да?..  Ну и  что же?  - ответил Мак, тщетно пытаясь
припомнить, что  он говорил принцессе перед тем, как в комнату
ворвалась эта женщина.
    -  Я   все  слышала!   Вы  пытались  соблазнить  невинную
принцессу, пользуясь  тем преимуществом,  которое  дает  Малое
Речевое  Заклинание.  Очевидно,  Мефистофель  открыл  вам  это
тайное заклинание,  чтобы вам  удобнее  было  обделывать  свои
грязные делишки!
    - Послушайте,-  возмутился Мак,- вы либо ошибаетесь, либо
не за того меня принимаете. Я ведь ничего с ней _не делал_!
    - В  таком случае,  как вы  объясните тот  шум, который я
слышала  из   соседней  комнаты?   Мне  показалось,   что  там
происходит какая-то  борьба. К  тому же  поза, в которой я вас
застала...
    - Это  _она_ пыталась  соблазнить меня! - воскликнул Мак,
теряя терпение.- _Она_ меня, а не _я_ ее, вам понятно?
    Илит презрительно  скривила свои  красивые  полные  губы.
Когда-то она  была ведьмой - пышнотелой, с крепкими мускулами,
которым  могли   бы  позавидовать  многие  мужчины.  Это  было
довольно давно  (по земным  меркам, разумеется)  - в  середине
прошлой эры,  но события  тех дней, когда она со всей страстью
своей юной,  неопытной души  служила Темным  силам,  еще  были
довольно свежи в ее памяти. Она постигла прелесть возвышенной,
духовной любви  лишь в  самом конце  прошлой эпохи,  когда без
памяти влюбилась  в Гавриила,  синеокого златокудрого ангела с
таким бесстрастным взором, что в первый миг молоденькой ведьме
показалось,  будто   светло-голубые  глаза   ее  возлюбленного
вобрали в  себя холод  всех ледников  мира. Это  случилось  во
время прошлой  Тысячелетней войны  меж двумя  великими Силами.
Главнокомандующим Сил Тьмы был назначен уже знакомый нам демон
Аззи, пытавшийся  переписать Историю  о Прекрасном  Принце  на
свой лад.  Илит была подружкой Аззи и помогала ему до тех пор,
пока не  встретила Гавриила.  Забыв своего прежнего друга ради
новой любви,  она оставила  ремесло ведьмы. Любовь преобразила
ее  (как  видно,  эта  могучая  сила  властна  не  только  над
смертными, но и над существами из Мира Духов); и, отрекшись от
Зла, она  стала пламенной  поклонницей Добра,  ибо Добро  было
_его_ стезей.  Принеся нерушимые  клятвы Духа  служить  Добру,
Илит вся  отдалась своему  новому служению.  Раньше  она  была
легкомысленным,  беспечным   созданием,  и   самой   серьезной
проблемой, с  которой она  сталкивалась, был  выбор наряда для
предстоящей вечеринки  (которые, к  слову сказать,  она  очень
любила). Теперь  она стала  законченным синим чулком и строгой
блюстительницей нравов,  каких уже  очень давно  не видали  на
Небесах: поистине,  воинствующими фанатиками становятся отнюдь
не праведники,  а раскаявшиеся  грешники - те, кто однажды уже
оступился. Бывшая  ведьма следовала  Добру и Правилам Хорошего
Тона (поскольку эти две вещи неразрывно связаны между собой) с
тем же неутомимым усердием, с которым она когда-то предавалась
пороку. Казалось,  она не  знала меры  ни в  чем; и  иногда ее
поступки удивляли  даже видавших виды старейших представителей
Светлых Сил,  которые за  долгие годы  трудов во имя Добра уже
успели разобраться,  как вещи выглядят на самом деле. "Она еще
просто слишком  неопытна,- говорили  они, качая головами.- Это
ничего. Пройдет  некоторое время,  и она  научится". Но  время
шло, а она все никак не могла научиться.

    - Вы  злоупотребили своим  положением,-  отчитывала  Илит
Мака.- Вас  прислали сюда отнюдь не затем, чтобы вы соблазняли
молоденьких девиц, используя Речевое Заклинание. Вы - участник
серьезного  научного   эксперимента,   а   ведете   себя   как
проказливый мальчишка!  Вам было поручено серьезное задание, а
вы, вместо  того  чтобы  выполнять  его,  проводите  время  за
легкомысленной болтовней  и любезничаете  с девушками. Я подам
на вас жалобу в Объединенный Совет Высших Сил Света и Тьмы - я
уверена, что  она не  останется без  внимания и  вам  придется
отвечать за  все ваши  проступки. А  пока я  позабочусь о том,
чтобы  вам   больше  не   удалось  натворить   здесь  никакого
безобразия.
    - Подождите,- взмолился Мак,- выслушайте меня...
    Он хотел  подробно рассказать  ей, как  все было на самом
деле, но  Илит ничего  не желала слушать. Она считала, что это
просто     очередная      ложь     дерзкого      соблазнителя,
воспользовавшегося неопытностью  своей  жертвы  и  пытающегося
избежать заслуженного наказания.
    - Я  помещу вас  в такое  место, где вы никому не сможете
причинить зла,-  сказала Илит.-  Я  посажу  вас  в  Зеркальную
Тюрьму, голубчик мой.
    Отчаяние придало Маку сил, и он был готов сопротивляться.
Он поднял  руки, защищаясь  - неизвестно,  что придет в голову
этой сумасшедшей  блюстительнице нравов.  Но какой  бы хорошей
реакцией  он   ни  обладал,   Илит  оказалась   проворнее.  Ей
понадобилась какая-нибудь  доля секунды на то, чтобы взмахнуть
рукой и щелкнуть пальцами. Ее яркие, тщательно ухоженные ногти
блеснули в  свете ламп,  словно маленькие  зеркальца.  Комната
закружилась перед  глазами Мака; ему показалось, что он теряет
сознание. Мгновение  спустя он  увидел, что  Илит исчезла.  Он
обрадовался, подумав,  что она  совсем  пропала,  оставив  его
одного в  комнате. Оглядевшись,  он понял,  что, если кто-то и
_пропал_, то  это, несомненно, он сам. Помещение, в котором он
находился, было  ему незнакомо; в нем не было видно ни выхода,
ни входа.
    Это  была   маленькая  комната   с  зеркальными  стенами.
Зеркальными были  даже пол  и потолок.  Зеркала, расположенные
под самыми разными углами друг к другу, порождали бесчисленное
количество отражений.  Те из  зеркал, которые  находились друг
напротив   друга,   создавали   иллюзию   бесконечных   темных
коридоров, ведущих  в никуда,  или мрачных  провалов,  зиявших
прямо у  ног несчастного Мака. Изумленно озираясь по сторонам,
он увидел  несчетное множество своих отражений: некоторые были
повернуты лицом  к нему,  некоторые - боком или спиной, а иные
вообще были  перевернуты вверх  ногами. Он  повернулся  -  его
отражения сделали  то же  самое. Он  сделал  осторожный  шажок
вперед -  некоторые из  его двойников  шагнули ему  навстречу,
другие  же,  наоборот,  попятились.  Еще  шаг,  уже  не  столь
осторожный -  и  он  ударился  о  зеркальную  поверхность.  Он
отступил назад.  Большинство отражений точь-в-точь скопировало
его действия,  а некоторые продолжали идти дальше, не встретив
на  своем  пути  никакого  препятствия.  Мак  очень  удивился,
заметив,   что   его   отражения   каким-то   образом   обрели
самостоятельность.  Такое   чересчур  вольное   поведение  его
двойников  показалось   ему  зловещим   признаком.  Он   начал
наблюдать  за   их  действиями  и  увидел,  что  один  из  его
зеркальных образов сидит в кресле и читает книгу. Почувствовав
на себе  чей-то взгляд,  двойник из Зазеркалья поднял глаза от
книги и приветливо кивнул головою Маку. Другой сидел на берегу
реки и  удил рыбу.  Он был  настолько поглощен своим занятием,
что даже  не повернул  головы, когда  Мак  поглядел  на  него.
Третий развалился  в кресле, вытянув длинные ноги, и усмехался
Маку  в   лицо.  Тут   несчастный  узник   Зеркальной   Тюрьмы
почувствовал себя  крайне скверно,  и мысли  начали мешаться в
его голове.
    Он снова  двинулся  вперед,  вытянув  перед  собой  руки,
пытаясь найти  выход из этого зеркального лабиринта. Несколько
отражений последовало  его примеру. Но один из двойников в это
время  сидел   за  столом,  за  обе  щеки  уплетая  ростбиф  и
йоркширский пудинг.  Другой спал  на  мягкой  пуховой  перине.
Третий сидел на вершине невысокого холма, запрокинув голову, и
следил за  полетом воздушного  змея, бечевку  от  которого  он
держал в  руках. Когда  Мак глядел на эти отражения, многие из
них  оборачивались,  приветливо  кивая  головами  и  улыбаясь,
другие же  продолжали заниматься  своими делами, не обращая на
него никакого внимания.
    Мак смотрел  - и  не верил своим глазам. Внезапно прямо в
его мозгу раздался беззвучный голос:
    - Я схожу с ума!
    Другой так же беззвучно ответил:
    - Надеюсь, тут найдется что почитать.
    Поняв, что  он бессилен  что-нибудь сделать,  Мак  закрыл
глаза и попытался заставить себя думать о чем-нибудь приятном.

     7

    Мефистофель материализовался  в покоях  принцессы  Ирены,
напоследок  окутавшись   едким   зеленовато-желтым   дымом   -
очевидно, демон  был не  в духе.  Его только  что вытащили  из
любимого кресла возле камина, где он читал увлекательный роман
"Записки о  детстве дьявола". Роман Мефистофелю очень нравился
- это  была лучшая  книга, которую  он прочитал  за  последние
годы. Он  уже дошел до ключевого момента, когда главный герой,
молодой  демон  из  старинного  княжеского  рода,  попавший  в
сложную жизненную  ситуацию, предает всех, кто еще недавно был
ему близок  и дорог,  не чувствуя  при этом угрызений совести,
как  вдруг  резкий  телефонный  звонок  разрушил  тот  хрупкий
фантастический мир,  в который  воображение переносит наиболее
восприимчивых читателей, наслаждающихся любимым произведением.
    Мефистофель снял  трубку и выслушал сообщение, переданное
одним   из   невидимых   наблюдателей,   следящих   за   ходом
Тысячелетней Войны. Наблюдатель докладывал Главнокомандующему,
что недавно произошло грубое вмешательство в ход эксперимента:
главный герой был насильно удален с места действия без всякого
законного  на  то  основания  и  заперт  в  особой  зеркальной
комнате, из которой он до сих пор не нашел выхода.
    Мефистофель отложил книгу и не медля ни минуты отправился
в Пекин,  несмотря на  то, что формально в настоящий момент он
не был  при исполнении  служебных обязанностей.  Однако  демон
отнюдь не  был рассержен  оттого, что  его  вызвали  на  место
происшествия в  нерабочее время  - ведь  тот, кто творит Зло в
этом мире,  должен мириться  с тем,  что дела  в любой  момент
могут оторвать его от приятного времяпрепровождения.
    - Илит,-  строго спросил  Мефистофель,- что  ты  делаешь?
Почему ты заперла Фауста?
    - Я  исправляю величайшую ошибку,- храбро ответила бывшая
ведьма, хотя  в глубине  души она  начинала  чувствовать  себя
крайне неловко под суровым взглядом демона высшего ранга.
    - Что ты с ним сделала?
    - Я  изолировала его  из моральных  соображений, только и
всего,- сказала Илит.
    -  Как   ты  посмела?!   Ты  не   имеешь  никакого  права
вмешиваться в  Эксперимент!  Тебя  прислали  сюда  только  как
наблюдателя!
    -  Как   наблюдатель,-  отпарировала   Илит,-   я   стала
свидетельницей грубого  нарушения правил ведения войны. Я знаю
о многих  вещах. Например,  о том,  что  вы  оказывали  тайное
давление на  Фауста и  советовали ему совершать отвратительные
поступки. Вы  позволили ему  свернуть с того узкого и трудного
пути,  который  он  должен  был  проделать  в  соответствии  с
замыслом эксперимента;  иначе  как  вы  можете  объяснить  его
недостойное поведение?  Вместо того,  чтобы  выбрать  один  из
предложенных ему  вариантов действий и приступить к исполнению
своих планов, он соблазнил невинную принцессу!
    - Как?!  Ты еще смеешь обвинять _меня_? Я не имею к этому
никакого отношения!  - вскричал  не  на  шутку  рассердившийся
Мефистофель.- Не хватало еще, чтобы я стал советовать смертным
подобные вещи!  Если он  соблазнил девчонку,  он сделал это по
собственному желанию,  а следовательно, вся ответственность за
этот поступок целиком на его совести!
    Тут оба  вспомнили, что  сама принцесса Ирена находится в
этой комнате  и слышит  все, что о ней говорят. Они посмотрели
на нее,  затем обменялись  озабоченными  взглядами  и  наконец
пришли к  молчаливому соглашению.  Илит приподняла одну бровь;
Мефистофель кивнул.  Илит сотворила  Заклинание  Сна.  Эфирное
покрывало,  тонкое  и  невесомое,  как  паутинка,  само  собою
поплыло по воздуху и опустилось на стройную фигурку принцессы.
Принцесса тотчас  погрузилась в  глубокий  сон.  Очнувшись  от
него, она  должна была  забыть все,  что происходило  с ней за
последние полчаса.
    Убедившись в  том, что  принцесса крепко  спит, и  бросив
быстрый взгляд  на Мака,  томящегося в Зеркальной Тюрьме, Илит
повернулась к Мефистофелю. Ее синие глаза гневно сверкали.
    - Это  ваша вина!  И не  пытайтесь сбить  меня с  толку с
помощью своих  обычных уловок - льстивых речей, так называемых
научных аргументов  и тому подобных вещей. Я этим штучкам цену
знаю! Вам не удастся обвести меня вокруг пальца. Не забывайте,
я когда-то была в вашем лагере.
    - Держи себя в руках, женщина! Следи за своими словами! Я
открыл Фаусту  Малое Речевое Заклинание, чтобы он не запутался
в этом  причудливом  смешении  восточных  языков,  на  которых
говорят во  дворце. Было  ли это  Добром или  Злом,  выяснится
позже; во  всяком случае,  это  менее  тяжкий  проступок,  чем
незаконное удаление  главного действующего  лица со  сцены. Ты
здесь натворила  дел гораздо  худших, чем  могла бы  натворить
целая сотня Фаустов.
    - Вы лжец! - ответила ему Илит.
    Мефистофель кивнул:
    -  Ну   и  что?   Какое  отношение   это  имеет   к  ходу
эксперимента?
    - Я  требую, чтобы  Фауста заменили!  Его место  в  споре
должен занять добродетельный человек.
    -  Женщина,   ты  не   имеешь  никакого   права  что-либо
_требовать_! К тому же здесь не место для догматических споров
о морали и нравственности! Судить данный спор предначертано не
представителям Добрых  и Злых  сил, а  самой  Судьбе,  Ананке.
Выпусти Фауста сию же секунду!
    - Ни за что! Не вам мною командовать!
    Мефистофель решил  не продолжать бесполезный спор. Бросив
на молодую  практикантку высокомерный взгляд, он достал из-под
плаща походную  сумку демона,  обладающую волшебным  свойством
уменьшаться в  размерах в  сотни раз и ровно во столько же раз
терять в  весе, когда  владелец кладет ее в карман. Вытащив из
сумки маленький  красный телефон, он набрал на нем номер 999 -
число  666,   знаменитое  Число   Зверя,  перевернутое   вверх
тормашками, превращается в Число Ангела - и стал ждать ответа,
от нетерпения постукивая ногой по полу.
    - Кому вы звоните? - спросила Илит.
    - Тому,  кто, надеюсь,  вложит немного ума в твою упрямую
голову.
    В тот же миг посередине комнаты возникло большое пушистое
облако,  переливающееся   всеми  цветами  радуги.  Послышались
мелодичные аккорды  арфы.  Облако  вскоре  растаяло,  и  перед
Мефистофелем и  Илит  предстал  сам  архангел  Михаил.  С  его
кудрявых темных  волос  стекала  вода,  а  строгие  ангельские
одежды ему  заменяло большое  белое полотенце. Кое-как прикрыв
наготу, Михаил огляделся и спросил недовольным тоном:
    - В чем дело? Я принимал ванну...
    - Ты всегда принимаешь ванну,- сказал Мефистофель.- Можно
подумать, что ты проводишь там все свободное время.
    -  Ну   и  что   же?  -   с  вызовом   ответил   Михаил.-
Чистоплотность и  целомудрие  -  добродетели,  которые  должен
воспитывать в себе каждый порядочный ангел.
    - Старое  заблуждение! Во всем, что касается чистоты, Зло
ничуть не  менее разборчиво, чем Добро. Чистоплотность сама по
себе  -   ни  Добро,   ни  Зло,   а  следовательно,  считаться
добродетелью не  может... Однако  у нас  слишком мало времени,
чтобы тратить его на споры из-за таких пустяков.
    - Согласен. Так зачем же ты вызвал меня?
    -  Этой   _ведьме_,-  отчеканил   Мефистофель,  показывая
длинным пальцем на Илит, которая стояла, скрестив руки, отчего
ее  маленькие,   дерзко  приподнятые  острые  груди  отчетливо
вырисовывались под  ангельскими одеждами,  и сердито  сверкала
глазами на  демона,- этой  глупой женщине,  этой недоучившейся
практикантке, этому исчадию Ада, превратившемуся в религиозную
фанатичку, взбрело  в голову  удалить  Фауста  с  исторической
сцены. А  так как  ей, видите  ли, этого  показалось мало, она
заключила Фауста  в тюрьму.  Такое грубое  вмешательство в ход
событий грозит  сорвать намеченный  план действий,  остановить
Тысячелетнюю Войну и уничтожить плоды многодневных трудов. Вот
почему я вызвал тебя сюда.
    Темные  брови  Михаила  резко  сошлись  над  переносицей,
отчего его  лицо приняло  такое мрачное выражение, какое редко
можно  было  видеть  на  лице  архангела.  Раздражение  вскоре
сменилось   недоумением.   Михаил   озадаченно   взглянул   на
Мефистофеля, очевидно,  подумав, уж  не подшучивает ли над ним
демон.
    - Удалить Фауста?.. Ты не шутишь?
    Тут Илит решилась взять слово.
    - А  что мне оставалось делать? - с вызовом спросила она;
однако было  заметно, что  уверенности в собственной правоте у
нее поубавилось.- Его Фауст соблазнил принцессу Ирену!
    - Какую  принцессу Ирену?  -  спросил  архангел  Михаил.-
Впрочем, это  не имеет значения. Во имя всего святого, объясни
же мне,  наконец, с  чего это ты вдруг решила вмешиваться не в
свое дело?  Ты  решила  остановить  Тысячелетнюю  войну  из-за
совращения какой-то несчастной принцессы?!
    -  Кстати,   этот  факт   еще   не   проверен,-   вставил
Мефистофель.
    -  Более   того,-  продолжал  Михаил,-  ты  злоупотребила
оказанным тебе  доверием. Мы  назначили тебя наблюдателем лишь
для того, чтобы немного успокоить Гавриила - он совершенно без
ума от  тебя. А  ты  устраиваешь  глупые  сцены  из-за  такого
банального и никого не касающегося дела, как соблазнение, да к
тому же еще недоказанное!
    - Нас  учили, что  всякое соблазнение  -  зло,-  смущенно
пробормотала Илит.
    -  Разумеется,  зло,-  пожал  плечами  Михаил.-  Но  тебе
следовало бы  знать, что если кто-то творит Зло, благоразумнее
всего не  вмешиваться не в свое дело. Мы следуем этой разумной
политике уже много лет и, как видишь, не остаемся в проигрыше.
Точно  так   же,  когда   некто  творит  Добро,  силы  Зла  не
препятствуют  ему.   Неужели   ты   ничего   не   слышала   об
Относительности Добра  и Зла  и понятия  не имеешь об основных
диалектических    законах,    в    частности,    о    Единстве
Противоположностей? В первой части _"Практического руководства
для ангелов"_  этим непростым  вопросам посвящена целая глава.
Разве у  вас  в  школе  не  читали  вводный  курс  по  истории
взаимоотношений  Добра   и  Зла?   И  разве   у  вас  не  было
практических занятий по этому предмету?
    - Были... Но я, очевидно, пропустила эту главу в школьном
учебнике,- огорчилась Илит.- Пожалуйста, не ругайте меня! Я не
ангел, я  еще только учусь. Я очень стараюсь во всем следовать
Добру и делать так, чтобы все вокруг тоже следовали ему.
    - Действуя  так,  как  действуешь  ты,-  произнес  Михаил
назидательным  тоном,-   вряд  ли  добьешься  в  этом  успеха.
Прямолинейность -  не  лучшее  из  качеств,  которые  надлежит
развивать в себе ангелу. Творя Добро, нужно делать это с умом,
иначе все  твои усилия  могут оказаться напрасными. Добро, эта
великая творческая сила, в неумелых руках может превратиться в
свою   противоположность,    обернувшись   великой   бедой   -
тоталитаризмом, если  не чем-нибудь  похуже. А  ведь  тебе  бы
этого не хотелось, не правда ли?
    - Не знаю...
    - Зато  _я_ знаю,  поскольку мне  уже не  раз приходилось
сталкиваться с  подобными метаморфозами. Вот что я скажу тебе.
Немедленно выпусти  Фауста. Верни  его на прежнее место. После
этого подашь рапорт в Центр Перевоспитания. Воспитатели Центра
определят степень  твоей  вины  и  то  наказание,  которое  ты
понесешь за  свое дерзкое  и необдуманное  поведение.  В  этом
Центре ты  пройдешь полный курс переподготовки. Тебе еще нужно
как следует  позаниматься, прежде  чем приступать к какой-либо
практике.
    - О,  не будь столь строг к бедной запутавшейся девочке,-
вмешался Мефистофель.  Он знал,  что, проявляя  великодушие  к
побежденной, выглядит  очень эффектно;  к тому  же в  голове у
него уже  начал созревать  план, как  использовать сложившуюся
ситуацию в  пользу  Зла.-  Пусть  она  остается