новых  ароматизированных
свечей.  Трепещущие   язычки  пламени   отбрасывали  глубокие,
зловещие тени на узкое лицо демона.
    - Для  начала,- произнес Мефистофель,- как вам понравится
несметное, сказочное  богатство, которое  не снилось ни одному
смертному  с  тех  времен,  когда  великий  Карфаген((4))  был
разграблен  Фабием   Кунктатором?((5))  Что   вы   скажете   о
многочисленных сундуках,  доверху набитых  новенькими золотыми
монетами высочайшей  пробы и искуснейшей, тончайшей чеканки, о
которой и не грезили земные ювелиры? Что вы скажете о ларцах с
драгоценными камнями  -  жемчугом  размером  с  куриное  яйцо,
бриллиантами  величиной   с  плод   граната,  великолепнейшими
изумрудами, которых  хватило бы,  чтобы  доверху  усыпать  ими
обеденный стол  на шесть  персон, рубинами  густого  кровавого
цвета, яркими сапфирами и другими изящными безделушками? Кроме
этого, мы  можем предложить  много  иных,  не  менее  приятных
вещей, одно  перечисление которых  заставило бы охрипнуть даже
бессмертную гортань;  поэтому здесь  я просто  дам волю  вашей
фантазии -  будите же  ее, желайте  всего, что  только  сможет
прийти вам в голову.
    - Кажется,  я начинаю понимать,- сказал Мак.- Разумеется,
если бы  я попросил  вас сообщить более точные цифры - скажем,
количество шкатулок  с драгоценностями  и сундуков с золотом,-
это было  бы проявлением  крайней грубости и нарушением правил
хорошего тона. Даже один-единственный ларец с такими чудесными
сокровищами станет для меня поистине бесценным даром.
    - Это  отнюдь  не  дар,-  возразил  несколько  удивленный
словами  Мака   Мефистофель.-  Все  земные  блага,  которые  я
предлагаю  вам,  можно  рассматривать  как  честную  плату  за
службу, которую  я попрошу  вас сослужить мне. За службу и еще
за одну вещь...
    - Вот  этого я  и боялся,- поспешно проговорил Мак.- Меня
втягивают в  какое-то сомнительное  дело? Может  быть, даже  в
преступление?
    -  О,   нет,  ничего  подобного,-  ответил  Мефистофель.-
Приятно, однако, что с вами можно говорить столь откровенно. В
моем предложении  нет никакого  обмана. Я  отнюдь  не  пытаюсь
поймать вас  в ловушку,  доктор Фауст. Подумайте сами, неужели
Силы Тьмы,  которые я  имею удовольствие  здесь  представлять,
будут затевать весь этот карнавал с моим Малым Парадным Входом
и  прочие   чудеса  лишь   для  того,   чтобы   усыпить   вашу
бдительность? Поверьте  мне, человеческие  чувства легко можно
обмануть, даже не прибегая к столь дорогостоящему методу!
    - Э-э,  послушайте, не принимайте меня за простачка. Пока
что материальная  часть договора, который вы предлагаете, меня
вполне устраивает.  Но как  насчет кое-чего  другого? С  кем я
смогу наслаждаться своим несметным богатством?
    - А!..  Что ж,-  произнес Мефистофель, чуть усмехнувшись;
при этом  в глазах  его загорелся поистине дьявольский огонь,-
мы снабдим вас десятком-другим молоденьких красоток, о которых
любой смертный  до сих  пор лишь  грезил в  своих самых пылких
мечтах и  самых сладких снах, коим - увы! - никогда не суждено
было сбыться.  Эти юные дамы, Фауст, каждая из которых годится
в  пару  могущественнейшему  из  царей  земных,  восхитительно
сложены и могут удовлетворить самый изысканный вкус. Вы можете
пожелать любую - все оттенки кожи, все цвета волос и глаз, все
образцы прелестных форм, что пленяли воображение художников на
протяжении многих  веков,- словом,  все эти чары будут к вашим
услугам. Вдобавок  к своей  молодости и  красоте,  эти  девицы
весьма искушены  в тонкой науке любви; они бывают то ласковыми
и кроткими  овечками, то  необузданными вакханками. Одни умеют
весьма искусно  поддерживать тонкую  интеллектуальную  беседу,
другие помогают  удовлетворить самую  темную, грубую, животную
страсть, или,  наоборот, могут  затеять с вами долгую, легкую,
почти ребяческую  эротическую игру; третьи в то же самое время
позаботятся о  вашей утренней тарелке борща. Поверьте мне, для
них будет  истинным раем  любить вас,  ибо после  той  службы,
которую они сослужат вам, их ждет долгий каталептический сон в
холодильной камере  - они будут лежать там до тех пор, пока их
утонченное искусство  не  потребуется  вновь.  Кроме  поистине
неисчерпаемых  источников  чувственного  наслаждения,  которые
представляет собою  каждая из  них, практически  у  всех  этих
девиц есть  близкие подружки,  сестры и  матери, которых можно
приближать  к   себе,  осыпать  знаками  внимания  и  богатыми
подарками,  наконец,   соблазнять,-  многие   люди  находят  в
подобных забавах своеобразное пикантное удовольствие.
    -  Бесподобно,-   отозвался  Мак.-  Я  преклоняюсь  перед
поистине гениальной  простотой, с  которой вы  решили одну  из
древнейших дилемм человечества.
    Он  хотел   прибавить:  вы   вполне   удовлетворили   мое
любопытство, Мефистофель, так давайте перейдем от слов к делу:
приведите сюда  этих юных  прелестниц и назовите имя того, чья
голова нужна  вам в  обмен на  райский уголок,  который вы мне
обещали.  Однако   врожденная  осторожность  удержала  его  от
необдуманных слов, и он спросил:
    - А  где я буду наслаждаться своей новой жизнью, со всеми
сказочными сокровищами и прекраснейшими женщинами?
    - Где  только пожелаете,-  ответил ему Мефистофель.- Если
этот мир  уже успел  наскучить вам,  мы можем в одно мгновение
перенести вас  в любое  другое место  и другое время - эпоху и
страну,  разумеется,   вы  выберете   сами.  Наши  возможности
практически не  имеют преград.  Если вам  захочется побывать в
фантастической вселенной, которая существует пока лишь в вашем
воображении,- мы  сотворим сей  мир по вашей воле, ибо древний
закон гласит: все, что рождено мыслью, может стать явью. Кроме
того, с  нашей помощью  вы сможете стать в избранном вами мире
кем  угодно   -  великим   ученым,  принцем,  владыкой  вашего
собственного  царства   с  миллионами   подданных,  богатейшим
священником, местным  божеством -  здесь мы  опять даем полный
простор вашей  фантазии. Даже  если избранный вами род занятий
до сих  пор  не  существовал  в  том  месте,  куда  вы  решите
отправиться, мы  беремся создать  его для  вас. Мы также можем
обеспечить вас  тем, чего  так упорно ищут и не всегда находят
современные люди  - смыслом  и  целью  жизни.  И,  само  собой
разумеется,  при  помощи  разных  чудодейственных  снадобий  и
целебных   трав    мы   вернем   вам   здоровье   и   бодрость
двадцатилетнего юноши;  мы  гарантируем  счастливую  и  долгую
жизнь; ваши  закатные годы  совсем не  будут вам  в тягость  -
ручаюсь, что вы сами едва ли будете ощущать свой возраст.
    - До тех пор, пока не придет конец,- заметил Мак.
    - О, да. Ваше замечание абсолютно справедливо.
    Мак помолчал минуту, затем осторожно спросил:
    - Как я понимаю, бессмертия ваша фирма не предлагает?
    -  Вы  заламываете  слишком  высокую  цену,  Фауст!  Нет,
бессмертия  мы   не  предлагаем.  Да  и  к  чему?  Стандартная
комплексная  сделка,   разработанная  нами,  включает  в  себя
практически все,  чего только  может пожелать  душа смертного.
Границы  очерчивает   лишь  собственное  воображение  клиента.
Многие миллионы  людей купились  бы на  стотысячную долю того,
что я твердо обещаю вам.
    - Как  вы мудры!  Как тонко  вы разбираетесь  в людях!  -
воскликнул Мак,  а про  себя подумал  в  этот  миг  совершенно
другое: вот,  кажется, подвернулся  счастливый  случай,  когда
перед тобой  предстал заносчивый,  самодовольный, но, кажется,
отнюдь не  скупой демон. Лови удачу, Мак Трефа; не может быть,
чтобы ты  не смог  обвести вокруг  пальца этого  духа, мнящего
себя всемогущим  и всеведущим,  заставив его  плясать под свою
дудку. Однако,  будучи невеждой  в подобных вопросах, Мак и не
подозревал, что  на самом  деле  он  уже  попался  на  крючок,
закинутый силами Ада, и все глубже заглатывал наживку, которую
предлагал ему Мефистофель.
    - Я  только подумал, что, может быть, если у вас осталось
хоть  немножко  того  божественного  напитка...  или  целебной
мази... не  знаю точно,  что вы употребляете для бессмертия...
так вот,  если у  вас есть хоть малая капля этого средства, то
не могли  бы вы  дать его  мне - разумеется, если оно не нужно
вам самому?
    - Это  невозможно,- ответил ему Мефистофель,- ибо в таком
случае мое  предложение потеряет  всякий смысл, а я упущу свою
выгоду. Судите  сами, как  я смогу  получить вашу душу в конце
концов, если вы станете бессмертным?
    - О, вы, конечно, правы... если посмотреть на вещи с этой
стороны... Да,  долголетие -  вполне  подходящее  условие  для
подобных сделок.
    - Это наша фирма гарантирует. Как и омоложение, впрочем.
    - Взамен вы получаете мою душу.
    - Не совсем так. Запомните, что особый параграф договора,
где речь  идет о  вашей  душе,  включает  в  себя  одно  очень
выгодное для  вас условие.  Если  на  протяжении  всего  срока
действия соглашения  о взаимном  сотрудничестве по  каким-либо
причинам я  не смогу  исполнить все желания своего клиента, то
есть вас,  душа клиента  остается в  его полном распоряжении -
его и  его собственной  судьбы, разумеется.  В этом  случае мы
просто  пожмем   друг  другу   руки  и  расстанемся  друзьями;
естественно, фирма, которую я представляю, теряет всякие права
на вашу  душу. Как  видите, наша  компания весьма  заботится о
своих клиентах. Мы ведем честную игру. Я достаточно откровенен
с вами, не правда ли?
    - Еще  бы!.. У  меня и  в мыслях  не было  спорить, а тем
более -  подозревать вас  в мошенничестве. Но мы, кажется, еще
не обсуждали другую сторону вопроса: что я должен буду сделать
для вас за все блага, которые предлагает ваша фирма?
    - Вы  примете участие в эксперименте, который был задуман
мной и некоторыми моими друзьями для разрешения одного давнего
спора.
    - А что это за эксперимент и что за спор?
    -  О,   обычный   исторический   эксперимент:   морально-
темпоральные  задачи,   так  называемые   вечные  вопросы.  Мы
предложим вам  несколько жизненных  ситуаций -  проще  говоря,
несколько сцен,  в которых вы должны будете участвовать. Всему
будет  отведено   свое  место   и  свой   черед.  Мы  совершим
путешествия  во   времени  -   в  будущее  или  в  прошлое,  в
зависимости от  того, что  нам будут  диктовать правила  нашей
игры. В  каждом из  этих эпизодов  вы сыграете  отведенную вам
роль. Вы  будете поставлены  перед неким  выбором; мы  же,  со
своей стороны,  будем наблюдать за вами и оценивать каждый ваш
поступок. Вас  будут судить,  Фауст;  однако  не  столько  вас
лично,  сколько   одного   из   представителей   человечества,
избранного в  качестве  объекта  испытания  обеими  сторонами,
участвующими в  споре. В  вашем лице  мы сможем  оценить  всех
смертных, и  тем самым  решить,  наконец,  свой  давний  спор,
касающийся понимания  человеческой морали, этики и целого ряда
столь  же   тонких  и  деликатных  вещей,  тесно  связанных  с
морально-этическими проблемами.  Я говорю  с вами  откровенно,
Фауст, ибо я хочу, чтобы вы уяснили себе наш замысел до начала
эксперимента. Когда  он начнется,  у вас  не будет  времени на
всякого  рода  объяснения,  на  удивление  и  даже  на  испуг:
масштабы предстоящих вам дел достаточно велики, и я боюсь, что
вы  будете   слишком  озабочены   тем,  чтобы   сберечь   свою
собственную шкуру,  а в подобных ситуациях людям обычно бывает
не до философии.
    - Я  понимаю,- сказал  Мак, пытаясь охватить умом все то,
что сказал ему демон.
    - Таковы  условия сделки,  Фауст,- заключил Мефистофель.-
Сцена  готова,   декорации  уже   расставлены   за   опущенным
занавесом, и  актеры  заняли  свои  места.  Спектакль  вот-вот
начнется. Мы ждем, когда вы скажете наконец свое слово.
    Какой  велеречивый   демон,  подумал   Мак.  Несмотря  на
показной цинизм,  Мефистофель показался ему идеалистом. Однако
сделка,  которую   он  предлагал,   была,  по-видимому,  очень
выгодной и даже по-своему честной.
    - Я  к вашим  услугам,- ответил  он Мефистофелю.-  Что ж,
начнем?
    - Поставьте  свою подпись вот здесь,- сказал Мефистофель.
Он  развернул   слегка   покоробившийся   свиток   пергамента,
перевязанный  красной   лентой,  подавая   Маку  перо  и  чуть
коснувшись  острым  ногтем  своего  длинного  пальца  вены  на
предплечье Мака.

     5

    Если бы главные персонажи разыгравшейся в кабинете Фауста
драмы были  менее увлечены  своим  разговором,  они  могли  бы
заметить, как  за одним  из неплотно прикрытых шторами окон на
миг показалось  чье-то лицо  - и  тотчас же  снова скрылось из
виду. Это был сам доктор Фауст.
    Опомнившись после сильного удара по голове, полученного в
глухом переулке,  со стоном подняв с грязной булыжной мостовой
свою  окровавленную   голову,  Фауст   кое-как   добрался   до
бордюрного камня тротуара и присел на него, чтобы окончательно
прийти в  себя. Латыш  нанес ему  мощный удар,  к счастью,  не
попавший точно  в цель, и ученый доктор остался в живых только
благодаря неловкости наемного убийцы. Латыш снова показался из
дверного проема  за спиной Фауста, подняв свою тяжелую дубовую
палку для  второго удара, который неминуемо повлек бы за собой
обморок, а  может быть, даже смерть жертвы. Человеческая жизнь
не слишком  дорого ценилась  в те времена, когда на юге Европы
свирепствовала чума,  когда в  Андалузии  было  неспокойно,  и
воины  Ислама,  вооруженные  кривыми  саблями,  грозили  вновь
перейти через  Пиренеи -  как в  дни  Карла  Великого,  короля
франков,- чтобы  обрушиться  на  мирные  селения  Лангедока  и
Аквитании, словно  стая прожорливой  саранчи. Не  жалость и не
страх удержали  руку наемного  убийцы, уже  готового во второй
раз опустить  свою дубину  на голову  несчастного ученого,-  у
выхода из темного узкого переулка, прозванного Тропой Дьявола,
послышались звуки  шагов и громкие голоса. В переулок свернула
группа студентов  университета,  заклятых  врагов  людей  того
класса,  который  представлял  собой  неотесанный  деревенский
парень-латыш. Молодые люди о чем-то оживленно спорили. Заметив
человека в  деревенской одежде,  сжимающего  в  руках  крепкую
дубовую палку,  они испустили  боевой  клич,  не  предвещавший
ничего хорошего  тому, кто  рискнул бы  вступить  в  драку  со
студентами. Поэтому  латыш счел  за лучшее  поскорее  убраться
прочь - он кинулся бежать так, что только пятки сверкали, и ни
разу не остановился передохнуть, пока не оказался за пределами
Кракова. Здесь,  на дороге, ведущей в Богемию, мы окончательно
теряем его  из виду  - возможно,  он ушел  дальше на юг, чтобы
заниматься своим разбойничьим ремеслом в других краях.
    Студенты подняли  Фауста,  все  еще  слабо  стоявшего  на
ногах, и  как могли  очистили его  платье от  грязи,  кухонных
отбросов и  прочих нечистот,  в  которые  свалился  оглушенный
ударом доктор.  Архитекторы той  поры могли  только грезить  о
канализации и сточных трубах, поэтому вонючие лужи на булыжных
мостовых были  неизменным признаком всех крупных средневековых
городов.
    Как только  Фауст оправился  и смог  идти без посторонней
помощи, он  отделился от  шумной толпы  студентов  и  повернул
домой. Голова у почтенного доктора все еще кружилась, и он шел
нетвердой  походкой,  словно  лавочник,  опорожнивший  кувшин-
другой крепкого ячменного пива. Подходя к дому, он увидел, что
дверь, ведущая  на его половину, приоткрыта. Ступая осторожно,
как только  он мог,  чтобы нечаянным  шумом не навлечь на себя
еще худших  бед, Фауст  обошел вокруг  дома, затем подкрался к
окну своего  рабочего кабинета  и заглянул  в него.  Каково же
было  изумление   известного   ученого,   увидавшего   посреди
небольшой, скромно обставленной комнаты две фигуры, в одной из
которых он сразу признал Мефистофеля, чей портрет он много раз
встречал в  книгах знаменитых алхимиков! Теперь он видел этого
великого  духа   наяву.  Пригнувшись   у  подоконника,  затаив
дыхание,  Фауст  стал  прислушиваться  к  разговору  -  сквозь
неплотно закрытое  окно до  него весьма  отчетливо  доносились
голоса.
    В тот  самый  момент,  когда  Мак  собирался  расписаться
кровью на  пергаменте, предложенном  ему  Мефистофелем,  Фауст
вдруг понял,  что происходит.  В его  комнату забрался  жулик!
Дьявол соблазняет совсем _не того_ человека!
    Фауст бросился  к парадному входу. Взбежав на крыльцо, он
с силой  рванул тяжелую  дубовую дверь  - она  с глухим стуком
ударилась о  стену, и Фауст бросился в темный коридор, ведущий
в его  комнаты. Остановившись перед дверью своего собственного
кабинета,  он   открыл  ее...  И  застал  последние  мгновения
вступительного  акта   начинающейся  драмы   -  актеры   и  не
подозревали, что за ними кто-то наблюдает. Мак как раз выводил
последний росчерк на пергаменте.
    Мефистофель ловко свернул подписанный договор в трубку:
    - А теперь, любезный доктор, мы отправимся прямо на Кухню
Ведьм, где наши лучшие чародеи - специалисты по косметологии -
поколдуют над  вашей внешностью,  создавая тот имидж, которого
потребуют дальнейшие приключения.
    И адский  дух воздел  руки в  нелепом, театральном жесте.
Тотчас же  в комнате  вспыхнул огонь  - высокие  языки пламени
заплясали вокруг  двух  фигур,  стоящих  рядом.  В  золотистое
сияние иногда  вплетались  зловещие  багрово-красные  сполохи.
Через несколько мгновений огонь угас и две человеческие фигуры
исчезли -  растаяли,  словно  утренний  туман  под  солнечными
лучами.
    - Проклятье!  - воскликнул  Фауст, вбежав  в свой рабочий
кабинет. В  сердцах он  сильно ударил  кулаком правой  руки по
раскрытой ладони левой.- Я опоздал всего на одну минуту!

     6

    Фауст огляделся  кругом. Сперва  ему показалось,  что под
сводчатым   потолком   парит   какая-то   призрачная   фигура.
Присмотревшись, он  понял, что  ошибся. Он  был один  в  своем
рабочем кабинете.  Нежданые гости - Мефистофель и этот молодой
жулик -  бесследно исчезли, растворившись в воздухе, словно их
здесь никогда  и не  было. Лишь  слабый  запах  серы,  еще  не
успевший   выветриться,    напоминал   ученому    доктору   об
удивительном происшествии.
    Итак, почтенный  доктор вовсе  не страдал галлюцинациями.
То, что  он видел,  происходило на  самом деле. Не выйди он из
дома сегодня  утром, он  сам мог  бы сейчас перенестись в иные
миры из  своей тесной и мрачной комнаты. Однако по злой иронии
судьбы Мефистофель,  этот глуповатый  демон, не  оправдывающий
своего славного  имени, забрал  с собой какого-то плута и вора
вместо доктора Фауста.
    Фауст   вздрогнул   и   потряс   головой,   чтобы   мысли
окончательно прояснились.  Он, конечно,  слышал отнюдь не весь
разговор между  дьяволом и  тем светловолосым парнем, которого
Мефистофель принял  за доктора  Фауста (одному  Богу известно,
как этот  разбойник ухитрился забраться к нему в дом!). Однако
он  успел   услышать  достаточно,  чтобы  понять:  Мефистофель
предлагал самозванцу,  присвоившему себе  славное имя  Фауста,
какое-то необычайно  увлекательное приключение,  и сейчас  оба
они находятся  далеко отсюда. А доктор Фауст, которому наносил
визит сей  недалекий посланец  преисподней и которому по праву
принадлежало все  то, чем  только что  завладел молодой жулик,
остался один  в своем  алхимическом кабинете  - коротать  свои
дни,- а их каждому смертному отпущено не так уж много.
    Проклятый мошенник!.. Нет, черт возьми, он, доктор Фауст,
известный алхимик  и маг,  не станет  и дальше  влачить жалкое
существование в этом убогом городишке! Он отправится следом за
Мефистофелем и гнусным обманщиком, укравшим его великолепное и
славное будущее;  он настигнет  их, хотя  бы ему  пришлось для
этого достичь  самого края  Вселенной!  Он  разоблачит  плута,
выдавшего  себя   за  почтенного   ученого,  и   займет   свое
собственное место.
    Фауст  бросился  в  кресло.  Мысли  его  мчались  вихрем,
обгоняя друг  друга. Он  начал размышлять,  как попа