ительно захохотал:
    - Что  вы можете  мне предложить? Небось, поверили глупой
сказке про  один обол, за который можно прокатиться по Стиксу,
да?((20)) Путешествия по этой реке резко возросли в цене после
того, как  я приобрел эксклюзивное право на все перевозки. Это
моя территория, слышите вы, глупцы? Поэтому не вздумайте плыть
дальше на  своей лодчонке!  Не пытайтесь также искать обходной
путь. Я  засадил оба  берега вдоль  принадлежащего мне участка
реки диким вьющимся виноградом. Если вы все-таки решитесь идти
сушей, вам  придется  прокладывать  себе  путь  сквозь  густые
заросли. Даже величайший маг вряд ли осилит такое путешествие.
    - Я  отнюдь не  собираюсь  нарушать  ваши  права  на  эту
территорию,  тайком  пробираясь  вдоль  берега,-  ответил  ему
Фауст.- Я предлагаю вам заключить сделку.
    - Почем вы знаете, может, я не соглашусь?
    - У меня есть нечто, от чего вы наверняка не откажетесь.
    - Ха-ха! И что бы это такое могло быть?
    - Послушайте,-  Фауст слегка  понизил голос,- вы, конечно
же, не слепой, и заметили эту юную особу, мою спутницу?
    Несколько  мгновений   Харон  буравил   Маргариту  своими
маленькими черными глазками:
    - Женщину? Ну, я ее вижу. И что же дальше?
    - Эта девушка очень хороша собой, не так ли?
    - Ха!  Я здесь  успел насмотреться  на  красоток  получше
вашей!
    - Возможно.  Однако все они были лишь бесплотными тенями.
А это - _живая_ женщина.
    Харон подарил  Маргарите еще  один  недоверчивый  взгляд.
Затем он молча уставился на ученого доктора.
    - Вы  ведь _чувствуете_  разницу меж  живыми  и  мертвыми
людьми,- торопливо произнес Фауст,- правда?
    - Конечно,  да. Вот вы, например, живы. Однако это еще не
повод для  того, чтобы  задирать передо  мной нос. Я сделан из
того же  самого теста, что и вы; хотя, конечно, в _вашем_ мире
я _не существую на самом деле_, здесь я - живой человек.
    -  То,  что  происходит  в  подлунном  мире,  к  делу  не
относится,- сказал Фауст.- Я предлагаю вам живую женщину...
    - Эй, подожди-ка! - резко оборвала его Маргарита.
    - Прошу  вас, подождите  одну минутку,- обратился Фауст к
Харону,- Мне  нужно кое-что  уладить.- Затем,  наклонившись  к
девушке, он  зашептал ей:  - Дорогая,  я не имел в виду ничего
дурного, когда  предлагал тебя  Харону. Это  вовсе не  в  моих
правилах. Я  только подумал,  что ты можешь пообедать вместе с
ним, а  потом немного  потанцевать. Он  согласится, я уверен -
ведь ему, наверное, уже порядком надоело плавать в своей ладье
вверх-вниз по  течению. Я  понимаю, тебе  это  может  быть  не
слишком приятно;  но ведь  в том,  чтобы скушать  свой обед  в
обществе этого безобидного старичка, а потом протанцевать пару
спокойных танцев, нет ничего плохого.
    - Почему  вы  думаете,  что  мне  надоела  моя  ладья?  -
неожиданно прервал его Харон. Он подслушивал разговор Фауста с
Маргаритой.
    - Желание  перемен к лучшему свойственно всем людям - как
живым, так и отошедшим в мир иной,- ответил ему Фауст.- Такова
человеческая природа.
    - Что  ж, в  вашей идее,  однако, есть  кое-что разумное.
Никогда не  поздно попробовать  внести в  свою жизнь некоторое
разнообразие,- сказал  Харон после  короткой  паузы.-  Я  могу
взять...  как  же  это  называется?..  Мне  ведь  уже  не  раз
приходилось слышать такое короткое новое слово.
    - Отпуск,- подсказал Фауст.
    - Правильно,  отпуск. В  древности у нас ничего подобного
не было.
    - Вам  бы уже  следовало привыкнуть  к тому,  что правила
приличия, нормы  поведения  и  законы,  так  же  как  и  моды,
меняются очень  быстро,- заметил  Фауст.-  Однако  вернемся  к
предмету нашей беседы. Почему бы вам не направить свою ладью в
Константинополь, год  1210? В  пути  вы  сможете  наслаждаться
обществом  прекрасной  девушки  и  танцевать  с  нею,  сколько
захотите.
    - А вы что будете делать в это время? - спросил Харон.
    - С  вашего позволения,  прилягу  отдохнуть  в  каюте.  В
последнее время  на меня  свалилось множество  хлопот, да  и в
будущем их  предстоит не  меньше. Я  устал и мечтаю об одном -
хорошенько выспаться.

      * ЧАСТЬ II. КОНСТАНТИНОПОЛЬ *

     1

    Мефистофель  перенес   Мака   в   совершенно   незнакомую
местность -  должно быть,  в какой-то  маленький тихий  залив,
берега которого поросли лесом. Огромные прямые стволы, похожие
на  стройные  колонны,  поддерживающие  свод  древнего  храма,
поднимались вверх,  к солнцу  и ветру.  Прежде Мак  никогда не
видел таких  деревьев -  величавых гигантов, совсем не похожих
на тоненькие деревца, растущие в Европе. Даже трава под ногами
выглядела по-иному:  она была  гораздо выше  и гуще,  чем  та,
которая росла  по обочинам  исхоженных Маком дорог. Больше ему
не удалось  разглядеть ничего:  мешали заросли  ивняка. Слабый
ветерок принес  горьковатый запах  морской воды,  и Мак решил,
что они, по-видимому, находятся недалеко от берега.
    Свежий, холодный  воздух  небесных  сфер,  по  которым  с
быстротой  метеора  пронеслись  они  с  Мефистофелем,  покинув
зеленую  лужайку,   где  проходил   Всемирный  Шабаш,  немного
прояснил  мысли  захмелевшего  Мака;  однако  от  выпитого  на
празднике вина  у него до сих пор слегка кружилась голова. "Ну
и крепкий же эль пьют на этих сатанинских балах", подумал Мак.
Настроение у  него было  прекрасное, даже несмотря на странное
предчувствие,  зашевелившееся   в  глубине   его  души  -  ему
показалось,  что  в  будущем  ему  уготовано  не  одно  только
приятное времяпрепровождение.  Сейчас Маку хотелось поговорить
об ожидающем  его несметном  богатстве -  части  той  награды,
которую посулил  Мефистофель,- и узнать подробнее, что еще ему
предстоит получить от демона.
    - Мне  нужно составить  список своих желаний,- сказал Мак
Мефистофелю.- Вы  _обещали_  исполнить  все  мои  желания,  не
правда ли?
    - О,  да,- ответил  демон.-  Какие  мелочи  вас  волнуют,
однако!
    - Смотря с какой стороны к этому подойти! То, что для вас
- мелочи,  для меня  - наоборот, очень важно. Послушайте, а не
могли бы  вы дать  мне хоть что-нибудь прямо сейчас, раз уж вы
считаете  подобные  вещи  сущими  пустяками?  Для  начала  мне
хотелось  бы   получить  королевскую  мантию,  подбитую  мехом
горностая. И  еще -  серебряный кубок, из которого я буду пить
вино. Старая  оловянная посуда не подходит столь важной особе,
какой я теперь стал.
    - Возьмите  себя в руки,- осадил его Мефистофель.- Нельзя
же так  распускаться! Право,  создается впечатление, будто вам
не о чем сейчас подумать, кроме как о преходящих земных благах
и  о  размере  вашего  вознаграждения!  Всему  свое  время,  и
наградам тоже.  Итак, с настоящего момента вы начинаете играть
свою роль  в Тысячелетней  Войне двух  великих сил  - Света  и
Тьмы.
    - Ох,-  вздохнул Мак.-  Послушайте, любезнейший, я сейчас
нахожусь не  в самой  лучшей форме. Нельзя ли отложить все эти
дела на денек? Завтра мы поговорим серьезно...
    -  Мы   и  сейчас  не  шутим,-  сказал  Мефистофель.-  Вы
прославились среди  смертных своим  выдающимся  интеллектом  и
сильной волей,  благодаря которым вам удалось многого достичь.
Я успел  просмотреть ваше досье во время бала, пока вы осушали
чаши с вином в компании нескольких молодых ведьм...
    - Мое досье?
    - Да. В архивах как у Светлых, так и у Темных сил имеются
досье на каждого из ныне живущих или когда-то живших людей.
    - Я этого не знал...
    - В  школе и в колледже вы были отличником; вы овладевали
знаниями с  таким усердием,  что  все  профессора  восхищались
вами...
    Мак удивленно  поглядел на Мефистофеля. За ним никогда не
числилось даже  малой части  тех подвигов,  о которых  говорил
суровый демон.  Припомнив свои  краткие годы студенчества, Мак
подумал, что, хотя никто не мог бы назвать его неспособным или
отстающим учеником,  все-таки звезд  с неба  он не  хватал. Он
чуть было  не выдал себя неосторожным восклицанием, но вовремя
спохватился, сообразив,  что Мефистофель, конечно, имел в виду
_настоящего_ Фауста, а не Мака Трефу.
    - И  теперь бьет ваш час,- продолжал тем временем демон.-
Вам, доктор  Фауст, выпала  уникальная возможность повлиять на
судьбу всего  человечества в  ее переломный  момент,  разрешив
один из  сложнейших  философских  вопросов  -  вопрос  о  роли
личности в  истории. Вы  сможете проявить  себя  в  конкретных
делах, доказав,  что долгие  годы,  проведенные  в  кабинетных
размышлениях  и   упорных  поисках  истины,  прожиты  вами  не
напрасно.
    -  Да-да,-  неуверенно  пробормотал  Мак,-  я  постараюсь
оправдать ваше доверие...
    На душе  у него было неспокойно. Тревога прогнала остатки
хмеля из  головы молодого  авантюриста,  и  он  впервые  начал
осознавать, в  какую сложную  ситуацию попал.  Боже, да что он
вообще  делает   здесь,  в   неведомом  краю,   рядом  с  этим
могущественным демоном,  принимающим его  за  ученого  доктора
Фауста?! Кажется,  он поступил  не слишком  разумно,  присвоив
себе  чужое  имя  и  приняв  условия  дьявольской  сделки,  не
углубляясь в детали договора... Однако теперь, когда он связан
обязательствами, уже  поздно что-либо  менять. Он  уже не  Мак
Трефа,  ничем   не  блещущий  и  не  самый  прилежный  студент
монастырской школы,  молодой повеса,  с позором  изгнанный  из
иезуитского колледжа  святыми отцами  за пьянство и нашумевшую
историю  с   двумя  молоденькими   девицами  -   пансионерками
соседнего монастыря.  Он уже  не тот  недоучка, едва  успевший
освоить простейшие  азы грамоты.  Теперь он знаменитый ученый,
волею судьбы  поставленный в один ряд с сильнейшими мира сего,
с   могущественнейшими    и   мудрейшими    среди    смертных,
повелевающими судьбами  целых народов. Ему представился случай
показать, на  что он  способен; так  неужели он  справится  со
своей задачей  хуже, чем  доктор Фауст?  Он  может  возместить
недостаток образования  самым  естественным  путем  -  задавая
вопросы. А природная смекалка и хитрость придут ему на помощь,
когда надо будет принять какое-нибудь решение...
    Рассуждая так,  он воспрянул духом. Действительно, сейчас
не время отвлекаться на посторонние предметы, в том числе и на
размеры вознаграждения  за участие  в каком-то  там споре  или
войне меж  двумя  силами.  Нужно  постараться  выяснить  самое
главное: где  они сейчас  находятся, что  ждет его впереди, и,
конечно, чего  от него  хочет этот  демон. Мак  поднял голову,
раскалывающуюся от  боли после  выпитого на  сатанинском  балу
коктейля  "Поцелуй  ведьмы"  -  виски,  разбавленного  крепким
ячменным пивом,- и задал свой первый вопрос:
    - Где мы?
    - На  морском  берегу,  неподалеку  от  Константинополя,-
сказал Мефистофель,-  где франки  разбили свой лагерь. Здесь я
вас  и   оставлю,  доктор   Фауст.  Вы  готовы  выслушать  мои
инструкции?
    - Да, я готов,- ответил Мак, собравшись с духом и пытаясь
сделать хорошую  мину при  плохой игре. Он подумал, что сейчас
ему не  помешала бы  добрая чаша  вина, чтобы  подкрепить свои
силы и прогнать головную боль.- Что вы хотите, чтобы я сделал?
    - Вам  предлагается три  возможности. Вы  должны  выбрать
одну из них.
    - Какие возможности?
    - Первая  -  убить  Энрико  Дандоло.  Вторая  -  похитить
Алексея IV,  претендента на византийский трон. Третья - спасти
чудотворную икону  Святого Василия,-  произнес  Мефистофель  с
непроницаемым видом.
    Поистине  бесчеловечно,  подумал  Мак,  ставить  человека
перед выбором  одного из  такого множества  вариантов, когда у
него  болит   с  похмелья  голова  и  он  еще  даже  не  успел
позавтракать. Однако,  встретив суровый взгляд Мефистофеля, он
не осмелился заявить об этом вслух и спросил только:
    - Так что же вы посоветуете мне выбрать?
    -  Я   не  вправе   давать  вам   советы,-  ответил   ему
Мефистофель.- Моя воля, мои желания и моя оценка происходящего
никак не должны влиять на ход эксперимента. Вы сделаете выбор,
руководствуясь только своими личными соображениями.
    - И все-таки, на каком основании я буду выносить решение?
Как мне судить, что я должен сделать?
    - Вы  должны выработать  свои собственные  критерии.  Так
обычно  вершится   людской  суд.   Таковы  правила,  диктуемые
свободой вашей  воли, особо  оговоренной  в  подписанном  вами
документе.
    - Дандоло...  Алексей...- растерянно пробормотал Мак.- Но
я же совсем не знаю этих людей!
    - Значит, вам придется познакомиться с ними поближе.
    - Если  я вас  правильно понял,  в одном из вариантов мне
предлагается убить человека?
    - Совершенно верно.
    - Вряд ли силы Добра посмотрят на это благосклонно.
    - Полагаю,  с  моей  стороны  не  будет  слишком  большой
дерзостью взять слово от имени архангела Михаила, ибо мы с ним
давние приятели, и за многие годы успели узнать друг друга как
нельзя лучше,-  возразил Мефистофель.-  Будь он сейчас на моем
месте, он  ответил бы  вам, что  вы,  очевидно,  слишком  мало
верите в  Добро, если  думаете,  что  оно  никогда  не  сможет
оправдать убийство,  совершенное во  имя благой  цели. О  нет!
Мотивы поступков  принимаются  в  расчет  даже  самым  строгим
судом. Добру  слишком хорошо  известно, что есть грехи гораздо
худшие, чем  кровопролитие. Однако  это совсем  не значит, что
Добро склонно  прощать всех  убийц, а  тем  более  -  поощрять
подобные действия.  Между  прочим,  здесь  Добро  мало  в  чем
расходится со  Злом; обе  Великие  Силы  придерживаются  почти
одинаковых критериев в данном вопросе. Иначе и быть не может -
ведь  это  ось,  вокруг  которой  вертится  колесо  прогресса,
приводимое в движение вечной борьбой Добра и Зла. К сожалению,
ни одна  из двух противоборствующих сил пока еще не занималась
подобными вещами  на практике,  предпочитая не  вмешиваться  в
естественный ход  событий: время  не властно  над бессмертными
духами в такой степени, как над людьми, чья жизнь коротка даже
по земным  меркам, и  это дает  нам возможность  наблюдать  за
развитием  человечества   на  протяжении   многих  веков.   Мы
занимаемся только фундаментальными проблемами, которые требуют
накопления поистине неисчислимого множества экспериментального
материала,  и   дальновидность,  присущая   нам,  бессмертным,
достигается в  основном за  счет тех громадных сроков, которые
мы  можем   потратить  на   решение  той  или  иной  проблемы.
Торопиться некуда,  впереди  -  Вечность.  А  с  точки  зрения
Вечности несколько  лет отнятой  у человека  жизни - все равно
что капля  в море.  Но, зная,  какое  большое  значение  этому
придаете вы,  люди, мы  включили убийство  в список  действий,
предлагаемых вам  на выбор  в рамках нашей Тысячелетней Войны.
Возвращаясь  к   началу  нашего  разговора,  я  еще  раз  хочу
напомнить вам,  что мотивы  ваших поступков будут играть очень
важную роль;  в каких-то  случаях  они  могут  оправдать  даже
убийство. При  оценке ваших действий причины и следствия, цели
и средства их достижения лягут на чаши одних и тех же весов.
    - Но как я могу угадать, что получится, если я убью этого
самого Дандоло?  Как мне узнать о последствиях убийства - я же
не могу заглянуть в будущее?!
    -  Безусловно,   не  можете.   Однако  здесь  нет  ничего
необычного для  вас. Ни  один из  смертных  никогда  не  может
заранее предвидеть  результаты своих поступков, и тем не менее
все они бывают вынуждены принимать решения. В этом заключается
один из  парадоксов человеческого  бытия. Нет  и не может быть
достаточных оснований  для убийства,  но в некоторых ситуациях
его необходимо совершить как во имя Добра, так и во имя Зла.
    - Но  если я  совершу ошибку,  меня ждет  суровый  суд  и
наказание...
    - Никто  не вправе  судить вас,  кроме самой  Ананке, или
Судьбы, как ее называют. Она вершит свой суд над всеми - и над
людьми, и над бессмертными духами. Наша задача - поставить вас
перед моральной  дилеммой. А  делать выбор  должны вы.  Такова
роль Фауста.
    - Ну,  хорошо, если  так... Напомните  еще раз,  кого  вы
предлагаете мне убить.
    - Энрико Дандоло, дожа Венеции. Само собой разумеется, вы
убьете его  только в  том случае,  если этот  способ  действий
покажется вам наилучшим.
    - А другой... Алекс... или как там его...
    - Алексей, претендент на Константинопольский трон.
    - И, наконец, третий вариант?
    -  Спасти  чудотворную  икону  Св.  Василия,  покровителя
Константинополя. Вы  что-то слишком  рассеянны сегодня, доктор
Фауст.  Как   это   непохоже   на   вас   -   ведь   о   вашей
сверхчеловеческой памяти  слагали целые  легенды! Мой  совет -
поскорее собраться  с мыслями.  Вам  предстоит  решить  весьма
непростую задачу.
    - Моя память заметно улучшится, когда пройдет похмелье...
Если я  не ошибаюсь, вы сказали, что мы находимся возле лагеря
франков.
    - Вы абсолютно правы.
    -  Тогда   скажите   мне,   что   делают   франки   возле
Константинополя?
    Тонкая черная  бровь Мефистофеля резко поднялась вверх, и
маска холодной  вежливости на  его лице  сменилась  выражением
крайнего изумления:
    - Я  полагаю, что столь образованному человеку, каким вы,
бесспорно,  являетесь,   самому   лучше   знать,   что   здесь
происходит. Ведь  мы переместились всего на несколько столетий
назад. Меня  удивляет  подобное  невежество  -  впрочем,  быть
может,  вы  просто  не  слишком  удачно  пошутили...  Как  вам
известно,   это   Четвертый   крестовый   поход.   Вы   должны
самостоятельно оценить ситуацию и избрать тот способ действий,
который считаете наиболее правильным.
    - Хорошо. Я постараюсь,- произнес Мак упавшим голосом.
    - Постарайтесь,-  сухо ответил Мефистофель.- Считаю своим
долгом напомнить,  что с  вами подписан контракт на выполнение
определенных действий  в строго  ограниченный срок. Если вы не
выполните взятых  на себя  обязательств, то тем самым погубите
серьезный эксперимент,  и вместо  щедрой награды  - серебряных
кубков, горностаевых  мантий и  прочей  чепухи  -  заработаете
нечто гораздо более серьезное, но, боюсь, не столь приятное.
    - А что это будет? - спросил Мак.
    - Вас  ввергнут во  мрачную бездну,  где нет ни верха, ни
дна, ни  ночи, ни  дня, ни  времени, ни  пространства, и будут
мучить  вечной   пыткой  -   непереносимой  болью  и  ужасными
кошмарами; вы  будете умирать  медленной, ужасной  смертью - и
тут же  воскресать, чтобы подвергнуться новым истязаниям, пока
мы  не   придумаем  для   вас  чего-нибудь  похуже.  Итак,  на
выполнение первого  задания вам отпущено двадцать четыре часа.
Время пошло. Адью.
    С этими  словами Мефистофель  взвился в  воздух и  вскоре
растворился в синеве бескрайнего неба.

     2

    Некоторое время  Мак раздумывал  над словами Мефистофеля.
Ситуация  казалась   ему  слишком   неопределенной.  Он  решил
выбираться из  поросшей лесом  бухты - времени было в обрез, а
строить планы можно и по дороге. Вскоре он вышел на бескрайнюю
равнину, раскинувшуюся  пестрым желто-зеленым ковром до самого
горизонта. Впереди,  примерно в  полумиле,  возвышались  стены
Константинополя. Скитаясь  по Европе,  Мак успел  побывать  за
многими  крепкими   городскими  стенами;   но  такой   мощной,
неприступной крепости  он нигде  не  видал.  По  самому  верху
стены, меж  зубцов, прохаживались  часовые в блестящих латах и
шлемах, гребни  которых украшали  конские хвосты.  На равнине,
окружив город  плотным кольцом,  раскинулись пестрые палатки -
это  был   лагерь  франков.   Горели  бивачные  костры;  сотни
вооруженных людей  собрались вокруг  них. Чуть  поодаль стояли
крытые  повозки,  возле  которых  толпились  женщины  и  дети.
Подойдя поближе,  Мак  увидел,  что  меж  повозок  установлены
походные кузницы  и огонь  пылает в  маленьких горнах. Кузнецы
стучали своими  молотами, выковывая  наконечники для  стрел  и
копий. С нескольких телег снимали высокие корзины с провизией.
Над  шатрами,   разбитыми  в   стороне  от  основного  лагеря,
развевал