю, но я
ничего не  могу поделать.  Некто скверный и злой - да не будет
он назван!  - что-то сделал с моей ладьей, и теперь она только
кружится на месте и не слушается руля. Вдобавок ко всему, пока
я пытался разобраться, что происходит, и выровнять курс, судно
мое наскочило на мель - единственную мель на протяжении многих
сотен  стадиев((64)).  Тщетно  пытался  я  сняться  с  мели  -
очевидно, киль  моего корабля  плотно  застрял  в  песке.  Мне
остается только  сидеть здесь  да горевать...  А ты  здесь  по
какому делу, позволь спросить?
    Рогни объяснил,  что  у  него  есть  важные  новости  для
Фауста.
    - Я  подслушивал разговоры  демонов,- сказал он,- один из
которых вам,  вероятно, знаком. Это Аззи Элбаб, отвратительный
тип. Настолько  гадкий, что  всей его  мерзости, пожалуй, даже
для Ада чересчур много.
    - Да,  я встречался с ним несколько раз,- ответил Фауст.-
Он пытался соблазнить меня и заставить отказаться от дела всей
моей жизни - от участия в Великой Войне Добра и Зла, в которой
я должен  был сыграть  роль  спасителя  всего  человечества  и
покрыть себя  немеркнущей славой.  Убедившись, что от меня ему
ничего  не   добиться,  он   дал  мне  испорченное  Заклинание
Перемещения -  зараженное  вредоносным  джинном,  как  я  смог
убедиться. Давая  мне испорченное  заклинание,  он,  возможно,
преследовал и  иные цели,  но главная его цель, по-моему, была
одна -  отомстить мне  за свое  поражение. И  вот теперь ладья
Харона застряла посреди Стикса и не может двинуться ни вперед,
ни назад.
    - Этой  беде можно  помочь,- сказал  Рогни,  доставая  из
кармана клубок запутанной веревки.- Вот, попробуйте.
    - Что это? - спросил озадаченный Фауст.
    -  Заклинание   Освобождения,-  ответил  гном.-  Распутай
клубок - и освободишься.

неосторожное,  резкое  движение  или  просто  оступиться,  как
     4

    Мак и Маргарита шли по дорожке, ведущей к дому доктора Д.
    - Ты уверена, что все поняла правильно? - спросил Мак.
    - Надеюсь, что так,- ответила девушка,- однако мне это не
нравится.
    - Не думай ни о чем. Делай, как я тебе скажу, и все будет
хорошо, вот увидишь.
    Если не  обращать внимания на надутые губы, хмурый взгляд
и другие  мелкие  признаки  женского  недовольства,  Маргарита
выглядела на редкость хорошо в этот день. Ее каштановые волосы
были искусно  уложены и  блестели. После  того как Мефистофель
перенес ее  из своего кабинета в Лимбе в Лондон, к Маку, у нее
было достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. Платье
блестящего темно-зеленого  шелка со  вставками  из  крапчатого
канифаса было с иголочки; оно великолепно сидело и очень шло к
ней. Мак подумал, что еще никогда не видел свою спутницу такой
красивой.
    Дом  доктора   Д,  построенный   вопреки   всем   законам
симметрии,   с   прикрытыми   ставнями,   издалека   напоминал
дремлющего на  солнышке кота. Знаменитый доктор облюбовал себе
жилище отнюдь  не в  той части  города,  где  обычно  селились
почтенные граждане,  занимающиеся  честным  трудом.  Справа  и
слева от его дома стояли мрачные здания весьма подозрительного
вида. Что  поделаешь - это был район Тортингэм, пользовавшийся
в городе  недоброй славой. Прошло немало лет, прежде чем в эти
кварталы стала  заглядывать более  благородная публика:  воры-
карманники,  праздношатающиеся  зеваки  и  лодыри,  мошенники,
безработные, деревенские  жители, приехавшие в город по делам,
и визгливо  хохочущие женщины, чьи манто из крашеных кроличьих
шкурок никак не желали походить на благородные собольи шубы.
    В  таком   вот  темном,   глухом,  небезопасном  месте  и
поселился знаменитый доктор Д.
    Мак и Маргарита подошли к дверям дома.
    В это  время доктор  Д, высокий  и  худой,  облаченный  в
докторскую мантию,  склонился над огромным пыльным фолиантом в
книжной комнате,  пытаясь постичь  древнюю мудрость  какого-то
забытого и таинственного учения. Чуть вздрогнув, как тот, кого
отвлек от  глубоких размышлений  какой-то посторонний звук, он
поднял голову от книги и громко позвал:
    - Келли!
    Низенький широкоплечий  человек, сидевший на другом конце
стола, отложил  в сторону клубок пряжи, которую он распутывал.
Эдвард Келли,  сильнейший медиум,  был родом  из Ирландии,  из
графства Лим